Вервольф

 Эпилог.

 -… а те, кто дерзнет перечить мне, отправятся вслед за ним!- Орал Гаро. Он уже возомнил себя царем, а меня провозгласил мертвым. Надо же, в обморок упасть нельзя! Из забытья меня вернули его громкие ругательства по какому-то поводу, и рыдания Рыжика. Ненавижу, когда плачут женщины.… В глазах стояла пелена, и весь я был залит своей же кровью, болело все, даже шерсть. Гаро стоял ко мне спиной и объяснял всем, что если захотят выйти из стаи, их постигнет та же участь. Видимо, зрелище не понравилось никому. - … И я не потерплю недовольных! Либо подчинение, либо смерть!

 Ну, все, хватит.

 Я поднялся так тихо, как только мог. Видимо, все потеряли ко мне интерес, потому что его никто не попытался даже предупредить. Гаро все стоял ко мне спиной, и его крики заглушали звуки моего шевеления. Я взял разбег и со всей силы вцепился ему в шею. Чувствуя, как хрустят позвонки, и застывает сиплый рык, я открыл пасть и свалился на землю, утоптанную бывшим вожаком, и под дружный вздох всей стаи меня накрыло телом Гаро.

 Я был исцарапан, избит, по телу, уже человеческому, текла кровь, невзирая на то, что на меня вылили несколько пузырьков зеленки, а синяки я не сосчитал бы, даже если б был математиком.  Ничего. Рыжик сказала, что мы быстро заживаем. Мы стояли с Рыжиком у входа в колокольню, и сейчас меня, вожака стаи сотни вервольфов волновал только один вопрос:

 -Рыжик!

 -Что?- Ее глаза на фоне заката светились двумя льдинками.

 -Как тебя зовут?

 Она рассмеялась:

 -Рыжик! Я же говорила!

 Я обнял ее и втянул носом аромат ее волос.

 -Нет, как тебя звали, когда ты была человеком?

 -А-а-а… Катя.

 -Игорь.- Ответил я и тоже засмеялся.- Будем знакомы!

 Горячо любимому мужу Игорю.

 P.S.: Напоследок стишок, по которому и был написан этот рассказ.

 Вервольф.

 Четыре стены, окна, пол, потолок,  Кромешная тьма вмиг окутала разум.  Жуткая боль словно режет висок,  И выглядишь так, будто болен проказой.  И ветер врывается в старый твой дом,  Разбитое зеркало, хлопают ставни,  Хотел умереть — отложил на потом.  Тебе можно все. В своем мире ты главный.  Завыли собаки, и ты бежишь к ним.  Они убегают, не любят вервольфов.  Ты вновь испугался, но снова привык.  Так будет всегда. И тебе нужна воля.  С когтей льется кровь, ты опять удивлен:  Откуда столь сладкая, нежная пища?  Так вкусно… Спокойно — наверное, сон.  Вокруг тишина, только ветер и свищет.  Четыре стены, окна, пол, потолок.  И когти опять превращаются в пепел.  Ты чувствуешь боль — она дышит в висок.  Ты вновь человек. И ты вновь не заметил.

 Конец.