Ловушка для принцессы [HL]

— Только на первом этапе. — Я, терпеливо ожидая возможности двигаться вперед, стояла, все так же держа ладонь.

— Ты же ненавидишь магию, — поддел рыжий.

— Динар, ты людей любишь?

— Не особо.

— Но используешь.

— Куда же я денусь.

— Вот и у меня та же история с магией.

Щелчок гулом разнесся в ночи. Вступив в открывшееся пространство, я стремительно набрала королевский код, с силой двумя руками вдавливая каждый нужный камень в кладке. С последним вышли сложности — никак не желал продавливаться. Шорох едва слышных шагов, и одна рука Динара обвила мою талию, отодвинув меня от стены, второй он с легкостью довершил то, на что у меня сил не хватило. И вот теперь вся скала содрогалась, открывая этот проход и все, следующие за ним.

— Спасибо, — я мягко освободилась, — поторопимся.

Едва мы вошли в тоннель, по пути нашего следования начали вспыхивать факелы. Динар шел рядом со мной, возглавляя колонну воинов, и с интересом разглядывал сводчатые потолки, желобки с горючим веществом, сами масляные факелы.

— Магия? — Голос его вдруг стал сиплым.

— Механика. — Мне нравился вот такой изумленный рыжий, у которого в глазах был какой-то детский восторг. — Это масло земли.

— Да?

— Ага. — Я подошла к желобкам, сейчас наполненным маслянистой жидкостью, которая опережала нас на сотню шагов. Окунув пальцы, растерла темную субстанцию, морщась от неприятного запаха. — Кесарь мне подарил… — озноб прошел по коже при воспоминании об очередном подарке нашего всемогущего.

— Мне кесарь никогда ничего не дарил, — Динар взял меня за руку и на ходу начал рассматривать мои пальцы. — Так что это? И почему черное?

— Масло земли, — терпеливо начала объяснять я, попутно достав платок и вытерев ладонь. — Добывается в разломах в землях пустынных кочевников.

— На юге от Либерии?

— Да, за Кантонской грядой. Мы закупаем его на шахтах кесаря, сливаем в глиняные амфоры, накрываем мокрыми шкурами, и быки их осторожно везут, а погонщики постоянно следят, чтобы шкуры не высыхали.

— К чему такие предосторожности?

Осторожно подойдя к факелу, я подожгла испачканный маслом платок и мгновенно бросила его на каменный пол. Пламя, радостно потрескивая, охватило ткань и с ревом усилилось, едва поглотило пропитанные маслом участки.

— Масло течет по желобкам, его поток поворачивает трут, трут поджигает факел, — объяснила я, уводя Динара от затухающего костерка дальше по переходу. — Когда же вход запечатывается, по желобу идет вода и гасит огонь.

Даллариец молча смотрел на стены, темные неспешные потоки земляного масла, на факелы, которые вспыхивали впереди.

— Для чего был построен этот ход?

— Мне сложно ответить. — Мы как раз подходили к развилке, и я сверилась с картами. — Что-то вроде убежищ периода войны с Прайдой. Нам направо.

И я свернула, уводя отряд за собой.

— Оитлон сопротивлялся власти кесаря? — недоверчиво переспросил Динар, отбирая у меня карту и вглядываясь в ее рисунок.

— Да, как видишь, не все из моих предков отличались разумностью. — Забрала карту обратно.

— Ты Уитримана, — задумчиво проговорил рыжий.

— Да, у дедушки не было наследников мужского пола, и свое имя он передал мне… хотя мама первенцем не являлась, — я пожала плечами. — Кстати, именно семья дедушки, находящаяся тогда у власти в Нордване, дольше всех сопротивлялась власти кесаря Ашеро.

Внезапно Динар замер. Мы были впереди всей колонны, но все же вслед за Динаром замерли и остальные, не рискуя подойти к нам ближе чем на двадцать шагов, дабы не нарушать беседу царственных особ.

— Рыжий, — позвала я, — идем, времени мало.

— Кат, — он странно смотрел на меня, — ты в курсе, что власти Ашеро отчаянно сопротивлялись орки, Даллария, Иллория, Нордван и Орхалон?

— Дела давно минувших дней. — Я потянула его вперед. — Динар, это было почти триста лет назад, и те события обросли легендами и преданиями. — Взглянув на него, в очередной раз поймала себя на мысли, что «любуюсь природой». — Например, вот скажи мне, сын Далларийских земель, кто был виновен в распаде союза и кто дольше всех сопротивлялся власти кесаря?

— Предатели — Иллория, а героически сражались до конца далларийцы и…

— У меня в корне противоположные сведения, — я позволила себе прервать его. — Даллария откололась от союза, и правящая династия была смещена. А сопротивлялся доблестный Нордван, более того, к нему присоединился Оитлон.

Динар замолчал и чуть сильнее сжал мою руку, поглаживая ее большим пальцем. После недолгого молчания едва слышно спросил:

— Кат, кто сейчас правит в Нордване?

— Я, — ответила и рассмеялась, — точнее, пока как бы отец, но фактически именно я являюсь наследницей. Дедушка настаивал на моем переезде в королевский дворец едва ли не с моего рождения, но… там вмешалась бабушка Велерея, мать моего отца, а после и кесарь. И я осталась в королевском дворце Ирани.

— А дед?

— Вскоре погиб на охоте… — Я запнулась.

Дедушку помнила плохо, но в каждый свой приезд в Ирани он уделял все свое внимание мне. И я помнила его добрые руки и встревоженный взгляд. А еще я помнила, что дедушка ценил все живое, даже найденного в покоях паучка бережно выносил и выпускал в саду. И в охотах никогда не участвовал… «Жизнь, Катриона, — это самая большая ценность. Не свобода, не гордость, не высокие идеалы — жизнь. Никогда не забывай об этом».

А много лет спустя, став фактически наследницей Оитлона, я поняла, что жизнь не стоит ничего! Только деньги и власть достойны внимания, уважения и устремлений… Но разве не о ценности жизни говорил мой шенге? И вот теперь остановилась я.

— Кат, что с тобой? — Динар осторожно обнял за плечи. — Катриона!

А я стояла и кусала губы, пытаясь успокоиться… Сейчас мы вторгнемся в Верейск… предателей казним на месте… и членов их семей также — нельзя оставлять врагов за спиной! Нельзя. Этот принцип я четко усвоила… А перед глазами картинка: сидящий на скале шенге и его слова: «Добро — это жить и не мешать жить другим»…

Я не отвечала Динару, и он вырвал из моей руки — да я и не сопротивлялась — карту и, передав ее Раву, приказал двигаться вперед.

Войско, гремя доспехами и вооружением, прошло мимо нас, растекаясь, как река, огибающая скалу… Когда шаги воинов отдалились, Динар осторожно развернул меня к себе, взял за подбородок и мягко, таким нежным голосом, которого я не ожидала от него, тихо спросил:

— Что случилось?

— Ничего, — проклиная все на свете, я подошла к нему ближе, почти прижалась, — просто я… я… там сейчас будут убиты люди… много людей… и я… я не могу…

— И это говорит женщина, которая собиралась кормить сестричкин алтарь преступниками? — при этих ехидных словах он улыбался, совершенно беззлобно. — Кат, это на тебя так орки повлияли? Что-то не помню я, чтобы в сердце наследницы Оитлона когда-то просыпалась любовь к ближнему.

Он обнял меня, сжал на мгновение, а затем заговорил, и это снова был несносный рыжий:

— Их смерть так необходима?

— Если кесарь узнает о добыче алмазов, у Оитлона будут проблемы, но, если узнает о наличии… семейной реликвии, у меня не будет отца!

Именно эти слова заставили взять себя в руки.

— Идем. — Я оттолкнула его и торопливо направилась вперед. — Время не ждет.

Рыжий догнал, остановил, развернул к себе и, наклонившись к моему лицу, прошептал:

— Я сам. Хантр знает имена?

— Да…

— Хорошо, займешься организацией эвакуации, а роль кары небесной для изменников королевства я беру на себя.

Властно взяв меня за руку, Динар стремительно пошел вперед. А мне вдруг вспомнилась одна легенда:

— Говорят, когда-то давно в Рассветном мире было много магов, — Динар сбавил ход, прислушиваясь к моим словам. — И всего пять архимагов: Тьмы, Синего пламени, Жизни, Алого пламени и Воды. Трое из них покинули людей, но они и не были людьми. А носитель Синего пламени и Жизни остались среди людей… но, когда началась Великая Битва, маг Синего пламени погиб первым, носители Воды и Тьмы не пожелали вступать в бой, и только маги Жизни и Алого пламени, взявшись за руки, противостояли Злу.

— Какому? — отозвался Динар.

— Всемирному. — Я улыбнулась. — Ну, знаешь, в каждом эпосе существует Великая Битва с Великим Злом, и обязательно присутствует пророчество о великих опять же спасителях.

— Знаешь, — рыжий взглянул на меня, — в моей стране тоже есть одна легенда… О существе, лишенном памяти. Оно умирало и возрождалось, что-то искало и никак не находило. Оно бродило по свету, не в силах согреться и назвать очередное прибежище домом…

— Угу, сказочку об одиноком орке еще поведай, — буркнула я.

— Сказку… — Динар задумчиво покачал головой. — Кат, а кого бы ты назвала великим злодеем в наше время?

— Кесаря, — искренне ответила я. — А что — велик, неубиваем, бессмертен и вся власть у него.

— Вот-вот. — Рыжий был все так же задумчив. — А орки воевать с ним отказываются.

— Я их понимаю!

Дальнейшей беседы не получилось. Мы подошли к выходу в Верейск, и я приступила к обязанностям наследницы. Расцарапав ладонь в очередной раз, открыла стену и замерла, услышав внизу крики.

Далларийцы первыми бросились к краю плато, Динар еще и грубо выругался, вглядываясь в происходящее, освещенное лишь уличными фонарями, а вот я…

— Стой, где стоишь, — хрипло приказал рыжий.

Игнорируя его приказ, я поспешила к спуску и была весьма грубо остановлена.

— Кат, — он развернул меня, оттащил от края обрыва и прижал спиной к стене, — там нет людей…

— Живых? — хрипло спросила я. И тут все поняла. — Они не дождались лорийку и открыли ворота для гоблинов…

Динар жестом подозвал Хантра и, едва тот подошел, хрипло спросил:

— Изменники могут знать обходные пути?

— Только по верхним горным дорогам. Я провожу.

— Рав, охранять Катриону.

Со мной осталось двое далларийцев и четверо из моей охраны. Остальные растворились в темноте спускающихся к городу веревочных лестниц. Я сидела, прижавшись спиной к скале, и слышала крики гибнущего города, вой атакующих гоблинов, резкие, четкие и уверенные команды Динара.

Сидела долго, потом осознала, что неизвестность убивает. Отойдя от стены, велела своим охранникам следовать за мной.

— Господин приказал ждать здесь, — возразил Рав.

— Я возвращаюсь в горные залы, — устало произнесла я и тут поняла, что все это время прислушивалась к голосу Динара, теперь неразличимому.

Остановить меня далларийцы не посмели и поспешили сопровождать, правда, это не входило в мои планы. Мы спустились на три перехода вниз, когда коридор впереди начал стремительно сужаться. Рав попытался пройти первым, но я остановила его жестом и, подойдя к небольшой двери в конце тоннеля, приказала:

— Ждать здесь.

Воин попытался возражать, даже шагнул ко мне. Упавшая с потолка решетка оставила и далларийцев, и оитлонцев за стеной, в буквальном смысле. Помахав им на прощание, я начала осторожно спускаться по спиралевидной лестнице, ведя рукой по стене. И не потому, что страшилась упасть, — мое прикосновение удерживало ступени. Если уберу руку, лестница превратится в крутой склон, по которому тело соскользнет на врытые в шахте копья, — отец показывал мне скелеты, истлевшие на остриях.

Впервые о хранилище я узнала в пятилетнем возрасте. Отец привез меня сюда, объяснил, что вход открывается лишь моей кровью и кровью моей матери. Для Лоры и отца путь был закрыт. И каждый год, едва краткая зима уступала место длинной весне, мы приезжали в Верейск. Тогда для отца это было острой необходимостью, но со временем создание сети шпионов, приносящих нужные сведения, позволило реже обращаться к оракулу. Теперь мы советовались с ним только по самым важным вопросам, которые полагалось держать в строжайшей тайне, ну и для контроля спрашивали кое о чем — проверяли иногда шпионские доклады. Доверяй, но проверяй, иначе нельзя. Открыв последнюю дверь, что вспыхнула предо мной огнем, я с улыбкой вошла в зеркальную комнату.

— Ты изменилась, Катриона, — прошелестел глас оракула.

— Все меняется, и я не исключение. — Невольно улыбнулась призрачной проекции давно отжившего мага. — Рада тебя видеть, Локар.

— Рад говорить с наследницей Оитлона.

Это потому, что видеть он меня и так всегда может.

— Покажи мне Динара Грахсовена, — попросила я, присаживаясь на холодную мраморную скамью у зеркального столика.

— В твоем списке иные имена. — Призрак ухмыльнулся, путая красноватым отблеском пустых глазниц.

— Ими мы займемся позже.

Я достала листы из сумки, разместила их в порядке очередности задач. Динар искал ответы в этих именах, но ответов тут как раз и не было, ответы я желала получить сама. И, разложив бумаги, с чувством дикой тоски оглядела пространство маленькой круглой комнаты с зеркальными стенами, в которой отражалась сонная, расстроенная и такая жалкая я.

— Красота никогда не была твоим достоинством, — заметил оракул.

— Зато стареть не страшно. Во всем можно найти положительные стороны.

Выпрямив спину, расправив плечи и гордо вскинув голову, я вновь посмотрела на свое изображение — в гордой и властной девушке напротив уже не было ничего жалкого.

— Динар Грахсовен! — скомандовала я оракулу.

Вспышка, и во всех зеркалах по кругу отразился рыжий. С его меча густыми каплями стекала кровь… человеческая. Внизу у городской стены бесновались гоблины… А вдали виднелись отряды оитлонцев, выводившие выживших из города… И мне стало легче.

— Хантр! — был следующий приказ.