Идущие на смерть

По спине больно ударил "демократизатор" и Вадим почел за лучшее помолчать. Успеет еще наговориться.

- Направо!

Куликов послушно развернулся в нужную сторону, хотя немного удивился, для допросов его обычно вели в другую сторону. Пройдя еще немного он оказался у выхода в конце шеренги таки же как он страдальцев сидящих на корточках.

- Сесть.

Вадим сел. Но не успел он приноровиться, как дверь из тюрьмы открылась и последовала новая команда:

- Встать!

"Куда нас ведут?!" - невольно с замиранием сердца подумал Вадим.

Верить в худшее, в то что их сейчас всех скопом поставят к стенке и расстреляют, не хотелось.

- Вперед!

Прямо перед выходом из здания стаял автозак, куда всех и погрузили.

- Это все? - спросил кто-то.

- Да.

- Ну ладно...

Дверь кунга автозака закрыли и грузовик куда-то поехал.

Вадим оглядел своих соседей. Все они, как и он сам сильно избиты. Разговаривать никому не хотелось. К тому же это запрещено.

Грузовик ехал недолго, минут пять или даже десять, после чего остановился и несчастных выгрузили снова впритык перед какой-то дверью. Их заставили бегом пробежать по коридору и всех вместе заперли в какой-то зарешеченной комнате.

- Здание суда, - сказал кто-то из несчастных. - Надо же, даже судить будут...

Куликов понял прозвучавший сарказм. Суд в военное время, то бишь трибунал, дело чисто формальное, приговор уже давно всем вынесли, просто создают видимость демократической законности. Ну и потом, раз есть суды, судьи значит нужно соблюсти все процедуры, тем более если для всей этой показухи есть время. А оно по всей видимости еще есть.

Спустя какое-то время арестованных стали уводить по одному, примерно каждые пять минут, значит судебный процесс особо не затягивался. А может судей несколько. Но Вадим считал что верно первое предположение.

Наступила очередь Вадима. Двое военных полицейских отконвоировали его в зал суда и заперли как зверя в клетку, даже наручники не сняв. И правильно, зачем лишняя морока, если их через несколько минут снова одевать?

В зале естественно не было никаких присяжных и заседателей. Как отсутствовала защита. Имелся лишь государственный обвинитель и судья, даже без пары помощников по бокам.

Военный судья - полковник, кивнул обвинителю и тот даже не встав, монотонно зачитал:

- Куликов Вадим, вы обвиняетесь по статье 338 Уголовного Кодекса Российской Федерации, то есть в попытке дезертирства путем подкупа должностного лица с целью получения подложных документов. Пойманы с поличным, процесс дачи взятки зафиксирован камерами видеонаблюдения. Вам есть, что сказать в свое оправдание?

Куликов только сплюнул. Ну что тут можно сказать?! За плевок он правда заработал хмурый взгляд от конвоира с немым обещанием наказания за столь непочтительное отношение к трибуналу.

- Ясно, - сказал уже судья, даже не поморщившись от плевка на пол, и приговорил: - Обвиняемый старшина Куликов Вадим, вы в период военного времени решением полевого суда за попытку дезертирства лишаетесь звания, всех наград и приговариваетесь к трем годам дисциплинарного батальона. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Следующего...

У Вадима помутнело в глазах и он едва удержался на враз ослабевших ногах.

Три года... Столько война не продлится и уж конечно в штрафбате, так долго не живут.

Да именно в штрафбате, потому как дисциплинарные батальоны давно уже никто по-другому не называл. И задачи на этой войне они выполняли точно такие же как сто лет тому назад их предшественники.

Не успели вытолкать за дверь Вадима, как в зал суда вталкивали очередного подсудимого.

***

После суда всех осужденных на том же самом автозаке повезли на восток.

- Кажись все... на фронт почапали... - буркнул кто-то.

- А то... на фронте свежее пушечное мясо срочно требуется, - согласился еще один штрафник.

Вадим мысленно согласился. Видимо солдаты требовались крайне срочно. Иначе чем объяснить столь поспешное судилище, когда его можно было прессовать и прессовать, выбивая все новые и новые признания? Только тем что нужны солдаты. Китайцы продолжают рваться на запад и их можно остановить только большими жертвами. Вот они и есть те будущие жертвы, барашки на заклание богу войны.

Впрочем до фронта их не довезли. В Емельяново что в двадцати пяти километрах к западу от Красноярска штрафников высадили и загнали в натуральный загон обнесенного колючей проволокой и вышками по периметру.

В загоне уже топталось человек двести, а автозаки продолжали прибывать, выгружая все новых и новых штрафников. Большинство кучковалось возле костров. Партии штрафников под охраной рубили для этого неподалеку деревья.

- Оп-па! Знакомые все лица! - излишне радостно прозвучало над головой Куликова.

Вадим глянул вверх и действительно увидел смутно знакомую физиономию. Для более точной идентификации мешали синяки и отсутствие двух зубов в щербатой улыбке.

- Не узнаешь?

- Знакомо...

- Бурый!

- Верно, - кивнул Вадим.

Именно Бурый, мелкий бандит, чья-то не то левая, не то правая рука, за хорошую плату, по своим криминальным связям помог Вадиму перебраться в Казахстан.

- Я тебя тоже не сразу узнал, - присел Бурый рядом. - Тем более что вообще не ожидал здесь увидеть. Долго сомневался, ты это или не ты, ведь ты сейчас должен быть далеко отсюда. Что случилось-то? Если тебя поймали еще тогда, то что-то долго держали, прежде чем в дисбат отправить.

- Не поймали меня тогда, я сам вернулся...

- Чего так? Совесть замучила?

Вадим, чувствуя, что Бурый просто так не отцепится, скучно ему, захочет узнать все в подробностях, поведал свою историю, умолчав только о ядерной бомбе.

- Вот так дела, - покачал головой Бурый. - Вот и верь после этого попам, утверждающих, что добрые дела воздаются сторицей. Если в твоем случае это воздаяние, то у Бога паршивое чувство юмора. Ты не находишь?!

- Пожалуй...

- Ну а сейчас чего загремел? Все по той же статье?

- Да. Хотел по липовой справке отвертеться, да докторишка все в последний момент переиграл и сдал особистам.

- Вот сука! - возмутился Бурый. - Таких ублюдков на перо надо сажать!

Вадим кивнул.

- И меня прихватили, как видишь...

- За что? - спросил Куликов, хотя ему было все равно, за что прихватили бандюгана.

- Неисполнение приказа в боевой обстановке. Но тот приказ чистое самоубийство. Сам посуди, я должен был принести цинк патронов пулеметчику, но налет китайской авиации расхреначил все укрепления и до пулеметного гнезда ползти пришлось бы по насквозь простреливаемому пространству. Ползти ни много ни мало тридцать метров в самый разгар боя, когда плотность огня такая, что руку высуни из окопа и тебе ее тут же прострелят, причем раз десять. Укрыться совершенно негде, чтобы преодолеть все перебежками. В общем, поглядел я на все это дело и послал летеху к такой-то матери. Он сгоряча даже сам меня хотел кончить и даже пистолетик достал, да только китайцы в этот момент залепили по нам из всех стволов, что всех раскидало... Жаль только что и лейтенантик тоже выжил и после боя также сдал особистам.

Бурый замолчал, видимо ожидая каких-то комментариев, вопросов или даже сочувствия от Вадима, но Куликов промолчал.

В животе заурчало и Вадим почувствовал, что чертовски голоден, что неудивительно, ведь уже четыре часа, а он со вчерашнего вечера ничего не ел, только воды напился, хоть с этим здесь проблем не возникло.

- Давно тут сидишь? - спросил Вадим.

- В полдень привезли. Остальные тоже все сегодняшние. Видимо до вечера с нами успеют разобраться...

Бурый оказался прав. В пять часов к загону подкатило три крытых брезентом грузовика и всех штрафников погнали к нем.

- Получайте обновку! - крикнул ефрейтор-хозяйственник из первой машины. - Налетай-разбирай!

Из грузовика стали вылетать комплекты формы непривычного песчаного цвета: штаны, гимнастерка, зеленая майка и черные трусы, а также комплекты химзащиты, все стянуто солдатскими ремнями с латунными бляхами с серпасто-молоткастой звездой.

- Кому размеры не подошли, маленькие или большие, поменяетесь между собой...

Из второго грузовика полетели сапоги-кирзачи и вещмешки в которых что-то брякало, как позже выяснилось, это были наборы из котелка, кружки и фляжки с ложкой, а из третьего - зимняя верхняя одежда: бушлаты такого же песчаного цвета с синими воротами и синие же шапки-ушанки.

- Это что такое?! - возмутился один из штрафников, поймав первый комплект.

- А что тебе не нравится касатик? - с издевкой поинтересовался ефрейтор.

- Что это за рухлядь?!

- Вполне приличная по качеству форма. Новая, если можно так выразиться, по крайней мере неношеная ни разу. Как изготовили так сразу на склад и отправили.

- Ей сколько лет, хозяин горы?

- Это да, не свежеиспеченная. Еще советская, афганки.

"Пятьдесят лет, не меньше, - невольно подсчитал Вадим. - Как она еще не сгнила за такой срок и в труху не рассыпалась?! Но ведь не рассыпалась".

- Но вам какая собственна разница, в какой форме подыхать, в только что сшитой по последнему писку военной моды или полвека назад?

На это ничего вразумительного ответить ефрейтору не смогли, только обматерили, на что он лишь посмеивался.

- Хоть химзащита современная, - вздохнул кто-то, - а не те резиновые презервативы с профессорскими очками и гофрированным хоботом. Хотя я бы уже не удивился, получи мы их...

Несколько человек невесело посмеялись.

- Может и эти гондоны бы вам выдали, чтобы добро зазря не переводить, - сказал ефрейтор, - но увы резина как бы хорошо ее не хранили, имеет свойство быстро портиться. Старые противогазы уже просто в труху превратились.

- И то радость.

- Бронники хоть не из прошлого века? - поинтересовался другой.

- Этого я не выдаю, - ответил ефрейтор. - Получите на месте с оружием.

- И то счастье...

- Переодевайтесь лучше, - посоветовал "хозяин горы". - Мне еще ваше тряпье-шмотье забирать.

- Что, прямо сейчас и здесь?

- Ну да. А то когда и где?

- Холодно же!

- Ничего, на линии фронта отогреетесь! Там будет жарко!

- Крыса тыловая! Хорек!

- Всем переодеться в выданную форму и сдать старую! - в мегафон приказал подошедший к загону капитан военной полиции, подтверждая слова ефрейтора. - У вас пять минут! После переодевания получите еды.

Последний аргумент оказал свое самое положительное воздействие, потому как никто похоже не жрал уже очень давно.

Штрафники переоделись в условно новую форму, побросав старую которая на самом деле намного новее "новой" в кучу. Хотя переодеваться на январском морозце оказалось не очень-то комфортно.

Теперь все штрафники кем бы они раньше ни были: пехотинцами, танкистами, десантниками, артиллеристами, моряками, морпехами, а также всяческие гражданские: симулянты прикидывающихся слепыми, глухими и прочими инвалидами, пацифистов которым бог в людей стрелять не велит, зэки пошедшие на войну в добровольно-принудительном порядке и т.д. и т.п. превратились в одну единую однородную массу. Они стали похожи на солдат, которых словно выдернули из прошлого с помощью машины времени.

Старую форму и цивильную одежду гражданских солдаты-раздатчики погрузили в грузовики и увезли.

- Ну вот, другое дело, - сказал капитан. - Теперь можете поесть перед дорогой, набраться сил.

Подкатила полевая кухня штрафникам в выданные только что котелки стали наливать черпаком жидкую не пойми из чего сваренную баланду. Но и это лучше чем ничего.