Крушение дома Халемов

Пролог

- А действительно, почему это так? — Медео, уже совсем не глядя, плюхает последнюю книгу, и они рассыпаются вновь. «В следующий раз он рубанет их мечом», — с удовольствием думает Кори, глядя, как брат снова опускается на колени и начинает размещать тяжелые тома на нижнем ярусе этажерки. Не поднимая головы, Медео продолжает:

- Я никогда не задумывался. Нас трое. И есть еще побочные ветви Эсилей. Все они связаны с нами большим или меньшим родством, и так же устроено у Дар-Пассеров, Дар-Умбра. Почему у Халемов не так?

- Я тебе расскажу.

«Надо было все-таки быстренько убить его и пойти спать», — Кори наблюдает за Медео, ногой задвигающим оставшиеся книги в угол и присаживающимся поближе. Беседа грозит затянуться. А я устал, как же я устал...

- Это было пятьсот лет назад.

Голос Корвуса певучим не назовешь. Скорее, он, как назойливое насекомое, буравит мозг, проникает аж до подкорки. Но Кори так устал. ему так хочется спать. И ему снятся такие хорошие сны.

Глава 1. Так не может более продолжаться…

(Дар-Эсиль, лорд-канцлер Аккалабата)

- Ваше Величество, так не может более продолжаться, — старейшина дома Пассеров сгибается пополам у королевского трона. Вид у него решительный и недовольный.

Королева еще молода, но уже овладела всеми оттенками равнодушного тона, которые полагаются властительнице Аккалабата:

- Что «это»?

- Ваше Величество, — вперед выступает верховный лорд Дар-Умбра. — Взгляните на результаты четырех последних турниров. Начиная с полуфиналов.

Королева отмахивается от протянутого ей свитка, как от назойливой мухи.

- Скажите сами, мой лорд.

- Там одни мальчишки Халемы. Все четверо. Хетти, Соль, Элдж[1] и Ко. В разном порядке и комбинациях (иногда нам все-таки удается заставить благоволящего Халемам лорд-канцлера поставить их в один угол турнирной сетки, чтобы они выбивали друг друга на ранних стадиях). Но в целом — это только они. Всегда они. Нам уже трудно уговорить наших парней участвовать. Это все больше начинает напоминать избиение младенцев.

- Вот как? — новый оттенок равнодушного тона, — А что скажет наш лорд-канцлер? Лорд-канцлер пожимает плечами:

- На мечах Дар-Халемов держится Ваша власть, моя королева. Внутреннее время Халемов — одно из главных сокровищ Аккалабатской Империи.

- Я знал, что ты это скажешь, — бурчит лорд Дар-Пассер. — Но аккалабатская армия состоит не только из Дар-Халемов.

- Вот-вот, — На лице у верховного лорда Дар-Акила появляется пакостная улыбка. — Могли бы и поделиться.

Эти слова сопровождаются грязным и недвусмысленным жестом. Королева делает вид, что не заметила.

Идея встречает явное одобрение присутствующих. Нет такого клана на Аккалабате, который бы не мечтал заполучить себе в дойе или каруны отпрыска рода Халемов. Другое дело, что сами Халемы очень разборчивы: они ищут и находят себе пару только в кланах Эсилей или Умбра. Так складывалось столетия, и лорд-канцлер Аккалабата не видит повода менять установившуюся традицию. Ну, нравятся темноволосым хозяевам крепости на зеленых холмах их белокурые соседи, плетущие сети дворцовой политики, и незатейливые широкоплечие мечники с отрогов Умбренских гор, ни на войне, ни при дворе не хватающие звезд с неба, но делающие все, за что бы ни взялись, добротно и как полагается! Все знают об этом, все к этому привыкли.

- Ваше Величество, — чем громче кричат его оппоненты, тем тише и настойчивее говорит лорд- канцлер. — Под Вашей рукой Империя вступила в эпоху расцвета. Нет нужды зря раскачивать лодку, которая спокойно идет по волнам своим курсом. Ваша покойная сестра — жена лорда Халема — оставила прекрасное потомство: четырех сыновей, которыми может гордиться Аккалабат. Один из них станет Вашим маршалом, другие…

- Вот именно! Что — другие?!! — лорд-канцлеру даже приходится на шаг отойти от верховного дара Фалько: уж очень тот брызжет слюной, а вина, похоже, успел выпить с утра немало, и совсем не эгребского.

В глазах королевы зажигается огонек интереса. Кажется, она только теперь поняла, чего требуют верховные дары.

- Что — другие?!! — продолжает наседать лорд Дар-Фалько. У него даже икота прошла от раздражения. — Какой, скажите мне, толк от того, что они бессмысленно машут мечами на молодняковых турнирах? Мальчишки Халемов вышибают из наших парней уверенность в себе и чувство собственного достоинства. Нет уж, пусть отправляются под дуэм! Многим родам Аккалабата необходим глоток свежей крови!

Одобрительный шум в зале.

Королеве, которая где-то с середины пылкой речи Дар-Фалько кивает в такт, явно нравится предложенный план. Робкое возражение старейшины семейства Умбра, мол, а если Халемы не пожелают идти под дуэм, только ее распаляет.

- Что значит «не пожелают идти под дуэм»? Да кто их спросит! И никакого дуэма не надо. Просто я хочу видеть трех сестер вместо трех братьев. Всего-то! Лорд-канцлер, Вы об этом и позаботитесь. Заодно обзаведетесь супругой взамен давно покинувшей нас леди Дар-Эсиль. У Вас один сын — этого мало.

Кое-кто из окружающих королеву даров издаёт недоуменное восклицание. Вид у большинства встревоженный. Они не это имели в виду.

- Ваше Величество, — лорд-канцлер, кажется, один сохраняет спокойствие. — Что значит «Вы об этом и позаботитесь»?

Королева хохочет, лукаво грозя ему пальцем:

- Ну не я же, лорд-канцлер? Вы! Вы! Трансформируете мне Халемов в девчонок. И поскорее. Я немедленно подпишу указ. А куда их девать — потом разберемся.

- Моя королева, — осмеливается лорд Дар-Фалько. Он явно озадачен. — Может быть, лучше дуэм?

- Ничуть не лучше, — капризничает королева. — Вы ж все передеретесь из-за этих ублюдков. Зачем мне это нужно? А на трансформированных, но никому не принадлежащих деле найдется куда меньше желающих. Или я не права, лорд Дар-Фалько?

- Вы как всегда правы, Ваше Величество.

Лорд Дар-Фалько почтительно отступает, многозначительно глядя на канцлера Дар-Эсиля. Тот стоит, уперев взгляд в пол, словно не замечая, как остальные дары делают по незаметному шажку назад — так, чтобы оказаться за его спиной. Теперь они просто присутствуют при неприглядной сцене, но не являются ее непосредственными участниками. Ее Величество соблаговолит сама дотянуться до пустого свитка, разложенного среди прочих бумаг на столе, задумчиво посасывает перо, потом набрасывает несколько строк. Все это время в комнате стоит полная тишина: слышен только скрип пера и тяжелое сопение старого дара Эрзеля. Он повредил лёгкие во время одной из войн с Кимназом, и королева, хотя и хмурится, разрешает ему такую бестактность, как хриплое дыхание в ее присутствии.

- Вот Ваш приказ и руководство к действию, лорд Дар-Эсиль. Надеюсь, Вы совместите приятное с полезным. Я так и написала, чтобы Вы знали, как я Вас ценю.

Это уже слишком, и кто-то из даров помоложе откашливается. На него шикают. Лорд-канцлер, не моргнув глазом, опускается на одно колено и принимает свиток. Вставая, он осведомляется, как бы между прочим:

- Кого из молодых Дар-Халемов Вы желаете сохранить среди своих даров, моя королева? Королева заговорщицки подмигивает.

- Вы же знаете, лорд Дар-Эсиль. Вы у меня все знаете…

Она снова грозит ему пальцем и весело трясет головой, как механическая игрушка на ярмарке, но у лорд-канцлера холодок проходит по коже. Он знает. И много бы дал, чтоб не знать. Он сдержанно кланяется и, повинуясь движению резко вздернутого вверх подбородка, словно выточенного из белого умбрена, отступает к дверям. Еще бы он не знал!

Глава 2. Лорд-канцлер, Вы же все знаете… DA^-I^CUM, ёе^у-Улн-иё^ йиилёлЛл^-л.

Бурлит и кипит эмоциями площадка за турнирной ареной. Вдоль деревянных трибун, украшенных флагами всех кланов Аккалабата, выставлены ларьки с разнообразной снедью, мелкими предметами экипировки, наборами для альцедо, бочки с вином, лотки с перчатками, пряжками — всяческими мелочами, которые дары Аккалабата предпочитают рассматривать и обсуждать, а не покупать. Менять детали одежды или конской упряжи без особой нужды — не дело. Форс и фатовство — для низших даров и тейо. Настоящий дар снашивает за жизнь дюжину пар сапог и может до старости проездить в седле, подаренном ему дедом на совершеннолетие. А продрав перчатки, просто откинет их в сторону и купит себе новые — такие же, не выбирая. Поэтому торговцы в основном общаются сами с собой, с оруженосцами-тейо и дворцовой прислугой. Но дарам это нравится: ощущение ярмарки добавляет праздничности проводящемуся турниру — где война, там и торговля, и они одобрительно взирают на пестро украшенные прилавки, подходя только к тем, где можно опрокинуть стаканчик вина или закусить куском ветчины на поджаренном хлебе. Слюнки текут от манящих запахов, но дело прежде всего.

- Лорд Дар-Халем! Можно Вас на минуточку?

- Лорд Дар-Эсиль!

Ты меня не переглядишь. Ты всего лишь верховный главнокомандующий, а я главная придворная лисица.

- Королева просила передать Вам этот свиток. В нем ее приказ. Обсуждению не подлежит. Вы должны понять. Понять и согласиться.

Если он захочет рубануть меня от плеча до пояса, то я даже это пойму. И деваться-то некуда. Смешно уклоняться от молниеносных движений халемских мечников, если твое внутреннее время… такое… лорд-канцлерское. Ни два, ни полтора.

Лорд Дар-Халем, морща лоб и шевеля губами, складывает слова в строчки. Ему кажется, что смысл ускользает от него, что все не может быть так плохо, так катастрофично. Гораздо проще сложить воедино приспущенные, как траурные знамена, ресницы лорд-канцлера, явную опаску, с которой тот косится на длинные мечи, торчащие из-под дар-халемовского орада, и его шумное дыхание, будто он только что перелетел через Умбренский хребет.

- Кто это придумал? — негромко спрашивает лорд Дар-Халем. Тон у него ровный и от этого еще более угрожающий. — Ты?

- Нет, поверь. У королевы была целая делегация. Вас боятся, Халем. Вы стали слишком сильны и опасны. Достаточно для того, чтобы вести собственную политику.

- Мы? Политику? Святая Лулулла, ты сам-то этому веришь?

- Мое дело не верить или не верить, мой лорд. Мое дело выполнять распоряжения Ее Величества.

Если я сейчас не удержусь в официальных рамках, я сам предложу ему государственный переворот. Видеть не могу на его лице такое страдание.

Это, наверное, первая эмоция за пятьдесят лет жизни верховного маршала Аккалабата. Его мимическим мышцам никогда не приходилось выносить на поверхность то, что он чувствует, и вместо выражения боли на его лице — отвратительная, отталкивающая гримаса. Но лишь на несколько секунд. Потом он снова возвращается к чтению документа, добирается до конца, болезненно морщась на некоторых строчках, плотно скручивает свиток, протягивает обратно лорд-канцлеру.

- Понять и согласиться, говоришь? Сам понял, чего от меня хочешь?

И пока лорд-канцлер сглатывает слюну, придумывая, что бы ответить, добавляет:

- Приказ есть приказ, и я его выполню. С кого желаете начать, чтобы совместить приятное с полезным?

- Лорд Дар-Халем! Как Вы можете думать…!

- Рот закрой! Не трать слов даром, пойдем посмотрим мальчишек.

На песчаной арене не протолкнуться. Только в день после главного турнира года сюда допускаются все желающие, даже малыши — просто потоптаться на знаменитом песке Хаяроса, где проливали кровь и гибли многие поколения их предков. Да и с чисто практической целью — прикинуть расстояния, прочувствовать упругость песка, на который специально размалывают лучший умбренский мрамор, сообразить, когда с какой стороны выглядывает из-за трибуны солнце. Все пригодится, все надо знать, если тебе с семи лет предстоит отстаивать свою честь и жизнь на этой арене. Но молодость не способна задумываться надолго. И когда два верховных дара, завернувшись в орады, выходят, словно подгоняемые холодным ветром, бьющим их в спину, из подтрибунного помещения вниз на арену, их в первый момент ошеломляет жизнь, бурлящая на песке, насквозь пропитанном смертью. Разбившись на группки, молодежь меряется клинками, хохочет над охотничьими байками, кто-то гордо демонстрирует новое оперение, наросшее после альцедо, кто-то, совсем уже утратив бдительность, хвастается вновь освоенным фехтовальным приемом. Малыши, шурша крыльями, носятся над головами у старших братьев на бреющем полете, иногда задевая их рукой или сапогами и моментально получая за то по заслугам. Сидящие на трибунах старшие дары с удовольствием взирают на такое редкое на Аккалабате зрелище. Лорд Дар-Халем, кивком ответив на приветствие ближайших к нему даров, несколько секунд вглядывается в мельтешение, царящее на арене и над ней, потом произносит, обращаясь к лорд- канцлеру, но не поворачиваясь к нему:

- Ну да, разумеется. И показывает рукой.

Прямо напротив них, на противоположном конце песчаного поля, на краю трибуны сидит юноша. Темные волосы забраны в высокую прическу, орад валяется под ногами. Раз за разом парень запускает в воздух небольшой золотистый мячик, подкручивая, заставляя его выделывать сложную траекторию. Мячик взлетает в небо, стремится к земле. но на полпути его перехватывает в воздухе мальчик с перетяжками цветов Дар-Умбра на предплечьях.

Перехватывает и точным движением отправляет обратно юноше. Тот смеется, что-то подсказывает, закидывая мячик все выше и выше, все замысловатее, ловко минуя других молодых даров, роящихся в воздухе.

- Что и ожидалось. Ко, дрессирующий Китти. Надеется сделать из него мечника не хуже себя.

- Это невозможно, — лорд Дар-Эсиль улыбается нелепости предположения. — Китти всего лишь Дар-Умбра, при этом порченый. Но выглядит трогательно. Поручусь, что, если бы не пергамент, который я держу в руках, единственный сыночек Хару Дар-Умбра был бы вскоре у вас под дуэмом. Большая честь для рода Халемов.

Ирония понятна любому дару, ее даже не надо подчеркивать голосом. Хару Дар-Умбра, громогласный, широкоплечий, медведистый, — полукровка. Порченый. Предпочитавший дикость и тишину умбренских каньонов придворному блеску и суете, его отец не соизволил вылезти из своего затерянного на северных горных отрогах дариата даже для того, чтобы завести деле, соответствующую его званию. Он взял под дуэм какого-то тейо, бросив тем самым тень на весь клан Дар-Умбра.

Тейо можно было трансформировать, если они нравились. Но это не называлось «брать под дуэм». Тейо не мог быть достойным дойе для дара. Так, ради развлечения, удовлетворения минутной похоти — и обратно, в маленькие домишки вокруг замка, в крошечные поместьица с небольшими участками земли и десятком-другим крестьян-итано впридачу, в гильдии торговых городов: получите готовую деле и распоряжайтесь ею, как вам заблагорассудится. Хотите — заставьте посуду мыть, хотите — отдайте замуж за своего сына и плодитесь и размножайтесь на здоровье. Поступок отца лорда Хару был из ряду вон выходящим. Он не только трансформировал тейо, он начал жить и завел детей с «этой женщиной» — иначе ее не звали в клане Дар-Умбра. Закономерным образом жена лорда Хару сорвалась со скалы при свете дня через три года после замужества. Поскользнулась на тропке, которую знала как свои пять пальцев. Но бывает всякое. Несмотря на разнообразные предложения, отец лорда Хару не женился снова, воспитал своих сыновей в одиночестве. И в свой срок один из самых блестящих даров королевства — Асгир Дар- Пассер сообщил маршалу Дар-Халему, что в ближайшей военной кампании лучше на него не рассчитывать, потому что он и Хару-сын тейо.

Королева рвала и метала. Уже не только старейшины рода Дар-Умбра, но и воинственные Дар- Пассеры проклинали лорда Хару, который удалился с молодой женой в свой задрипанный дариат, находящийся непотребно далеко от Хаяроса. Маршал Дар-Халем отпустил несколько крепких слов по поводу того, куда деваются его лучшие мечники. Но делать было нечего. Леди Аса успела представить ко двору своего первенца Китти и умерла при следующих родах. С тех пор лорд Хару не снимал траура, а Китти немыслимым образом прибился к Ко Дар-Халему, который сейчас в очередной раз мощно запустил мячик в небо. Китти, восторженно взвизгивая, понесся за ним. И не рассчитав поворота, с размаху врезался в толстозадого ямбренского парня, как раз зависшего с глубокомысленным видом над этим сектором арены. Любой одиннадцатилетний подросток вырулил бы после подобного столкновения, каким сильным оно бы ни было. Любой, но не тот, в котором кровь даров была разбавлена кровью тейо. От боли и неожиданности Китти в первое мгновение поджал крылья и теперь, не успев их выпрямить, стремительно несся к земле. Запустить внутреннее время ему, конечно, даже в голову не приходило: он элементарно испугался. Да и какое внутреннее время может быть у внука тейо, не говоря уже о том, что, чтобы выправиться в тех воздушных потоках, которые ходили в этот летний день над ареной, нужно было иметь полностью сформировавшиеся надежные крылья. Поэтому мальчишка просто падал. Будто мечом ему ударили между лопатками. Падал камнем. в заботливо подставленные руки своего старшего друга.

У того-то все было нормально со внутренним временем. Он и мячик успел поймать. Встряхнул Китти за плечи и расхохотался. Мальчик, у которого уже слезы стояли в глазах от обиды и страха, через мгновение смеялся вместе с ним.

Лорд Дар-Эсиль вытер со лба пот. Жарковато было на арене сегодня.

- Испугался? Так тебе и надо, придворная крыса! — лорд Дар-Халем грубо пнул его в бок. — Пошли искать остальных.

- Не надо, — лорд-канцлер потер глаза рукой. Зрелище падающего мальчишеского тела не оставляло его. И одновременно — руки, уверенные, смуглые, с длинными пальцами, сомкнувшиеся на плечах Китти, дружески поглаживающие крылья. — Если бы парень разбился, твой сын был бы виноват. Не вижу повода для смеха.

- Он бы не разбился, — лорд Дар-Халем, размашисто шагавший к выходу с арены, даже не оглянулся. — И я не знаю никого на Аккалабате надежнее, чем мой вечно над всем смеющийся Ко. Ежели только Хетти.

Лорд-канцлер ускорил шаг и положил руку на локоть лорда Халема.

- Думаю, что предварительный осмотр ничего не даст. Я прилечу завтра прямо к вам в замок. Постарайся, чтобы хоть кто-то из них был дома.

Повернулся и пошёл на верхний ряд амфитеатра, одновременно снимая, точнее, сдирая с себя орад. Он задыхался. Лететь домой придется на максимальной высоте, чтобы промерзнуть насквозь. И чтобы выбить из головы дурацкие мысли.

Э-лужи и Уе^^и Рл^-Уллемм-.

- Эй, мышь белая!

Рейвен Дар-Кауда и его младший брат Меери стоят, подпирая створки ворот, и пожирают тебя глазами.

- Элдж у нас неженка. Его коробят наши грязные слова. Хорошо, что он не знает наши мысли. Его бы вообще стошнило. Да, мышка?

От рук в боевых перчатках, тянущихся под орад, никуда не деться. Один Дар-Кауда держит его сзади, второй — прижимается спереди.

- Жаль, очень жаль, что нельзя получить под дуэм такое очаровательное создание, как ты, Элджи. Я бы очень, очень-очень-очень, постарался сделать тебя счастливым, — жарко шепчет в ухо Рейвен, и Элдж чувствует, даже через слой одежды и кожаные перчатки, как кровь пульсирует у обидчика в кончиках пальцев. — Правда, Элдж, пойдешь за меня?

- Лучше сдохнуть в хаяросских подземельях, — цедит Элджи, бешено отбиваясь. Ситуация унизительная, и то, что она повторяется несколько раз в месяц, легче ее не делает. Братцы Дар- Кауда свое дело знают: выбрав момент, когда Элджи извивается особенно яростно, они дружно отпускают его. Выглядит он при этом сущим идиотом.

- Не хочешь? Ну и дурак, — как всегда, разочарованно говорит Рейвен.

- Иди к Чахи, — Элджи отходит на несколько шагов и поворачивается лицом. Рейвен с Меери щурятся от удовольствия: раскрасневшийся от стыда, растрепанный Элдж чудо как хорош. Но экзекуция еще не закончена. Рейвен чуть приоткидывает орад, кладет руки на мечи и заводит свою коронную песню:

- Вот видишь, Меери, как получается. Дар-Халемы красивые и гордые. Лучшие мечники королевства. А Рейвен Дар-Кауда гнусный, пошлый и похотливый, хотя, заметь, богатый, что тоже отвратительно. Последний раз спрашиваю: пойдешь ко мне под дуэм, дурачок ненормальный?

- Не обзывайся. Хуже будет.

Элджи терпеть не может решать вопросы силой. Но он Дар-Халем. И пара Дар-Кауда — это для него как нечего делать. Все трое это знают.

- Элджи, скажи: о мой карун! Рейвену будет приятно, — вступает Меери.

У него тоже полы орада откинуты, глаза сузились в напряженные щелочки, мечи уже на несколько сантиметров вытащены из ножен. Элдж поднимает руку, но только для того, чтобы поправить прядь волос, выбившуюся из-за уха. Сообщает индифферентно:

- Вы. Мне. Надоели.

- Хамит? — осведомляется Рейвен у Меери.

- Хамит, — после непродолжительного раздумья заключает тот.

Схватка длится недолго. На беду братцев Дар-Кауда Элджи не Хетти: тот всегда точно знает, куда он бьет, даже когда противников несколько. Элдж обычно рубит куда ни попадя, тактика не его конек, но стратегическая задача всегда выполняется. Правда, на этот раз Меери, судя по тому, как исказилось его лицо и хлынула потоком кровь из предплечья, не отделается домашними средствами.

- Элджи, в вену было бить обязательно? — Хетти тут как тут со своими содержательными вопросами.

- Ты давно наблюдаешь?

- Только что подошел. Это становится уже однообразным. В прошлый раз ты чуть не отхватил Рейвену ухо.

- В следующий раз я раскрою ему череп. Пошли.