Помоги проекту - поделись книгой:
— Что значит 'куда', мистер Янг? — нахмурился полковник: — Смею вам напомнить, что все мы являемся кадровыми офицерами и присягу на верность Британской Короне для нас никто не отменял. В настоящий момент законным королем Великобритании является Гарольд Второй Годвинсон, а герцог Вильгельм — захватчиком, которому мы обязаны противостоять. Или у кого-то на сей счет имеется иное мнение?
— Но ведь Вильгельм был нашим королем, — изумился лейтенант Янг.
— Будет, — поправил подчиненного сэр Гораций. — После того как убьет законного английского монарха в битве при лейтенанте. — Полковник похлопал Гастингса по плечу, чтобы шутку поняли даже самые несообразительные.
— Вот именно, сэр, — продолжил гнуть свою линию Янг, — Вильгельм разобьет англо-саксонское войско, и мы все это знаем. Вы предлагаете нам погибнуть ни за что?
— Родина, это вам 'ни за что', мистер Янг? — изумился капитан Бек: — К тому же, у короля Гарольда не было храбрых норфолкских пехотинцев, а теперь будут. Так неужели мы позволим лягушатникам одолеть нашего, английского, короля? Как верно заметил господин полковник, Присягу Короне никто не отменял.
Сэр Гораций обвел взглядом притихшее собрание офицеров и слегка усмехнулся.
— Как я вижу, больше возражений нет, — сказал он. — Объявляйте построение личного состава через пятнадцать минут. И, джентльмены, прошу не унывать. С нами Бог и десять пулеметов Льюис.
Четверть часа спустя весь личный состав норфолкцев был выстроен в пять шеренг. Солдаты, изображая усердие, тянулись и преданно ели глазами полковника — всем было ясно, что ничем хорошим внезапное построение не грозит, особенно учитывая все уже происшедшее.
— Солдаты! Орлы! — обратился к личному составу сэр Гораций. — Мы с вами с честью прошли нелегкий двухнедельный путь от высадки в бухте Сувла и до сего дня. Я счастлив, что мне довелось командовать батальоном один дробь пять, в котором служат такие молодцы как вы! Именно вы прорвали турецкую оборону и позволили развить наступление, которое, я уверен, приведет к победе. Теперь я вынужден довести до вас плохие известия.
Бошамп окинул взглядом солдат, проверяя, как те реагируют на резкую перемену темы. Солдаты пока реагировали с пониманием.
— Многие из вас уже поняли, что творится что-то не то. После проведенной рекогносцировки, я могу подтвердить — творится что-то чертовски не то. Если говорить проще — чертовы боши испытали на нас какое-то свое чертово секретное оружие, черти б их взяли. Тот туман, через который мы прошли, был никакой не туман. Я не ученый, и скажу прямо — это и было их оружие, которое закинуло нас подальше от поля боя!
Как ни были дисциплинированы британские солдаты, но от такой новости даже в их рядах пробежал легкий шелест восклицаний и недоуменных вопросов.
— Да, солдаты! — возвысил голос полковник Бошамп. — Вас, храбрых сэндрингэмцев, выбросили с поля битвы, как нашкодившего щенка! Вам дали пинок под зад так, что вы долетели до самой Англии!
Сэр Гораций сделал секундную паузу, давая мысли о коварстве врагов угнездиться в мозгу, но не давая ее осмыслить, и царственным жестом обвел окрестности рукой.
— Да, солдаты! Это — Англия! Это была хорошая новость. Теперь послушайте новость хреновую. Это не наша Англия. Чертовы боши перекинули нас не только в пространстве, но и во времени. Солдаты, мы — в заднице. Если быть точным — в одна тысяча шестьдесят шестом году от Рождества Христова.
Солдаты на такой неожиданный финт в командирской речи отреагировали вполне предсказуемо — застыли, как громом пораженные.
— Нет, орлы! Я не сошел с ума, и ваши друзья из взвода лейтенанта Гастингса подтвердят все мною сказанное. Но и это еще не все.
Полковник обвел шеренги многозначительным взглядом.
— Сегодня, когда разъяснилась ситуация с нашим местонахождением, я хотел всех вас демобилизовать, — 'Господи, Боже мой, какую же чушь я несу',- подумал Бошамп. — Но только что я встретился с командующим местным военным округом, и он сообщил мне, что утром грязные лягушатники предательски напали на Великобританию и высадили десант на нашем южном побережье. Солдаты! Война еще не закончена! Вся Англия смотрит на нас! Норфолк ждет от своих сыновей подвига! Мы должны скинуть вражеский десант в море, и мы это, черт возьми, сделаем! Завтра мы выступаем к Лондону, где уже формируется ударная бригада, и присоединимся к ней! Пускай эти неверные союзники — французы — на своей шкуре узнают, каково дразнить британского льва! Я верю, что каждый из вас выполнит свой долг. Гип-гип, хура!
— Хур-ра! — отозвались ошарашенные и ошалевшие от свалившихся на их головы известий солдаты.
— Смирно! Вольно! Разойдись! Быть готовым к маршу через десять минут! — полковник явно не хотел давать солдатам лишнего времени на раздумья.
Через десять минут колонна пехотинцев вытянулась по тому, что изображало в этой местности дорогу. Впереди колонны скрипели телеги, а рядом с сэром Горацием шагал, держа коня на поводу, один из всадников тэна Вулфрика, с удивлением поглядывая на невиданную дисциплину и порядок. Через некоторое время к идущим перед колонной командирам норфолкцев присоединился и сам ширриф. Спешившись и передав поводья воину, он нагнал полковника Бошампа и некоторое время шел рядом, искоса поглядывая на сэра Горация. Бошамп, задумавшись и не обращая внимания на окружающих, шел, помахивая стеком и сбивая им на ходу стебли травы.
— Тэн Хорейс, — прервал размышления полковника Вулфрик. Встрепенувшийся Томсен подтянулся поближе и приготовился переводить. Бошамп, еле заметно вздрогнув, повернулся к идущему рядом Вулфрику. — Не можешь разъяснить мне, как вы оказались здесь без обоза, что за чудные арбалеты у твоих стрелков и что за одежду вы носите?
'Вот попали, так попали', - мелькнула в голове исправно переводящего сказанное саксом Томсена мысль.
— Это весьма длинная и удивительная история, — вздохнув, ответил сэр Гораций и начал длинный рассказ о невероятном приключении, свершившимся с тремя сотнями доблестных английских пехотинцев, неведомой силой перенесенных из адской мясорубки будущей войны всех государств Европы друг против друга во времена своих предков. Ширриф слушал эту удивительную повесть, раскрыв рот, и даже несколько раз споткнулся, увлекшись услышанным. Рассказ сэра Горация затянулся на все время перехода до ближайшей деревни, открывшейся удивленным взглядам англичан за очередным поворотом. И было чему удивляться. Такой нищеты видеть большинству из них не доводилось за всю предыдущую жизнь. Окруженные общей оградой и небольшими палисадами, на довольно обширной поляне беспорядочно стояли с десяток домов. Если конечно к этим постройкам можно было приложить столь гордое имя. Срубленные из дерева грязные лачуги с низкими дверями, над некоторыми из которых виднелись прибитые бычьи рога — обереги от злых чар, стойло для скота, в которое как раз загоняли деревенское стадо, и суета, вызванная добравшимися раньше всадниками ширрифа, запах навоза и дыма из очагов, лай нескольких мелких шавок — все это сливалось в неописуемую обычными словами картину…
Неподалеку от деревни, на холме, свободном от леса, несколько женщин поспешно накрывали длинный стол, а согнанные со всей деревни подростки готовили места для ночлега, выкладывая на земле импровизированные ложи из срезаемых двумя крестьянами постарше веток. Рядом с холмом полыхало несколько костров, к которым из ближайшей дубовой рощи уже гнали нескольких визжащих, словно чувствующих предстоящее, свиней. Несколько всадников скакало куда-то, вооруженные лишь луками. Пока колонна пехоты подтягивалась к месту отдыха и уставшие сэндригемцы, освобождаясь от снаряжения, подходили к импровизированному столу, свиньи были уже разделаны и, аппетитно шипя, доходили до готовности на пламени костров. На столе, у которого сразу могли разместиться все триста человек стояли деревянные миски с исходящими паром кашами, пареным горохом и репой, лежали несколько караваев странного сероватого хлеба, пучки лука и дикого чеснока. От костров уже несли куски прожаренного мяса, свиней сменили насаженные на деревянные вертела несколько диких гусей, а вернувшиеся охотники располагались за столом.
Бошамп и Вулфрик, поев и проследив за размещением своих бойцов, снова встретились у самого большого костра. Понемногу темнело, солдаты, под контролем сержантов, готовились ко сну, часовые, еще видимые в сумерках, исправно вышагивали на отведенных им постах, на всякий случай держа винтовки на изготовку — слишком заметно было неприязненное отношение местных к пришельцам.
— Смотрю я на отряд твой, тэн Хорейс и удивляюсь. Как тебе удалось так бойцов своих обучить, что слушаются они любого приказа, словно голоса самого Господа? — Вулфрику явно хотелось поговорить, настолько, что Томсен едва успевал переводить быструю речь сакса.
— Это не сложно, сэр, — неохотно отозвался Бошамп. Даже в неверном свете костра было заметно, что он сильно устал, что спасают его лишь железная воля, выучка и привычка. — Солдат держат в руках сержанты, а сержантов — офицеры. При любом невыполнении приказа солдата ждет наказание, вплоть до расстрела или повешения, за серьезные преступления, — ответил Бошамп, присаживаясь у огня и предлагая Вулфрику устроится рядом.
— Невероятно. И все равно не совсем понятно мне, как сие достигается. Но расскажи мне лучше о ваших временах и делах, тэн Хорэйс, — попросил Вулфрик. — Как живут внуки моих правнуков?
— Неплохо живут, — немного подумав, ответил Бошамп. — Про именно ваших, сэр, не скажу, не имел быть чести представлен роду Вулфрикофф…
— Роду! — расхохотался тэн. — Полностью звать меня Вулфрик Бидевен. Да токмо так мы зовемся лишь на торжественных церемониях.
— Боюсь, что Бидевенам также не был, — ответил полковник, и подбросил пару веток в чуть подугасший костер. — Что же касается нашего житья, то оно весьма изобильно. От голода в Англии уже не умирают. Работа найдется всякому, кто ищет, и за нее непременно платят монетой.
— Поди ж ты! — изумился Вулфрик. — Монетой? И холопам?
— Иным, кроме денег, дают и специальной едой. Зависит от того, где и на кого работает человек. Но деньгами платить обязаны все. Например, мой дворецкий имеет и жалование, и кормится от моего стола, и я позволил остатки еды передавать родственникам или беднякам, на его усмотрение.
— Достойный и благородный ты христианин, многое тебе за такое мягкое отношение к слугам зачтется. Но ведь, поди, воруют? Неужто не продает слуга твой остатки твоего стола?
— В благородную семью поступить без рекомендаций нельзя, — почти надменно ответил сэр Гораций, который очень гордился прогрессом (и, сказать по чести, происходил от рыцарей Вильгельма Завоевателя, причем имеющих родословную). — Мы, увы, не изжили воровство в низших слоях общества, но жулику поступить на службу к честному джентльмену невозможно. Впрочем, скорее всего вы хотите знать про Англию как про страну, а не эти мелочи?
— Про всё послушаю с удовольствием, благородный тэн, — ответил Вулфрик.
— К году от рождества Христова тысяча девятисотому не было у Британии ни одного противника, способного устоять в войне с ней в одиночку, — гордо произнес Бошамп. — Над страной нашей никогда не заходило солнце, ведь и Индия, и более восточные и западные земли стали нашими, а над ними солнце-то и заходит.
— Сколь сладостно слышать такое, — тэн едва не заплакал от счастья. Про Индию он как-то раз слыхал, и, будучи человеком неглупым, а где-то даже и образованным, понимал, что это очень и очень далеко. А уж страны еще восточнее и западнее — это просто слов нет.
— Покой нашей страны бережет огромный флот кораблей, целиком изготовленных из лучшей стали…
— Как так? — прервал рассказчика тэн. — Ведь железо не дерево, плавать не может! Не издеваешься ли ты надо мной? Не шутишь ли?
— Всему есть форма, время и мера, сэр, — флегматично ответил Бошамп. — Человек тоже не может переплыть море и при такой попытке утонет, но реку, например, переплыть в силах любого, кто потратит достаточно сил для обучения плаванию. Так и британские корабелы, веками совершенствуя свое мастерство, стали лучшими в своем деле. Корабли наши действительно из стали, их… гм… устройства для стрельбы на мили отправляют… гм… огромные стальные… гм… ядра, и даже среднее из них насквозь пробьёт лучший из замков нынешней Англии, а малое разрушит башню одним попаданием. Никто не может равняться с нашей страной в океане. С тех пор, как мы разбили Великую Армаду…
— А это что? — простодушно поинтересовался тэн.
— Христианский король Испании обвинил нашу королеву в ересях и прелюбодействе, собрал огромный флот, и отправил его на завоевание благословенной Британии. Этот-то флот и назвали Великой Армадой. Так вот…
— Погоди, тэн Хорэйс. Обскажи мне, а где это — Испания?
— На Пиренейском полуострове, — пожал плечами Бошамп. — После изгнания мавров и объединения Кастилии и Арагона…
— Так нашим братьям во Христе все же удалось окончательно изгнать магометан из своих земель и объединиться под единой короной? — восторженно воскликнул Вулфрик. — Славная весть!
Полковник скептически хмыкнул, но ничего не сказал. Рассказывать про короля Генриха VII, Елизавету Девственницу или Карла I (да и не только про них) в нынешней Англии явно не стоило.
— А кто такие эти дойчи и турки, с которыми вы воюете? — любопытству тэна Вулфрика, казалось, не было предела. Сэр Гораций вздохнул, чуть отодвинулся от стрельнувшего искрой костра, в который Томсен подкинул несколько веток и начал краткий пересказ истории будущего мира. Вулфрик только вздыхал, то разочарованно, то радостно. Особенно поразил его рассказ о боях в Южной Африке, где голландцы — буры, в которых после нескольких уточнений, тэн признал нынешних фризов, воинов стойких и умелых, долго сопротивлялись войскам англичан. Краткий курс истории и, заодно, географии, плавно перетекавшей в зоологию — тэн Вулфрик был весьма разочарован отсутствием в мире драконов и левиафанов, как и русалок, а вот рассказ о кенгуру отчего-то привел его в полный восторг, грозил затянуться до самого утра. Но тут несколько раз зевнул в самый неподходящий момент Томсен, затем, не удержавшись, зевнул и Бошамп и клюнул носом даже самый стойкий из собеседников, сам Вулфрик.
— Пора нам соснуть, благородный тэн. Уже поздно… Все ж истинно диковинную и чудную весть, достойную лютни лучших из бардов, поведал ты мне, сэр Хорэйс, — задумчиво произнес он. — Слыхивал я о том, что люди, проведшие время в гостях у альвов или фей, вертались домой через сотню лет, считая, что прошел всего час, но чтобы альвы смогли время вспять разворотить, да не для одного человека, а для сотни, сотни и еще полсотни людей, такого я не слыхивал. Надобно будет поведать твою сказку Стиганду, архиепископу Кентерберийскому. Он зело мудрый и ученый муж, хоть и не получил на этот сан рукоположения от Папы. Наверняка преподобный сможет дать эдакому чуду долженствующее толкование.
При упоминании о средневековых священнослужителях у сэра Хорэйса в памяти отчего-то уверенно всплывала фамилия 'Торквемада' и связанные с ней 'прелести' судопроизводства той эпохи, особенно почему-то слово 'аутодафе', так что идея тэна у него особого энтузиазма не вызвала.
— Но помни, тэн Вулфрик, все что я тебе поведал — государев секрет, лишь король и его ближайшие люди должны знать правду, — полковник как-то довольно легко смог перенять архаичный язык и способ выражения мыслей своего собеседника. Ну да, чертовски много малопонятных староанглийских и старонемецких словечек, постоянно какие-то непонятные валлийские или ирландские фразочки… Но полковник не зря носил свое звание. Если ты кадровый офицер, то должен понимать своих солдат в любой ситуации — даже если они от страха говорят на жаргоне портовой шпаны, например, напрочь позабыв нормальный английский. Так что следовало ожидать, что услуги Томсена скоро ему будут совершенно не нужны. — Да и священник… Ведь он может заявить, что это я перенес своих солдат из Фракии посредством колдовства.
— Стиганд? — Вулфрик тоже был профессиональным воякой, и, видимо, преодолевал те же неудобства с тем же успехом. — Командира арбалетчиков, прибывшего на помощь королю Гарольду в эти тяжелые для Англии дни? Да никогда! Не знаешь ты нашего преосвященного, тэн Хорэйс. Нету у короля более верного сторонника, и прибудь в годину беды на подмогу сам Дьявол — он и его сначала благословит, а потом канонизирует.
— Весьма здравомыслящий прелат, — верить Вулфрику у Бошампа не было никаких оснований, как, впрочем, и не верить тоже, так что вывод о качествах архиепископа Кентерберийского он решил отложить до личной встречи с этим деятелем церкви.
Безусловно, тэн мог рассчитывать на ночлег под крышей. Но упустить беседу с не носящим родовых знаков тэном (а его странный изогнутый меч был именно мечем, в этом Вулфрик не сомневался ни на миг), да еще и ведущего столь много стрелков… Нет, упустить такой шанс он не мог — умер бы от любопытства. Не зря что-то подсказывало тэну Вулфрику, что случайно встреченный воин в странной одежде, говорящий на необычном диалекте, не столь прост, и это 'что-то' оказалось право как никогда. Сыны сынов сынов его, Милостию Божией перенесенные за дневной переход от Лондона в сии тяжкие времена! Да кто помыслить-то мог о таком?
'Коль правда сие, то ждет норманнов неожиданность. Подумать только, арбалеты, бьющие на сотни и сотни ярдов силою праха и пробивающие насквозь кольчуги, дубовые доски и человеческие тела. Вельми интересно глянуть на действие оружия наших потомков' — подумал тэн, ложась, устраиваясь поудобнее и, уже засыпая, тэн вспомнил о посланном им гонце: 'Как там посланец мой, успел ли до темноты добраться до какого-нибудь жилья? Иль скачет далее, несмотря на тьму ночную… Боже, храни Англию, молимся мы. И Ты — хранишь…' — мелькнула в голове засыпающего Вулфрика мысль.
Конечно, тэн был не так прост, чтобы привести войско в три сотни неизвестно кому подчиняющихся воинов, как бы они себя не называли, прямо в неподготовленный для их встречи Лондон. Гонец, получивший сменного коня, должен был доставить весть о неожиданной встрече самому брату короля, Гирту Годвинсону.
Утомленные переходом, спали, казалось, все, кроме часовых. Но на самом деле многие из солдат не могли уснуть, среди них и Генри Финч. Соблазненный мыслью наведаться к местным и пошарить по хижинам в поисках чего-нибудь ценного, он лежал, притворяясь спящим, и ждал, когда утихомирятся самые неугомонные, а часовые потеряют бдительность.
'Черт меня побери, куда ж нас запулили проклятые боши? Чтоб не твердил полкач, это точно не наша Англия. А раз так — нечего мне в армии делать. Сейчас собрать манатки, если удастся — что поценнее у лохов из взвода и местных, и рвать когти. Пусть дураки продолжают отрабатывать свой пени, я ж найду себе дело поинтереснее' — думал, невольно ворочаясь на колючих еловых ветках, Финч. Наконец, вроде бы все затихло и Генри решился. Но не успел он приподняться, как тут же поднялся казалось бы крепко спавший до этого сержант Уилмор.
— Куда собрался, Генри? — громким шепотом спросил сержант, словно ненароком подтягивая к себе лежащую рядом винтовку.
— Никуда, сарж. Хочу отлить, прям мочи нет, — также шепотом ответил рядовой.
— Что-то мне тоже захотелось, — заметил, надевая на пояс ножны со штык-ножом, сержант. — Пошли, Финч, 'подумаем'.
Мысленно проклиная самого сержанта и всех его родственников до седьмого колена, Финч уныло поплелся вслед за Уилмором вниз с холма, где, неподалеку от зарослей была выкопана длинная выгребная яма. Этими кустами и хотел воспользоваться Генри для своего замысла, тем более, что встрепенувшийся при их виде часовой явно снова задремал и вряд ли обратил бы внимание на него, тихо передвигавшегося по земле, в отличие от бухавшего ботинками сержанта. 'Сорвалось' — мелькнула в голове пытавшегося выдавить из себя хотя бы каплю Финча.
— Да, Финч, попали мы вроде бы в какие-то непонятки, — сержант, быстро управившись со своим делом, отнюдь не торопился идти ложиться и явно дожидался Генри. — Вспомнился мне похожий вроде бы случай, когда мы против буров воевали. Тоже завели нас непонятно куда, а некоторые умники тогда решили, что вроде бы лучше всех знают что делать. И дезертировали. Только не знали мы, что по землям диких негров идем, которые ни буров, ни англичан не любят. Короче нашли мы этих вроде бы умников потом… точнее то, что от них осталось. Вот такие вот дела бывают… — и Уилмор замолчал, а Финч, неожиданно припомнив не очень дружественные взгляды местных, решил, что все происходящее — к лучшему.
— Сержант, а почему эти местные так на нас обозлились… сэр, — осторожно спросил Финч у пристраивающегося на свое место Уилмора. Тот хмыкнул, потом повернулся на бок и ответил.
— Ну, Генри, ты даешь. Вроде бы видел, как они бедно живут, а тут мы пришли с их начальством и слопали у них, если подумать, запасы на ползимы, а может и больше. Не понял, что ли? Все, спи и не мешай.
И они уснули, не обращая внимания ни на жесткие ветки подстилки, ни на раздающиеся время от времени крики ночных птиц, ни на шаги и лязг оружия часовых, ни на изредка доносящееся ржание лошадей.
Глава V
В жилах кровь суровых бриттов бьется, словно ток
Чьи свершенья и утраты в годы мирного покоя и войны
В край, откуда нет возврата, неподкупною рукою сметены.
С рассветом над землей пополз прилегающий к земле холодный туман, заставляя англичан, одетых только в летние мундиры, ежится от холода и прогоняя сон лучше любого командного окрика. Ворча не хуже старой гвардии Наполеона, норфолкцы поднимались и, под удивленные взгляды саксов, умывались, брились, чистили зубы. Быстро перекусив, причем завтрак оказался на удивление скуден — пара ломтей хлеба, даже без мяса и остывшая за ночь кипяченая вода, солдаты разбирали снаряжение и подгоняемые окриками сержантов, под пристальным наблюдением офицеров, строились в колонну. Прошло немного времени и колонна, сопровождаемая неприязненно-любопытными взглядами взрослых, тоже проснувшихся с восходом солнца и уже вовсю работавших, и многочисленной вездесущей ребятней, как и все дети во всех странах мира, бегающей рядом и кричащей что-то непонятное, вытянулась вдоль дороги и постепенно двинулась вперед. Порядок передвижения был тот же, что и вчера, впереди колонны неторопливо рысили всадники ширрифа, к утру увеличившиеся в числе еще на полдесятка воинов. Двое из приехавших были явно ветеранами не одной войны, причем один из них выглядел точь-в-точь, как викинг с гравюр Риу.
'Судя по тому, что оба подчиняются приказам Вулфрика — это его вассалы' — подумал сэр Гораций. Честно признаться, ему было все равно, после ночи на подстилке он чувствовал себя разбитым и невыспавшимся, даже утренние процедуры не помогли. Только профессиональная привычка, да опыт заставляли действовать, фиксировать и анализировать любые изменения. Хорошо было уже то, что Реджинальд, видимо заметив состояние командира, взял на себя заботы по управлению маршем, а ширрифу Вулфрику было определенно не до дальнейших разговоров, судя по тому, с каким видом он сидел в седле. Кажется, вчерашние сведения до сих пор не могли уложиться в его голове, ворочаясь в ней настолько явно, что он даже время от времени дергал ей, как лошадь, ужаленная слепнями.
Между тем поднявшееся полностью солнышко пригревало не по-осеннему, разогнав тучи на небе и плохое настроение на земле. Постепенно дорога становилась все утоптанней, колеи на ней — свежее, а вдали и вблизи от нее появлялись все больше клочков обработанной земли, огороженной от зверья заборами, на части которых вовсю трудились, убирая урожай, крестьяне. На дороге стали появляться небольшие группы людей, большинство из которых шло в том же направлении, что и колонна воинов, на которую многие поглядывали с интересом. Норфолкцы с не меньшим интересом разглядывали встречающихся местных жителей, одетых в короткие туники с поддетыми под них штанами, длинные плащи из серой, плотной на вид, ткани с капюшонами и носящих длинные ножи — скрамасаксы на поясе. Особенно впечатляли гостей из будущего монахи, часто бредущие в одиночку или группами с пением гимнов на странном языке, в котором Томсен и большинство офицеров с трудом признали вульгарную варварскую латынь. Как ни странно, лошадей у встреченных почти не было. Громоздкие телеги, визжащие несмазанными осями, тянули быки, некоторые путешественники, в основном монахи, ехали на мулах, а большинство просто шло пешком.
Неожиданно гряда холмов справа, закрывавшая до того горизонт, кончилась и на стыке неба и земли заблестела лента реки, а на горизонте, прямо в направлении, куда вела все более увеличивающаяся в размерах дорога, появилось неподвижное пятно, в котором впередсмотрящие почти единогласно узнали город.
Колонна шла неторопливо, почти прогулочным шагом, со всеми малыми и большим привалами, поэтому отошедшему после ночных невзгод сэру Горацию ничего не мешало обдумывать дальнейшие действия и возможные их последствия. Так что, едва на горизонте появился город, а дорога, вильнув, вывела на типичную римскую via, он вызвал капитана Бека и отдал ему какие-то распоряжения. Сам же, прихватив Томсена, волею случая ставшего чем-то вроде его оруженосца, быстрым шагом догнал разговаривающих тэнов. Вулфрик, заметив полковника, что-то сказал своему собеседнику, и, спешившись, подошел к стоящим на обочине норфолкцам.
— Приветствую тебя, доблестный тэн Хорейс, — поздоровался он.
— Здравствуй и ты, благородный шериф, — ответил ему Бошамп. — Я тут обдумал наше положение и решил, что прибытие наше в город совсем нежелательно. Увидят нас многие жители и начнутся разговоры, пойдут слухи. А они вполне могут дойти до соглядатаев Вильгельма. Помнится мне, что у вас в Англии много нормандцев живет, большинство из которых на стороне своего герцога окажется. Полагаю, лучше всего будет разместить моих солдат где-нибудь неподалеку от Лондона, чтобы мы могли быстро к королевскому войску присоединиться, но в тоже время мало кто видеть нас мог. Если есть здесь поблизости какое-нибудь заброшенное селение, или монастырь, что смог бы приютить нас на несколько дней, то мы вполне могли разместиться там.
— Пожалуй ты прав, — по военному быстро отреагировал Вулфрик, и повернувшись окрикнул ускакавшего вперед спутника. — Тэн Кнут! Подойди к нам, прошу!
Подскакавший и спешившийся Кнут приветливо поздоровался с собеседниками. — Благородный Кнут, сей тэн с его войском должны быть скрыты от любопытных глаз до появления короля Гарольда. Посему, думаю я, им лучше всем в Лондоне не появляться. Не скажешь, горд Свена еще годен для проживания?
— Вполне пригоден, благородный тэн. Могу провести в Свенгард отряд уважаемого тэна Хорейса, — Кнут вопросительно посмотрел сначала на Вулфрика, потом на нахмурившегося сэра Горация.
— Полагаю, так будет лучше всего. Но я считаю, что мне с нескольким тэнами Гирту Годвинсону показаться надо обязательно, — ответил Бошамп, одновременно мысленно прокляв Вулфрика за болтливый язык и потом столь ж мысленно извинившись, поскольку как-то объяснить увиденное Кнутом ширриф был просто обязан. — Только вот как Кнут и мои… тэны поймут друг друга, ведь моего… оруженосца я с собой возьму?
— Я размыслил о сем, сэр Хорейс. Вчера узнал я, что твой тэн Роулинг по-свейски говорит, хотя и с чудным акцентом, но вполне понятно. Кнут же из свейской семьи, так что понять им друг друга будет совсем несложно.
— Благодарю тебя, доблестный ширриф, что продумал все заранее, — слегка смущенно ответил Бошамп, мысленно делая заметку, что надо бы составить полный список полезных профессий и знаний всех соотечественников.
Минут тридцать спустя, отдохнув и разделившись на два отряда, англичане тронулись дальше. Батальон норфолкцев, под командованием капитана Бека, в сопровождении воинов Кнута, свернул на север, а отряд Вулфрика и Бошамп в сопровождении семерых офицеров и сержантов, вооруженных револьверами и саблями — дальше по римской дороге, в сторону уже видимого на горизонте Лондона.
Несколько часов пути и перед путниками предстала древняя, еще римского происхождения, стена со следами недавнего ремонта, окружающая обширный, даже на взгляд людей двадцатого века, город.
У открытых ворот, стояла стража — с десяток таких же воинов, что сопровождали тэна Вулфрика, бородатых, светловолосых, в кольчугах или простых рубахах, с миндалевидными и круглыми щитами, вооруженных в основном огромными, внушающими почтение топорами на длинных рукоятях, страшным оружием саксонской пехоты. Удар такого топора мог снести голову лошади, а человека развалить пополам с головы до ног, несмотря на доспехи. Об этом успел рассказать идущим впереди колонны полковнику и нескольким офицерам сам тэн. Норфолкцы с любопытством разглядывали потемневшие от времени стены, ворота и стоящих около них в вольных позах часовых. Сопровождавшие полковника офицеры невольно хмурились, глядя на столь вопиюще безобразное нарушение самих основ воинской службы. Разумеется, сейчас средневековье, понятно, это не кадровые солдаты, а ополченцы, но столь беззаботно вести себя на посту и даже не попытаться подготовиться к возможному бою, не говоря уже о простой стойке 'смирно' — против такого восставала сама душа добропорядочного английского офицера. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и офицеры лишь обменялись впечатлениями, причем вполголоса, и продолжали идти вперед, выровняв ряды, почти как на параде. Охрана ворот с удивлением разглядывала невиданное зрелище, кое-кто начал сдвигаться вместе, пытаясь сбить 'стену щитов', видимо приняв непонятное поведение подходящих за подготовку атаки, но растущее напряжение мигом исчезло, когда один из более богато одетых воинов вышел вперед и крикнул, подняв руку:
— Э-хей! Не почтенного ли тэна Вулфрика я созерцаю ныне? Отколь ты набрал таких воинов в свой фирд, шериф Миддлсекса?
— О-хой, это же тэн Арт! Отколь же ты появился здесь, почтенный тэн? А фирд со мной лишь пришел, сии тэны — хускарлы, королевские арбалетчики из Норфолка.
— Из Норфолка? Отчего ж их в войске, что с данами билось, не было?
— Потом растолкую тебе доблестный тэн Арт, как таковое случилось. Если разрешит король сии вести обнародовать. Но, поди ж ты, не пойму — как ты здесь оказался? Чудеса! Ведь в войске Гарольда твой фирд был, а теперь ты здесь стоишь пред моими очами.
— Ничтоже чудесного, тэн Вулфрик. Нас Гарольд морем послал в Лондон. И вот мы здесь, а флот в Серое Море вышел, чтоб норманнам путь к нашим очагам перехватить. Но на слове тебя ловлю, почтенный тэн — как можно станет, ты мне сказ о сем отряде поведаешь подробно.
— Коль будет судьбе угодно, тэн Арт. Ну, а сей час поведай мне, кто ныне в городе главный? С тобою прибыл кто, иль нет? Куда нам с сим войском идти?
— По-прежнему — Гирт Годвинсон, он ныне собирает войска и главный в эрлдоме. Вам надо прямо к королевскому двору направить путь.
— Благодарю, тэн Арт. И да, вы нас простите, сэр Хорэйс, я вас не познакомил. Позвольте вас представить тэну Арту — это командир арбалетчиков, благородный сэр Хорэйс, — Вулфрик, с неожиданной на его лице извиняющейся улыбкой, представил подошедшего к ним и внимательно слушающего переводимый Томсеном диалог полковника Бошампа.
— Рад знакомству, доблестный сэр Хорейс, — поклонился Горацию тэн, — вельми рад.
— Я тоже весьма польщен знакомством со столь отважным воином, — Бошамп уже собирался сказать 'рыцарем', но вдруг вспомнил, что английский рыцарь в эту эпоху — отнюдь не то, что позднее, а всего лишь безземельный конный дружинник, проживающий при дворе богатого тэна или эрла.
Поделиться книгой: