Черная метка

- Ты предлагаешь мне сплясать?

- Это был бы неплохой кадр... Слушай, возьми кочергу, поковыряйся в камине. Хоть какая динамика.

- Протокол ты за меня напишешь?

- Да чего там писать? Все равно не нашли ни черта. Давай, не капризничай.

Толик нехотя положил авторучку, взял чугунную кочергу, выкованную в стиле барокко, и подошел к камину.

- Там углей нет.

- Ничего, я потом на компьютере подрисую.

- Ты мне только рога не подрисуй, - зачем-то предупредил Дукалис, присел на корточки и стал ворошить воображаемые угли.

Фотограф прицелился и зафиксировал мизансцену «Ничто не спрячется от опытного сыщика».

- Отлично. В принципе, мне хватит. Давай сочиняй протокол, я подпишусь...

*  *  *

Геннадий Юрьевич Жмуров, в определенных кругах носящий хищный псевдоним Катран, на­клонился к миске, попробовал блюдо на запах, после чего сморщился и брезгливо пробормо­тал:

- Тьфу, помои... Свиньи побрезгуют.

- Не будешь? - скосился на миску сидящий на соседних нарах долговязый паренек с лицом цвета утренней мочи и покрашенными в ярко-рыжий цвет тощими бакенбардами.

- Пусть сами жрут.

Юноша протянул руку и переставил миску на свои нары.

- Я стрескаю. Когда еще так похаваешь?

- Лопай, если отравиться не боишься... Мне жена нормальных харчей принесет.

- Как принесет, так и отберут, - парень по­грузил ложку в гречневую кашу с кусочками жира и вдохновенно зачавкал.

Геннадий Юрьевич поднялся с нар и вновь принялся мерить расстояние между темно-зе­леными стенами. Благородная ярость терзала его глубоко обиженную душу. Вторые сутки он не находил себе места по причине, что место само нашло его. Место под унылым названием - изо­лятор временного содержания, куда его привез­ли из 85 отдела. Отсюда прямая дорога в рай, огражденный стенами из красного кирпича и колючей проволокой. И все из-за этого урода с прибалтийской фамилией. Дукулис или Дуба-лис...

А как все было славно! Очередные пять ты­сяч баксов грели карман, оставалось только вый­ти из подъезда, завести машину и умчаться за пыльный горизонт. Завести удалось, умчаться не очень. Откуда эти мусора взялись? Сдать Ген­надия Игоревича никто не мог, он всегда рабо­тал один, не привлекая компаньонов. Значит, где-то вышла промашка.

Но даже это не самое обидное. Промашки и раньше случались, но всегда удавалось догово­риться с противоположной стороной о компро­миссе по-человечески. А этот уперся, как баран. Лыбится, да зубом железным сверкает. Сволочь толстопузая. Денег ему не надо, как же... Надо, только много. Все, небось, захотел...

Вырваться из застенков МВД Геннадий Иго­ревич особо не рассчитывал. Хлопнули его с поличным. С учетом двух судимостей вряд ли ос­тавят на подписке. Мировой общественности он не интересен - не заступится. Но ничего, у него качественный адвокат с подходами к судейско­му корпусу, за один эпизод сможет выторговать минимальный или условный приговор. Тем бо­лее, что подходить к судьям защитник будет не с пустыми руками.

Имелся у Геннадия Игоревича неприкосно­венный запас на черный день. Все, что зарабо­тано тяжелыми трудовыми буднями в горячем цеху. Хранился сей запас в картонном ларце из-под обуви, а ларец в деревянной резной колонне, а колонна в недавно построенном доме. И никто кроме него про это не знает. Поэтому обыска на фазенде он особо не боялся. Ничего менты там не найдут, кроме пустых банок и мастерков. Если конечно не раскурочат колонну. А зачем ее нор­мальному человеку курочить?

Могут кое-что найти в квартире, но вряд ли интеллекта хватит. В столе валялся блокнот с по­метками о старых вариантах, правда, в них еще надо разобраться. Жаль, не удалось позвонить Катьке, сожительнице, чтоб выкинула или сожгла записи. Ничего, будем надеяться, пронесет...

Но ментам это так с рук не сойдет... Вспом­нят они еще Геннадия Игоревича Жмурова. Особенно этот толстый прибалт с рязанской харей.

Катран сжал кулаки и скрипнул зубом. Я отом­щу!... Жестоко отомщу! Пришлю черную мет­ку! Ментов надо учить, иначе наступит хаос.

Наверняка, сутки спустя Геннадий Игоревич прогнал бы эти ребяческие бредни о черных мет­ках и никогда бы их больше к голове не допус­кал. Завтра бы он посчитал это полнейшей неле­пицей. Все равно, что ограбить банк, а затем прийти в налоговую инспекцию отчитываться за полученный доход. Но это было бы завтра, а в данную минуту его поступками руководили эмо­ции, которые, как известно, не всегда служат хо­рошими советчиками. Пар должен найти выход, иначе сорвет крышку. К тому ж, Катран слыл на­турой творческой, страдающей романтизмом в вялотекущей стадии. Взять хотя бы кличку, кото­рую он придумал себе сам еще в юности. Ника­кого отношения к морским хищникам, да и во­обще к морю, он не имел, но слово красивое...

Месть будет страшна... Соплями зелеными умоется гадина!

Попутчик по камере прекратил чавкать, об­лизал ложку, вылил в желудок компот и, радост­но выругавшись, прилег на нары, чтобы скра­сить досуг перевариванием пищи. На подсадно­го он похож не был. Либо слишком хорошо играет, что не очень характерно для лиц его возраста.

- За что тебя? - поинтересовался Катран.

- Хрен его знает, - парень облизал губы язы­ком, - беспредел.

- Это ясно. Шьют то что?

-  Хранение наркосодержащего вещества. Дозу на кармане нашли. Вернее, подкинули.

Да, вряд ли это подсадной. Наркоманов, да еще с желтухой для такой работенки не вербу­ют. Черт, не заразиться бы.

- В первый раз влетел?

- Ага.

Катран подошел к нарам и, не протягивая руки, представился:

- Геннадий.

- Чего, Геннадий?

- Меня Геннадием звать.

- А-а-а... Меня - Шорохом.

- Не понял... Имя такое?

- Не. Имя Руслан. А зовут Шорохом.

- Почему?

- Ну, как-то меня должны звать? Жмуров еще несколько секунд полюбовался

рыжими бакенбардами и желтизной лица сосе­да, после чего негромко предложил:

- Заработать хочешь? Руслан-Шорох отреагировал вяло.

- Я, вообще-то, никогда не работал. Не очень умею.

-  Ничего, не перетрудишься... Сколько ты уже здесь?

- Сорок пять часов и примерно двадцать минут.

- То есть, меньше чем через три часа тебя вы­пустят. По первому разу никого не арестовыва­ют. Будешь гулять на подписке о невыезде, пока снова не попадешься.

- И чего?

Катран вновь выдержал паузу. Разум спорил с сердцем. По очкам побеждало сердце.

- Минутное дело. Риска никакого. С деньга­ми не обижу.

Шорох лениво поднялся с нар.

- Чего надо?

- В 85 отделе есть мент, - в темпе зашептал Жмуров, по привычке оглядев углы камеры, -зам по оперативной работе. Дукулис, или Дукалис, не суть. Гнида редкая. Хочу его на место поставить, чтоб не беспредельничал.

- Мне-то чего делать? - повторил вопрос Рус­лан.

- На твой вкус. Или тачку его спалить или в хату бутылочку закинуть.

- Какую бутылочку?

- Руслан, ты как вчера родился, - раздражен­но упрекнул Геннадий Юрьевич, - не с пивом же. Про коктейль Молотова слыхал?

- А-а-а... Понял. Бензин, фитиль.

- Примерно... Пускай тушит.

- Цена вопроса?

- Двести баксов.

- Маловато, - почесал жидкую бородку юно­ша, - риск не слабый. Хорошо, если на первом этаже живет. Да и за мента накинуть бы надо.

- Ладно, получишь триста, если сделаешь.

- А сам-то чего не можешь? Кишка тонка?

- Из «Крестов» бутылку кидать неудобно.

- А-а-а... Понял... Э, Гена, погоди, - нарко­ман зацепился за умную мысль, - ежели тебя упакуют, кто ж мне бабосы отдаст?

-Адвокат. Запоминай телефон. Номер простой. Геннадий Юрьевич несколько раз продикто­вал номер и заставил повторить.

- Но прежде мне тоже нужны доказательства, что работа сделана на совесть.

- Какие еще доказательства? - заметно упав­шим голосом спросил парнишка.

- Например, фотография. Передаешь ее ад­вокату, он мне. Если все нормально, я скажу, чтобы он заплатил.

- Но у меня нет фотика.

-Захочешь, найдешь. В конце концов, купишь одноразовую мыльницу. И не вздумай подпалить кого-нибудь другого. Я узнаю. Ну, что по рукам?

- Ладно, прикину...

Лязгнул засов дверной камеры. Сержант, зев­нув, ткнул пальцем в наркомана.

- На выход.

- Я очень на тебя надеюсь, Руслан. Не под­веди...

*  *  *

- Оставь в покое мою маму, Анатолий Вален­тинович! Ни она, ни я тут совершенно не при чем!

- А кто причем?! - рявкнул в трубку Дукалис.

-  Бильд-редактор Стасик Болдин. Я тебе о нем говорил. Наверное, он снова не рассчитал с пивом. У меня были совсем другие подписи!

- Я не знаю, кто из вас выпил больше, но те­перь, папарацци, за информацией будешь при­езжать к кому-нибудь другому.

- Толик, а что тебя не устраивает? Теперь тебя перестанут любить женщины или срежут зар­плату? Наоборот! Женщины будут любить еще больше! Как увидят твой камин, так сразу и влю­бятся! Какой тут моральный, а тем более, мате­риальный ущерб? Другой бы спасибо сказал и пузырь выкатил за рекламу!

- Ага! Может, мне эту статью на дверь пове­сить? Чтоб граждане сразу знали, к кому идут! К честному начальнику на гособеспечении, у ко­торого в Стрельне неслабый сарай! Положи­тельный облик российского мента!

- А что, хорошая идея. Я б еще табличку по­весил - раздача автографов с десяти до пяти.

- Пошел ты! Короче, лавочка закрыта.

-  Погоди, погоди. Последний вопрос. Вы с Катраном доработали?

- Опять чуму какую-нибудь напишешь?

- Толя, когда мне нужен материал, я прямо так и говорю. А здесь чисто спортивный инте­рес.

- Не доработали, - мрачно ответил Дукалис, -им теперь мошеннический отдел занимается.

- Но хоть арестовали?

- Да. По нашему эпизоду.