Я истребитель! Я истребляю!

  Разговор наш длился уже полчаса, и я не знал, как его закончить, по плану мы должны были дойти до криков, после которых я должен был бы воспользоваться трофейным кинжалом, что висел на поясе. Убрать свидетеля. Убить его было трудно, это не в бою в азарте, мне стал даже нравиться это парень немного внешне похожий на меня. Да и Ганс тоже что-то чувствовал, раз разговор вел ровно, честно отвечая, не давая возможности за что-нибудь зацепится. Подловить его сумел именно на больной для меня теме.

  - Ганс, ответь честно, зачем вы расстреливали беженцев и санитарные поезда?

  Сперва он отвечал неохотно, но понемногу я стал цеплять его, пока он с пеной у рта не стал объяснять догмы третьего рейха. Видимо не со мной одним вел такие разговоры, раз сразу повелся.

  'Мудак, да я тебя за одно слово 'неполноценный' прирежу' - зло подумал, настраивая себя.

  Наши разговор перешел все режимы тишины и мы уже кричали друг на друга. Услышав шорох осыпающихся камешков, понял, что пора. Схватив кинжал, я вонзил его в грудь немца, зло выдохнув:

  - Сука!!!

  Никакого сожаления уже не испытывал, только с ненавистью поглядывал на подергивающееся тело под ногами и на светлую прядь хорошо видную при свете луны закрывающую высокий лоб.

  Подло? Может быть, но миллионы жизней для меня были важнее, пусть лучше я возьму на себя этот грех, чем поплатятся другие за мою трусость. Да, я чуть не передумал, но все-таки решился в последний момент, вывел-таки меня из себя этот немец.

  - Что?! Что случилось?.. Ах ты, черт! - выругался Василий, останавливаясь рядом.

  Нагнувшись, я вытер лезвие о комбинезон убитого.

  - Что случилось? Да так, ничего особенного. Довел он меня... Сверхчеловек понимаешь!

  - Объясни! - зло попросил Рябов.

  - А что объяснять? Этот гнус очень подробно объяснил мне разницу между нами. Представляешь, оказалось мы недочеловеки, это где-то близко к свиньям...

  Я специально тянул время, чтобы собрались все, после чего довольно сжато, но с подробностями, рассказал про план 'Ост' в том моем понимании, в котором помнил.

  -... так и получается, что мы для них не более чем будущие рабы, которых будут держать в лагерях, лишних уничтожат, - вздохнув, закончил я.

  Кто-то нервно сглотнул, в наступившей тишине это было отчетливо слышно.

  - Это... Это... Вот твари! - первым отошел старшина.

  - Ага. Представляете, он предлагал мне перебежать к ним. Урод, нашел кому предложить.

  Рябов чему-то хмыкнул, после чего приказал собираться. Тут он был прав, после таких новостей вряд ли кто-то снова уснет, так что через десять минут мы продолжили путь, оставив остывающее тело Ван Кляйна в этой безымянной долине. Перед тем как присоединиться к остальным я посмотрел на тело летчика и зло сплюнул:

  - Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите!

  - Нужно было похоронить, след оставляем. Слышишь, Вась? - поинтересовался, следуя за Рябовым.

  - Слышу. Там арьергарде Каябрдин и Демидов, они приберут. Шире шаг! - это уже всем.

  - Понятно, - после чего мысленно, а иногда не громко вслух стал напевать разные песенки, периодически останавливаясь и задумываясь. Степка с Кречетовым знали, что это означает, приходилось демонстрировать, так что на возмущенное Рябова:

  - Да сколько можно?!

  Был дан немедленный ответ, причем тихо, чтобы не отвлекать меня:

  - Тихо!.. Творит!

  Это была небольшая хитрость. Многие не понимали, откуда у меня берутся такие песни, да еще в подобном количестве. Вот и пришлось устраивать подобные спектакли. Даже рукой играть, как будто дирижирую оркестром.

  Это мгновенно сняло все вопросы, и мои редкие внезапные остановки были встречены со всем понимание. Я не раз ловил взгляды бойцов смотревших на меня с большим уважением. Творит!

  К десяти часам мы вышли к дороге, которую требовалось пересечь, до берега оставалось меньше пятнадцати километров.

  - Внимание на дороге немцы. Идем тихо, - полушепотом приказал Рябов, и чуть наклонившись на полусогнутых медленно двинулся вперед.

  От дороги нас закрывал небольшой косогор который скрывал только до пояса, вот и приходилось так изгаляться чтобы не увидели. Дальше рывок через проезжую часть, покрытую мелкой щебенкой и за скалу, за ней уже тропа.

  Я шел четвертым, прежде чем идти вслед за Кикобидзе, рыжеватым пареньком лет девятнадцати, осторожно выглянул и присмотрелся к немцам.

  - Твою мать, - одними губами прошептал не двигаясь с места.

  Толчок в спину вывел меня из оцепенения, но я лишь дернул плечом, оставшись на месте, во все глаза глядя на дорожное полотно, не веря своим глазам.

  - Что там? - тихий шепот старшины за спиной.

  Парни что шли первыми уже пересекли дорогу и скрылись за скалой, благо противник не смог заметить их, так как этот участок трассы был скрыт от них поворотом.

  - Этого просто не может быть! - очумело просипел я внезапно пересохшим горлом.

  - Да что там? Ну полицаи, ну пленные красноармейцы, - пожал плечами Жора тоже присматриваясь к действу на дороге, где восемь полицаев сторожили два десятка пленных ремонтирующих дорожное полотно.

  От скалы нам стали активно семафорить, чтобы мы продолжили движение. Мимо меня протискивались бойцы и стали пересекать дорогу.

  - Знаешь кого? - понял старшина.

  - Да, и в этом проблема. Потому что без него я не уйду.

  - Кто?

  - Вот тот с бородкой в рваной телогрейке. Мой первый механик, старшина Морозов... Семеныч.

  Я никак не мог ошибиться. В этом старом седом пленном сразу узнавался Семеныч. Конечно, сейчас он уже не тот сорокалетний здоровяк с широким разворотом плеч, плен сделал свое дело. Худая мумия, вот на что он был похож. Да и судя по постоянному подергиванию всем телом, он был еще и болен, видимо простудой, если не чахоткой. Кашель ни с чем не спутаешь.

  - Сева, ты сам понял что сказал? - поинтересовался старшина.

  - Понял, и от своих слов не отказываюсь. Я с ним три месяца воевал, он мне как батя был. Именно Семеныч ремонтировал все машины, на которых я летал. Именно ему я обязан пятьюдесятью сбитыми.

  С этой стороны дороги никого кроме нас не осталось, ожидавший на той стороне Рябов сделал свирепое лицо и побежал обратно.

  - Чего встали?

  Старшина быстро объяснил задержку.

  - Сева, сам подумаю, что мы с освобожденными делать будем? Это же балласт, да и на катер они все не поместятся, - проникновенно стал говорить Рябов.

  - Он мой однополчанин - это раз. Там наши люди - это два. В рыбачьей деревне наверняка есть лодки, возьмем на буксир - это три. И нас мало - это четыре, - буркнул я.

  Рябов задумался. Время утекало, солнце вставало в зенит, а нам до вечера нужно было преодолеть не малое расстояние. А если взять с собой этих доходяг, то оно еще больше увеличится, мы все прекрасно это понимали.

  - Ладно. Уничтожаем охрану, берем пленных и уходим. Всем все ясно? Тогда разработаем план, старшина подвинься поближе...

  После того как проехал последний грузовик немаленькой автоколонны, пленные снова вышли на дорогу и стали равнять дорогу работая кирками и лопатами под присмотром охраны, которая ближе чем на сорок метров к бойцам не приближалась. Боялась, это было видно. Семеныч бегал с тачкой, возя стройматериал, то есть щебень.

  - Начали, - тихо выдохнул Рябов, и нажал на спуск.

  Звонко хлопнула винтовка и один из полицаев, тот, что с пулеметом упал. После чего коротко протрещал автомат и ударил залп карабинов. На этом весь бой и кончился. Три бойца выскочили на дорогу и добили раненных, проводя зачистку.

  Пленные стаяли в каком-то оцепенении, наблюдая за нами. Сам я не стрелял, стрелков было много, так что цели распределили.

  - Наши?! - негромко сказал один из бойцов. Невысокий худой паренек лет восемнадцати в дранных шароварах.

  Выскочив из-за укрытия я побежал к Семенычу, стоявшего за спиной здоровяка, которого не подкосил даже плен, только стали видны жилы исхудавшего тела.

  - Старшина? Семеныч?! - закричал я.

  - Наши?! Наши!!! Ур-ра!!! - заорал в ответ тот же белобрысый паренек. Дальше нас захлестнуло волной пленных. Меня перехватили за пару метров до механика, крепко обняли и даже поцеловали в щеку. Без всякий мыслей, просто от радости.

  Семеныч услышал, и видимо узнал голос, потому как резко повернулся и с недоверием всмотрелся в мое лицо, его лицо осветила счастливая улыбка, через секунду перешедшая в плач.

  Похлопав по спине обнимавшего меня парня, велел ему идти представиться Рябову, а сам подошел к Семенычу, молча стоявшего, и резким, судорожным движением обнял его.

  Пока разведчики, выставив охранение, собирали оружие и убирали трупы, мы отошли в сторону. Кстати, ведомый, вместе с сержантом были со мной не отходя ни на шаг, вроде как составляя мою свиту.

  - Не ожидал я вас тут увидеть Виктор Семенович,- начал я разговор.

  Слушать механика пришлось на ходу, разведчики закончили быстро, так что через минуты мы уже шагали сторону берега. История старшины Морозова была не замысловата, как и истории многих попавших в плен в сорок первом. После того как меня отправили в госпиталь, старшина получил другого летчика с которым и служил. В конце октября был мощный прорыв немцев под Москвой, который смогли локализовать только через неделю, но за это время фашисты успели натворить немало дел. Понятное дело, что авиачасти эвакуировались первыми, это те, у кого был бензин, у полка Запашного он был. Отправив самолеты, наземные службы погрузились на машины и последовали за полком в ту же сторону. Старшина задержался, готовя эвакуировать поврежденную машину на новеньком студебеккере, только что полученным по от американцев. Я не знаю когда в моем мире начался ленд-лиз, но тут техника уже поступала, и довольно давно. Правда грузовиков было еще мало, вряд ли больше тысячи.

  Не успели, на взлетную полосу ворвались два гусеничных бронетранспортера с крестами на бортах. Так старшина и трое бойцов оказались в плену.

  Про этот прорыв я слышал, но только про один из госпиталей, что захватили немцы. Наши отбили его через три часа, но после того как там побывали эсэсовцы шедшие во втором эшелоне спасать оказалось не кого. Фотографии зверства фашистов разошлись по всему Союзу и за пределы его, вызвав международный резонанс. Американцы под впечатлением даже увеличили поставки необходимой нам помощи по основному дефициту, правда, цену не сбросили.

  Как Семеныч из-под Москвы оказался тут, для меня было загадкой, пока он сам, не разъяснил. Слушал кстати не только я, Рябов шагал рядом поставив командовать пленными Жору.

  Обычно где пленных захватывали, оттуда их отправляли в ближайшие лагеря, но в данном случае три сотни советских военнопленных посадили в поезд и отправили куда-то к морю. Причем брали только саперов. Как среди них оказался Морозов он объяснил сам. Оказалось во время пленения пока бойцы прикрывали его, механик успел поджечь истребитель, бросив в разгорающуюся кабину свои документы, а при допросе сообщил, что является сапером, которому приказали уничтожить технику.

  - И что вы делали на побережье? - поинтересовался лейтенант заинтересованным тоном.

  - Да, действительно?! - мне тоже было интересно.

  Семеныч ответил.

  - Чего? - не понял Василий.

  Механик повторил.

  - Подожди... - у меня в голове что-то щелкнуло вставая на свои места, - так как вы оказались тут раз все закончили? Это не в правилах немцев оставлять живых свидетелей?!

  - А нас и уничтожили, - грустно усмехнулся старшина. В это время впереди возникла какая-то заминка, мы остановились и присели на первые попавшиеся камни.

  - Сбежал? - полувопросительно, полуутвердительно поинтересовался Рябов.

  - Можно и так сказать, хотя я бы сказал спасся. Нас убивали просто. Набивали в трюмы людей до предела отводили подальше в море и расстреливали два патрульных катера. Я был в третьей шаланде. Когда мы отошли от берега, вдруг началась стрельба и взрывы, нас закрыли и мы не могли понять что происходит, тем более двигатель заглушал большинство шумов, пока в корму не попала бомба. Оказалось над нами проходили 'пешки', вот несколько и атаковало катера, невольно потопив и нашу лоханку.

  - 'Пешки'? Точно, они как раз должны морем были лететь, чтобы не насторожить оборону, - кивнул я.

  - Из сорока человек до берега доплыло всего трое, да и тех... эх! - махнул рукой и отвернувшись пробормотал Семеныч.

  - М-да, вода сейчас... - я невольно вспомнил свое купание, от чего по телу прошла дрожь.

  - Подождите, так это утром все произошло? - вдруг задал вопрос Рябов.

  - Утром, - кивнул Семеныч, - мы когда выплыли нас какие-то рыбаки сдали, тем, которых вы постреляли. Да двое были совсем хворые, умирали, переохлаждение наверное, вот их и застрелили. Не хотели возится.

  - Вот, возьмите, тут на донышке, но вам пока много и не нужно, - протянул я механику свою фляжку с коньяком. Сто грамм всего осталось, но тоже дело.

  - Подождите, я не понял, что они делали? - вдруг поинтересовался Степка.

  - Что-что? Хреновое дело они делали. Дорогу для сверхпушки прокладывали. 'Дора' она называется, - ответил я за Семеныча.

  - А ты откуда знаешь? Этой информации, про огромную пушку, всего несколько дней?! - вдруг удивленно поинтересовался Рябов.

  'А, так вот вы тут что вынюхивали? Понятно'.

  - Так этот Ганс и сказал. Только мельком, вроде как 'мы еще покажем вам'. Как-то так, - воспользовался я возможностью прикрыть свои знания из будущего. Беспокоило меня другое. 'Дора' была под Севастополем, но не как в Феодосии. Это было просто невозможно, ее перевозили только по железной дороге. А если это была не она, тогда кто? Столько вопросов и ни одного ответа.

  Про пушку Семеныч ничего не знал, но зато на карте Рябова довольно точно указал, где и откуда они ее строили. Прикинув путь, понял, что это сто процентов не 'Дора', а что-то поменьше, и мобильнее, так как весь путь шел по дороге от железнодорожной станции.

  Еще через два часа, мы наконец смогли добраться до деревушки и двух постов по бокам от нее на расстоянии с километр до каждого.

  - Так это те самые рыбаки, что нас полицаям сдали, - ткнул пальцем в двух аборигенов, что вешали сушиться сети, вдруг тихо сказал старшина Морозов. Несмотря на судорожный кашель, он лежал рядом со мной на камнях и тоже изучал местность. На захват постов пошли разведчики, для массовки взяв пять бойцов, что выглядели посвежее после марш-броска. А наша задача захват этой деревушки и сигнальный костер.

  Посмотрев на свое воинство, кивнул головой, прошептал:

  - Как только начнется стрельба, идем на штурм. Всем все понятно?

  - Да, - ответили мне.