Инкубатор для вундерваффе

— Меня уверяли, медики не нашли никаких следов воздействия.

— Если только они располагают инструментарием, чтобы обнаружить внесенные в мозг изменения, — парировал безопасник. — А второй вопрос, про честь спуститься вниз, обсудим позже. Сейчас меня интересует Лев. Я хочу услышать о вашем отношении к этому галакту.

— Какое может быть отношение? Он враг, как и все черные. Они уничтожили наш корабль и убили большую часть находившихся на нем людей.

— Ну, понятие «враг» — несколько абстрактное. Врагом является вся их раса. Можно ненавидеть их цивилизацию, но одновременно нейтрально или даже с некоторой симпатией относиться к отдельному индивидууму. Тем более что сам Лев помогал вам и, вероятно, лично не участвовал в захвате корабля. Если уж на то пошло, земная эскадра добровольно присоединилась к силам обороны Сиенны, мы сами вмешались в эту битву.

— Тогда назовем вещи своими именами. Лев меня вербовал. Он предлагал мне условия жизни, гораздо лучшие, чем те, на которые мог рассчитывать бывший пленник. Главное, я и мои потомки остались бы в живых после истребления человечества в Солнечной.

— Здесь подробнее. — Майор удобно уселся и переплел пальцы на животе. — Почему, собственно, такое странное имя для негуманоида — Лев? Я знаю, что у ваших предков был древний писатель — Лев Толстой, а еще это имя любили евреи, жившие среди них. И вообще, откуда более чем в тысяче парсеков от Земли разумная амеба носит земное имя — Лайон?

— Ну, единственное, что могу знать наверняка, что он — не еврей, и зовут его не Лев Абрамович и не Лев Николаевич, просто выбрал себе ник для диалогов со мной, — криво улыбнулся Сартаков и вновь погрузился в воспоминания о взаимоотношениях с галактом. Рассказ занял минут десять.

— Он не пытался вербовать меня на выполнение задания в качестве агента среди людей. Только как гладиатора. После третьего боя даже не было трогательного прощания. Робот выдернул меня из медблока, сказал о засчитанной победе и впихнул в капсулу, — закончил десантник.

— Я верю вам, — ответил безопасник.

— Не самые распространенные слова для человека вашей профессии, — огрызнулся Олег. Он уже не хотел ни на какую Землю. — Заприте меня на какой-нибудь дальней станции у самой заштатной планеты, где я, даже будучи шпионом врага, много не испорчу, и перестаньте доставать допросами и расспросами.

— Верю, что вы считаете правдой то, о чем рассказываете, — уточнил особист. — Все данные медобследования говорят о том, что ваши воспоминания — подлинные, не имплантированные. Но это в пределах возможностей нашей техники, а не противника. Вспомните хотя бы тот медицинский автомат. Пришить оторванную руку и сохранить ей подвижность на Земле могли бы уже на рубеже двадцатого и двадцать первого веков, восстановить стопроцентную работоспособность за день — в начале двадцать второго века. А соединить туловище, разрубленное под диафрагмой, да так, что следов не осталось, и через час посадить вас, уже здоровенького, в капсулу, которую потом бросили у наших границ, в человеческие представления и возможности никак не укладывается.

— Понятно.

— По крайней мере, инопланетяне не изменили вашу личность. Даже если в вас сидит глубоко зашитая программа на сбор и передачу информации врагу, я отправлю вас на новое место службы, где связаться с резидентом вы не сможете ни при каком желании. Потому и посылаю вниз.

Впервые за весь длинный разговор безопасник встал, подошел к иллюминатору и, задумавшись, посмотрел на звезды. Затем, окончательно решившись, вытащил из стола панель какой-то очень особой и защищенной линии связи, отправил вызов. На том конце невидимой нити ответил Михаил Заречный, бывший безопасник на тибетском объекте, а ныне глава Миссии со стороны Земли. И уже через двадцать минут Олег оказался среди вечных льдов.

10. ЗЕМЛЯ-2. 3.03.1667. БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ

Несмотря на предупреждения, переход для Якимуры был легким шоком. Сначала резкий газовый удар по защитному комбинезону — человек материализовался в точке и мигом вытеснил воздух. Затем он почувствовал, что под ногами нет опоры и, пролетев вниз десяток метров, упал на батутную сетку. Тело автоматически сгруппировалось в полете, он подпрыгнул вверх и, лишь погасив колебания батута, кинулся в сторону, чтобы не получить на голову очередного коллегу из портала.

Его уже ждали. Спускаясь с сетки, Якимура полностью контролировал эмоции и не потерял лицо. Кроме него в течение недели портал выпустил еще трех человек и около тонны оружия и снаряжения.

До того, как прибыла вся первая партия командировочных, начальник базы, тучный краснолицый мужчина Тадеуш Мазовецки, раздал всего два задания: осваиваться на станции и… изучать историю Европы XVII века. О задачах команды он рассказывал весьма кратко и обещал, что все подробности они узнают в свое время.

Неторопливость, царившая на базе, поначалу поражала. Она никак не стыковалась в сознании людей с той лихорадочной спешкой, с которой их вырвали буквально из постели и перебросили к тибетскому порталу. Кроме того, объявленная возможность сообщить родным, куда они подевались, до сих пор не была реализована. И если родственники двух полицейских с западного побережья Америки и инженера из военного подразделения концерна Apple привыкли к их частым командировкам, то профессор Херлуф ван Нааген и конгрессмен Вильям Джонс здорово нервничали и представляли, как их жены лезут на стенку, обзванивают друзей, морги и любовниц, а затем вырывают гланды без наркоза всем, кто, по их мнению, может быть причастен к исчезновению кормильцев.

Вскоре к команде присоединились еще трое. Удивительно, по каким критериям организаторы всего этого беспредела подбирали людей. Биньямин Голдберг был финансистом, Анджей Новак инженером-химиком, а Нурлан Исынбаев — медиком со специализацией «травматология». Почти все из разных мест, и ни одной женщины.

Безымянный остров, приютивший по воле случая базовую станцию, был живописен и труднодоступен с моря. Площадью меньше двух квадратных километров, он большей частью был обрамлен скалами и обрывами, кроме небольшой полоски пляжа. Скалы вверху были плотно покрыты растительностью, которая непонятно где добывала пресную воду. Кричали птицы, шумел прибой, палило солнце. Курорт…

Впоследствии, когда кровь полилась, как вода, а работать пришлось по семнадцать-девятнадцать часов в сутки, чтобы уцелеть и сохранить завоеванное в новом мире, все члены команды вспоминали первые дни на острове как самые счастливые и беззаботные в своей жизни.

11. ЗЕМЛЯ-2. 10.03.1667. БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ

— Сегодня, господа, когда ядро нашей миссии в сборе, расскажу вам об истории открытия этого мира, его удивительных физических особенностях и о наших задачах на Земле-2. Часть из вас уже в курсе, извините за повтор. — Мазовецки, расхаживая перед членами команды, заложив руки за спину, меньше всего был похож на главу разведывательной миссии на новой неосвоенной планете. Да и вся обстановка больше напоминала пикник. Обширная штабная палатка, несколько двухместных палаток, временный склад и посадочная стойка для малогабаритной платформы с антигравом занимали большую часть сравнительно ровной площадки в центре островка. Дальше — пляж, валуны, скальные выступы, деревья да сетка для людей и грузов с Земли.

— Земля-2 была открыта десять дней назад по летоисчислению Земли-1 в результате эксперимента по выходу в 0-пространство вблизи больших масс. Как вы знаете, в теории 0-навигации в том виде, как ее преподнесли нам свальды в 2040 году, невозможно переместить физическое тело в 0-пространство вблизи гравитационного поля звезды или планеты, поэтому наши корабли с генераторами 0-пространственного перемещения уходят на досветовой скорости от Земли на обычных двигателях. Вероятно, вам также известно о сооружении в Тибете грандиозного комплекса для экспериментов с высокими энергиями — хотя бы по демонстрациям против экспериментов с такими энергиями в атмосфере Земли. Мы надеялись открыть переход в 0-пространство в поле земной гравитации с тем, чтобы искать выход из данного пространства тоже в мощном гравиполе. Например, на поверхности планет, контролируемых галактами. Тогда для доставки боеголовки не нужно было бы посылать корабль к планете в обычном пространстве.

В итоге эксперимент выдал единственный результат, по существу побочный, но который может окупить всю кампанию с Тибетом. Мы нашли планету, которая больше чем на девяносто процентов соответствует нашей Земле. Только здесь на дворе еще семнадцатый век.

Общее сомнение выразил конгрессмен Джонс, который кратко сформулировал его так: все замечательно, но мы здесь при чем? Есть специалисты по освоению ресурсов планет, населенных неразвитыми народами, если, конечно, рентабельно таскать эти ресурсы через единственный портал, который обошелся в треть годового валового продукта Евразии, и это даже теоретически не может быть рентабельно.

— Нерентабельно! — радостно подтвердил Мазовецки. — Для перемещения тела через портал в гравитационном поле энергозатраты на несколько порядков больше, чем в космосе. Технически возможно перемещать объекты массой менее ста килограммов, и пересылка обходится настолько дорого, что скоро эти затраты будут сопоставимы с теми, что уже ухнули в бездну при строительстве Тибетского комплекса. Но есть один товар, который может стоить дороже всех денег на земле — информация!

— И эту информацию вы отправите из мира на уровне развития семнадцатого века? Даже не смешно.

— Верно, — ответил пан Тадеуш. — Здесь такой информации нет. Но ее могут получить наши потомки. Дело в том, что время на Земле-2 идет в двести один и три десятых раза быстрее, чем дома. Мы состаримся и умрем, а на родине не пройдет и полугода. Потому-то вас столь спешно собирали, а здесь уже никто никуда не торопится.

— То есть мы должны основать здесь колонию, смешаться с аборигенами, дождаться, когда развитие науки и технологий опередит земное, а затем передать информацию домой? — Якимура первым нарушил паузу.

— Просто ждать не будем. Здесь тоже могут быть галакты. Мы выступим прогрессорами. В нашем активе знания Земли двадцать четвертого века и двух высокоразвитых союзных цивилизаций. За пятьдесят лет мы сможем локально достичь европейского уровня конца девятнадцатого века, потом через сто — освоим местными ресурсами все, что умеет Земля. И тогда в нашем распоряжении будет еще сто — сто пятьдесят лет на изобретение супероружия, которое остановит галактов в любом пространстве. Правда, к моменту появления мощного научного центра на Земле-2 нам всем предстоит освоить профессию цветовода. В смысле, выращивать цветочки, удобряя их своим телом с глубины два метра. Посчитайте, до этого светлого будущего не суждено дожить никому из присутствующих. А на Земле пройдет каких-то полтора года.

— Логично, — оценил замысел Новак. — Если темпы наступления черных в нашем секторе не вырастут, до контролируемых нами звездных систем они доберутся не раньше, чем через шесть-семь лет. И еще пару лет до Земли. Так что, господа, имеется примерно тысяча лет в запасе.

— Если не брать в расчет местных галактов, — сказал Диего Родригес, полицейский, теперь уже бывший. — Корыто свальдов мы просто собьем на посадке. Все их знания у нас уже есть. Или просто посадим их в клетку, чтобы галактика не знала о нашей скромной голубой планете. Добавим себе немного времени.

— Не забывайте еще об одной проблеме, связанной со свальдами, — вступил в разговор ван Нааген. — Помните, около двухсот лет у нас был застой в фундаментальных науках, когда все, что мы знали, оказалось архаикой рядом с 0-переходами и физикой 0-пространства. Мы поднялись на чужих знаниях, и очень сложно стало что-то двигать дальше. Тут аналогично.

— Но вы же, профессор, способны создавать новое? — спросил Новак. — Как построим техническую базу для исследований, запросим через портал ученых. Те, кто сейчас на коне, будут такими и через полтора земных года, через триста местных. Надеюсь, здесь изобретут суперпушку до первого контакта с местными инопланетянами.

— Учтите, коллеги, местный человеческий фактор, — продолжил ван Нааген. — Мы должны убедить людей позднего Средневековья все бросить и срочно совершить научно-техническую революцию. Для этого мы должны сотни лет контролировать основные людские и природные ресурсы планеты.

— Значит, задача номер один — захватить мир, — буднично резюмировал японец, как будто речь шла о том, чтобы первому занять место на парковке.

— Что, конгрессмен, как вам карьера — стать президентом планеты? А еще лучше — императором.

— Я согласен, — скромно ответил Джонс и включил одну из самых отработанных улыбок — «для избирателей, № 4».

12. ЗЕМЛЯ-2. 11.03.1667. БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ

Курортный островок, односторонний канал к которому протянулся от Тибета, оказался расположен рядом с Корсикой. Учитывая почти полное совпадение местной географии с земной, было решено оставить все названия в привычном виде, независимо от того, как называют свои города и веси живущие в XVII веке аборигены.

Придется Корсике, задолго до Наполеона, стать отправной точкой европейской экспансии. А в перспективе — мировой.

Очередное совещание произошло через сутки после того, как Мазовецки впервые рассказал о целях миссии. При всей необычности задачи, миссионеры (или прогрессоры, или интервенты — название можно выбрать по вкусу) достаточно плотно прониклись ею, и каждый высказал свое мнение в разрезе своей земной профессии. Что характерно, никто не запаниковал и не заныл «хочу домой». Психологическая оценка неведомых рекрутеров, подбиравших кандидатов для миссии на Земле-2, оказалась верной.

Первым высказался ван Нааген. Готовясь к первому выступлению перед коллегами, он разрывался между несколькими крайностями. Как либералу и демократу ему совершенно не импонировало, что на Земле-2 предлагается создать форсированный вариант развития земной цивилизации с уклоном в тоталитаризм и милитаризм. С другой стороны, он понимал, что все попытки развития демократических форм правления в XVII веке обречены на неудачу. Элементы выборности в Англии и Нидерландах — только уступка части власти от монарха некому клану влиятельных лиц.

Несмотря на свои пламенные либеральные проповеди перед студенчеством, профессор оставался патриотом, двое сыновей которого ушли служить в космофлот. Поэтому у него не было сомнений, что Миссия должна выполнить свою задачу.

Еще он понимал, что от него зависит общая стратегия развития, конкретно — на ближайшие триста лет. Результат его работы определит будущее двух миров и в дальнейшем, когда Земля-2 станет более развитым и, соответственно, доминирующим миром, а истощенная войной первая Земля с вялотекущим временем станет проваливающимся в прошлое придатком.

— Коллеги, — начал ван Нааген академически, — для строительства современного, по меркам Земли двадцать четвертого века, научно-исследовательского комплекса, нам необходима глобальная развитая и контролируемая нами экономика. Добыча сырьевых ресурсов и выпуск основных материалов должны выражаться цифрами как минимум в сотни миллионов и миллиарды тонн в год. Причем упор мы должны сделать именно на вал, а не на качественные показатели. Точные инструменты и оборудование нам перекинут через портал. Все материалоемкое мы должны производить сами. Для этого нам необходим контроль над территориальными и сырьевыми ресурсами планеты, а также многочисленное, обученное и управляемое население, способное эти ресурсы освоить.

— Оттолкнемся от опыта Земли, — продолжил он в стиле профессора за кафедрой. — Мы знаем, что правители своих народов могли расходовать только часть экономических ресурсов на армию и другие цели, от которых мало проку рядовому труженику. Большая часть ВВП идет на дальнейшее развитие экономики и на потребление. Есть, конечно, исключения. Например, в двадцатом веке Россия расходовала более половины ВВП на военные нужды, значительные средства на пропаганду своей социальной системы и только несколько процентов — на потребление населением. Но экономика коммунистической России опиралась на экспорт нефти и других природных ресурсов. Нам данный вариант не подходит, мы не будем искать инопланетян и продавать им ресурсы Земли. То есть в пределах Миссии нам предстоит создать глобальный рынок рабочей силы и производство товаров для удовлетворения потребностей основной массы населения.

— Это понятно, — резюмировал ван Нааген свой первый тезис в обычной преподавательской манере, когда важно, чтобы сказанное было понятно лектору, а студенты пусть разбираются как хотят. Но в штабной палатке сидели отнюдь не студенты, и они прекрасно осознавали необходимость рутинной работы по строительству рынка труда, товаров и услуг. — Теперь о том, как подтолкнуть людей в нужном направлении. Очевидный способ — через завоевание и принуждение. Действенно, но я предлагаю начать с несколько другого. Мы можем протащить через портал вооружение уровня конца девятнадцатого — начала двадцатого века и вооружить им одну-две тысячи наемников. Я думаю, никто не предлагает дать им бластеры? Допустим, обучив их за пару месяцев, мы можем с легкостью сокрушить любую армию крохотных немецких или итальянских государств. Да что там, две-три батареи трехдюймовых орудий плюс десяток пулеметов рассеют на поле боя французскую, английскую или испанскую армию. И что дальше? У нас нет и не будет достаточного числа ресурсов, импортированных через портал, особенно боеприпасов, чтобы вооружить отряды, способные контролировать хотя бы четверть Европы. Таким образом, я предлагаю построить общеевропейское клерикальное государство, чтобы народ с фанатичной преданностью в глазах делал все, что нужно Миссии. Отдельных непокорных запросто усмирит малочисленная, но хорошо вооруженная армия.

— Тогда почему среди нас нет военного, только полицейские? — спросил темнокожий индус с непроизносимой фамилий, которую все заменяли коротким ником «Раджа». В военной лаборатории Apple, с эмблемой в виде яблока, разрубаемого ноутбуком, Раджа настолько привык к назойливым солдафонам, изображавшим осведомленность в недоступных им материях, что теперь, после перевода в военный по своей сути проект «Миссия», он удивлялся их отсутствию.

— Военных с боевым опытом не оказалось в окрестностях Тибета, — ответил Мазовецки. — Полагаю, в течение суток они смогут кого-то перекинуть от передовой. Учтите, господа, идея Миссии как оборонной акции возникла, по земному времени, всего два дня назад, и переброс людей и снаряжения происходит весьма сумбурно. Поэтому планированием, что нужно для Миссии, и в каком порядке будем менять мир Земли-2, мы обязаны заняться здесь. От вас, пан Раджа, мы ожидаем идеи по организации производства вооружений и боеприпасов уровня тысяча девятисотого года. Легкие полевые орудия, пулеметы, винтовки «болт», ручные гранаты, револьверы. В перспективе — небольшие корабли с металлической обшивкой и пушечно-пулеметным вооружением. Основное транспортное средство — лошади — здесь имеется в достатке.

— А вы не ошиблись адресом? Я специалист по бортовому вооружению атмосферных десантных кораблей, а не по историческим реконструкциям.

— Дорогой Раджа, — снова вступил в разговор ван Нааген. — Уверяю вас, на всей Земле сейчас нет ни одного специалиста по производству винтовок Мосина и Маузера. Как и нет стратега с опытом охвата кавалерией вражеского войска. Придется всему учиться здесь. Отнеситесь к этому как к логической задаче. Все сообща вырабатываем подробную программу действий. Как только ворвемся во внешний мир, он весь будет против нас, там задумываться некогда.

13. ЗЕМЛЯ-2. 12.03.1667. БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ

Вдоль шикарного пляжа, омываемого теплыми средиземноморскими волнами, шли четверо мужчин. Они обсуждали, ни много ни мало, концепцию единого Бога для всего мира. Наверно, так за полторы с лишним тысячи лет до этого брел по берегу Галилейского моря Иешуа из Назарета и рассказывал о Боге своим ученикам. Но, в отличие от самого знаменитого в мире сына еврейского народа, четверо собеседников не называли себя сыновьями Божьими. Они вообще были по большому счету атеистами. Но им предстояло создать культ Бога, который бы устроил христиан всех конфессий, мусульман, а также малочисленных, но влиятельных иудеев. Со временем новому культу придется бороться за души многомиллионной паствы Индостана и продвигаться дальше на восток, в Поднебесную.

— Почему бы не взять за основу католическое христианство? — предложил один из них. — Я могу разыграть второе пришествие, техники для чудес у нас хватит.

— Вы упрощаете, Билл, — отреагировал Мазовецки. — Давайте выслушаем нашего профессора, у него гораздо более радикальное предложение.

Ван Нааген за дни пребывания на острове утратил сходство с академическим сухарем. Над его босыми ступнями развевалась бахрома грубо оборванных штанин, рубашка была завязана узлом над тощим, но дрябловатым животиком, а редкие седые волосенки шевелил морской бриз. По сравнению с плотным аккуратным паном и привыкшим всегда иметь товарный вид политиком, профессор скорее напоминал хиппи. Но его речь не изменилась, всякий раз, когда он говорил больше одной фразы в один присест, его голос начинал вещать, как с кафедры университета или трибуны митинга.

— К сожалению, в чистом виде христианство нам не подойдет. Особенно образца семнадцатого века, где еще иногда ведьм сжигают да и вообще к любым изменениям устоев относятся без распростертых объятий.

— Христианская троица, — продолжал ван Нааген, — уже с трудом воспринималась в рамках понятия единого Бога. Больше двух тысяч лет богословы объясняли, что богов не три, Бог един. Просто он… триедин. Далее они объявляют Деву Марию вознесенной на небо, создают ее культ, ей поклоняются как отдельному божеству. Не говоря уже об апостолах и других канонизированных святых, которым ставят свечи и возносят молитвы, просят о заступничестве и других мелких, но сверхъестественных услугах. Получается, они тоже маленькие божки невысокого ранга. Наконец, божественную силу имеют иконы, реликвии и трупы канонизированных святых, что типично для языческих идолопоклонства и фетишизма. Поэтому веру людей надо очистить от языческих примесей и вернуть к монотеизму.

— К иудаизму или исламу? — спросил Роберт Ли, неприметный молодой человек, последний по времени засланец в мир Земли-2, имиджмейкер одного из крупнейших политиков на старой Земле.

— Опять-таки нет. Иудаизм вырос из политеизма, в Бытии есть упоминание о «богах», и еврейский Яхве поначалу просто был очень особенным Богом — помогал еврейскому народу по первому свистку народного вождя. А потом стал единым и единственным Богом, победив всех остальных. Главное, он победил остальных в сознании еврейского народа. Вместо одной привилегии — очень специальный Бог у обычного народа — получилась привилегия богоизбранного народа у общего для всех Бога. Вас, дорогой Билл, можно легко заретушировать в еврея, а Беня Голдберг может изобразить ребе и без грима. Но иудаизм — глубоко националистическая религия, к тому же христиане давно прокляли иудеев за христопродавство.

— Ислам для нас ближе всего. Он впитал все лучшее, что было в иудаизме. Более того, Мухаммед видел свои пророческие сны после того, как наобщался с евреями, которые, в свою очередь, уже оказались под влиянием смягчающего действия христианства. Но вот беда. Взяв у евреев идею единого и единственного Бога и объявив войну поклонникам языческого многобожества, мусульмане через какое-то время распространили эту войну-джихад и на других адептов единобожия, иудеев и христиан, которые поклонялись Богу не по мусульманскому обряду. В исламе нас не устраивает нетерпимость. Кроме того, в существующем противостоянии мировых религий мы станем на сторону одной из них, автоматически получив весь накопившийся негатив от других церквей. Лучше уж роль оппозиции ко всем в статусе «свежего врага». И попытаться не уничтожить, а поглотить своих оппонентов. Я полагаю, опорным камнем нового учения станет утверждение о том, что все поклоняются одному и тому же Богу, только по-разному в силу разных представлений о нем, посему не существует принципиальных различий между верующими, и все они — наша паства. С эпохи пророков прошло больше тысячи лет, придет новый пророк, или даже произойдет само Богоявление, как решит наш PR-менеджер. — Ван Нааген кивнул в сторону своего молодого собеседника. — Вам, дорогой Билл, предстоит занять должность высшего иерарха новой церкви, рекомендацию на трудоустройство выпишет сам Бог или его пророк. После чего все корольки, князьки, царьки и султанята будут не более чем вашими региональными менеджерами в филиалах, а если их что-то не будет устраивать, у нас будет достаточно сил продемонстрировать, что сердить ставленника Единого Бога никак нельзя. Естественно, не все сразу, начнем с одного крупного государства, за ним вся Европа и весь мир.

— То есть юридически я стану самым главным человеком на планете? — Джонс зажмурился, то ли от солнца, то ли от удовольствия и сознания собственной значимости.

— Вы правильно подчеркнули, коллега, именно юридически. Фактически руководство Миссией останется на острове. — Мазовецки старательно скрыл сарказм. Из досье Джонса он знал, что политик является демагогом и пустозвоном, но очень талантливым. На должность, где нужно занимать руководящее кресло, но не вырабатывать и не реализовывать никаких решений, а также ни за что не отвечать, Вильям Джонс подходил идеально.

В это время Якимура занимался гораздо более прозаичными делами, а именно безопасностью двусторонней связи через портал. Распаковав очередной контейнер, плюхнувшийся на батутную сетку, он перетащил его содержимое к приемному отверстию портала и смонтировал дублирующую систему передачи чипов в Тибет. Через 0-пространство не пробивались никакие волны или излучения, которые можно было бы использовать для связи. Энергостанции базового лагеря хватало только на передачу микрочипов весом менее 0,1 грамма, на которых записывалась информация. Крупные предметы перемещались только в одном направлении — на Землю-2.

Как и все участники миссии, Якимура перебрасывался в Тибет в дикой спешке. Но перед отправкой он имел на удивление неторопливую беседу с Михаилом, главой тибетского комплекса. За час беседы на Земле-2 прошло больше восьми суток. Теперь Якимура знал, чем обязан такому странному назначению и специфической роли в Миссии.

Он родился в семье дипломата, которая оказалась на пограничной планете гуупи в момент начала атаки галактов. Прошло шесть лет, но он до сих пор не простил себе, что по какой-то невероятной случайности находился за сотни парсеков от своей семьи, когда на месте столичного города оказалось озеро расплавленной лавы. Почему в тот раз галакты не занимались своими обычными делишками — не отлавливали крепких самцов для «спортсменов», а всех остальных для «звероводов» — осталось полной загадкой, как и многое другое в поведении этих нелюдей. В озере лавы погибли родители, гостившие у них его жена и трое детей.

Якимура не покончил с собой, несмотря на суицидальные традиции своих предков. Даже внешне не сильно изменился, эмоции практически никогда не пробивались на его бесстрастное лицо. Да и не было никаких эмоций, все чувства сгорели вместе с его семьей. Ввиду особого личного счета Михаил счел японца самым надежным членом команды, готовым на все ради мести инопланетянам.

Особенно беспокоила Заречного возможность агентурного проникновения в Миссию. Многие полагали, что галакты в состоянии внедрить глубоко в сознание человека необходимые настройки, способные образовать управляющий центр и перехватить контроль над человеком, заставляя совершать поступки в свою пользу. Поэтому Михаил завербовал нескольких человек, обеспечивая перекрестное наблюдение за членами Миссии. Якимура был наиболее подходящим — никогда не находился вблизи планетных систем, контролируемых галактами, и был гарантированно лоялен из-за потери семьи. В другом кандидате на участие в Миссии Михаил совершенно не мог быть уверен, тот побывал во вражеском плену и был категорически навязан вышесидящим начальством.

В числе прочего Якимура развернул на Земле-2 систему крошечных, размером с насекомое, беспилотных летающих станций наблюдения на антигравитационных движках. Единственный тяжелый беспилотник с радиусом действия около двух тысяч километров развозил над Европой миниатюрных жучков.

Дублирующая система отправки чипов каждые три с небольшим часа перекидывала файлы непосредственно Михаилу. Теперь ежеминутно компьютеры Тибета получали порцию данных о том, что произошло за 201 минуту в базовом лагере, а в отдаленной перспективе — на всей Земле-2. Ни Мазовецки, ни другие участники Миссии не догадывались о некоторых обязанностях и возможностях замкнутого мужчины, чьи скулы и узкие глаза напоминали о его далеких островных родственниках.

14. ЗЕМЛЯ-2. 13.03.1667. БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ ОЛЕГ

Несерьезное начало серьезной эпопеи: мое многострадальное туловище барахтается на батутной сетке. Потом объяснили, что теоретически возможны «флуктуации юстировки» портала через 0-пространство, из-за чего перестраховались и натянули широченную сеть ниже точки выброса.

Выбравшись на твердую поверхность, я не сдержался и заулыбался, как ребенок. Первый раз за столько лет выдалось стоять на морском берегу, дышать соленым воздухом, мять берцами зеленую траву, есть глазами бесконечное синее небо и подставлять рожу яркому мартовскому субтропическому солнцу. Неужели эти бесконечные отсеки и коридоры, мертвенно-белые у клякс и рубчато-зеленые у наших, навсегда позади?

Как может случиться, что вчерашний гладиатор, практически приговоренный к смерти раб, а потом вечно подозреваемый галактский шпион без права спускаться на планеты, назначен на самую ответственную военную должность в истории Земли. Хоть в одной армии мира сержанту, невесть как вернувшемуся из плена, давали звание полковника, обязанности бригадного генерала и ответственность маршала? Парадокс, чушь, нонсенс, хрень полная, а я, все еще живое олицетворение этого нонсенса, греюсь на солнце в параллельном мире, где время идет в 201 раз быстрее. Там за мной санитары не бегут, ау? Ладно, потом выясню, какие скрытые пружины сработали, отправив меня сюда, пока что есть дела поважнее.

Кругло- и краснолицый нонкомбатант — явно не санитар, ростом мелковат. Видимо, он и есть пан Тадеуш, старожил и временный глава Миссии. Тепло поздоровался со мной, видно, не сильно держался за пост главы. Его сюда забросили, когда еще не было идеи строить на Земле-2 супероружие, посему с радостью спихнет административные функции, а сам займется своей наукой.

Не теряя времени, хотя его здесь вроде и навалом, прошу собрать личный состав. Островок маленький, народ собирается мигом. Вот и олежкина карманная армия: мой зам, Якимура, и два бывших полицейских. Мать твою, один из них негр! С Кентерры слово «черный» с любыми синонимами для меня — худшее ругательство. А ниггеры так любят политкорректность. Ладно, потолкую с ним. Поймет, если не дурак, почему не люблю все черное и что черным называется, вроде дебилов сюда не забрасывают.

Так, двенадцать человек со мной. Все. Остальных вербовать-растить из аборигенов. Мы захватим этот мир, туру-руру-руру-ру… Отставить веселье, разговорчики в строю.

Хотя какой строй, все в доску штатские, даже мои полицаи и Якимура. Навербую армию, вот и будут у меня ходить шеренгами по прусскому образцу.

— Уважаемые господа и коллеги, — поворачиваюсь к моим, чтоб чувствовали разницу. — Господа офицеры. Так как на повестке дня первоочередная задача — захват военной и политической власти на планете, а экономику и науку будем двигать потом, я, как военный руководитель Миссии, принимаю на себя всю полноту власти на базовом острове. Впоследствии — и во всем мире.

— Но позвольте, — перебил меня, лучше бы он этого не делал, представительный мужчина с повадками профессионального государственного клоуна. — Нами выработана модель общества, при которой начальником планеты станет глава единой церкви планеты, так сказать, духовный вождь.

Конец ознакомительного фрагмента