Я истребитель! Я истребляю!

  Проводив взглядом вышедшего из палаты Архипова, я откинулся на подушку задумавшись.

  Ногу мне все-таки повредили, когда скакали по ней, так что теперь было понятно почему свежая повязка. Больше особых проблем со здоровьем не было, только уже желтый синяк под ребрами, благо справой стороны. Местный персонал слишком участливо относился ко мне после гибели Даши и остальных, это было невыносимо, что и толкнуло меня поменять место лечения, да и к ребятам буду по ближе. Если уж вести подготовку личного состава Центра, то есть инструкторов, то вести по полной не откладывая ни на секунду. Каждая минута это чья-то жизнь.

  После завтрака и повторных процедур, меня снова навестил Архипов.

  - Машина будет к обеду. Иволгина уже известили, тебе готовят комнату в общежитии для командного состава. Местный врач достаточно компетентный и будет лечить тебя.

  Многие девушки из персонала госпиталя плакали когда я хромал на костылях к выходу. Меня не несли, стиснув зубы я сам шел к машине.

  После трогательного прощания с медиками, я повернулся у машины и помахал им рукой, без улыбки, кажется, я разучился улыбаться.

  Еще через час я был в Центре и устраивался, пока местный начальник по кадрам проводил все по бумагам.

  - И как он?- спросил Сталин дымя трубкой.

  - Отошел. Ходит, разговаривает, но не улыбается, разучился он радоваться. Хотя теперь его работоспособность на высоте. За последние два дня, он очень сильно подтянул инструкторов по летной подготовке. По решению генерала Иволгина, капитан Суворов назначен начальником подготовки по боевому пилотированию летчиков.

  - Что они говорят по технике пилотирования товарища Суворова?- поинтересовался Сталин.

  - Только хорошее. Она уникальна. Прибывающие на учебу командиры в восхищении. Многие говорят, что если бы они так умели пилотировать раньше, или хотя бы знали теорию, то в июне на границе...

  - Значит, он отвлекает себя он душевной травмы активной работой?

  - Да, товарищ Сталин. И судя по его виду, это ему помогает.

  - Что с отцом погибшей невесты? Генералом Мироновым?

  - Погиб в бою товарищ Сталин. Как это ни странно, он погиб за три часа до смерти свое дочери при отражении воздушного налета на штаб дивизии.

  - Судьба,- дыхнув дымом произнес Сталин.

  - Судьба,- как эхо повторил майор Архипов.

  - Загрузите товарищ Суворова работой. Сильно загрузите. Это поможет ему. Кстати, было принято решение включить товарища Суворова в комиссию авиационной промышленности. Будет поднимать новые разработки, и решать подойдут ли они нам. Но сообщите ему через месяц. А пока... пусть работает.

  Новый истребитель мне понравился. По виду это уже был не Ла-5 как в моем мире, а что-то ближе к Як-3, укороченный зализанный корпус, первоклассное управление, даже молодые летчики достаточно легко усваивали его. Конечно, есть некоторые болезни, которые пока не смогли устранить, но самолет в серию все-таки пошел. Опираясь на палочку, я слегка хромая шел по заснеженному аэродрому, глядя на длинный ряд машин. Уже принята аббревиатура для новой машины. Теперь она значилась как Ла-5, как и в моем мире. Первые сорок машин, что выпустил завод были доставлены в Центр, в сформированный полк асов. Истребитель был вооружен двумя пушками ШВАК, с измененными согласно моей заявке снарядим. Самих снарядов еще было мало, но в массовый выпуск после госиспытаний они уже пошли. Снаряды теперь действительно стали классными. Мощная взрывчатка переработанные взрыватели, сделали свое дело. Когда одни из летчиков расстрелял старый списанный Т-26, то подъехав к остову мы увидели натуральное решето в кучах обломках. Новый переработанный мотор был уже не тем М-82 что был раньше, теперь к нему добавлена буква 'Ф'. Ребята из КБ моторостроения неплохо поработали над ним. Обещали в скором времени выдать еще более мощный мотор. Американские радиостанции, поставляемые по ленд-лизу, начали поступать на заводы, так что наши 'Лавочкины' уже были оснащены новенькими отличными радиостанциями. В принципе самих радиостанций было не так много. Первый конвой, в котором они находились, прибыл еще месяц назад. В основном первые экземпляры шли в радиошколы, для обучения радистов. Стационарные, начиная от штабов фронтов, армий, тех же постов ВНОС и авиационные части. Немного, но шли.

  По решению командования ВВС было принято решение сформировать отдельный полк охотников, их задача чисть небо от немецких стервятников. Подразумевалось также, что его будут бросать на самые трудные участки.

  Машины имели зимний камуфляж, была попытка нанести специальный опознавательный знак асов, но я воспротивился. Нечего демаскировать машину красным коком. Истребители стояли в линейку, ровно, рядом со мной шагал генерал Иволгин и майор Архипов также как и я жадно рассматривая истребители. Летать мы на них умели, в Центре было четыре опытных машины, мало того, из-за того что фронт приблизился к Москве, тренировки в основном были боевые, то есть группа проводившие тренировочные полеты, могла получить приказ и идти на перехват противника. Такое бывало не раз. ВНОС фронта, в которую входила РЛС-станция этого периода, где-то выцыганенная Архиповым работали на подступах, держа постоянную связь с Центром. Кстати примечательно, за два месяца что я здесь нахожусь, на территории аэродрома и построек Центра не упало ни одной бомбы. Был конечно сбитый новичком на Яке 'мессер', но это не считается.

  - Ну что? Какой выбираешь?- спросил Архипов.

  - Этот,- без тени сомнения показал я на близнец других истребителей.

  - Почему он?- поинтересовался Иволгин поглаживая рукой в перчатке, крыло понравившейся мне машины.

  - Когда я гляжу на него, то чувствую. Мой!

  - Хорошо. Этот теперь твой... Можно!- крикнул Иволгин и полк стоявший неподалеку в нетерпении поглядывающий на нас, пока мы ходили у машин, с ревом побежали к истребителям выбирая себе аппараты по душе.

  - Полетаем,- хмыкнул я глядя как летчики совместно с механиками осматривают свои новенькие машины.

  Пора подвести итог все тем бешенным дням что прошли за два месяца с того мгновения как я покинул госпиталь. Сейчас шел декабрь. Вернее одиннадцатое декабря сорок первого года. Все время проведенное мной в Центре, я посвятил как не посредственно учебе и тренировке инструкторов, и всего нескольких - меньше десятка - пилотов, так и составлению учебной программы и отдельной программы повышения квалификации для опытных летчиков. За эти месяцы из-под крыла Центра вышли четыре авиационных полка подготовленных по моим методикам. Два истребительных на 'Яках', один штурмовой, и один бомбардировочный. Почти сразу от командования частей, куда они были направлены стали приходить хвалебные письма. Не далеко от них ушла и пресса. Приятно было читать как шестерка 'Яков' под командованием капитана Горелика, шедшая в боевом сопровождении 'Илов' приняла бой с двадцатью 'мессерами'. Одиннадцать-два. Блин, даже у меня так не было. Молодцы парни.

  За все то время что я провел в Центре в стране много что произошло. Немцы так и не смогли взять в осаду Ленинград. Не хватило сил. Уцелевшие, под Киевом части были передислоцированы к городу и помогли перевесить чашу весов. Мы отбросили противника, не дали завершиться блокаде города. Хорошо, что командующий войсками под Ленинградом не отдал приказ продолжать атаки губя бойцов в бесплодных атаках, а приказал перейти к эшелонированной обороне. Город был под постоянным бомбежками - именно туда были направлены оба полка 'Яков' - но держался. К нему шли эшелоны с продовольствием. Так как склады - как и в моем мире - здесь тоже были сожжены. Все дети из города были эвакуированы. Остались рабочие заводов, и служащие важных производств. До Москвы немцы не дошли сто семьдесят километров. Так что ни о какой эвакуации даже речи не шло. Как и в моем мире сибирские дивизии сходу сшибли с боевых позиций и погнали гитлеровцев от города дальше. Ненормально сильные морозы не помешали нашим войскам в боях. Сейчас они так же перешли к обороне отбросив фашистов от города на триста километров. А вот бои в Крыму к сожалению были фактической копией как и в моем мире. Там наши войска терпели поражение за поражением откатываясь назад.

  В авиации тоже много что произошло. Тут уж пришлось постараться мне. Пользуясь тем что после потери Даши я два дня был как бы в прострации - и используя это как прикрытие - внес на комиссию в которой состоял сам ряд предложений.

  Например такие как ПТАБы. Их производство еще не начато, все еще идут испытания, но представляете как скоро будет весело немецким танкистам? Тем более пришло сообщение, что войсковые испытания заканчиваются, скоро будет принято решение принять ли их в серию. Хотя по лицам генералитета состоявших в комиссии было видно, примут. Еще я случайно влез в комиссию по получению техники из стран союзников. Не знаю почему, но мои вопли нашли понимание в верхах. Видимо Архипов лично доложил мое мнение Сталину. Так что теперь мы получали из Америки радиостанции всех типов, понятное дело со шлемофонами. Дельта-древесину, клей для нее, алюминий, дюраль, авиационное вооружение и другие нужные вещи. Сами самолеты строить будем, главное чтобы материала хватал, а его закупали о-го-го. Закупили даже завод по производству высокооктанового авиационного бензина. Качество советского оставляло желать лучшего.

  Так же по моему предложению, был повышен выпуск двухместных Та-3 в виде разведчика. Уже было сформировано несколько звеньев - пилоты учились у нас - и отправлены на все фронта. Насколько я слышал, подчинялись они лично комфронта. Так сказать их глаза и уши, без всяких посредников. При обнаружении разведчиками массы войск, или забитой эшелонами железнодорожная станция моментально идет сообщение в штаб ВВС. Уже было несколько подобных случаев описанных в газете. Массированный налет на вражеский аэродром, несколько уничтоженных складов, сгоревшая станция, все это результат совместной работы разведчиков и бомбардировочной авиации. Однако война, и разведчики на своих 'Таирах' также несут потери. От командующих фронтами пришли заявки не на звенья, а на эскадрильи разведчиков. Дело пошло на лад, даже они резко оценили возможности Та-3. Там где не сможет прорваться простой разведчик, прорываются 'Таиры' разнося все на своем пути из своих 37-ми миллиметровых пушек. Уже немало 'мессеров' осталось гореть на заснеженных полях, пытаясь атаковать одиночный казалось бы неуклюжий двухмоторный штурмовик.

  Моя идея устроить охоту на паровозы, чтобы вызвать дефицит их у немцев нашло оклик в верхах. Вернее не нашел, а был продавлен Архиповым с ходу проникшийся этой идеей, так что используя все возможности авиации началась 'паровозная война'. Пока о ней мало что можно сказать, так как она началась всего месяц назад, думаю позже узнаем что и как.

  В полученной квартире я так и не был. Зачем она мне теперь, кого я туда поведу? Хотя просто посмотреть надо, с соседями познакомиться с домуправом. Нужно, но все времени нет. Все откладываю. Решено, завтра с утра займусь своими делами. Возьму дежурную машину, есть у нас в Центре парочка, если кому-то из командиров в город надо, и съезжу. Один, благо водительские права поучил.

  После того как я внимательно осмотрел истребитель, его отогнали на отдельную площадку. Где стояли машины Иволгина и его замов. Как ни странно тут собрались летающие командиры, даже зам по тылу на своем 'ишачке' умудрился позавчера 'мессер' свалить. Правда летел он на подмосковный аэродром и с немцами повстречался случайно, но и это хлеб.

  После обмытая полученной техники, я тихо сказал Иволгину:

  - Товарищ генерал, разрешите завтра взять сутки для личных дел?

  - Хорошо, я скажу Стрижеву, он оформит... м-м-м пять выходных дней. Машина нужна?

  - Да, я трофейный 'Опель' возьму.

  - Хорошо. С семи утра свободен.

  - Спасибо.

  Дел в Центре особых не было. Все на замах. Инструктора опытные, все что знал я передал, так что они работали в полную силу с прибывающими новичками. Кстати среди них немало прибывает инструкторов из летных училищ. У нас работали даже немцы. Причем не просто летчики, а из той группы подполковника Шредера с которой я вел свой последний боя. Было интересно пообщаться с ними. Капитан Кляузе охотно шел на контакт передавая весь свое опыт охотника. А вот сам подполковник категорически отказался сотрудничать с нами, и сейчас где-то валил деревья, или шил варежки, не знаю что им там полагалось. Так что скоро я думаю, следующие выпуски будет лучше и лучше подготовлены к встрече с врагом. Тем более после моей речи на совещании по авиации проходившей в Кремле. Каким чертом меня туда позвали я не знал - это потом уж выяснилось что в качестве эксперта - меня вызвали на трибуну и спросили на счет повышения квалификации пополнения в полках, прибывавших из училищ, вот тогда я им и выдал. Речь была горяча, но от чистого сердца, так что несколько неожиданно было пять суток домашнего ареста и последующими сдачами по политучебе. А дело было так:

  '-... По этому вопросу все. Как вы видите летная подготовка пополнения на самом низком уровне. Мое личное мнение. Ну не обязательно знать летчику военного времени вплоть до маленького винтика в моторе или каждой заклепки на фюзеляже. Да, для мирного времени это обязательно и то не всегда. Но сейчас?! Зачем им это знать?! Ну получил повреждение самолет, сел на вынужденную. Если на своей территории, приедут механики или эвакуируют или на месте починят. Если на территории противника, то как чинить если под каждым кустом ствол автомата или карабина торчит, так что остается только поджечь технику и бежать оттуда в сторону линии фронта - я кстати именно так и делал. При мелких поломках можно и до аэродрома дотянуть. Так что учеба по ремонту самолетов я считаю избыточна, она банально не нужна! И теория обязательно, это важно, чтобы летчик знал что и почему делает. А лишнее время лучше пустить на полеты и совершенствование техники пилотирования. Так же как и политучеба...!'

  Все-таки не надо было заикаться сократить время политучебы на занятия пилотажем. Ух, как на меня Архипов взъелся, пять дней от звонка до звонка у себя в комнате отсидел, читал Маркс-Энгельскую литературу. Месть со стороны майора мелкая, но действенная. Ну их, с этими политработниками связываться. Когда я выходил из столовой то столкнулся в дверях с Архиповым, который голодными глазами посмотрев на стол, велел мне присоединиться к нему. Глядя, как он наворачивает борщ, спросил:

  - Что случилось? Вижу непросто так приехали.

  - Случилось. На, читай. Тебе предписание на учебу в Академии,- достав из планшета плотный конверт, он вручил его мне.

  - Учеба?!- озадачился я разрывая бок конверта

  - Что значит 'Учеба?'. Да каждый командир мечтает попасть туда, а ты нос воротишь.

  - Да что я там делать буду?

  - Учиться! Тебе сколько врачи время дали на восстановление?

  - До января никаких полетов,- буркнул я недовольно, и стал изучать приказ.

  - Вот, теперь есть чем заняться. Тем более в Центре ты уже не нужен. Все поставлено как надо.

  - Это точно... Погоди-ка... Развел да?

  - Ну не мог я упустить такой возможности,- хмыкнул он.

  Я встал и громко сказал личному составу присутствующему в столовой.

  - Внимание! Приказ номер сто семнадцать дробь шесть. Капитану Суворову дважды... ну тут не важно... Сдать полномочия начальника подготовки по боевому пилотированию... назначается в отдельный полк... заместителем командира полка по боевому пилотированию.

  - УРРРРАААА!!!

  Мои новые однополчане не смогли сдержать восторга.

  - Качай его!

  Мне никогда не нравилось это выражение восторга.

  'Какие же здесь потолки низкие'- грустно думал я пятый раз закрывая глаза при приближение потолка. Но к моему удивлению я так его ни разу и не коснулся.

  Меня поставили на пол, и стали хлопать по плечам. Рядом стоял Ваня Кожедуб, который так же прибыл повышать квалификацию из своего училища и где и получил назначение в теперь уже мой полк. Улыбнувшись, он спросил у меня:

  - Теперь все? С нами товарищ капитан?

  - С вами.

  До вечера я был занят бумажной волокитой, оформлял документы на перевод, свой законный отпуск, и подготавливал документы к передаче своему преемнику. Кто это, уже знал, майор Владимиров, один из моих лучших учеников среди инструкторов Центра, да и опыта и авторитета ему не занимать. Честно скажу в некоторых дисциплинах он был выше меня на голову.

  После чего занялся полком, а так как он был полностью сформирован и пополнен людьми я стал с командиром полка подполковником Стрижем утрясать штат, куда меня сунуть. Решили просто создать резервную пару охотников. Выбор ведомого, Иван Митрофанович предоставил выбирать мне. Немного подумав, я уверенно озвучил фамилию ведомого:

  - Лейтенант Микоян.

  - Микоян? Это из второй эскадрильи старшего лейтенанта Покрышкина? Которого лично тренировал?

  - Он самый.

  - Хорошо я прикажу начштаба перевести его. Кого думаешь на замену?

  Я задумался. Меня многие командиры полков просили определить пилотскую выучку при пополнении части, чтобы знать, что они из себя представляют. Честно говоря такое доверие льстило, но я всегда отвечал что сами командиры очень опытные летчики, и кому как не им нужно определять боевые возможности пополнения. Кстати было несколько забавных случаев. Лично тренировал я только инструкторов Центра, а уж они остальных, набирая заодно опыт. Кроме них я по неизвестным окружающим причинам выбрал несколько летчиков - восемь - и так же лично тренировал их, вернее с земли подсказывал как и что. Так вот на эту восьмерку и была начата самая настоящая охота среди командиров полков, стоявших на переподготовке в Центре. Мало кому были известны такие фамилии как Покрышкин, Кожедуб, Гулаев, Евстигнеев, Лавриненков, Макаров, Архипенко и Микоян. Но одно то, что их тренировал я, сразу подняло цену этим пока еще неизвестным летчикам. Нет, некоторые уже успели проявить себя, но не все, далеко не все. Я как опытный паук раскинув сети выискивал среди прибывающих перспективных пилотов, таких набралось человек тридцать, именно на них я указал Иволгину отобрав себе самых лучших. Так вот на что только не шли командиры полков, чтобы прибрать их себе. У некоторых выходило - слишком большие были связи - так я лишился Макарова, Архипенко и Евстигнеева, а вот остальных не отдал, все они стали пополнением создававшемуся полку охотников. При 'покупке' мне один раз даже предлагали трофейный мотоцикл, чтобы я помог с одним из 'восьмерки' - как их назвали - поступить в нужный полк. И такое бывало.

  - Замену?.. - протянул я задумчиво.

  После чего стал мысленно пробегаться по претендентам. Честно говоря у меня было два человека на свободное место, так что я решал только кого, оба были хороши.

  - Лейтенант Сметанин что прибыл две недели назад. У него неплохой потенциал. Думаю, толк будет.

  - Хорошо, я распоряжусь на счет него.

  Тут подполковник не преувеличивал, полномочия у него как у командира спецполка были о-го-го.

  - Я к себе мне еще дела сдавать.

  - Да, конечно. Сам как? Помощь нужна?

  - Да нет, все нормально. Отгуляю отпуск и вернусь.

  - Хорошо, тогда ждем тебя по окончанию отпуска.

  - Забыл спросить, что там с 'Таирами'? Когда придут?

  - Сказали, что через пять дней прибудут. Четырнадцать штук. Два в варианте разведчика.

  - Отличная новость.

  С командиром мы были на ты. Слишком часто приходилось работать вместе, так что общались хорошо. Не панибратски конечно, уважительно друг к другу, но все равно несколько по приятельски, хотя он старше меня был на пятнадцать лет.

  Сходив до казармы, где располагались части уже нашего полка, сообщил новость Степке, велев ему присматривать так же и за моей машиной на время моей отлучки, после чего направился к себе. Вот что странно, слишком большие территории были у этого аэроклуба. В казармах и прилагающих строениях свободно размещались от четырех до пяти полков со всеми средствами усиления. Огромным был этот аэроклуб, странным и огромным. Это конечно нам хорошо, все-таки дает такие возможности для Центра. Не знаю, кто придумал основать Центр именно здесь, но он дружит с головой.

  Утром следующего дня после плотного завтрака прихватив набитый вещмешок с сухпаем и чемодан с личными вещами, подошел к выбранной машине. Понятное дело вещи нес не я, помдежа заставил, мне ли с ногой все волочь? Около машины суетился штатный водитель, щеткой отряхивая крышу. Опель уже был прогрет, так что положив вещи на заднее сиденье я всем сделал ручкой и осторожно развернувшись подъехал к створкам ворот в арке. Что мне нравилось в Центре так это охрана, целый батальон на это пустили, и охрана не плюшевая, а самая настоящая. Поэтому не смотря на то, что все бойцы батальона знали меня в лицо и кто я такой, все равно при выезде потребовали документы и пропуск.

  Через двадцать минут я подъезжал к повороту на Московскую трассу. Заметив с противоположной от города стороны приближающиеся машины характерной наружности, прибавил газу. На узкой дороге я с бензовозами не разъедусь. Передний грузовик пропустил меня, после чего повернул к Центру. Что хорошо, так это то, что с горючим проблем у Центра не было. Бывало в воздух поднималось до ста машин, сразу три полка, и все равно горючее было. На фронтах затишье и таких больших объемов горючего не требовалось, нет его конечно накапливали для лета, но и про училища не забывали. Это я подал идею прокатится Архипову по ближайшим авиационным училищам. Так что через несколько дней доклад майора лег на стол Сталина. Уже через пять дней курсанты во всю летали.

  Придерживая баранку одной рукой и поглядывая на высокие бордюры из снега - не ошибусь если скажу что они с меня ростом - обдумывал свои дельнейшие планы. А планов было громадье. Если дали пять суток, то почему бы не воспользоваться личным временем?

  'Хорошая печка. На улице под тридцать, а в салоне тепло'- подумал я и чуть убавил температуру. В моем зимнем штатовском реглане на меху было довольно жарковато. Стянув командирскую шапку-ушанку, бросил ее на свободное переднее сиденье.

  Управлять было не тяжело, просто я делал это с опаской стараясь не напрягать раненую ногу. Гипс мне сняли десять дней назад. Знаете как было тяжело первые три дня? Такое впечатление как будто нога переломиться от любого движения. Кстати врачи с подобным симптомом были хорошо знакомы, мне дали почти два часа посидеть на месте пока я волевым усилием не заставил себя пошевелить ею. Ходить? Ага, разбежался, я на нее дунуть первые дни боялся. Честно говоря с трудом сдерживал себя чтобы не рвануть и не потребовать гипс обратно, так я к нему привык. А как первые шаги делал. Это как вместо ноги соломинку приделать и попытаться ходить, настолько я боялся наступить на нее. Сам прекрасно понимаю что это уже фобия, но преодолел ее всего шесть дней назад, с помощью врача Центра. А нормально ходить с палочкой начал всего четыре дня назад. Поэтому-то пользуясь педалями, я осторожно двигал ногой, пока не приноровился к движению.

  При езде на довольно неплохой машина, не хватало музыки, этакой БУМ-БУМ-БУМ. Не рэпа конечно, которого я органически не переваривал, а что-то такое, латинское.

  Перевалив через бугор я увидел вдали дымы Москвы и первый КПП. Многочисленные трубы котельных выдавали в морозный воздух столько тепла, что издалека демаскировали город. Над Москвой кружило звено ЛаГГов, четыре штуки, две пары, охраняя покой горожан.

  Мельком бросив взгляд наверх, я определил что командир звена судя по пилотированию проходил подготовку у нас в Центре, это было сразу видно по уверенным и характерным линиям движения точки в серо-голубом небе.

  Притормозив перед КПП я остановился и подал документы. Сержант НКВД внимательно осмотрел их потом мое лицо, и велел пропустить. Дав газу я подъехал к повороту и влился в поток машин. 'Поток' состоял из семи особей автопрома, но ехали они в нужную мне сторону. Через пару поворотов я обогнал их и поехал по своему маршруту, с интересом рассматривая заснеженный город. Проехав еще пару постов, где меня как положено остановили и даже провели досмотр транспортного средства, я наконец оказался в центре города.

  'М-да, навалило. О, мой поворот'