Будь здоров

После обеда, как и планировалось, я направился в сторону госпиталя королевы Милины, а теперь стоял в кабинете целителя и ждал ответа. Помещение было порядком захламлено. В левом от входа углу лежали новенькие дамские сумочки, сумки и дорожные мешки. В правом стояли сундуки, коробки и было навалено разнообразное оружие, мечи, шлемы, кольчуги и прочее. На отдельном столике в беспорядке расположились шкатулки и шкатулочки разных форм и размеров, а на большом блюде там же, на столе, горкой рассыпались всевозможные ювелирные изделия, кулоны, перстни, ожерелья, а также ограненные драгоценные и полудрагоценные камни. Все вещи, как я заметил, были очень качественные, сделаны хорошими мастерами из лучших материалов.

Целитель оказался мужчиной небольшого роста, весь из себя кругленький, пухленький и будто чуть-чуть приплюснутый, как сдобная булочка. Так и казалось, что стоит его немного сдавить, и он пыхнет на тебя запахом ванили и корицы, а потом, вкусно вздохнув, медленно вернется к прежней форме. Черты его круглого лица были мелкие, однако же вполне соразмерные. Волосы и брови, когда-то темные, сейчас выглядели словно припудренными серебристой пылью.

Он не спешил мне ответить. Внимательно осмотрел снизу вверх и сверху вниз, на несколько секунд отрешился от происходящего и наконец произнес приятным тенорком:

— Милейший, горло у вас в порядке, я проверил. Почему же шепотом? Или в следопытов не наигрались и сейчас в дозоре? — с любопытством спросил он. — Полагаю, милейший, вы и есть тот Филлиниан, о котором меня предупредили.

— Да. Я Филлиниан, и меня направили к вам. Но…

— Что? — поднял он свои бровки, бровями эти тонкие полудужья назвать было сложно: густотой и пушистостью не дотягивали.

— А как же секретность? Государственная тайна? Меня предупреждали…

— Ох, уж эти ксоровцы. Дай им волю, они имя нашего короля засекретят. Представляешь… надеюсь, я могу к вам обращаться на «ты»? Я все-таки лет на двести постарше… Нет возражений? Чудненько. Так вот. Представляешь, лоперцы опубликовали в газете список своих целителей, не всех, впрочем, только самых известных. Так ксоровцы запретили продажу этого выпуска в нашей стране. Из секретности. Ха-ха-хах! — Расхохотавшись, он весело посмотрел на меня.

Я тоже хихикнул, уж больно забавная ситуация получилась. Зачем скрывать от наших граждан имена их целителей, непонятно.

— Значит, я могу друзьям рассказать… — обрадованно заговорил я, но целитель меня прервал:

— А вот этого, милейший, я бы не рекомендовал делать. Да и зачем? Похвастаться хочешь?

Я задумался. Действительно. Ну откроюсь я друзьям. Они станут ко мне по-другому относиться? Вероятно. Уважать будут больше? Может быть. А разве мне мало? И останется ли та легкость и простота отношений, которая сейчас сложилась? Не уверен. Тогда и вправду, оттого что я все расскажу, станет скорее всего только хуже.

— Так, милейший, поведай-ка мне про огнешар, о котором говорил этот старый гриб из КСОР, — перешел к делу целитель. — Найди здесь свободный стул, присаживайся и рассказывай. Не удивляйся беспорядку. Когда есть время, я немного подрабатываю — заряжаю вещи и накладываю на них магические узоры. А что ты так удивляешься, милейший? Не знал, как делаются все эти амулеты, безобъемные сумки, самозатачивающиеся мечи и прочая ерунда? Это наших рук дело.

— Но тогда их должно быть очень мало…

— Почему? — удивился целитель.

— Ну вас же всего несколько человек на все королевство!

— Кто сказал? А-а-а! Опять эта секретность. Вот что, милейший, я лично знаю восемнадцать целителей только в столице. Да, согласен. Даже если бы мы круглосуточно занимались амулетами, все равно они были бы страшной редкостью и стоили безумные деньги. Тем не менее такие тоже приходится изготавливать, в основном по заказам правительства для высшего военного командования и гражданского чиновничества. Это относится к боевым и защитным узорам, использующим целительскую магию. Амулеты с целительской защитой делаем иногда и по заказам граждан, которые в состоянии выложить за них кругленькую сумму. Боевые — никогда. Обычный маг такой амулет будет заряжать год, и то не очень в этом преуспеет. К сожалению, они тоже недолговечны — десять, максимум пятнадцать зарядок, и материал, будь это самый прочный камень, не выдерживает. Приходится делать новый амулет, что долго и непросто. Не забывай еще, милейший, что нам и заряд приходится пополнять, даже если амулет не используется. Как ни держи, магия все равно рассеивается.

Но с остальными амулетами, применяющими обычную магию, все, слава богам, гораздо проще. По заказам гильдии артефакторов мы делаем для них амулеты, которые способны многократно накладывать определенный узор на изделия. Как штамп. Эти амулеты снабжаются преобразователем — также узором, способным из обычного магуса сформировать нити, а при активации сформировать из нити обычный магус заданной структуры. За счет использования нитей амулеты могут быть очень компактными и энергоемкими. То есть, например, амулет, выстреливающий обычным боевым огнешаром, способен сделать до десяти таких шаров вместе с пружинами. А использовать его может и не маг. Правда, среднему магу-артефактору приходится тратить от одного до трех дней, чтобы этот узор сформировался, встроился в изделие и потом зарядился энергией. Очень трудная работа, но и стоит дорого. Хотя для людей низкого достатка широко распространены амулеты, построенные целиком на основе обычной, не целительской магии. Они, как правило, одноразовые и изготавливаются из дешевого материала. Разумеется, до мощности, надежности и компактности целительских амулетов им далеко, но и не всегда это требуется… Ну вот, мы еще и не познакомились толком, а я уже лекции читаю. Как это так получается, что хочется рассказать тебе все как на духу? — с нескрываемым любопытством спросил целитель.

— Не знаю. Я ничего специально не делаю.

— Вероятно, врожденная способность. Очень хорошо.

— Простите, а что вы называете узором? Несколько раз слышал от вас это слово, но не уверен, что правильно понимаю его.

— Узором мы, милейший, называем наши магические структуры. В отличие от грубых магусов обычных магов. Наши структуры и впрямь похожи на узоры, очень красивые узоры, милейший. Они, конечно же, не двумерные, а трехмерные… — Он слегка призадумался. — Есть предположение, что размерность их может быть и больше. Как это выглядит, не спрашивай, я не знаю. Давай перейдем наконец к твоему огнешару.

Я еще раз в подробностях все рассказал. Но когда поведал о том, что завязал нити узелком, целитель чуть под стол не рухнул от смеха.

— Ха-ха-ха! Узел… Ха-ха-ха! Узелком! Нет, вы посмотрите на этого аккуратиста! Он терпеть не может болтающиеся копчики. Х-ха-ха-ха, хи-хи-хи. Впрочем, ты же не знал, как спаивать нити. Но завязать узелком… Хо-хо! Нет, я обязательно расскажу друзьям!

Я было обиделся, но он тут же развеял обиду:

— До тебя еще никто не додумался в таком примитивном магусе вязать узелки. Но главное, у тебя получилось! И это здорово, милейший. — Искренняя радость в его голосе убедила меня, что надо мной никто и не думал издеваться.

Вытерев платочком глаза, заслезившиеся от смеха, он положил руку на шар магического настольного светильника, выполненного в виде бронзового экзотического цветка, обнимающего лепестками этот самый шар. В кабинет тут же вошла девушка в форме обслуживающего персонала госпиталя.

— Милочка, приготовь, пожалуйста, кувшинчик укрепляющего состава из красненького пакетика, но сначала принеси нам по кружечке сунского чая. Ты как, уважаешь этот настой? Вот и ладненько. Молодой человек не возражает. Да, и печеньица побольше!

Когда девушка вышла, целитель перешел на очень серьезный, даже суровый тон:

— Я тебе в общих чертах изложу сейчас основы целительской магии и принципы твоего обучения. Но прежде хочу предупредить: из десяти начавших обучение трое-четверо его не заканчивают, и участь их очень печальна. Нет-нет! Никаких происков врагов. Все банально просто. Их мозг, не в силах усвоить полученные сведения, начинает функционировать неправильно или вовсе умирает, а вместе с ним и тело. И какая участь предпочтительнее, я даже не знаю. Ты еще можешь отказаться. Изучишь обычную магию и станешь лекарем. А про нити забудешь. Тебе придется решать, милейший. Сколько тебе нужно времени на обдумывание?

Я крепко задумался. В моем возрасте оказаться в доме для душевноубогих или на кладбище — очень безрадостная перспектива. Но бросить все? Отказаться от могущества и стать обычным лекарем или знахарем, всю жизнь терзаясь сожалениями, что не рискнул, упустил свой шанс…

Я не заметил, как вернулась девушка. Бессознательно стал прихлебывать чай и хрустеть вкусным печеньем. А мысли все крутились и крутились по кругу. Отказаться? Согласиться? Сойти с ума? Стать целителем? Вдруг молнией промелькнуло воспоминание. Дедушка. Он умер, когда я был совсем мал, но до сих пор отчетливо помню, как плакала мама. Лучший лекарь Маринаро ничем не мог помочь. Туманно намекал на других лекарей, которые могли бы, но увы… Я со всей ясностью понял, что никогда не прощу себе, если у меня на руках будет умирать мать или отец, а я не смогу им помочь только потому, что когда-то не решился стать целителем. Я глубоко вздохнул и ровным, спокойным тоном произнес:

— Я готов пройти обучение.

Целитель не выразил ни одобрения, ни осуждения. Молча кивнул и сказал:

— Ты выбрал. Что ж, тогда слушай.

ГЛАВА 14

Насколько я понял целителя, а понял я далеко не все и, может быть, не совсем верно, каждый объект в мире представляет собой материальную и одновременно энергетическую структуру. Роль второй — поддерживать целостность первой. В случае изменения одной из них неизбежно изменяется и другая. Но при этом энергетическая обладает большей инерцией, то есть при изменении материальной структуры энергетическая некоторое время сохраняет прежний вид. Объект как целое энергетически, можно сказать, помнит, каким он был до изменения. В то же время сам объект состоит из более простых частей, которые, в свою очередь, — из еще более простых. До конца этой цепочки пока никто не докопался. И у каждого простейшего элемента есть своя память. Живое существо или растение — объект невероятно сложный. Состоит из множества разнообразнейших элементов, которые зачастую структурно чуть менее сложны, чем сам организм. Есть предположение, что, кроме такой простейшей памяти, каждый организм содержит в свернутом виде все сведения о своем строении. Каждый орган помнит, как он развивался, и помнит, таким образом, каким он должен быть в идеале. Организм в целом помнит каждый свой орган. На этом-то обычно и строится исцеление — вернуть поврежденный орган обратно в идеальное состояние. К сожалению, к памяти организма и его составляющих в настоящее время подобраться не удалось. Поэтому основным методом является использование шаблонных структур, скопированных когда-то со здоровых органов. На их основе строится узор из нитей и внедряется в организм. Дальше целитель наблюдает за процессом, добавляя энергию и корректирующие узоры. К сожалению, этого часто бывает мало. Организм должен в достатке содержать и необходимые для восстановления вещества. Пополняют их обычно через пищу, отчего вкус ее отнюдь не улучшается, с помощью зелий и эликсиров. В экстренных случаях пополнение идет напрямую от целителя к больному через кожу или кровь.

Лекари в своей практике используют в первую очередь немагические методы и грубые, примитивные подобия целительских узоров — магусы, воздействующие только на самые крупные узлы структуры органа. Тем не менее по горячим следам, если времени прошло немного, они вполне могут прирастить обратно оторванный палец или, например, ногу. Естественно, ногу надо приносить с собой и непременно свою. Чужая, если и прирастет, быстро начинает болеть, а то и гнить, заражая весь организм.

— А почему бы тогда не создать амулеты для заживления ран? — не выдержав, приостановил я лекцию целителя своим вопросом.

— А кто тебе, милейший, сказал, что таких амулетов нет? Ты, почтеннейший, на каком курсе? — задал встречный вопрос целитель. (Я отметил еще одно его любимое словечко.) — Да помню я, помню, что на втором. А это изучают на пятом. Так вот, очень даже широко употребляются подобные амулеты. Правда, они одноразовые. После активации, конечно, формируется обычный лекарский магус, но все рассчитано на то, что амулет используют как маги, так и немаги. Маг пополняет энергией свой магус в процессе восстановления организма, а немаг этого делать не может, поэтому такой амулет после формирования магуса направляет оставшуюся силу на его подпитку. Таким образом, после применения обычному магу, все равно какого профиля, требуются сутки или двое непрерывной работы для подзарядки амулета, поэтому используют их в основном воины, моряки, охотники. Все, кто не может быстро получить помощь лекаря или знахаря. Сами лекари — крайне редко, когда совсем уже не остается сил, а спасать человека надо. И еще одно, главное «но». Они годятся только для самых простых и очевидных случаев. Сращивание перелома или приживление пальца как раз к таким и относится. Вот, например, стрела пробила воину живот. Что здесь очевидно и может быть заложено в амулет? — Он стал для наглядности загибать пальцы: — Восстановление кожного покрова, восстановление мышц живота, остановка кровотечения и восстановление кровеносных сосудов… и то неизвестно каких, но это терпимо. А дальше? Задеты ли печень, почки, желудочно-кишечный тракт? Запомни накрепко: воздействовать на здоровый орган крайне нежелательно, поскольку это дестабилизирует его работу на некоторое время, пока все не уравновесится и не сбалансируется. Не смертельно в обычных условиях, но при ранении, когда ресурсов организма может не хватить и на заживление раны, тратить их на стабилизацию работы здоровых структур неразумно. Случается, конечно, когда такой риск оправдан, но тогда надо тащить с собой не менее дюжины разных амулетов и потом правильно определять, какой и в каких ситуациях применять. А один-единсгвенный, способный воздействовать на весь организм сразу, просто убьет этот организм в результате дестабилизации работы здоровых органов. Вот так-то, драгоценнейший!

Еще один момент, милейший, а то я вижу, как твои глаза начинают концентрироваться на кончике твоего собственного носа. Построение узоров — тонкая, кропотливая работа, требующая от целителя высочайшей сосредоточенности и огромных затрат сил. А откуда целитель может черпать силы? В первую очередь перерабатывая собственные запасы. Когда они заканчиваются, он начинает «съедать» себя. В напряженные дни целители теряют иногда до пятнадцати килограммов в весе, подвергая собственный организм воздействию, нивелирующему отрицательные последствия такой растраты. Так что стать стройным красавцем тебе, милейший, не грозит. Хотя освоив целительство, ты сможешь построить себе любое тело, но без запасов, накопленных вот здесь, — он похлопал себя по животу, — ты будешь неспособен на длительную напряженную работу. Отсюда добрый совет. Если твоя девушка не приемлет полненьких мужчин, меняй девушку. — Он весело глянул на мою насупленную физиономию и коротко хохотнул. — А вообще не бери в голову, ты таков, каков есть. Так устроили боги. Прими это как данность и примирись с собой. Ты — целитель!

Далее он рассказал, что боевые узоры гораздо проще целительских, за исключением тех, которые предназначены для охраны и защиты, а также взлома таковых у противника. Ломать — не строить, поэтому мое обучение начнется именно с них. К моему удивлению, несмертельных боевых узоров в арсенале целителей не оказалось. Точнее, они были, но, как и обычные боевые, предназначенные, например, для отбрасывания или остановки затянутого в броню противника. А так чтобы оглушить, парализовать, усыпить — такого не было. Подобное воздействие, объяснил наставник, ничем не отличается от целительского. То есть требует много времени для настройки, концентрации и построения узора. Да и сознательно нарушить работу какого-либо органа можно, конечно, если вдруг враги окажутся добрыми и дадут на это дело несколько минут, но с непредсказуемыми последствиями. Например, это может вызвать жуткие боли, или помешательство, или полное прекращение функционирования органа. Не гуманнее ли просто прибить напавшего, чтобы не мучился?

— Итак, милейший, что тебе предстоит делать денно и нощно. Самое простое и утомительное — это в любую свободную минуту тренировать концентрацию и тянуть нити. В конечном итоге ты должен научиться тянуть несколько нитей одновременно, не фиксируя на них свое внимание, — как дышать. Потом, когда перейдем к целительской магии, будет не до этого. Тебе придется, удерживая в голове несколько блоков очень сложных узоров разом, заполнять их этими нитями. Это постоянное задание на дом. Даже если покажется, что ты достиг совершенства, не прекращай тренировки. Далее. Заниматься будем в том же режиме, в каком, к примеру, проходят занятия по общей алхимии. Приходишь, принимаешь сведения из магической книги, и на следующем уроке мы на практике осваиваем полученные сведения. Между делом придется тренироваться в построении узоров, но пока без нитей.

Сегодня тебе предстоит теоретически изучить самый простой, но и самый действенный против незащищенных противников узор. Его называют «еж». Он состоит из множества простейших структур, каждая из которых представляет собой структуру пружины и собственно иголки. От того, сколько таких боевых элементов ты сможешь создать и какой энергией зарядишь пружину каждого, объединив все в единое целое, зависят дальность и плотность поражения. В среднем радиус поражения составляет примерно пятнадцать — двадцать метров, а плотность — примерно одна иголка на метр дуги окружности. Этого достаточно, чтобы отбиться от разбойников. «Еж» подвешивается над головой целителя и выстреливает во все стороны этими самыми иголками. Дырка получается толщиной со спицу и пробивает тело человека насквозь. Однако имей в виду, милейший, «еж» не различает своих и чужих. Поражает всех.

Целитель встал, пробрался через завалы к сейфу, достал оттуда кристалл и передал мне.

— Книгу по основам боевой магии целителей держи в руке, как обычно. Я сейчас ее активирую. — И положил руку на шар светильника — вошла девушка, что поила нас чаем. — Милочка, ты приготовила кувшинчик с укрепляющим, как я просил? Чудненько. Принеси его сюда, пожалуйста. — Когда она вышла, он спросил меня: — Ты готов? Тогда начали.

Я привычно закрыл глаза, расслабился… Никакого ласкового смерча не было. Вместо него я оказался в полупрозрачной голубоватой трубе, по стенкам которой непрерывно выплетались странные узоры фантастической красоты. По самой трубе кольцами пробегали волны света всех цветов радуги, изменяясь по мере удаления от моей персоны. Меня как бы догоняло кольцо красного света, которое, сменяя множество оттенков, становилось оранжевым, потом желтым и так до глубокого фиолетового. Труба разветвлялась на два, а то на три и более прохода. Они пересекались друг с другом под разными углами, образуя какую-то конструкцию, которую я непременно должен был понять и познать. Я знал, что для этого надо пройти все трубы и развилки, и я побежал.

Я бежал все быстрее и быстрее. Мой вес куда-то пропал, и бежать было одинаково легко, что по горизонтали, что, как муха, по вертикали — вверх или вниз. Но труб было много, как и развилок, я очень старался все их запомнить, и это оказалось труднее всего. Под конец я даже полетел, все наращивая скорость. Узоры на стенках стали неразличимы, а кольца света слились сначала в одно радужное, потом белое кольцо. Я откуда-то знал, в каких развилках уже побывал, в каких нет, а сами развилки четко отпечатывались в моем мозгу. Наконец я вылетел из последней трубы в знакомый серебристый туман и, задыхаясь, завис в нем.

Туман вскоре сменился привычным ощущением реальности. Я услышал бешеный стук своего сердца и тяжелое со свистом и хрипом дыхание. На мой лоб опустилась мягкая прохладная ладонь, от которой по телу прошла волна успокоительной свежести. Наконец я оклемался настолько, что смог дышать ровнее и открыть глаза. У моих губ оказалась кружка с приятно пахнущим, но, как выяснилось, мерзким на вкус напитком.

— Допивай, милейший. Это укрепляющее снадобье. Оно тебе сейчас очень нужно для восстановления сил и восполнения необходимых веществ.

Я послушно выпил все до дна. Целитель попросил отдать кристалл и внимательно рассмотрел его. Привычной для меня ровной белизны здесь и близко не наблюдалось. Кристалл побелел примерно на одну двадцатую, но целитель с довольным видом кивнул:

— Очень неплохо, милейший. Для первого раза, я бы сказал, один из лучших результатов. Да и постэффект слабый, что безмерно радует. Эдак за три года ты освоишь целительскую магию. Теперь я вынужден признаться: именно первый прием сведений был губителен для подавляющего большинства невыдержавших.

— Почему же вы сразу об этом не сказали? — запоздало испугался я.

— А что бы это изменило? Ты бы отказался? Нет. Только перенервничал бы и усложнил себе задачу. Ну вот, уже и румянец на щеках появился. В норму приходим? Это хорошо. Теперь последнее на сегодня. Вот тебе адрес наставника по самообороне от КСОР, сходишь к нему сегодня и согласуешь время тренировок. Его тренировочный зал удачно примыкает к полигону КСОР, на котором мы с тобой будем отрабатывать боевые узоры. Со мной будешь заниматься четыре раза в неделю, с пяти часов вечера до скольких получится. Дни занятий — понедельник, среда, четверг и суббота.

Я в полнейшем недоумении посмотрел на целителя и спросил:

— Как же так? Сказали самостоятельно найти курсы, а оказывается, мне уже выделен наставник! Зачем все это было?!

— Не знаю, что именно тебе говорили, но могу предположить. Ты ведь всех опросил на предмет курсов самообороны? И был искренен в желании найти что-то подходящее? Вот. Думаю, именно этого и добивалась КСОР. Для твоих друзей и знакомых теперь все выглядит логично и вполне случайно. Ох, уж эти игры в разведчиков!

— А может, ну ее, эту самооборону? «Ежом» шарах — и все дела.

— А больного, который в бреду примет тебя за врага, тоже «ежом» будешь успокаивать? Тогда уж упокаивать. На сегодня все. Завтра у нас среда? Вот завтра, милейший, приходи и спрашивай, а сейчас дай отдышаться.

Я тоже очень устал и хотел передохнуть, но пришлось шкандыбать к наставнику по самообороне, благо это оказалось неподалеку, и договариваться о времени тренировок.

Наставник, неприметный человек среднего роста, изучив бумагу, переданную целителем, порадовал тем, что вторник, пятница и воскресенье у меня теперь тоже будут плотно заняты. А в остальные дни в течение двух часов придется отрабатывать то, что он продемонстрирует на занятиях.

Я понял, что полуторагодичный летний отдых на водах закончился, а впереди меня ждут каменоломни и кирка.

ГЛАВА 15

В общежитие я возвращался уже после заката. Время пролетело незаметно. Масса сведений, горным обвалом обрушившихся на мою голову у господина Лабриано, потом разговор, хоть и короткий, с наставником по самообороне — все это не дало мне заскучать и изрядно утомило. В общем, когда я направился к дому, магические фонари, постепенно разгораясь, напомнили мне, что пора бы и поесть. Сен небось спроворил что-нибудь вкусненькое и ждет меня к ужину. Может, и Свента с Весаной сегодня освободились пораньше и составят нам компанию.

А пока я неторопливо шел по вечерней улице центра столицы и умиротворенно наблюдал за отражением восходящей Селены в лужах с тоненькой корочкой льда и отсветах фонарей на мокрой брусчатке мостовой, а также за прохожими, отбрасывающими по нескольку теней сразу. Улицы, вместо того чтобы опустеть после заката, наоборот, стали заполняться разнородной публикой, вышедшей на вечерний променад. Здесь, в столице, в это время можно было увидеть все разнообразие мод, властвующих над умами граждан. От старозаветных плащей, камзолов, широких штанов, заправленных в сапоги, и широкополых шляп с плюмажем до только входящих в моду высоких, похожих на трубу, жестких шапок, небрежно распахнутых пальто с шелковыми шарфами различных фасонов и цветов, длинных пиджаков, узких панталон и лаковых штиблет. Встречались и странные фигуры, эклектично сочетающие в себе, точнее, на себе моды разных эпох. Так, например, один мужчина средних лет был одет в зеленое пальто с длинным красным шарфом. Из-под пальто проглядывали высокие черные сапоги и желтые широкие штаны. На голове этой попугайской персоны торчал длинный белый цилиндр с синим бантом. Если намерением этого достопочтенного гражданина было обратить на себя внимание и эпатировать публику, ему это в полной мере удалось. О разнообразии женских одеяний я распространяться не буду, поскольку ничего не смыслю в женской моде. Скажу одно только: клумба. Или оранжерея с цветами самых причудливых форм и расцветок. Такое впечатление производили гуляющие девушки, женщины и баб… женщины немного старше восемнадцати. Часто я видел и пятерки стражников при полном вооружении, зорко блюдущих покой граждан. Не думаю, что на окраинах дела обстоят так же, но у меня и не было желания туда соваться. Да и что там делать?

Надышавшись свежим, слегка морозным воздухом и нагуляв немалый аппетит, который и без этого давно проснулся, а теперь нагло стал выворачивать мне кишки, я открыл дверь нашей комнаты, ожидая увидеть стол, накрытый к ужину. И увидел… Совершенно пустой и девственно чистый стол, за которым в рядочек расположились трое… судей, чуть не ляпнул я вслух. В центре сидел Сен. Справа от него расположилась Свента, а к левому боку уютно прижималась Весана — дела у нее на мази, промелькнуло в моем сознании. Все трое смотрели на меня в упор и молчали. Две пары глаз выражали суровую непреклонность, третья — мечтательную отрешенность. Какие из них чьи, думаю, объяснять не надо.

Такая радостная встреча здорово меня удивила и немного напугала. Что я такого сделал? Кого обидел? Что, в конце концов, случилось?

Сен жестом предложил присесть на стул, заранее выставленный в центре комнаты на ковер. Я, так же молча, не снимая плаща и сапог, занял предназначенное мне место. Некоторое время тишина ничем не нарушалась. Мы смотрели друг на друга. Я — с недоумением, Сен и Свента — по-прежнему сурово и непреклонно, Весана — отрешенно.

— Филин, — наконец произнесла Свента, — нам надо поговорить… — Она словно собралась с духом перед прыжком в холодную воду и после небольшой паузы быстро, боясь, что ее прервут, выдала: — Мы обеспокоены тем, что ты будешь поздно возвращаться домой, а в городе в это время суток небезопасно. Мы все обдумали, учли твои возможные аргументы и приняли решение провожать тебя до дома. Во всяком случае, пока не будем уверены, что ты достаточно хорошо освоил приемы самообороны. — И жестом остановила мои попытки возразить. — Дай договорить! Мы знаем, что ты можешь сказать. Но! Нанять телохранителей тебе не позволит баронская гордость, а в защите ты нуждаешься, поэтому…

— Еще не хватало, чтобы меня девушка от бандитов защищала, — удалось мне вклиниться в ее монолог.

— Я не девушка! — взвилась Свента.

— Мои поздравления! — не подумав, в запале брякнул я.

В ее глазах застыл лед, а от слов повеяло жгучим морозом.

— В данном конкретном случае, — отчеканила она, — я не девушка, а боевой маг!

— Да хоть вся гвардия короля! — взревел я, глядя прямо в глянец льда ее глаз. Даже отразился в них, как в кривом зеркале. — Девушка не будет моим телохранителем! И никаких телохранителей мне не надо ва-абще! Это понятно? Все! Я ушел!

В ярости я выскочил, хлопнув дверью. За ручку они меня водить будут. Сопельки вытирать и пряники покупать, чтобы не плакал. Мамочка с папочкой, блин, нашлись!

Ушел я, впрочем, недалеко. Морозный чистый воздух остудил мою ярость, оставив грусть и обиду. Ну что я, маленький? Не хочу, чтобы друзья превратились в нянек. Объективно говоря, я недостаточно хорошо владею холодным оружием, чтобы уверенно отбиться от трех-четырех человек. В меньшем количестве грабители явно не нападают. Как барона меня, конечно, учили фехтованию, но все осталось на уровне «для зачета сгодится». Однако никто никогда не посмел обвинить меня в трусости.

Опасно, видите ли. Опасно вообще по улицам ходить — можно поскользнуться, упасть и свернуть себе шею. Так что ж, нанять людей, чтобы под ручки водили? Пусть это баронская гордыня, но я так воспитан и лучше сдохну, чем буду прятаться за спины телохранителей.

С противоположной от входа стороны к зданиям общежития примыкал небольшой парк. Я присел на одну из скамеек. Командир патруля, проходя мимо во главе своей пятерки, внимательно посмотрел на меня, но, увидев мантию академии, отвернулся и пошел дальше. Патруль растворился в тенях парка, и больше никто не нарушал моего уединения.

Я забыл про ужин и, не замечая холода, сидел на скамейке и тупо смотрел на луч Селены, освещающий лужу с искристым инеем по краю. Ни мыслей, ни чувств, ни прошлого, ни будущего — только этот иней, переливающийся чистыми и яркими цветами радуги. Бесконечность пространства, времени и… одиночества.

Чья-то рука опустилась на мое правое плечо и легонько сжала его, выводя из своеобразного транса. Я, апатично повернув тяжелую голову, разглядел рядом с собой Свенту. Без теплого плаща, в одной мантии. Замерзла, наверное, отстраненно подумал я. Привстав, снял свой плащ и накинул ей на плечи. Она отрицательно помотала головой и, прижавшись ко мне, накинула его на нас обоих. Исключительно для того, чтобы согреть замерзающую девушку, я приобнял ее за плечи и покрепче прижал к себе.

— Ты прости нас, Филин. Но мы переживаем за тебя.

— Это ты прости меня. Наговорил лишнего. Я не хотел тебя обидеть. Честно.

— Я знаю и… уже простила.

Мы некоторое время посидели, молча созерцая игру искорок на инее в луче Селены. Мне было уютно и хорошо. Холодная пустота апатии сменилась теплым покоем умиротворения.

— Филин, — тихо заговорила Свента, — ты можешь выполнить одну мою просьбу?

— Все, что пожелает моя прекрасная леди, — так же тихо, расслабленный благодушной красотой звездной ночи, проговорил я… и тут же понял, что попался. Попробуй теперь откажись от своих слов, даже сказанных в шутку.

— Леди желает, — торжествующе сказала Свента, — чтобы досточтимый лорд сопровождал ее на вечерних прогулках по столице.

— На каких прогулках? — растерялся я. — У меня же нет на это времени…

— Кто вам, лорд, мешает это делать после занятий с лекарем? В котором часу они там заканчиваются?

— Полагаю, около девяти-десяти вечера.

— Отлично! В половине десятого я буду подходить к госпиталю королевы Милины, а вы, как воспитанный лорд, будете ждать свою даму и не уходить без нее. Если же дама по какой-то причине не сможет явиться на свидание, она найдет кого прислать, дабы известить о сем прискорбном факте досточтимого лорда.

— Сочту за честь.

А что я мог еще сказать? Вон как они с Сеном все обставили. Девушка просит сопровождать ее на прогулке. Попробуй откажи. Если уж быть честным с самим собой, отказывать мне решительно не хотелось, особенно в такой обстановке.

Вот так с тех пор и повелось, что четыре дня в неделю я по вечерам стал прогуливаться (насмешники скажут «выгуливаться») в обществе Свенты. Лгать не буду, делал я это с большим удовольствием. Мы не спеша шли и разговаривали обо всем на свете. Я знал, что она очень образованная и умная девушка, но каждый день открывал в ней все новые и новые глубины. Часто мы спорили, иной раз чуть не до драки, но каждый раз мирились, находя компромисс или оставаясь каждый при своем мнении. Эти прогулки настолько вошли в привычку, что, когда выпадал редкий день и господин Лабриано был занят, мы прогуливались просто так. Кто мне составлял компанию, когда у Свенты не было времени, я думаю, вы догадались.

Сен в первый же день моих занятий по самообороне напросился поприсутствовать на тренировке. Там он долго разливался соловьем, убеждая наставника, что с детства мечтал научиться защищать себя, что боится по вечерам ходить один по городу, а тут друг очень кстати сможет провожать его с курсов домой, и все так складывается, что ему тоже непременно надо ходить на эти курсы в те же самые дни и часы, что и его друг. То есть я. Наставник усмехнулся, выслушав Сена, и разрешил заниматься. Правда, в другой группе, но в те же дни и часы.

Навыки, которые требовалось отрабатывать дома, я отрабатывал под присмотром Свенты, которая заявила, что иначе я обязательно что-нибудь напутаю. Надо признать, помощь ее была очень полезна. Учили меня технике самозащиты, разработанной специально для таких, скажем так, массивных и негибких персон, как я.

Занятия с целителем продвигались, как мне казалось, медленно, хотя он говорил — очень даже успешно. Я научился тянуть две нити одновременно и заполнять ими два разных узора. Нет, заполнение узора — это не вливание жидкости в сосуды. Из внешней энергии строился каркас будущего узора, затем, не давая ему разрушиться, следовало частично оплести элемент каркаса спиралями нитей, частично заместить ею, где-то приходилось даже расслаивать нить на еще более тонкие волокна для создания необходимых связей. В узловых точках нити просто и легко спаивались вместе, я тут же вспомнил свой узелок и понял, почему господин Лабриано так смеялся. Но эти узелки часто тоже бывали необходимы. Они использовались там, где соединялись блоки узоров, работающих последовательно. То есть сначала один блок выполнял свою задачу, затем другой и так далее. Для того чтобы второй блок не начал функционировать одновременно с первым, и требовался один или несколько узелков, которые скрепляли всю конструкцию вместе, но не делали ее единым целым. Развязывались они по команде целителя.

К концу семестра «еж» стал для меня ручным. Я уже был способен за полминуты покрыть тремя иголками каждый квадратный метр территории радиусом в двадцать метров, за три минуты сформировать усложненный вариант «ежа» с разрывными иголками со встроенными прогивомагическими узорами. Такой «еж» мог пробить и защиту целителя, правда изрядно ослабленную. Кроме этого, я научился использовать кое-что из атакующих узоров: копье, булаву и секиру. Данные структуры были предназначены уже для поражения одиночного, но хорошо защищенного противника.

Из защитных структур я освоил простой и активный купол, простой и активный доспех. Простой купол защищал площадь радиусом от пятнадцати до двадцати метров, не давая предметам, двигающимся с определенной скоростью, пересечь границу территории, активный же отражал все, что пыталось проникнуть внутрь, невзирая на скорость. В зависимости от настройки он либо просто отталкивал объект, либо при этом прошивал иглами, подобными «ежовым». Доспехи были аналогом купола, только являлись средством индивидуальной защиты и позволяли в них передвигаться. Имелись и амулеты, формирующие купола и доспехи. Но их мощности хватало не более чем на час-полтора постоянной работы. Я мог держать такие узоры достаточно долго, а это требовало концентрации и непрерывной подачи нити в управляющий блок, ответственный за восстановление истощившихся участков защитного узора. Тот в первую очередь восстанавливал те участки, где произошел прорыв или существенное ослабление нитей. В случае штурма полога требовалось очень много нитей. Разумеется, управляющий блок имел структуру, содержащую про запас несколько клубков готовых нитей, но следовало вовремя пополнять этот запас.