Помоги проекту - поделись книгой:
Не более одного процента населения Казахстана испытывало сколько-нибудь серьезные неприятности от подземных атомных взрывов. А какие страсти разжигали националисты и, можно сказать, «американисты» в первую очередь из движения «Невада — Семипалатинск» по поводу Семипалатинского полигона!
Можно возразить: эти люди в меру своих сил и ограниченности своих знаний боролись за здоровье казахского народа. Они могли ошибаться, но их цель была благородна.
Трудно согласиться с таким доводом. По-моему, о своем народе они заботились позорно мало. Более того, ориентировали его не на улучшение гигиены и санитарии, не на реальную экологическую безопасность, а на мнимую, несравненно менее существенную.
Поясню. В то время, когда эти активисты разворачивали кампанию против Семипалатинского полигона, едва ли не во всех городах и поселках республики люди изо дня в день пили недостаточно чистую воду, дышали загрязненным воздухом, употребляли в пищу растения, отравленные ядохимикатами.
Многие труженики продолжали жить в антисанитарных условиях, испытывать острую нужду в медикаментах и полноценном питании. Вот о чем следовало бы позаботиться тем, кто с такой яростной клеветой твердил о сомнительных ужасах Полигона.
Ну а чем же тогда объяснить аномально большое число врожденных уродств и многие заболевания местных жителей?
На мой взгляд, надо обратить внимание на характер генетических аномалий. Подобные прежде встречались и у жителей Западной Европы в связи с употреблением, в частности, некоторых лекарственных препаратов. Землетрясения, тем более редкие и слабые, тут совершенно ни при чем.
Как известно, развернутая в хрущевские времена кампания по химизации сельского хозяйства привела к тому, что немалая часть населения СССР (не только Казахстана) стала употреблять в пищу не вполне чистые продукты, например рис. В степях Казахстана животноводы использовали ДДТ для борьбы с насекомыми.
О том, что этот химикат ядовит, опасен и вызывает генетические аномалии, если им и разъясняли, то недостаточно постоянно и убедительно. А ДДТ имеет особенность накапливаться в организме, переходить в жировые ткани, воздействовать на молекулы, несущие генетическую информацию, Искажая её. Вот и рождались дети с врожденными дефектами.
…Нет, не о благе своего народа и не об экологической безопасности своей республики заботились противники Семипалатинского полигона. Вольно или невольно они выполняли установку правительства США на дестабилизацию обстановки в Советском Союзе, на вражду между нашими народами, на ослабление ядерной мощи нашего государства.
Полет на ядре
В завершение этой главы хочу обратить внимание читателя на малоизвестный факт, относящийся к теме радиационной безопасности. В период перестройки у нас появилось немало людей, которых уверили в том, что Советский Союз был подобием дикаря, размахивающего ядерной дубинкой на страх всем народам, и прежде всего своему собственному.
(Напомню: использовали атомную «дубину» только США, они же угрожали пустить ее в действие, даже подготовив секретные планы атомной бомбардировки десятков наших городов.)
Как было в действительности, можно отчасти судить по тому, как у нас был подготовлен «полет на ядре». Об этом я узнал полтора десятилетия назад. Нет, в СССР не собирались повторить подвиг барона Мюнхгаузена. Хотя некоторая фантастичность была в проекте, который начали в полнейшем секрете разрабатывать почти полвека назад. В наше время подобным образом намечается добраться до Марса.
Конечно же, имеется в виду не пушечное ядро, а распадающиеся ядра — атомные.
…В XX веке научно-технический прогресс во всем мире шел как бы двумя параллельными путями: тайным и явным. В нашей стране «открытые» ученые, крупнейшие инженеры выступали по радио и телевидению, о них писали журналисты. Страна знала своих замечательных интеллектуалов, славила их, награждала.
Однако существовал и другой, незримый поток идей и разработок. Именно он приносил самые яркие — в прямом и переносном смысле — сенсации: взрывы атомных бомб, взлеты космических ракет. «Закрытых» специалистов обслуживали крупнейшие промышленные комплексы, научно-исследовательские центры, целые города, не нанесенные на топографические карты.
Об одном из удивительных достижений «секретной» науки и техники мне довелось услышать в Перми на предприятии «Авиадвигатель». Здесь создали «железное сердце» знаменитого боевого МиГа.
Можно было ожидать, что у тех, кто способен сконструировать высококлассный авиадвигатель — сгусток новейших технологий, инженерных решений, — есть в запасе немало историй о смелых идеях, фантастических проектах. Однако в случае, о котором пойдет речь, пермяки едва ли не первыми в нашей стране потерпели сокрушительное поражение на «экологическом фронте».
…В 50-е годы тема мирного использования атомной энергии была очень модной. В научно-популярных журналах с вполне обоснованной гордостью сообщали о первой в мире нашей АЭС. Весьма интересные сведения содержались и о перспективах космонавтики. В частности, А.А. Штернфельд утверждал, что «искусственные спутники Земли обязательно будут использоваться как строительные площадки для космических кораблей» с атомными двигателями. И давалось пояснение: «Запуск таких ракет с поверхности земли может иметь нежелательные последствия ввиду их радиоактивного действия. Старт же с искусственного спутника позволит избежать действия ракетной струи на земную поверхность и атмосферу».
Отметим уникальную для того времени ссылку на вредные экологические последствия крупного технического проекта. Ведь и в более поздние годы наши «закрытые» ученые и «оборонщики» считали возможным проводить атомные исследовательские взрывы в атмосфере. Большинство специалистов явно недооценивало радиационную опасность. Наконец, учтем строжайшую цензуру, которой подвергалась любая информация, связанная с атомными и ракетными проектами. Критические замечания в адрес подобного двигателя, видимо, вообще появились только потому, что он представлялся для «блюстителей тайны» слишком уж экзотическим, если не сказочным.
Но именно тогда несколько инженеров-конструкторов из пермского «Авиадвигателя» преисполнились решимостью «сказку сделать былью». Возглавлял их Н.М. Цыпурин. Он был уверен, что вполне возможно реализовать дерзкую идею авиационного атомного мотора. Предназначался он по первоначальному замыслу для стратегической авиации.
В 1959 году для разработки этой идеи в столичный НИИ-1 из Перми прибыла группа молодых инженеров (В. Блинов, Т. Васина-Семенова, П. Гонин, В. Диканев, А. Зотов, В. Копотев, Ю. Рыбакин, Ю. Хлебников и другие). Научным руководителем проекта был назначен М.В. Келдыш — будущий президент АН СССР. После первых встреч он убедился, что к энтузиазму авиаконструкторов необходимо добавить знания по ядерной физике и соответствующим технологиям. Решено было действовать так: с утра разрабатывать проект, а вечером слушать лекции.
Похоже, каждый из группы находился «под колпаком» (проект был строго секретным). Когда к одному из них у гостиницы «Останкино» обратились индусы с просьбой сфотографироваться вместе (он благоразумно отказался), то несколько позже ему пришлось доказывать «компетентным органам», что пятнышко на лбу у него от рождения, а на языке хинди он знает лишь популярное «хинди руси пхай, пхай». Все быстро утряслось.
…Принципиальная схема двигателя была не слишком сложна. Его основу составляли тепловыделяющие элементы — ТВЭЛы: графито-урановые стержни, которые пронизаны капиллярами, изнутри покрытыми радиоактивными изотопами.
Жидкое топливо, нагретое энергией радиоактивного распада, поступало в камеру сгорания, вспыхивало, и струя раскаленного газа создавала реактивную тягу. Но «гладко было на бумаге»! Постоянно возникали трудные вопросы: как сделать графитовые ТВЭЛы способными выдерживать высокие давления? Как обеспечить необходимый температурный градиент по сечению реактора? Как надежнее регулировать ядерный процесс? Как избежать аварийных ситуаций? Какие использовать материалы, способные противостоять интенсивному облучению?..
Обсуждения и споры продолжались до поздней ночи. А утром — снова за работу. Келдыш шутил: «Вот уж эти пермяки: уши соленые, а головы светлые!»
За несколько месяцев удалось решить все главные проблемы, провести расчеты компоновки схемы. И в один прекрасный день — указанный в задании — проект представили на «высший суд» авторитетнейших специалистов.
Совещание вел И.В. Курчатов. Присутствовали: С.П. Королев, В.П. Глушко, М.В. Келдыш и другие знатоки космической, авиационной и атомной техники. Интерес к оригинальной разработке был огромный.
Докладывал Цыпурин. Затем началось обсуждение. Подчеркивались сильные, а также уязвимые и недоработанные стороны проекта. Но в общем он оценивался как весьма перспективный.
— Такие бы двигатели да на ракету! — сказал Королев. — Тогда и Луна и Марс — в наших руках.
Заключительное слово произнес Курчатов. Худой, с болезненным, желтым лицом, он окинул зал пронзительным взглядом:
— Работа выполнена большая, грамотно и основательно. Пермяки молодцы. Однако есть одно «но»… Вы подумали о защите населения, на головы которого падут радиоактивные выбросы двигателя?
В принципе разработчики поднимали этот вопрос и намечали некоторые конструктивные решения для уменьшения количества этих выбросов. Но Курчатов категорически заявил:
— Ни грамма радиоактивных веществ в атмосферу!
Он был непреклонен. Не поддержал предложение о создании опытного образца и проведении испытаний в атмосфере. Рассуждал так: «Представьте себе, что конструкция двигателя будет удачной. И тогда вслед за экспериментальным самолетом полетят другие. В мире начнется гонка ядерных моторов. А что делает радиация с человеком, я знаю на собственном печальном опыте… Придумайте надежную систему защиты, иначе моя рука не поднимается дать „добро“ проекту».
На том и порешили.
Группа вернулась в Пермь. Работа над атомным авиадвигателем продолжалась. Теперь главным образом искали теоретические и конструктивные решения проблемы нейтрализации вредных отбросов. Разрабатывались специальные замкнутые контуры, фильтры. Система эффективной защиты получалась сложной и тяжелой, что сводило на нет все преимущества такого двигателя перед обычным. А вскоре, в I960 году, умер Курчатов. Хрущев не поддержал идею развития стратегической авиации, на которую, в сущности, и был рассчитан пермский проект. Работы над атомным реактивным мотором были прекращены, группа расформирована, а увесистые тома отчетов оказались наглухо замурованными в спецархивах.
Так закрылась одна интересная страница в истории отечественной авиационной техники. Рассказал ее мне участник событий Павел Карпович Гонин. По его словам, накопленный опыт «мозгового штурма», поисков неординарных решений пригодился участникам группы в дальнейшем при создании высококлассных самолетных моторов.
Возможно, это был первый в нашей стране крупный инженерный проект, «зарубленный» по соображениям экологической безопасности (имея в виду слова Курчатова). Тем не менее он возродился через четверть века.
…В Москве, в одном из отделов Российского научного центра Курчатовского института, стоит сравнительно небольшой — в полтора человеческих роста и в три обхвата — аппарат: физическая модель ядерного реактивного двигателя. Предполагается, что примерно такой будет на пилотируемом марсианском комплексе.
По мнению одного из разработчиков аппарата, В. А. Павшука, только использование атомной энергии позволит совершить космический перелет продолжительностью 665 суток, побывать в течение месяца на орбите искусственного спутника Марса и вернуться на Землю. Данная установка создаст реактивную тягу для преодоления силы земного притяжения и последующих маневров, а также обеспечит бортовые системы электрической и тепловой энергией.
Преимущества полета «на ядре»: максимальные мощности при минимальных размерах (в сравнении с установками других типов), наиболее компактное топливо — твердый раствор карбидов урана, ниобия, циркония. Наименьшая масса одного модуля: 50–70 т (предполагается использовать связку из 3–4 модулей). Общая масса пилотируемого комплекса порядка 1000 т. Его сборка будет производиться на околоземной орбите. Отсюда же он стартует в межпланетный полет. Тем самым исключаются любые вредные экологические влияния на биосферу.
Можно было бы считать создание проекта ядерной энергодвигательной установки для полета к Марсу достойным завершением давнего начинания молодых энтузиастов из «Авиадвигателя», если бы не одно обстоятельство: никто из пермских конструкторов не знал о современных разработках реактивного ядерного двигателя, а создатели марсианского комплекса не были знакомы с проектом пермяков.
Так проявляется одна из непривлекательных черт «закрытой науки»: разобщенность усилий творческих коллективов, если они не сорганизованы свыше. Хотя, конечно же, накопленный интеллектуальный потенциал повышает общий научно-технический уровень страны. В этом смысле даже погребенные в архивах и забытые труды косвенно сказываются на квалификации специалистов. Формируется атмосфера, благоприятствующая высокому профессионализму, постановке и решению сложнейших проблем.
Глава 3
РАДИОФОБИЯ КАК ПСИХОТРОННОЕ ОРУЖИЕ
Мнение, высказанное энергичными людьми, распространяется как зараза среди толпы, и тогда его называют господствующим — претензия, лишенная всякого смысла для добросовестного исследователя.
Каждый слышит только то, что понимает.
Призрак глобального катаклизма
Об аварии на Чернобыльской АЭС написано чрезвычайно много. Теперь хлынул очередной шквал публикаций. Высказываются прямо противоположные мнения. На чьей стороне правда? Или она где-то между двумя крайностями? Чтобы разобраться в этом, придется рассмотреть данную проблему в несколько ином ракурсе и, преимущественно, идя от общего к частному.
Итак, 26 апреля 1986 года произошло событие, заставившее вспомнить пророчество из «Откровения Иоанна Богослова»: «Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде „полынь“; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки».
Чернобыль (чернобыльник) — один из видов полыни. Так, значит, пожар на Чернобыльской АЭС был предречен почти двумя тысячелетиями ранее?! Атомная станция вспыхнула, как звезда, и пали радиоактивные отходы на воды, сделав их смертельно опасными. Разве не произошло нечто подобное?
Журналисты охотно подхватили такую версию. Мировая система СМРАП (средств массовой рекламы, агитации и пропаганды) представила случившееся как глобальный катаклизм, чудовищное бедствие, соразмерное апокалиптическим описаниям конца света. Впрочем, в погоне за сенсацией журналист охотно напишет о свершившемся предсказании.
Заманчиво уверовать в неизбежность свершений библейских пророчеств. Однако в данном конкретном случае для этого придется отрешиться от очень существенных деталей. Ведь сказано о падении звезды, и о третьей части вод земных, и о гибели многих людей. А прежде появилось семь ангелов с трубами. «Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела». Это событие можно отождествить с падением астероида или кометы на нашу планету.
«Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью, и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла».
Было ли нечто подобное? Нет. Версия «звезды полынь» по отношению к аварии на Чернобыльской АЭС разваливается при внимательном анализе. Ее следует считать курьезом. Ничего тут мистического нет.
А если данное событие предваряет Страшный Суд, о котором писал Иоанн Богослов, то надо принять это как знак свыше и готовиться к последующему неизбежному концу света. Остается только молиться и каяться.
Однако вышло иначе. По всему миру проносились одна за другой прямо-таки информационные таранные волны цунами. Но они имели в виду вовсе не глобальный масштаб, подчеркивая опасный путь к экологической катастрофе современной технической цивилизации. Стоял поистине истошный крик о необычайном бедствии, обрушившемся на западные территории России, прежде всего на Белоруссию, Украину и Брянскую область РСФСР.
Как вскоре выяснилось, в этой необычайно шумной акции СМРАП были заинтересованы некоторые влиятельные силы. Наиболее оперативно использовали данную аварию в своих интересах антисоветчики, прежде всего украинские и белорусские националисты. Активизировались противники атомной энергетики, а заодно и те, кто утверждал, что особенно вредны и опасны именно советские АЭС.
Самое удивительное другое. Создавалось впечатление, что кто-то в руководстве страны, например тогдашний лидер М.С. Горбачев, то ли по какому-то хитрому умыслу, то ли по растерянности или недоумию предпринимают неадекватные действия.
Поначалу стали делать вид, будто ничего особенного не произошло, хотя все зарубежные «голоса» трубили тревогу. В те майские праздники я был в Минске. Зашел к знакомому ученому. Во время разговора он, выглянув в окно, увидел гулявшего внука своего коллеги и позвонил родителям ребенка, предупредив о радиационной опасности. Ему ответили: нет оснований для беспокойства, высшее начальство призвало не паниковать; ничего особенного не произошло, даже первомайские демонстрации в Минске, Киеве и других городах не отменили.
Тем не менее власти предприняли меры для предохранения населения от заражения радиоактивным йодом. Старались предотвратить панику в районах, пострадавших в результате Чернобыльской аварии.
Западные СМРАП запугивали губительными последствиями катастрофы, у нас в стране ползли мрачные слухи о многотысячных жертвах и ужасных мутантах. Официальная пропаганда успокаивала население, утверждая, что радиационная опасность сильно преувеличена. У многих (признаюсь, и у меня) отношение к этому было скептическое: а что еще остается делать руководителям страны, где произошло такое бедствие?
Однако я радикально изменил свое мнение после того, как побывал в эпицентре атомного взрыва на Семипалатинском полигоне. По моему убеждению, Чернобыль и Семипалатинск — звенья одной цепи. Если их рассматривать в таком контексте, ситуация заметно проясняется.
И в том и в другом случае экологическое, казалось бы, движение противников ядерных подземных испытаний и атомных электростанций имело совершенно определенный политический и националистический акценты.
— У нас в стране, — сказал инженер-генерал Ф.Ф. Сафонов во время нашей беседы, — пугают людей любыми атомными проектами. Распространяют радиофобию. Она наносит вред не только здоровью населения и оборонному комплексу. Мы рискуем потерять высококлассных специалистов по атомной энергетике и разработчиков фундаментальных проблем ядерной физики.
Признаться, тогда подумал, что он преувеличивает. Однако теперь ясно, что он был прав. Он показал документ, удививший меня. Это было предложение военного ведомства Верховному Совету СССР создать авторитетную комиссию с участием зарубежных ученых (физиков, химиков, экологов, социологов, медиков, сейсмологов) для оценки всех обстоятельств, связанных с деятельностью Семипалатинского полигона.
«Необходимо предать гласности, — говорилось в документе, — деятельность полигона как единственного в стране крупного прикладного центра научных исследований в области атомной энергетики и ядерной безопасности».
Сходные послания были адресованы в президиум 28 съезда КПСС, Генеральному секретарю ЦК КПСС М.С. Горбачеву, председателю Верховного Совета СССР А.И. Лукьянову.
Обращаясь к Горбачеву, коммунисты, сотрудники полигона, писали:
«Категорически не согласны с признанием в резолюции съезда региона Семипалатинского полигона зоной экологического бедствия. Кроме эмоций, никакими научными данными это не подтверждено. В ряду городов и областей СССР с неблагополучной экологией Семипалатинск и область занимает 87, а в Казахстане 7 место. Считаем такую постановку вопроса несправедливой по отношению к жителям 86 городов и областей и кощунственной к населению регионов, пострадавших от чернобыльской аварии и проживающих на загрязненных территориях, так как радиационный фон и уровни загрязнения вокруг полигона не выше естественных (данные Комитета Верховного Совета СССР по вопросам экологии).
Скорее всего, необходимо признать районы вокруг полигона зоной социально-экономической бесхозяйственности местных партийных и советских органов. Приезжайте и Вы реально убедитесь в этом».
Об этих письмах страна так и не узнала. Не правда ли, ситуация удивительная: военные стремятся рассекретить свой объект, а им не разрешают этого сделать. Почему? Объяснений нет. И это в обстановке «перестройки, ускорения и гласности», провозглашенной Горбачевым! У него гласность — для согласных вопреки правилам лингвистики, но по правилам грязной политической игры.
Кому-то надо было под покровом секретности накалять страсти, распространять ложь о полигоне, запугивать людей радиационной опасностью.
Кому в первую очередь? Врагам СССР внутри страны и вне ее.
Чернобыль: цена катастрофы
Так называется главка в книге «Экоцид в СССР», на которую нам приходится не раз ссылаться как на концентрат воззрений многих ненавистников нашей бывшей великой державы, ее природы и народов. Им любая наша беда — на радость, хотя они выступают с видом сочувствия. Но почему-то при этом они чрезмерно преувеличивают все те несчастья, которые пришлось переживать советскому народу, как, впрочем, и любым другим. Разрешите привести эту достаточно показательную выдержку из упомянутой книги:
«В мае 1986 г. раскаленный кратер чернобыльского реактора № 4 поглотил последний мешок песка, перевязанный алой ленточкой, которую припятьский комсомол заготовил к празднованию Первомая. В тот месяц Припять превратилась в город-призрак. Ее жители вошли в число первых 100 тысяч, которым было предписано покинуть свою землю и дома, расположенные в 30-километровой зоне вокруг реактора. В течение последующих четырех месяцев заставили уехать еще 90 тысяч, живших в более отдаленных районах, а в апреле 1990 г. были даны распоряжения об эвакуации еще 14 тысяч.
В ноябре 1986 г. было завершено сооружение бетонной гробницы, толщина которой в отдельных местах достигала 18 метров. Разработчики саркофага рассчитывали, что он прослужит 20 или 30 лет, но уже вскоре ученые приступили к поиску способов замены защитной оболочки или способов извлечения разрушенного реактора, опасаясь, что в обломках может самопроизвольно возникнуть цепная ядерная реакция. Один советский законодатель, занимавшийся расследованием причин и последствий аварии, утверждал, что внутри гробницы все еще сохраняется возможность накопления взрывоопасной пыли и что заражение грунтовых вод от просачивающейся радиации могло погубить Днепр, служащий источником воды для 38 млн человек на юге Украины».
Требуется комментарий. Полезно обратить внимание на то, что авторы ссылаются на безымянного законодателя, который говорит о взрывоопасной пыли и заражении фунтовых вод, способных погубить Днепр и, так или иначе, навредить почти всем жителям Украины.
Не могу судить о качестве, составе и количестве пыли, к тому же, по какой-то неведомой причине грозящей непонятно каким взрывом. Как гидрогеолог только отмечу, что ни при каких условиях просачивающиеся из разрушенного реактора растворы не смогут даже через несколько тысячелетий нанести сколько-нибудь существенный урон Днепру, и тем, кто к тому времени будет находиться на его берегах: слишком невелик подток зараженных вод при огромной емкости водоносного горизонта, и слишком мала скорость распространения «радиоактивной заразы».
Однако продолжим цитирование:
«Под толщей надгробия оставалось 180 тонн радиоактивного топлива, в основном урана, не включая и более полутонны плутония. А в 1987 г. советские власти решили возложить всю вину за взрыз на субъективные ошибки непосредственных операторов станции, не затрагивая ни одного должностного лица вверх по иерархической лестнице.
Нашлось не много рядовых граждан, которые увидели бы в каком-либо решении или заключении полное установление истины. И совсем немногие соглашались считать окончательными официальные данные о том, что число случаев заболевания лучевой болезнью в результате взрыва насчитывало 145, включая 31 смертельный. В 1990 г. Чернобыльский союз, отстаивавший интересы граждан, заявил, что в результате аварии погибло примерно 300 человек. В 1989 г. эта группа зафиксировала 256 смертных случаев среди гражданских лиц и военнослужащих, задействованных в мероприятиях по очистке и известных как ликвидаторы.
Юрий Щербак, украинский кардиолог, ставший чернобыльским летописцем, а позднее, в 1991 г., возглавивший республиканскую службу охраны окружающей среды, отстаивал цифру не менее 5 тыс. Один исследователь, проработавший в зоне все время, начиная со взрыва, назвал оценку Щербака „не такой уж нереальной. Облучению подверглось свыше 500 тыс. человек, так что в процентном отношении это выглядит правдоподобно“. Ведущий ученый, в ведении которого находилась вся зона эвакуации, оценивал количество погибших в течение первых пяти лет в интервале от 7 тыс. до 10 тыс. Сопоставив его предположения с зарегистрированными данными по затронутым возрастным группам, другие ученые сочли более вероятным, что к весне 1991 г. преждевременно умерли 4 тыс. ликвидаторов, помогавших удалить и захоронить смертоносные обломки».
Вновь требуется пояснение. Приведенные цифры пострадавших и умерших полезно сопоставить с теми, которые будут приведены ниже в главке «Чернобыльский апокалипсис». Потому что есть соответствующие данные не частных и заинтересованных лиц, а вполне авторитетных международных комиссий, состоящих из специалистов разных профессий и проводивших массовые исследования в связи с аварией.
Кроме того, обратите внимание на лукавые, если не сказать подленькие формулировки. Сначала сказано со ссылкой на весьма специфическую организацию «Чернобыльский союз», что погибло в результате аварии «примерно 300 человек» (не сказано, за какой срок, из какого числа и по какой конкретно причине). А затем говорится уже о погибших 5 тысячах человек со ссылкой на «летописца» Ю. Щербака и от 7 до 10 тысяч за 5 лет со ссылкой на какого-то ведущего (кого? куда? или в какой области?) ученого и, наконец, о «преждевременно умерших» (как это понимать?) 4 тыс. по данным других ученых.
Не вдаваясь в подробный разбор, хочу обратить ваше внимание на то, что если, как сказано авторами, за год погибло 5 тысяч человек (вроде бы жуткая цифра!) из 500 тысяч, то, значит, смертность составила 1 %. Это значительно, примерно вдвое меньше, чем смертность по всей стране! По такой статистике, если ее обдумать, получается, что благодаря чернобыльской аварии резко снизилась смертность у полумиллиона, хотя при этом погибло примерно 300 человек.
Вывод: за цифрами-манипуляторами, как и за американскими авторами, нужен глаз да глаз, а доверия — никакого. Впрочем, продолжим цитировать:
«Широко распространено убеждение в заниженное™ даже таких оценок последствий катастрофы, как финансовые потери в 9 млрд руб., нанесение ущерба 4,8 млн человек, перемена места жительства 200 тыс. человек, заражение цезием-137 территории площадью 130 тыс. кв. километров (что превышает размеры Алабамы). Один ведущий аналитик энергетической промышленности оценил долгосрочные потери в 160–205 млрд руб. — и это помимо и сверх расходов по очистке и обеззараживанию.
Потери урожая на зараженной земле, по его подсчетам, составят к 2000 г. от 57,5 млрд до 94,5 млрд руб., а стоимость энергии, не выработанной разрушенным реактором за эти годы, достигнет почти 67 млрд руб. Еще 35–45 млрд, по его оценке, составят расходы по переселению, дополнительные выплаты жертвам радиации и работы по обеззараживанию. Кроме того, 10 млрд руб. он выделил в качестве потерь в результате закрытия ядерных реакторов и расходов по улучшению мер безопасности на остающихся в эксплуатации.
Самым дискуссионным из всех нерешенных вопросов стал вопрос о болезнях, привнесенных радиацией. В феврале 1990 г., например, один из руководителей украинского здравоохранения сообщил своим коллегам-депутатам, что 1 млн из 52 млн их сограждан, включая 250 тыс. детей, все еще проживал на территориях со слишком повышенным радиационным фоном. Помимо этого, в большем и лучшем медицинском обслуживании нуждались около 120 тыс. ликвидаторов, проживавших в республике. За восемь месяцев, последовавших за чернобыльским взрывом, добавил он, щитовидные железы 5,8 тыс. детей и 7 тыс. взрослых оказались подвергнуты облучению такой интенсивности, которое может подорвать их здоровье или сократить их жизнь. В статистических данных за 1990 г. зарегистрировано 22 случая заболевания раком щитовидной железы у украинских детей, в то время как до 1986 г. этот недуг, как он выразился, находился в „карантине“.
Американская журналистка, которая вела репортажи из СССР в 1986 г., вернулась туда пять лет спустя и обнаружила, что украинские и белорусские селяне и горожане, число которых, по ее прикидкам, составляло 75 тыс., все еще обрабатывали радиоактивную землю и потребляли произраставшие на ней продукты. Обобщая свои впечатления, она писала: „Отравленной оказалась слишком большая территория для того, чтобы ее можно было когда-либо очистить или хотя бы эвакуировать живших на ней людей. Количество людей, подлежащих эвакуации, намного превышает число тех, кто действительно будет переселен. Заболеваемость намного превышает любые когда-либо дававшиеся официальные оценки. Нужно намного больше чистых продуктов питания, намного больше медицинского обслуживания и намного больше денег, чем может обеспечить страна, изнемогающая под бременем других проблем“.
И, добавим, оставалось еще слишком много недосказанной правды как о причинах аварии, так и о ее долгосрочном воздействии на здоровье человека. Многое из того, что касается последнего аспекта, мы узнаем лишь спустя десятилетия. Согласно предположениям одного американского биолога, в течение 50 лет число смертных случаев от рака, связанных с Чернобылем, будет находиться в СССР в интервале между 1 тыс. и 7,5 тыс. Другой американский ученый, биофизик, предсказал, что на смерть обречены 50 тыс. советских граждан, а возможно, и в 5 раз больше. Оба ученых едины в мнении о том, что количество смертей, вызванных радиацией, за пределами СССР будет таким же, как и в самом Советском Союзе».
Вновь предлагаю учесть, что практически все ссылки американских авторов некорректны, выражают мнение частных лиц по проблемам, которые они не изучали и в которых некомпетентны (скажем, более или менее точные статистические показатели можно получить только после обработки материалов исследований).
С каким-то черным юмором некий биофизик, по их словам, утверждал, будто на смерть обречены 50 тыс. советских граждан. Надо прямо сказать, он слишком занизил цифру. Обречены на смерть все советские, антисоветские и все прочие граждане мира. Увы. А то, что в течение 50 лет в связи с Чернобылем в СССР смертность от рака будет от 1 до 7,5 тысяч, это вполне возможно. Если имеются в виду миллионы так или иначе связанных с ликвидацией и эвакуацией, то онкологические заболевания у малой их части наверняка будут, только вот как знать, по каким причинам. Ведь онкозаболеваниями и без того болеют и от них умирают.
Закономерность случайностей
Чернобыльская катастрофа странным образом совпала с бурным началом перестройки, сотрясавшей всю общественную систему нашей страны до основания. Тогда наши враги откровенно провозгласили СССР с его атомным потенциалом «империей зла», угрожающей всему миру.
Был ли какой-либо адекватный ответ со стороны наших руководителей? Нет. Они предпочитали отмалчиваться, возможно, памятуя принцип: молчание — знак согласия. Среди отечественных интеллектуалов, а точнее служащих по ведомствам науки, искусства, литературы, были широко распространены с помощью СМР АП представления о благостной комфортной буржуазной демократии, о дружеском расположении к нашим народам правительств Запада.
Полезно проследить череду событий, начиная с XXVII съезда КПСС (25 февраля — 6 марта 1986 года). На нем новый генсек М.С. Горбачев назвал брежневский период застоем, заявив о необходимости реформ в государственной системе и проведения демократизации. Несколько ранее Б.Н. Ельцин, возглавлявший к тому времени всего 3 месяца московскую партийную организацию, был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Этого человека определенно тянули на высшие партийные посты как самого решительного «прораба перестройки».
Затем произошла Чернобыльская катастрофа. Через три месяца после нее Горбачев заявил о выводе советских войск из Афганистана. Затем было принято постановление «О прекращении работ по переброске части стока северных и сибирских рек». В том же августе потерпел крушение вблизи Новороссийска пассажирский теплоход «Адмирал Нахимов».
Поделиться книгой: