Две башни

– Он не один, – вмешался Леголас, мгновенно натягивая лук, – ты умрешь раньше, чем возьмешься за меч!

Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы Арагорн не встал между ними.

– Постой, Эомер! – воскликнул он. – Мы не хотим зла ни Ристании, ни ее народу, ни людям, ни коням. Выслушай нас, прежде чем браться за меч. Может быть тогда тебе станет понятен гнев моих спутников.

Эомер, помедлив, снял руку с клинка. Леголас и Гимли тоже оставили оружие. Бурное начало не помешало разговору и скоро они узнали, что Ристания не служит Темному Властелину, но между ними нет и войны. До сих пор ристанийцы сохраняли свою свободу и независимость, но сейчас границы их в опасности и чужеземцам закрыт путь в пределы страны.

– Но кто же вы? – вновь спросил Эомер. – Кому служите? И по какому праву оказались на земле Ристании?

– Я никому не служу, – ответил Арагорн, – но слуг Врага преследую всюду, где бы ни свела меня с ними судьба. Орки – мои враги. Я знаю, о них куда больше многих, а сейчас преследую их отряд, захвативший двух наших друзей. У нас нет коней, в погоне мы полагаемся только на свои ноги, а в подобных случаях надо спрашивать о праве? Врагов я считаю только мечом. Как видишь, я не безоружен.

С этими словами он выхватил Андрил, сверкнувший на солнце, как белое пламя.

– Ты хочешь знать, кто я? Перед тобой Арагорн, сын Арахорна, потомок Исилдура Гондорского! Вот возрожденный меч Исилдура. Теперь ты знаешь, кто я, а я хочу знать, помощи или помехи ждать мне от вас? Решайте быстро!

Леголас и Гимли в огромном изумлении смотрели на своего товарища. Они никогда не видели его таким. Бродяжник словно вырос. В его властных чертах светился отблеск невиданной силы и величия. Эльфу показалось, что над головой Арагорна сверкнул венец, о котором когда-то рассказывал Гэндальф.

Эомер невольно отступил на шаг. Перед ним стоял вождь из древних легенд, с любовью сохраняемых его народом. В ристанийце не осталось ни следа надменности и он почтительно отвечал на вопросы Арагорна. Так друзья узнали, что отряд орков, который они преследовали, полностью истреблен, трупы врагов сожжены, но кроме орков там никого не было.

По знаку Эомера всадники оставили его наедине с пришельцами.

– Как ни странно то, что вы говорите, – обратился он к Арагорну, – но это правда. Люди Ристании не лгут, поэтому их трудно обмануть. Но ведь вы сказали далеко не все. Мне нужно принять решение, а я знаю пока очень мало.

Узнав о том, что отряд возглавлял Гэндальф, Эомер помрачнел.

– Гэндальфа Серого знают в Ристании, – сказал он, – но наш правитель не хочет больше о нем слышать. Каждый раз вслед за его появлением у нас начинались странные события. Кое-кто говорит, что Гэндальф – недобрый вестник.

Весть о гибели Боромира сильно опечалила Эомера. Но когда он узнал, что с тех пор минуло только четыре дня, он очень удивился:

– Как! И вы с того самого дня преследуете орков пешком?

– Как видите, – ответил Арагорн.

– Вы не Бродяжник, сын Арахорна, – сказал Эомер, – вам больше подошло бы имя Странствующего Орла. Четвертый день еще не кончился, а вы прошли сорок пять лиг.

Ристанец рассказал, что правитель Теоден в последнее время подпал под влияние плохих советников, но народ Ристании не забыл о древнем союзе с Гондором, и в Ристании есть кому прийти на помощь Минас Тириту. Но сейчас главная опасность – Саруман. Он хочет поработить страну, ему служат и орки, и оборотни, и даже дикари. Их отряды перекрыли ущелье, чтобы отрезать путь западным союзникам Ристании, но не это главное. Саруман – могучий маг, он может принять любое обличье. Его видят то там, то здесь в облике старика в плаще с капюшоном. Всюду у него находятся сообщники и шпионы.

– Все это вы увидите сами, если придете во дворец Теодена, – закончил Эомер. – Только придете ли вы?

– Приду, как только смогу, – твердо сказал Арагорн. Но предложение присоединиться к отряду Эомера, который шел к Западным границам Ристании сражаться с орками, он отклонил, сказав, что обязан спасти друзей. Положение Эомера было сложным. В такое тревожное время закон не позволял чужеземцам бродить по стране без разрешения правителя. Но он поверил Арагорну и не стал препятствовать им, а даже дал коней с условием вернуть их в Эдорас, правителю.

– Это докажет, что я не ошибся в вас, – добавил он. – Честь и жизнь моя в ваших руках.

– Вам не придется жалеть об этом, – ответил Арагорн. – Нам еще не раз биться бок о бок, и я надеюсь не остаться в долгу.

Они расстались друзьями. Прощаясь, Гимли не преминул напомнить Эомеру, что спор о прекрасной Правительнице Лориэна еще стоит между ними. Вы должны научиться говорить о ней подобающим образом, – заявил гном, – а я готов помочь вам в этом.

– Там видно будет, с улыбкой махнул рукой Эомер, и они расстались.

Уже в сумерках на краю Леса Фангорна, друзья нашли место, где Всадники истребили орков. Остатки кострища еще дымились. Ни единого следа хоббитов не было видно.

– Вот и все, – понурившись, сказал Гимли. – Бесполезно искать кости наших друзей среди костей орков. Пожалуй прав был Элронд, когда не хотел их отпускать.

– Но Гэндальф был, помниться, другого мнения, – возразил Леголас.

– Ну, здесь дар предвидения изменил ему. Он сам же первый и погиб.

– Гэндальф решил так не потому, что предвидел или не предвидел ход событий, – сказал Арагорн. – Есть дела, которые приходится делать даже если знаешь, к чему это приведет. Я предлагаю остаться здесь до утра. Не стоит ночью бродить в Лесу Фангорна без крайней нужды.

Они набрали валежника и развели костер. Все трое знали из глухих преданий, что в этом древнем и странном лесу нельзя трогать живые деревья.

Первое дежурство досталось Гимли. Арагорн уснул сразу же, Леголас по обыкновению пребывал в грезах между сном и явью. Гимли долго сидел у костра, пока что-то не заставило его поднять голову. У самой границы светового круга под сенью деревьев кто-то стоял. Загородив глаза от пламени костра, Гимли всмотрелся и увидел старика, закутанного в плащ и с посохом в руке. Слова Эомера о Сарумане громом отозвались в памяти гнома. Гимли вскрикнул и вскочил. Следопыт и эльф в то же мгновение были на ногах. Но старик исчез, словно его и не было. Леголас горестно ахнул: ристанийские кони пропали. Издали, едва слышно, доносилось их звонкое ржание.

Подавленные этим новым несчастьем, все трое молчали. Одни, в колдовском Лесу Фангорна, без Всадников, единственных союзников в этой стране, а теперь и без лошадей – было от чего прийти в отчаяние. Арагорна мучила еще и мысль об обещании, данном Эомеру.

– Что же, – коней нам не найти. Придется обойтись без них. Пешими направились мы на поиски, пешими и будем их продолжать.

Гимли, понуро сидевший у костра, сказал: – Это был Саруман. Именно так описал его Эомер. Это он увел наших коней.

– Насколько мне удалось рассмотреть, – ответил Арагорн, – старик был в шляпе, а Эомер говорил о капюшоне. Как бы там ни было, опасность, видно, близка, – он помолчал. – Утро вечера мудренее. Ложись спать, Гимли. Мне нужно подумать, я посижу у костра.

Ночь была долгой. Арагорна сменил Леголас, под утро снова дежурил Гимли. Но больше ничего не произошло. Старик не появлялся. Не вернулись и кони.

Наконец рассвело. Все трое приободрились и готовы были продолжать поиски. Гимли пытался разыскать следы ночного гостя.

– Если он оставляет следы, значит, не привиделся нам, а был на самом деле. Трава, правда, высокая, но может Бродяжник что усмотрит, – бормотал он, – ползая по деревьями. – А если следов нет, значит это был призрак.

– Может и призрак, – ответил Арагорн, – кони-то были настоящие. Как ты думаешь, Леголас, их что-нибудь испугало?

– Я бы так не сказал, – задумчиво произнес эльф. – Ржание, скорее было радостным, как при встрече с кем-то или чем-то хорошо знакомым.

– Вот и мне так показалось, – подтвердил Арагорн, – только что это могло быть? Светает. Пора взглянуть на следы. Если наши друзья живы, то могут скрываться только в лесу. Если же следов нет, – он помолчал и со вздохом докончил: – все равно будем продолжать поиски, пока не убедимся, что они напрасны.

К счастью следы отыскались удивительно быстро. На берегу ручья Следопыт поднял и с радостью показал друзьям большой, уже начавший вянуть, лист с прилипшими к нему крошками. Здесь же в траве нашлось еще несколько крошечных кусочков.

– Это остатки лепешек, – уверенно заявил Арагорн, – а вот и перерезанная веревка.

– А перерезали ее вот этим, – добавил Гимли, извлекая из травы втоптанный в землю нож с коротким зазубренным лезвием. Неподалеку нашлись сломанные ножны. Гимли с отвращением разглядывал рукоять с изображением безобразного косоглазого лица, оскаленного в жуткой ухмылке.

– Вот теперь совсем непонятно! – воскликнул Леголас. – Пленник ушел и от орков и от Всадников, и освободился орковым ножом. Это как же? Со связанными ногами ему бы не уйти, со связанными руками – не управиться с ножом. А если у него были свободны руки, зачем резать веревку? Но пусть он все это проделал. Так вместо того, чтобы удирать во все лопатки, он еще закусывает здесь же! Да не чем-нибудь, а эльфийскими лепешками. Значит, это мог быть только хоббит. А потом он защебетал и улетел, не иначе. Но у нас-то нет крыльев, чтобы искать его в небе.

– Как же это, Арагорн? – растерянно спросил Гимли. – Может ты еще что-нибудь найдешь?

– А я уже нашел, – улыбнулся Следопыт. – Здесь есть и другие следы. Леголас прав, конечно это был хоббит, и мне думается, руки у него были свободны. Но притащил его сюда орк. Вот его кровь и следы копыт вокруг. Всадники убили орка и отволокли труп в костер. А вот хоббита не заметили, на нем ведь эльфийский плащ, а ночь была темной. Что же до его трапезы, то это понятно. Он просто не в силах был уйти не отдохнув и не подкрепившись. Хорошо, что у него оставались лепешки. Но я все-таки думаю, что их было двое, хотя и не убежден пока.

– Но почему один был связан, а другой нет? – недоумевал Гимли.

– Вот этого я не знаю, не скажу. И зачем орк тащил их сюда, тоже не понимаю. Хотя, постойте... Боромира убили, хоббитов взяли как пленников, а нас не тронули совсем. Так не за ними ли была охота? Следы ведут в Скальбург. Вряд ли Саруман рассказал им о Фродо и о Кольце, не стал бы он так рисковать. Значит, у них был просто приказ схватить невысокликов, причем, живыми. Они его выполнили и со всех ног бросились обратно. Когда их перехватили ристанийцы, кто-то из орков, из тех, кто представлял, как нужны пленники его хозяину, попытался их уберечь, да не сумел. Во всяком случае, теперь можно быть уверенным, что один-то хоббит точно жив. Кроме как в лес ему некуда было податься. Он не побоялся, не побоимся и мы. Возвращаться в Эдорас рано.

– Да уж не знаю, – покряхтел Гимли, – что хуже: забираться в Лес Фангорна или возвращаться в Эдорас пешком.

Дальнейшие поиски еще больше их ободрили. На песке, возле самого ручья, явственно отпечатались две пары маленьких ног.

– Наконец-то! – воскликнул Арагорн. Он внимательно изучил следы. – Это было около двух дней назад. От ручья они углубились в лес.

– Как же мы будем искать их там? – спросил Гимли. – Еще немного, и самое большее, что мы сможем для них сделать – это умереть от голода.

– Если ничего другого не останется, – ответил Арагорн, – сделаем и это. Идемте дальше.

Но дальше следов не было. Друзья долго блуждали по лесу, пока не наткнулись на грубо высеченное подножие лестницы, поднимавшейся на холм. Леголас предложил осмотреться с его вершины.

– Лес Фангорна не прост, – сказал он. – Здесь не спокойно. Я чувствую, как сами деревья встревожены чем-то. В Лориэне этого не было. А здесь даже дышать трудно. На вершине холма должно быть легче. Может там окажутся и следы. Нашим друзьям тоже нужно было оглядеться.

С вершины открывался вид на ту же травянистую равнину, по которой они шли недавно.

– Мы описали круг, – спокойно сказал Леголас. – Нам бы выйти на берег на второй или третий день плавания, а не плыть до самого Порт Галена, тогда мы давно были бы здесь.

– Но мы сюда и не собирались, – возразил Гимли.

– Не собирались, но попали, и теперь понятно – почему. Это – ловушка, – ответил Леголас и показал на что-то рукой. Посмотрите вон туда...

Сначала они ничего не увидели, но вдруг Гимли приглушенно вскрикнул:

– Вижу! Я же говорил, Арагорн! Это тот же старик. Он в сером, поэтому я сразу не заметил.

Теперь и Арагорн видел старика в сером плаще и широкополой шляпе, неторопливо пробиравшегося по лесу, опираясь на посох. На вершину холма он не смотрел. Появление человека обрадовало бы их в любое другое время, но сейчас все трое застыли в напряженном ожидании, и каждый чувствовал приближение могучей силы, может быть опасной...

Широко открытые глаза гнома неотрывно смотрели за приближающейся фигурой. Вдруг он крикнул:

– Это Саруман! Стреляй, Леголас, не давай ему заговорить, он зачарует нас! Стреляй же!

Леголас неохотно поднял лук, медленно достал стрелу, но так и не вложил ее. Что-то мешало. Арагорн не двигался.

– Что же ты медлишь? – прошептал Гимли.

– Леголас прав, – сказал Арагорн, – он чувствует, что стрелять нельзя. Я тоже. Надо подождать.

Тем временем старик добрался до подножия каменных ступеней и взглянул вверх. Арагорн уловил блеснувшие глаза, но тень полей шляпы скрывала лицо. Виднелись только кончик носа и край бороды.

– Добрая встреча, друзья мои, – услышали они. – Мне нужно поговорить с вами. Вы спуститесь или мне подняться? – и не дожидаясь ответа, старик стал подниматься по ступеням.

– Да стреляй же, Леголас! – отчаянно крикнул Гимли.

– Опусти лук, доблестный эльф, – прозвучал властный голос. Рука Леголаса, державшая оружие, безвольно опустилась. – И ты, отважный Гимли, оставь топор. Он не понадобиться.

Гимли стоял, как статуя, не в силах шевельнуться, и смотрел, как легко перешагивал ступени загадочный старец. На миг ему показалось, что между складками плаща мелькнуло что-то ослепительно белое, но только на миг.

– Добрая встреча, – повторил старик. Теперь он стоял, опираясь на посох, в нескольких шагах перед ними и глаза его из-под широких полей шляпы цепко обегали их лица. – Как это занесло вас сюда? Эльф, гном и человек, да еще в эльфийских плащах. Такое не часто увидишь. За этим наверняка скрывается история, которую стоит выслушать.

– Но кто вы? И что привело вас сюда? – спросил Арагорн. – К сожалению, мы спешим. У нас срочное дело.

– А мне хотелось бы все-таки выслушать ваш рассказ о себе. Что же до моего имени... – тут пришелец негромко рассмеялся. Арагорн вздрогнул от неожиданности. Он мог бы поклясться, что слышал этот смех раньше.

– Имя, – продолжал меж тем старик. – Вам приходилось слышать его и раньше, могли бы и вспомнить. А пока поведайте мне, наконец, что привело вас сюда.

Видя, что они молчат, он заговорил снова.

– Похоже, вы в сомнении, стоит ли рассказывать каждому встречному-поперечному о поисках двух молодых невысокликов. Невысокликов, – повторил он, – я сказал именно так. Нечего делать вид, что вы не слыхивали о такой диковинке. Ну что ж, они были здесь, позавчера. У них тут случилась одна неожиданная встреча. Ну как? Наверное хотите знать, где они сейчас? Пожалуй, я и об этом вам расскажу. Только что же мы стоим? Я вижу, вы уже не так спешите. Сядем, а то неудобно разговаривать, – с этими словами он повернулся и сделал шаг к большим камням чуть в стороне. С троих друзей словно спало заклятие. Леголас схватил лук, Арагорн выхватил меч, а Гимли – топор.

Не обращая на это никакого внимания, старик уселся на большой валун. Плащ слегка распахнулся, из-под него снова сверкнули белые одежды.

– Саруман! – вскричал Гимли, кидаясь к нему с занесенным топором. – Говори, где наши друзья? Что ты с ними сделал? Не то я продырявлю твою шляпу так, что даже колдуну не починить!

Старик легко вскочил и показался им высотою с дерево. Серый плащ распахнулся, ярко блеснул белый цвет. Он поднял посох, и топор, вырвавшись из рук Гимли, со звоном упал на камни. Андрил в руках Арагорна запылал, как пламя. Стрела Леголаса со звоном рванулась прямо в небо и исчезла в яркой вспышке.

– Митрандир! – ликующе завопил эльф, бросая лук. – Митрандир!

– И в третий раз скажу я, добрая встреча, Леголас, – ответил эльфу глубокий голос. Шляпа старика исчезла, снежно-белые кудри рассыпались по плечам. Плащ лежал у ног и одежда и одежда сверкала ослепительным серебром. Из-под мохнатых бровей на онемевших спутников смотрели такие знакомые, пронзительные и мудрые с лукавинкой глаза.

– Гэндальф... – несмело произнес Арагорн. – Гэндальф! Ты вернулся! И как раз тогда, когда мы начали терять последнюю надежду. Гэндальф... – Бродяжник задохнулся от волнения. – Я не верю своим глазам, но это ты!

Гимли молча опустился на колени и обнял ноги старика.

– Ну, что же вы, – прежним знакомым голосом сказал маг. – Встань, Гимли, ты ни в чем не виноват. Нет такого оружия, чтобы причинило мне вред. Мы снова вместе, друзья. Хотя шторм и впереди, но сейчас отлив, надо радоваться, – он положил руку на голову гнома и Гимли счастливо рассмеялся.

– Гэндальф! – воскликнул он, – но ты стал белым теперь...

– Да, – ответил маг, – пусть это вас не смущает. Белый цвет – не цвет Сарумана больше. Я прошел сквозь мрак, огонь и воды, многое забыл, многому научился заново. Мне ведомо дальнее, а вот ближнее иногда ускользает. Расскажите мне, что было с вами.

Они долго беседовали на вершине холма. Арагорн рассказал о том, что было с отрядом после Мории, о Лориэне, о плавании по Андуину, о смерти Боромира, о похищении хоббитов. Гэндальфу о Пине и Мерри рассказал Ветробой, снабжавший его новостями. Орел видел их в последний раз до схватки с орками. Следопыт вспомнил огромную птицу, виденную им с вершины Овида в день гибели Боромира. О Фродо маг сказал только, что Враг едва не обнаружил Кольцо, но он помог Хранителю, а теперь Фродо там, где ему уже ничем не поможешь.

– Но с ним пошел Сэм, – сказал Леголас, и это известие очень обрадовало Гэндальфа.

Друзьям очень хотелось узнать, как же случилось, что Гэндальф уцелел после схватки на мосту через морийский ров. Но маг решительно не хотел вспоминать об этом.

– Я и так слишком задержался, – сказал он. – Время не ждет. Все равно, будь у нас даже целый год, я не успел бы рассказать вам всего...

– Ну расскажи хоть немного! – взмолился Гимли. – Что стало с Барлогом?

– Не упоминай его, – сказал Гэндальф, и на мгновение друзьям показалось, что облако боли пробежало по его лицу. Он как-то сразу постарел и осунулся.

– Я долго падал, – сказал он, наконец, медленно, как бы с трудом возвращаясь мыслью в прошлое.– Долго я падал, и он падал вместе со мной. Его огонь охватил меня, я горел. Затем мы упали в пропасть, заполненную черной ледяной водой. Смертный холод сковал мое тело, сердце почти замерзло.

– Темна и непроглядна вода Келед Зарама, и холодны как лед ключи Кибель Налы, – сказал Гимли.

– Но там есть дно. О нем никто не ведает, и туда никогда не проникал луч света, – сказал Гэндальф. – Там, на дне, вода погасила багровый огонь, и Барлог стал скользким чешуйчатым гадом, едва не задушившим меня.

Мы продолжали наше сражение там, где время нашего мира еще не родилось. Наконец он вырвался и скрылся в подземных лабиринтах. Нет, Гимли, эти лабиринты не были творением народа Дарина. Там, на много ниже самых глубоких пещер гномов, мир грызут существа, которым нет имени. Даже Саурон не знает про них. Они старше его и старше меня. Я прошел их дорогами, но чтобы не омрачать свет дня, не скажу о них ни слова. Я не знал пути и был в отчаянии, единственной надеждой был мой враг, и я следовал за ним по пятам. Наконец он привел меня на тайную тропу Казад Дума. Теперь мы все время поднимались, пока не оказались у Бесконечной Лестницы.