Вуншпунш, или Тениалкогадский волшебный напиток

— Никого я сюда не посылала, — сердито ответила Тиранья. — Этот ворон слишком много себе позволяет.

— Полностью с тобой согласен, — отозвался Шуткозлобер.

— Он у меня приблизительно с год.

— И много ли ему известно о тебе и твоих делах?

— Совсем ничего, — заявила Тиранья. — Он просто наглый голодранец, и ничего больше.

— А ты уверена?

— Стопроцентно!

Якоб беззвучно засмеялся и прошептал на ухо маленькому коту:

— Вот так обманываются люди.

— Я слишком много знаю о нём, — продолжала ведьма. — Он шпион. Его заслал ко мне в дом Верховный Совет зверей, чтобы следить за мной. Этот стервятник — сущий проныра. Он считает, будто я ничего не заметила.

Якоб с громким щелчком захлопнул клюв. Маурицио придвинулся ближе и прошелестел:

— А вот так обманываются звери… коллега.

Маг поднял брови и задумчиво покивал.

— И у меня с некоторых пор обосновался шпион. Это один чокнутый котишка, который вообразил, будто был когда-то певцом. Тщеславный обжора. Я набивал его утробу кормом и давал ему снотворное. Теперь он просто спит на ходу, зато счастлив и доволен, маленький идиот. Он боготворит меня!

Маурицио с трудом подавил рыдание.

— У меня есть одно неотложное дело к тебе. — Ведьма откинулась на спинку стула и сверлила племянника взором. — Итак, слушай-ка теперь меня хорошенько, Бельзебуб Шуткозлобер, — начала она. — Когда твои дорогие родители трагически погибли в этом ужасном кораблекрушении, которое сами же и подстроили, я взяла тебя к себе, бедного сиротку. Я преподавала тебе азы элементарного живодёрчества. Отправила тебя в Чёртову школу при Высшей содомогоморрской гимназии, а затем и в Колледж верховного зла. Но характер у тебя всегда был тяжёлым, Бублик. Ещё в те времена, когда ты был студентом младших курсов Зловонномысского магитехнического университета, мне приходилось использовать своё влияние в определённых кругах, чтобы покрывать твои выходки. Вся эта забота обошлась мне в кругленькую сумму. Полагаю, ты в достаточной мере мне обязан и поэтому не откажешь в одной маленькой просьбишке… Помнишь, дедушка Демонид Шуткозлобер оставил тебе в наследство всякую рухлядь? Там была и та штука, о которой я тут вспомнила на днях, один рваный и дряхлый пергаментный свиток. Метра так два с половиной в длину.

Помедлив, Шуткозлобер кивнул.

— Да, валяется где-то у меня в кладовке. Добрейший дедуля Демонид во время своего очередного приступа ярости порвал его пополам. Мне он завещал только вторую половину. А где первая — никому не известно. Полагаю, там записан какой-то рецепт — к сожалению, без первой части он бесполезен.

Тиранья улыбалась так сладко, словно челюсти у неё были леденцовыми.

— Ну так подари мне этот бесполезный кусок пергамента.

— По-да-рить? — маг выплюнул это слово с отвращением. — Дорогая тётушка, я никак не могу отделаться от странного впечатления, что ты что-то от меня скрываешь.

Шуткозлобер избрал тактику внезапного нападения и произвёл, так сказать, выстрел наугад.

— Не увиливай, старая ведьма, — проговорил он, стараясь сохранять ледяное спокойствие. — Я-то знаю, что первая часть пергамента у тебя.

Тиранья с трудом проглотила ком в горле.

— Что ж, хорошо. Первая часть свитка была завещана твоей троюродной сестре, кинозвезде Мегере Мумиё. Она нуждалась в средствах и охотно продала мне пергамент. За устрашающе большую сумму.

— У меня только что возникли серьёзные опасения насчёт того, что тебя основательно провели, — заметил Шуткозлобер между делом. — Почти наверняка тебе подсунули не оригинал, а одну из отвратительных голливудских подделок, как это у них принято.

— Это оригинал! Стопроцентно! — всполошилась тётка.

— Ты хоть показывала этот пергамент специалисту? Если хочешь, покажи мне — я проверю.

В его глазах появилось выжидательное выражение.

Сжав губы до размеров булавочной головки, тётка процедила:

— Покажи мне свой, тогда я покажу тебе мой.

— А знаешь что, — безразлично заметил Шуткозлобер, — мне ведь это, в сущности, не нужно. Оставь у себя свой клок пергамента и делай с ним что хочешь.

Это сработало.

Тётка сорвала с головы шляпу и принялась вытаскивать длинный свиток, намотанный на внутренней стороне гигантских полей.

Шуткозлобер наклонился, плотнее утвердил очки на носу и тотчас определил, что тётка права. Он хотел сцапать свиток, но Тиранья успела выдернуть его у племянника из-под носа.

— Руки прочь, мой мальчик!

Шуткозлобер задумчиво потёр подбородок.

— Что же это за рецепт, дорогая тётушка?

Тиранья сжала маленькие жирные кулачки.

— Провались ты в чёрную пятницу, ты и твоё любопытство! Старинный рецепт пунша. Я просто хочу отведать в новогодний вечер пунша. Судя по всему, он такой ароматный, такой деликатный!

— Будет тебе заливать, тётушка, — возвразил Шуткозлобер, — ты уже лет сто как не можешь отличить земляничный компот от серной кислоты.

— Хорошо! — сдалась Тиранья. — Я тебе всё скажу, проклятый упрямец! Но сперва поклянись чёрным Сбербанком Плутоса, что продашь мне свою часть пергамента.

Маг проворчал что-то невнятное.

Ведьма придвинула свой стул вплотную к стулу племянника и заговорила приглушённым голосом:

— Речь идёт о рецепте того самого легендарного гениалкогадского волшебного напитка, или, короче говоря, вуншпунша. Функционирует только в новогоднюю ночь. В каждом стакане напитка заключается одно желание, которое стопроцентно исполнится, едва только выговоришь его вслух.

Взгляд Шуткозлобера остекленел. Тысячи мыслей вспыхивали и гасли в его мозгу. Они бороздили вечную ночь его чёрного ума, точно грозовые молнии. Пунш желаний! Да с его помощью Шуткозлобер успеет выполнить все свои невыполненные обязательства по злоботворению! Вот спасение! Осталось только завладеть этим чудесным напитком.

— Боюсь, Тити, ты позабыла одну малость, — промолвил маг с деланой небрежностью. — Точнее — две малости: кота и ворона. Они непременно захотят присутствовать. Поскольку желания надлежит проговаривать вслух, они всё услышат. Вот тут-то Верховный Совет зверей и свернёт тебе шею. Я не могу допустить, чтобы ты подвергалась такой страшной опасности, дорогая тётушка.

Золотые зубы Тираньи сверкнули в широкой улыбке.

— Кот и ворон просто обязаны присутствовать!

— Почему? — изумился маг.

— Да потому, мой мальчик, — разъяснила ведьма, — что гениалкогадский пунш желаний обладает одной особенностью, которая делает его идеальным! Всё, что ни пожелает пьющий, сбывается ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ образом! Желаешь здоровья — начинается чума; говоришь о всеобщем благосостоянии — нищета обеспечена; болтаешь о мире — в результате война. Понял, Бублик, что это за прелестнейшая вещь? Да нам предстоит настоящая ОРГИЯ благотворительности!

Глаза Шуткозлобера засверкали за толстыми стеклами очков.

— Клянусь радиоактивным стронцием! — завопил он. — Шпионы увидят собственными глазами… что мы — страстные благожелатели этого несчастного, страдающего мира! Ха-ха-ха!

Они схватились за руки и запрыгали по лаборатории. Колбы, пробирки и тигли, дребезжа и позвякивая, принялись наигрывать в ритме вальса дикую «Пляску смерти». Мебель глухо затопала короткими толстыми ножками, зелёный огонь в камине то вздымался, то опадал, а засушенная акулья голова на стене открывала и захлопывала в такт свою ужасную зубастую пасть.

Маг и ведьма рухнули на стулья, тяжело переводя дыхание. Но то и дело оба принимались трястись от смеха.

— Давай договоримся, Буби, — заметила Тиранья вскользь, — ты уже несколько раз произносил «мы». Это ты зря. Пить и загадывать желания буду я одна.

— Плачевное заблуждение, тётушка, — ответил Шуткозлобер. — Так ты просто алкогадски наклюкаешься. Смело предоставь работу мне. Тебе остаётся только сообщить, что именно я должен за тебя пожелать.

Тиранья так и взлетела над полом.

— Я не ослышалась? — возопила она. — Ты ведь поклялся чёрным Сбербанком Плутоса, что продашь мне свою часть свитка!

Шуткозлобер потёр руки.

— Поклялся? Что-то не припоминаю.

Некоторое время они враждебно сверлили друг друга глазами. Время шло.

— Кстати, скоро уже Новый год, — заметил Шуткозлобер с отсутствующим видом.

— Вот именно! — взорвалась Тиранья. — А знаешь ли ты, что тогда случится, идиот? При первом же ударе новогоднего колокола пунш утратит свою перевертышную силу! Тогда всё, что было загадано, сбудется СЛОВО В СЛОВО! Мы должны успеть до полуночи. Если хотя бы малейшая капелька пунша останется не- выпитой — пиши пропало. Только представь себе, что тогда случится: все якобы добрые пожелания — насчёт чумы и так далее — исполнятся буквально.

И тут ведьма решила потрясти племянника совершенно неожиданным фокусом: ОНА ЗАПЛАКАЛА.

То есть, она, конечно, сделала вид, будто плачет, потому что ведьмы, как и колдуны, не в состоянии плакать по-настоящему.

— Ах, Буби, злой, злой мальчик, нехороший! Ты же знаешь, какая я чувствительная!

— Жалкие потуги, — заметил Шуткозлобер.

На всякий случай Тиранья издала ещё несколько всхлипов, после чего проговорила прерывающимся голосом:

— Ну хорошо, я расскажу тебе всё и стопроцентно попаду к тебе в руки — а уж ты-то, разумеется, бесстыдно воспользуешься этим… Сегодня у меня побывал один адский чиновник, некто Грехогадус Червини. Он поставил меня в известность о том, что нынешней новогодней ночью я буду подвергнута административному взысканию. Высшие круги низшего света мною весьма и весьма недовольны.

Во время речи Тираньи кончик носа мага зеленел всё ярче и ярче.

— Он и тут успел! — воскликнул маг. — Мы с тобой в одной лодке, дорогая тётя!

Тиранья посмотрела на племянника снизу вверх и раскрыла ему объятия.

— Буби! — пролепетала она. — О, дай я тебя поцелую!

— Потом, потом, — отстранился Шуткозлобер. — Сперва — дело. Сейчас принесу мою часть рецепта.

Он поспешно покинул лабораторию. Тиранья побежала следом с поразительной быстротой.

Не успели затихнуть их шаги, как маленький кот пулей выскочил из бочки с мусором. Он чувствовал себя убогим, жалким котишкой, тошнота подкатывала к горлу.

— Ну что, — каркнул ворон сипло, голова у него тоже кружилась. — Как у нас обстоит дело со ржавым гвоздём, коллега?

— Я всё равно хочу умереть, — ответил кот.

— Чушь! — заскрежетал ворон. — Это была шутка — насчёт гвоздя. Главное, теперь ты убедился в том, что я прав.

— Поэтому-то я и хочу умереть, — пояснил Маурицио с трагическим видом.

— Ещё успеешь.

И ворон заковылял по лаборатории на своих тощих ногах.

— Слушай-ка меня наконец, героический тенор! Те двое ни в коем случае не должны пронюхать, что нам известны их намерения. Возможно, мы ещё успеем предотвратить катастрофу!

— Предотвратить? Но как?

— Мы должны что-нибудь предпринять, чтобы эти двое не успели со своим адским пойлом. — Ворон взлетел на стол.

— Вот оно что! — сказал Маурицио. — Значит, будущее всего мира — в наших лапках.

— Приблизительно так, — отозвался ворон, вертясь среди разбросанных бумаг.

Внезапно Якоб захрипел:

— Эй, глянь-ка сюда!

Он обнаружил пергаментный свиток. Одним прыжком кот оказался рядом.

— Если мы бросим эту штуку в огонь, то крышка всему ихнему гадскому пуншу! — каркал ворон.

Но едва они попытались вдвоём схватить тёткину часть свитка, как пергаментная змея раскрутилась сама по себе и поднялась перед заговорщиками, точно гигантская кобра.