Помоги проекту - поделись книгой:
Вот с тех пор Пай и занял свое прочное место в стае под названием «семья». Теперь он ехал на юг впервые в жизни, в купе ему было немного тревожно, но ужасно интересно. Иногда он становился на задние лапы и смотрел в окно на проносящиеся деревья.
— Кстати, об удобстве. — Кирилл прервал затянувшиеся воспоминания о появлении собаки. — Меня напрягает такая тема: нам сейчас так по кайфу втроем, а вот подсядет какой-нибудь хмырь и будет храпеть всю ночь.
— Кирюша! Не гони пургу! — откликнулась Оля.
Будто услышав Кирилла, в приоткрытую дверь заглянула проводница и сказала:
— Так, двадцать второе место свободно. — И переложила какие-то бумажки в своей папке с кармашками, откуда торчали билеты пассажиров.
— Милочка! — Вера так бодро вскочила, что Пай слетел на пол и удивленно встряхнулся. — Я давно мечтаю о такой прическе, идемте, вы мне все расскажете о своем парикмахере. А какой краской вы пользовались, «Сине-максом»? Не может быть!..
Вера увлекла проводницу в конец вагона, не переставая говорить. Молодые люди рассмеялись, потом с заговорщическим видом переглянулись и принялись целоваться.
Через десять минут в купе вернулась Вера.
— Ф-фух! — шумно выдохнула она. — Наше место останется свободным. Наведение транса путем забалтывания. В крайнем случае денег дадим. А теперь давайте наконец немного отдохнем. Кстати, объявляется мораторий на ваш сленг. Я устала от всего городского, и от молодежного разговорника на уровне пещерного человека — тоже. Изъясняйтесь нормальным языком, дети мои!
— Ма! Это геноцид с твоей стороны! Ты нас гнобишь! — нахмурила гладкий лоб Ольга.
— А тогда нечего было ехать вместе в отпуск. Вы же сами меня в свой медовый месяц затащили. Знаете небось, что устрою вам уютное гнездышко…
— Никто тебя не тащил! Подумаешь, предложили отдыхать вместе. Тебе ведь тоже нужно оздоровиться, хоть ты и доктор.
— Вот и чудно, я как доктор рекомендую пациентам во время отпуска изъясняться языком Александра Сергеевича Пушкина. Это очень вас оздоровит. Если есть возражения, не поздно кой-кому выйти на станции Хацапетовка.
— Возражений нет, — примирительно развел руками зять.
Пыльный город остался позади, свежая зелень полей и перелесков приятно радовала глаз.
— Ма, отгадай с трех попыток, чего мне хочется, — Ольга с хитрым видом посмотрела на мать.
— Тут и угадывать нечего. Ты хочешь того же, чего все хотят в поезде — есть. Только организуй все сама.
Оля с демонстративным вздохом стала доставать из кулька с продуктами бумажную скатерть, салфетки и пластмассовые тарелки с вилками.
— Кирюша! Ты видишь, как неинтересно быть дочерью психотерапевта? Ты только подумала, а она уже все про тебя знает.
— Ничего подобного, это твое счастье, что у тебя мам-Вера, иначе я бы на тебе ни за что не женился.
— Что?! Мама! Я его сейчас убью!
— Тихо! Тихо! Дай хоть объяснить, что я хотел сказать, а уж потом будешь убивать.
— Последнее слово суд разрешает, валяй!
— Значит так. Мам-Вера молодая и красивая. То есть, когда у нас будут дети, ты тоже будешь молодая и красивая и тебя не разнесет в толстую бабищу. Не зря же говорят: «Хочешь жениться — посмотри на будущую тещу, твоя жена когда-нибудь станет такой же!» Ну как, будешь убивать или погодишь?
— Погожу пока.
— Тогда прошу к столу!
Они весело пообедали, запив еду обязательным железнодорожным чаем — его очень вовремя принесла улыбающаяся проводница. Кирилл слегка подначивал Ольгу, но при этом было видно, что они влюблены и совершенно счастливы. Вера думала, глядя на парочку: «Ведь я еще не старуха, но они могут скоро сделать меня бабушкой… Ну и на здоровье, буду баба Вера. Не получается у меня любовь к мужчине, стану любить детей и внуков».
Стрелка показателя настроения начала падать вниз. Чтобы переключить мысли, Вера выскользнула в коридор, посмотреть расписание движения поезда. Пай выскочил следом за ней и вертелся у ног, мешая всем проходившим по узкому коридорчику. Запасливая Вера достала блокнот, любимую ручку и принялась переписывать все большие двадцатиминутные остановки — чтоб можно было выгулять Пая, не боясь отстать от поезда. Затем Вера долго глядела в окно, а верный Пай стоял рядом на задних лапах, опираясь передними о стекло. Ему тоже было любопытно рассматривать мелькавшие пейзажи. Эта картинка забавляла пассажиров вагона.
Из купе выглянула Оля. Русые волосы, собранные в хвост, делали ее похожей на грациозную фарфоровую балеринку, какие стояли рядом со слониками на серванте в гостиной у Олиной бабушки. Дочь позвала;
— Ма! Что ты так долго? Вернись в компанию.
Верина тоска куда-то улетучилась, на душе стало легко. На женщину вдруг снизошла уверенность, что любовь, на которой она уже мысленно поставила крест, вполне может поджидать ее на очередном полустанке — вот таком, вечернем, с красным небом, обещающим отпускные радости. Она вместе с Паем вошла в купе.
Ночью подъехали к большой узловой станции Джан-кой. Вера проворно вскочила, надела на Пая ошейник и прицепила к нему рулеточный поводок. Они ходили по платформе, на удивление оживленной, несмотря на такой поздний час. Пай тянул Веру к каждому столбу, чтобы задрать лапу. Чувствовался специфический запах вокзала и рельс, смазки и жареных чебуреков. Мимо бегали разносчики всевозможных продуктов. Смутно различимые в полумраке торговки предлагали купить помидоры, арбузы, виноград, яблоки, груши, семечки, воду. Вера вначале не обращала внимания на их выкрики, поскольку держала поводок, а песик тянул ее достаточно сильно, иногда приходилось удерживать его обеими руками. Но когда ей сунули прямо под нос желтую душистую дыню, она не устояла и купила.
Подойдя к вагону, Вера поняла, что вернуться в него будет непросто. Обе руки были заняты. Но тут, словно по волшебству, из темного вагона выпрыгнул мужчина, аккуратно подхватил Пая одной рукой под грудь, другой — под задние ноги и поставил на железный пол тамбура. Это случилось так быстро, что Вера не успела ничего сказать. Затем он взял Веру за руку, занятую дыней, и сказал: «Давайте, я не съем, честное слово!» Вера покорно отдала дыню, и сильная рука ловко подняла ее в вагон.
— Вы заводчик? — спросила Вера внезапного помощника, худощавого парня. — Вы так правильно взяли Пая, как будто всю жизнь занимаетесь собаками.
— Я ветеринар, — ответил парень.
— А, тогда понятно. Спасибо вам большое.
— Не за что, пустяки.
Поезд медленно тронулся, и Вера собралась уже было войти в свое купе, но Пай вовсе не намеревался ложиться спать. Он крутился у ног темноволосого мужчины, тыкался мордочкой в его руки, дружелюбно помахивая хвостом. Вера укоризненно покачала головой.
— Не стыдно тебе? Ты ведешь себя кое-как. Разве ты Пай-мальчик? Ты просто балованная собака.
— Зачем ругать хорошего Пая? —
о своем, о мужском, почешем друг дружке за ушками… Кстати, хочу сделать вам комплимент: вы очень хорошая хозяйка, Паю повезло.
— Почему это?
— Потому что, во-первых, не каждый хозяин знает, как правильно брать собаку, чтобы не растянуть ей сухожилия. А вы знаете: заметили ведь, как я взял. И во-вторых, далеко не всякий хозяин будет выводить своего питомца на прогулку среди ночи. Тем более из поезда. Тем более — хрупкая девушка.
Вера ничего не успела ответить, так как в этот момент проснулась Оля. Высунув в коридор заспанную мордашку, она спросила:
— Ма! Мы что, уже приехали?
— Нет, спи, зайка. Нам еще ехать и ехать.
И, обращаясь к услужливому ветеринару, на чьем лице читался немой вопрос, Вера Алексеевна с усмешкой произнесла:
— У «хрупкой девушки» замужняя дочь, так что мы с Паем все же пойдем спать, спокойной ночи. — Оставив попутчика в безмолвном удивлении, она закрыла дверь купе.
Однако «спокойная ночь» не торопилась наступать. Сначала Пай мешал хозяйке заснуть — то норовил залезть под одеяло, то спрыгивал с узкого вагонного лежбища на пол и беспокойно цокал когтями, невидимый в темноте. Затем, когда он наконец сладко заснул в ногах у Веры, ее стали раздражать мелькающий свет фонарных столбов и резкие дерганья поезда. Вскоре Вера поняла, что все время думает о ветеринаре, и разозлилась еще больше. Зачем он лезет в ее мысли? Ну, смуглый, с аккуратными темными усами и сильными руками, ну и что? Вера вспомнила его шею, видневшуюся в вырезе воротничка клетчатой рубахи, и ее внезапно охватила волна желания. Она так давно не была близка с мужчиной, что стоило только увидеть вот этого, смуглого — и на тебе… Ей стало неловко от всех этих мыслей и чувств. «А еще мать семейства. Не стыдно? Ну-ка, давай спать», — приказала она себе. И действительно, через пять минут уснула.
В это время Андрей Двинятин, тридцати трех лет от роду, ветеринар по профессии и по призванию, думал о «даме с собачкой». Мысли его не имели конкретного характера. Поэтому можно смело сказать, что это были даже вовсе не мысли, а скорее чувства, то есть субстанция, не поддающаяся логике. Именно это обстоятельство сильно его раздражало. Он ворочался с боку на бок и мысленно сам себе задавал вопросы: «В чем дело? Почему я, взрослый, видавший виды мужчина, не могу уснуть, словно школьник? Может, виноват развод? Ну да, весь год вел полуспартанский образ жизни, и тут вдруг отпуск. А само ощущение юга настраивает на определенный лад. Мой армейский друг, ефрейтор Иван Жаровня — кстати, интересно будет посмотреть, как он устроился в Феодосии, — так вот, он любит называть вещи своими именами. И по такому случаю он сказал бы: “Наблюдается спермотоксикоз!” Эх, друг Ваня, сказал бы я ему. Не видал ты ее фиалковых глаз! Не слыхал ее голоса! Впрочем, может, всему виной южная ночь? Может, это мне в полумраке показалось? А утром и голос, и глаза окажутся обыкновенными, как у всех».
— Пассажиры! Чаю кто желает? — внезапно послышался оклик проводницы.
Андрей все же задремал. Поднялся он бодрым и выспавшимся, хотя спал не больше часа. День за окном вставал по-настоящему южный: красочный, громкий и горячий. Море еще не показалось, но его присутствие уже ощущалось во всем пейзаже. Настроение образовывалось небудничное, приподнятое.
Набросив на шею полотенце, он отправился в конец вагона. Проходя мимо купе, в котором исчезла ночная «дама с собачкой», не удержался и глянул в открытую дверь. Там готовились пить чай, хозяйничала дочь, сама дама сидела спиной к двери и смотрела в окно. Пай мгновенно среагировал на знакомого. Он радостно завилял хвостом, спрыгнул с полки, где сидел рядом с хозяйкой, и стал тыкаться влажным черным носом в руки. Андрей не стал упускать такой удобный момент.
— Привет, Пай! Как дела, старина? Не забыл нашей встречи на лунном перроне?
— Он не забыл, — с улыбкой обернулась к попутчику Вера, — Только, если точнее, встреча случилась не на «лунном перроне», а в темном вагонном тамбуре. И вообще, доброе утро.
— Утро доброе, вы правы, — подтвердил незадачливый романтик, стараясь украдкой рассмотреть свою ночную знакомую.
Голос оказался такой же, как ему послышалось ночью, — глубокий, нежный и вместе с тем уверенный. Результат осмотра ему тоже очень понравился: глаза действительно фиалковые, пронзительные, нос прямой, чувственные губы, и еще каштановые волосы, маленькие ухоженные руки. Андрей ощущал исходящие от хозяйки спаниеля уверенность и спокойствие. Такую же спокойную уверенность, тот же взгляд он замечал в собаках крупных пород: взгляд существа, не знающего, что такое поражение в схватке.
Однако пора было отправляться по своим делам. Тут Кирилл проявил мужскую солидарность:
— Кто друг Пая, тот и наш друг. Давайте познакомимся — Кирилл. Моя жена Ольга, моя теща Вера Алексеевна. А вас как звать?
— Андрей.
— А давайте, Андрей, вместе чаю попьем! — предложил Кирилл, держа в руке четвертую тарелку и вопросительно глядя на нового знакомого.
Ветеринар на секунду замешкался. Он почему-то решил, что Вера Алексеевна — какая-нибудь современная бизнес-леди. Ему приходилось видеть таких, богатых и уверенных, в своей маленькой приемной. Многие из них думали, что деньги и влиятельные знакомства сами по себе гарантируют их домашнему любимцу счастливую жизнь. И страшно удивлялись, узнав, что для полноценного существования и кошкам, и собакам нужны только правильное питание, движение, внимание и, главное, любовь. А чрезмерно занятые дамочки мало с ними общаются, кормят слишком обильно, дают «неправильные» кости, и любимцы болеют и рано погибают… Правда, хозяйка Пая с ним обращается как будто правильно, за это ей плюс. Но от нее и всей ее семьи веет достатком, сытостью и спокойной уверенностью «хозяев жизни», и одеты ярко, по-отпускному. А кто он такой, Андрей? простой, не очень много зарабатывающий ветеринар, от которого всегда пахнет специфическими лекарствами, и руки его постоянно в царапинах. И чувствует он себя неловко рядом с «крутыми» и обеспеченными.
— С удовольствием, — ответил Андрей, все же принимая предложение, но решив остаться независимым. — Я только схожу за своими припасами.
— Да зачем, у нас всего навалом. — Кирилл жестом хозяина показал несколько коробок, стоявших на полке рядом с ним. — Хватит на прокорм маленькой армии.
— У меня там есть всякие лакомства в дорогу. Я все-таки принесу. — Попутчик скрылся, притворив за собой дверь.
— Мам-Вера! Я что-то сделал не так? — озабоченно спросил Кирилл.
— Все хорошо, с чего ты взял? — Вера пожала плечом.
— Ну, вы сидите, молчите. Может, вам не понравилась моя идея пригласить его…
— Да нет же. Что за странные опасения? Кирюша, мы ведь знакомы с тобой не первый день, ты знаешь, если мне что-то или кто-то не нравится, я тут же говорю об этом.
— Кир, мама права. Если бы ей не понравился наш новый знакомый, она бы его тут же выставила. Это правда. Значит, понравился! — Сказав это, Оля с самым невинным видом посмотрела на мать.
— Ну и что? — улыбаясь, но с легкой досадой произнесла Вера. — Мы с тобой сто раз обсуждали, уже и Кирюша в курсе, что мне может понравиться кто угодно и я — тоже кому угодно. Мы с твоим папой уже давно просто друзья. Кстати, как и с тобой и твоим мужем. И на правах друзей давайте уважать маленькие слабости друг друга.
— Ма, чего ты, он мне тоже понравился, — поспешила сгладить неловкость Оля.
— А Я твоя большая слабость! Ага! — добавил высоченный Кирилл и улыбнулся молодой жене.
В дверь купе постучали. Получив разрешение войти, на пороге появился виновник случившейся сейчас лег-кой пикировки. Он держал в одной руке плитку шоколада, а в другой — банку растворимого кофе.
— Я подумал, лучший чай — это кофе. А вы, — замявшись, мужчина взглянул на Веру, — как вы думаете?
— Кофе утром, да это просто волшебно! — сказала Вера. На душе у нее сделалось вдруг очень хорошо.
— Знаете, я умею готовить очень вкусный кофе, с пенкой. Попробуете, пальчики оближете.
— Вот здорово, мы именно такой кофе любим! — воскликнула Оля. — А знаете, какие нужны ингредиенты для приготовления кофе с пенкой?
— Случайно знаю, — весело прищурился Андрей, — как раз хотел вам сообщить.
Он размешивал кофе и сахар в стаканах с подстаканниками, взятых у проводницы. Краем глаза гость чувствовал взгляд женщины, от этого сердце колотилось сильнее. Магия какая-то, что ли, он ведь уже не юноша, чтоб так волноваться! Однако хотелось быть ловким, неотразимым, хотелось находиться рядом с ней долго и любоваться, слушать ее завораживающий голос. Ну и пусть она богачка, в конце концов, в поезде и на курорте все равны.
Вера наблюдала за его руками и думала о том, как они ей нравятся. Мужские руки, ловкие, все умеющие. И еще
о том, что отпуск хорошо начинается. А там будь что будет… Психотерапевт внутри нее зашевелился: «Ты просто давно не видела умелых мужчин». «Да», — ответила Вера. «Кого ты видишь на приеме, — продолжал психотерапевт, — и кого дома?» «Да», — ответила Вера. «Ну что ты все дакаешь», — продолжал ворчать специалист, но все тише и тише. А потом и вовсе смолк. Вера оглядела нового знакомого, отмечая быстрые уверенные движения. Только вошел в чужое пространство — и уже освоился, протягивает руку и берет все, что нужно, не глядя. Но не хамоват, улыбка полусмущенная прячется в усы, и глазами будто извиняется. Не мальчик, за тридцать будет, однако не расплывшийся, фигура юношеская. И одет без претензий: синие потертые джинсы, кроссовки, клетчатая рубаха. Ни на запястьях, ни на шее украшений нет совсем никаких. Это ей понравилось.
— Так какие же два таинственных ингредиента нужны для вашего кофе, о которых я не знаю? — спросила Вера, очнувшись.
— Терпение и любовь.
— Любовь к кому именно? — встрял Кирилл, стоявший во время приготовления завтрака в коридоре. И тут же получил сердитый взгляд своей молодой жены.
Однако их новый знакомый не растерялся.
— Любовь может в таких случаях возникнуть только к такой вот любопытной мордочке, которая сует свой нос в стаканы, кульки и коробки. — И свободной рукой он погладил Пая, глядя при этом на его хозяйку.
— Мордочка просто тоже хочет есть, — заявила хозяйка. — Оля, дай ему немного мяса с овсяными хлопьями. Ведь именно так советуют ветеринары, да, Андрей?
— Хрестоматийная еда, — кивнул тот.
Андрей сумел растереть кофе до состояния пастообразной массы, затем залил кипятком. Получилось очень вкусно, но он сказал, что настоящий кофе из зерен, приготовленный в медной джезве, намного вкуснее.
Под кофе полагалось беседовать.
— Андрей, можно на «ты»? — спросила Ольга, слегка кокетничая перед новым знакомым и испытующе поглядывая на мужа.
— Без вопросов, — ответил тот, — меня только фельдшера в клинике называют Андрей Владимирович.
— Интересно быть ветеринаром? — продолжала спрашивать девушка. — Знаешь, я в детстве мечтала быть врачом. Потом ходила в биологический кружок на Печерске, одно время хотела лечить животных.
— А я всегда хотел быть тем, кем в результате стал. С детства таскал в дом всякую живность. То выхаживал покусанную собаками кошку, то подбитого камнем голубя. Мои родители сперва ворчали. Особенно мама. Говорила, что я квартиру в филиал зоопарка превратил. А потом, в старших классах, когда я стал ходить в кружок во Дворец пионеров, привыкли. После армии сразу поступил на ветеринарный в Академию.
— Так мы с тобой в один кружок ходили?
— Только в разное время, — улыбнулся Андрей. Он, не прерывая разговора, продолжал трепать Пая за ушами. Похоже, им обоим это нравилось,
— А бывают интересные случаи? — Кирилл поправил очки на переносице.
— Мне кажется, каждый случай интересен. Особенно если удается помочь. Но когда ты бессилен и животное гибнет, конечно, трудно.
— Расскажи какую-нибудь историю, пожалуйста! — попросила Ольга.
Поделиться книгой: