Любовь - сила магии. Тайна пророчества

— Констанс, давно хотела спросить тебя кое о чем, — перебила я свою словоохотливую мамочку, — вернее кое о ком… Тебе известна дама по фамилии Крау?

— Когда-то я знала одну девушку с такой фамилией, — после некоторого раздумья ответила Констанс. — Почему ты спрашиваешь?

— Как ее звали? — я задала следующий вопрос, проигнорировав мамин.

— Анна Крау.

Так Анна мне не приснилась? Она существует? Она реальна?

— А Саманта? — осторожно спросила я, убирая с лица слишком довольную мину.

— Да-да, кажется, у нее была кузина с таким именем, но ее фамилия Смит.

Саманта Смит! Значит, и она существует! Я была права! Саманта — дочь Анны. Я обязательно разыщу эту брюнеточку! Хотя, наверное, это не самая хорошая идея. Хватит с меня валькирий, вампиров, магов, инкубов, оборотней и черт знает кого еще!

— Дорогая, но этим женщинам сейчас примерно по сорок лет. Ты не можешь знать ни одну, ни другую.

— Да. Мы познакомились с Самантой на Сицилии, она сказала, что была на вашей свадьбе, — извернулась я.

— Ах, кого там только не было…

— Констанс, а тебе не трудно принести мне видеозапись с вашей свадьбы?

— Хм. У Анжелики должна быть копия. Почему ты вдруг просишь меня о подомных вещах? Еще год назад ты бы и не глянула в наш семейный фотоальбом, — озадаченно проговорила Констанс, внимательно разглядывая мои глаза. Что она в них увидела?

— Понимаешь, мамочка, я имела целых два месяца для переоценки жизненных ценностей. Я сделала вывод, что семья это святое. Мне снились рассказы дедули Обри о Генри и Грэе Брум.

— Да-да, — задумчиво протянула миссис Брум. — Насколько я помню генеалогическое дерево, которое хранится у Мэтью в кабинете, Грэй Брум твой предок, а Генри предок Брумов, что живут сейчас в Орегоне.

— В Портленде? — воскликнула я и сама удивилась такой бурной реакции.

— Да. У тебя отличная память. Обри рассказывал об этом вам с Кэвином не меньше пятнадцати лет назад. Я иногда переживала за его душевное спокойствие. Старик говорил о таких вещах, что любой псих позавидует, но при этом умудрялся представить все в самом красивом и поучительном свете, что язык не поворачивался возразить. Суть его баек была в том, что добро всегда побеждает зло.

— Смотря, что ты считаешь добром, а что злом, — тяжело вздохнула я.

— Милая, Анжелика права: ты заметно повзрослела.

— Это все потому, что я ужасно по всем вам соскучилась. Милли уверяет, что через месяц я снова стану прежней.

Проболтав ни о чем до обеда, моя очаровательная мамочка оставила меня на попечение медперсонала, а сама упорхнула в соседний ресторанчик с моим лечащим врачом. Вот уж кто никогда не изменится! Неужели я веду себя точно так же? Нееет! Ну, может совсем чуточку.

После небольшой прогулки под руку с Кэвином по коридорам госпиталя меня попросили вернуться в палату. Хотя пообещали, что с такими ударными темпами выздоровления, завтра разрешат вернуться домой.

— Милли рассказала мне о Кимберли, — начала я.

— Ясно. Сразу могу сказать, что все совсем не так, как представляет себе Милли.

— Эй, чего ты завелся?

— Прости, сестренка. Мне уже надоело переубеждать всех, с кем твоя кузина имела возможность пообщаться.

— И в чем же не права Милли? С ее слов у меня создалось приятное впечатление о Кимберли.

— Рад это слышать, — удивился Кэвин. — Обычно люди реагируют иначе. Кимберли чудесная девушка, я уверен, что вы поладите. Мне бы этого хотелось.

— Так приводи ее сюда.

— Я думал, что тебе будет неудобно общаться с незнакомым человеком в такой обстановке, — пожал плечами Кэвин.

— Да, ты прав. Познакомлюсь с твоей ненаглядной, как только вернусь в нормальное русло.

— Да, Анжелика сказала, что ты рвешься домой.

— А ты бы не рвался? Я всего второй день бодрствую, а уже смотреть на эту палату не могу!

— Понимаю. Алекс, насчет Кимберли… Не знаю, как сказать… Она мне нравится, но ты… В общем, это по-разному.

— Кэв, мы уже спотыкались об эти грабли. Я люблю тебя, но только как брата. Прости.

— Я тоже люблю тебя, но не уверен, что как сестру. Каждый раз, когда я вижу тебя…

— Стоп! Кэв, не нужно.

— Нет, нужно. Ты так часто звала меня, пока находилась в коме, что я позволил себе надеяться.

Неужели я и правда видела сон? Неужели вся эта история лишь игра моего воспаленного воображения?

— Догадываюсь, что твое имя не единственное сорвавшееся с моих губ.

— Других я не слышал, — раздраженно буркнул Кэвин.

— Да что ты? А как на счет Лекса? — настала моя очередь раздражаться.

— Впервые слышу.

— Врешь.

— Какое это имеет значение? Все, что я слышал, это свое имя наполненное тоской и любовью.

— Это все, к чему ты хотел прислушаться. В том и вся соль, дорогой братец, ты слышишь только то, что хочешь слышать. Тебе точно так же наплевать на мои чувства, как и Вартам, как и Рэду!

— Алекс, мне не нравится ход нашего разговора.

— А разве он должен тебе нравиться? Говорить и слышать горькую правду всегда неприятней сахарной лжи. Или ты предпочитаешь, чтобы я лгала? Хочешь, чтобы я утонула в твоих объятиях? Отлично, но будет и другая сторона медали. Тебе еще никто не разбивал сердце?

— Ты это делаешь постоянно.

— Ничего подобного я не делаю! Это ты вбил себе в голову, что у нас есть шанс и не хочешь посмотреть правде в глаза.

— А ты не хочешь дать нам этот шанс!

— Потому что ты дорог мне, и я не хочу причинять тебе боль. Кэв, пойми наконец, подобная интрижка ничего не будет значить для меня, но для тебя все по-другому, а я еще пока не растеряла остатки совести.

— Мне бы не хотелось ставить на этом точку.

— Ты упрямый болван, — рассмеялась я, пытаясь перевести все в шутку, но мой бесхитростный ход был расценен как капитуляция. Это была большая ошибка, за что я с лихвой расплатилась звонкой оплеухой.

— Ты что совсем не понимаешь слова "нет"?!! Впредь я запрещаю тебе прикасаться ко мне. Надеюсь, ты меня понял? — рассвирепела я.

Кэвин жестко посмотрел мне в глаза, развернулся и вышел из палаты, оставив меня наедине с совестью. Здравый смысл заявлял, что я абсолютно права, а вот совесть попискивала, что можно было решить этот вопрос без унизительных для нас обоих пощечин. За всю жизнь я ни разу не ударила любимого брата, чтобы он не утворил, а тут вдруг такая реакция на поцелуй. С нервами у меня явно не все в порядке.

Я достала ноутбук и в целях самоуспокоения разложила косынку, включив при этом спокойную музыку. Этот сборник композиций, состоящий в основном из репертуара Уитни Хьюстон, Мадонны, Джо Кокера и Элтона Джона, я собрала еще год назад и включаю в основном, когда мне паршиво.

— Чем занимаешься? — Милли заглянула на монитор ноутбука и заразительно рассмеялась.

— Дурью маюсь. Как прошел день? — я обращалась скорее к Анжелике, чем к ее дочери. О традиционном занятии "ничего-не-делания" моей кузины я могу и не спрашивать.

— Встречи, встречи, встречи…

— Только три встречи? — заулыбалась я.

— На самом деле больше десяти, но плодотворные — третья и седьмая.

— Тоже не плохо.

— Бывает и хуже, так что да — совсем неплохо.

— Эй, а мой день никого не интересует? — подала голос кузина.

— Ты сильно обидишься, если я попробую угадать все, чем ты занималась последние шесть часов?

— Рискни, — нахмурилась Милли.

— Я думаю, не стоит этого делать. Мне достаточно одного обиженного.

— Кэвин? — в два голоса спросили Аманда и Милли.

— Точно.

— Неужели опять? — снова хором спросили мать и дочь.

— Угу, — с тяжелым вздохом кивнула я, потупив взгляд в пол.

— Александра, послушай меня, тебе не за что себя винить. Ты поступаешь на все сто процентов правильно.

— А я не согласна. Смотрели фильм "Как избавиться от парня за десять дней"?

— Не думаю, что в реальной жизни удастся провернуть нечто подобное.

— Да, и я потеряю брата.

— Ты потеряла его несколько лет назад, — захихикала кузина, имея в виду инцидент с поцелуем на кровати Кэвина.

— Нет, я причиню ему боль.

— А разве сейчас он порхает от счастья?

— Может Милли права, но это только в порядке исключения и без фанатизма, — лукаво подмигнула Анжелика.

— Вы что сговорились? — возмутилась я.

— Алекс, пожалей парня. Посмотри, как бедолага мучается.

— Нет. Мне проще не появляться ему на глаза, чем поступать, как самая последняя дрянь, даже в порядке исключения.

— Решать тебе, — первой отступила Милли.

— Александра, ты обещала рассказать, что тебе снилось, — сменила тему Анжелика.

— Да, но сон этот длиною в месяц — полтора, поэтому в один вечер я точно не уложусь.

— Очень интригующее начало.

Моя тетка и кузина умостились поудобней и полностью обратились в слух.

— Мой кошмар имел начало двадцатого декабря две тысячи десятого года. Я очнулась запертая в подземелье замка Хелдвелл с обалденно красивым мужчиной…

Пересказывая историю знакомства с Лексом Вартом, я вспомнила свое первое впечатление об этом человеке. Вспомнила, как посчитала его самовлюбленным павлином, как решила, что он несносный дедуган, а Ален премерзкий тип. Конечно же, я кое о чем умолчала. Я не рассказала о своих чувствах, которые испытала, впервые поцеловав Лекса, не упомянула и о его запахе. Этот момент я оставила бескрасочным, пробежав по нему как по важному связующему звену в моей истории. Тот поцелуй сейчас рассказал мне об Александре Варте на много больше, чем я могла понять и принять тогда.

— А кто такая Кэтрин? — переспросила Милли.

— О, вы бы только ее видели. Более яркой молодой женщины на тот момент я не знала. А на счет того, кто она такая позаимствую термин, который использовал в моем сне Лекс — пиявка. Более точного определения я подобрать не могу. Эту рыжую бестию интересуют исключительно деньги и слава.

— А Варты в твоем сне богаты и известны?

— Нет. Они очень богаты и очень известны. Анжелика, не могла бы ты описать Адама Росса? — обратилась я к тетушке.

— Гмн… Я скажу так: никого более властного, красивого и умного я не встречала за всю свою жизнь.

— А если детально разобрать внешность, — мне было очень интересно узнать в реальном Россе моего Варта.

— Не понимаю, к чему это…

И я и Милли одарили Анжелику злыми взглядами и тетушка сдалась.

— Ну, хорошо. Значит так: синие глаза, темные волосы, светлая кожа, не старше тридцати, примерно шесть футов, около двухсот фунтов…

— Ого! Мам, да ты прямо фанатеешь по этому чуваку! Мне лишь известно, что он владелец самого классного в Лондоне ночного клуба — "Гэлакси".