Помоги проекту - поделись книгой:
– Сэр, если вы не местный, вам лучше не въезжать в город. Там серьезные беспорядки, лучше оставаться в охраняемой зоне.
Я внимательно посмотрел на национального гвардейца с винтовкой, который перекрывал мне путь – он проверял машины. Обычный парень, тридцати нет – конечно же, белый. В этой стране белые строят, остальные рушат. Нет, я не про стройки как таковые, я вообще – про общество, правопорядок, законность и тому подобные вещи. Есть, конечно, исключения из правил, та же Марианна – но они лишь подтверждают правила. Увы…
Приоткрыл дверь – и солдат настороженно отшатнулся
– Смотрите – я показал на дверь, заметил пальцами ее толщину – машина бронированная. Это все равно, что танк, доеду туда и обратно. Понимаете?
Солдат с уважением посмотрел на меня. Обычно здесь в прокат берут какой-нибудь кабриолет, чтобы произвести впечатление на дам. Но я то покувыркался в Тегеране, знаю, что к чему.
– Будьте осторожны, сэр. Можете ехать.
Вот чем мне нравится здесь – так это тем, что североамериканцы никогда не будут лишний раз лезть в чужие дела. Предупредить – предупредят. Но если человек решил что-то делать, пусть на их взгляд не совсем правильное – это его решение. Все. Точка…
Самое плохое, что у меня не было оружия. Вообще. Через него невозможно было перебраться через границу, поэтому пистолет я закопал в пустыне у самой границы с мексиканской стороны. Нет, я не собирался с боем пробиваться через восставшие районы, это было бы глупо и слишком, но я так привык к оружию, к возможности самому постоять за себя, что без оружия чувствовал себя голым. Оружие – это высшая степень человеческой свободы, применяя его для самообороны, человек сам решает свою судьбу в условиях, когда институты государства не могут прийти к нему на помощь. Это не я сказал – кто-то из североамериканских полицейских, не помню точно кто. А их стоит уважать, хотя бы за то, что они оберегают нас от того кошмара, который творился сейчас на улицах города Ангелов.
А государственные институты и впрямь не работали. Буквально за несколько часов жемчужина западного побережья, город для туристов превратился в горячую точку. Конечно, это не Тегеран и не Бейрут – но все же бардак первостатейный. На улицах полно народа, кто с оружием, кто без, где-то стреляют – но непонятно где. Движение – в час по чайной ложке, некоторые бросали машины прямо на проезжей части, создавая "долгоиграющие" пробки. Где-то что-то горит, заметно, что некоторые магазины грабят, а у одного – стоял грузовик, и его грабили "на широкую ногу", не уносили добычу на горбе, а складывали в грузовик.
Очень быстро все стало на свои места. Хваленая толерантность и политкорректность куда-то испарились, что можно видеть -люди собираются группками по признакам расы и национальности. Белые – к белым, черные – к черным, эмигранты, насколько можно понять – тоже в основном к белым. Группки эти, если и находятся где-то рядом – то настороженно следят друг за другом. Свои – и чужие, разделились моментально.
Стрельба началась неожиданно, мне совсем недолго осталось доехать. Стреляли не по моей машине – но ублюдок впереди меня, на Шевроле Бовилл – открыл дверь и пригибаясь, дал деру. Объехать машину было невозможно…
Что за чертовщина происходит?
Одно я знал точно: в такой ситуации останавливаться нельзя, броня – не панацея, найдут, чем вскрыть и ее, могут элементарно облить машину бензином и поджечь. С них станется.
Первым делом – я попытался сдвинуть впереди стоящую машину, чтобы проехать. Аккуратно, без удара, на минимальной скорости подпер бампером Бовилл, чуть прибавил газу. Машину удалось протолкать вперед метров пять, потом она встала, а попытка еще поддать газу закончилась тем, что Бовилл начало разворачивать. Все, стоп. Если развернет – то окончательно загородит проход, и я больше времени потеряю.
Выстрелы раздались еще ближе, стреляли из карабина калибра 5,56 – он трескучий, не похож на глухой стук русских автоматов. Но хорошего мало – пуля 5,56 которую приняли на вооружение североамериканцы, попадая в тело, повреждает ткани так, что без медицинской помощи гангрена почти гарантирована. И мне – без оружия под огонь такого карабина попадать не хотелось.
Но и сидеть как дураку в машине, пусть бронированной – не хотелось.
Решился – не глуша мотор, открыл дверь, посмотрел вперед, назад – похоже, никого, только такие же бедолаги как и я в пробке, причем у них то машины не бронированные. Мне надо было всего лишь снять Бовилл с передачи и поставить правильно руль, ничего больше. Потом вернуться в Форд и протолкать Бовилл дальше, освобождая путь. Решившись, я покинул Форд и побежал к Бовиллу.
Конечно, там была коробка – автомат, как иначе. Буксировать машины с такими коробками нельзя – но мне это до дверцы, мне лишь бы еще метров десять протолкать. Вслушиваясь в стрельбу – карабин заглох, бухали теперь пара ружей двенадцатого калибра и пистолет – и, стараясь не светиться в остеклении кабины, я переключил коробку на нейтраль, повернул руль так, что по моим подсчетам как минимум метров пять еще протолкаю. Потом – ничего не поделаешь, если дальше не пройдет, придется еще раз повторять эту эскападу, и возможно уже под огнем.
Впервые я пожалел, и сильно – что выехал в город.
Я так и не понял, откуда тогда он взялся. Просто, поставил машину как нужно, захлопнул дверь, побежал обратно – и столкнулся с ним. Человек бежал быстро, очень быстро, он сматывался – и мне тоже совершенно не улыбалось провести даже лишнюю секунду вне бронированного чрева Форда. Поэтому – столкнулись мы знатно, как игроки в футболе,[58] с искрами из глаз и оба упали. Я только потом узнал, что у него повреждена рука – пока что мне каким-то чудом удалось схватиться за карабин. Прежде чем противник сориентировался – я рванул карабин на себя, выводя заодно и его из равновесия. В такой ситуации обычно человек хватает свое оружие и не отдает – он же поступил правильно, выпустил оружие. Его рука, почему то левая – левша, видимо – нырнула за пояс – и в следующую секунду неизвестный уже целился в меня из пистолета. Но и я – успел перехватить карабин и вскинуть его к плечу, стоя на коленях. Так что когда неизвестный направил на меня пистолет – я прицелился в него из карабина буквально в упор, с метра или даже меньше. Как в кино, снимаемом в Гонконге, вот только когда в тебя целятся из пистолета с пары метров – сам ты это как кино не воспринимаешь.
– Not loaded[59] – выдохнул мой противник, целясь в меня.
– Let's try it… – ответил я
Долго целиться друг в друга нам не дали – слева забухало ружье, картечь хлестнула по борту машины, с хрустом осыпались стекла в Бовилле – и я, выругавшись на великом и могучем, ушел с линии огня, прикрылся высоким бортом вэна. Мой противник среагировал моментально, едва ли не быстрее меня – он укрылся за высоким бронированным капотом Форда. И тоже выругался. Ублюдки стреляли, в любой момент они могли нас обойти – и надо было что-то делать.
В отличие от АК – в карабинах Кольта невозможно отодвинуть затвор назад и посмотреть, есть ли патрон в патроннике. Но зато здесь был пластиковый магазин от Magpul, в котором есть прозрачное окно для определения количества патронов в магазине. В темноте я разглядел, что патронов восемь-десять есть, карабин стоял на одиночном огне – то, что нужно.
Если ты участвуешь в перестрелке, прячась за машиной, и твой противник тоже прячется за машинами – всегда смотри, прикрыты ли твои ноги и воспользуйся промашкой противника в этом вопросе. Человек подсознательно воспринимает баррикаду в виде машины как стену – но это не так, между днищем машины и дорогой всегда есть какое-то расстояние, и если ноги противника видны, то… Я моментально наклонился вниз, увидел в темноте движение, растянулся на асфальте и сделал один выстрел. Большего не потребовалось – противник с диким воем растянулся на асфальте, добивать я его не стал. С той стороны открыли огонь, уже беспорядочный, я перекатился по асфальту, чтобы не подниматься и не становиться мишенью – и оказался напротив открытой дверцы Форда как раз в тот момент, когда пацан разобрался с ситуацией и собрался сваливать. Правильно, двигатель то работает, что бы и не свалить. Сотню метров проедешь, потом машина остановится, потому что у меня в кармане карточка противоугонной системы…
– Не возражаешь? – сказал я по-русски, прицелившись в неизвестного из карабина – лезь на соседнее и не дури.
Русский язык сыграл просто волшебную роль. Почему русский? Да потому, что в стесненных жизненных обстоятельствах, таких как сейчас, русский человек начинает ругаться на великом и могучем, потому что никакой другой язык не передаст всю полноту его ощущений. Английские четырехбуквенные слова[60] – с русским матом и рядом не стояли. Когда по нам открыли огонь из ружья – я выругался, и точно на таком же языке выругался неизвестный. Значит – свой. В Тегеране так по связи опознавались – ни один перс, араб или афганец не мог так выражаться, мат в эфире стоял сплошной, уши вяли.
Толкнувшись от асфальта, я поднялся – и как бегун с низкого старта вломился на водительское сидение Форда…
Крупная картечь хлестнула по лобовому стеклу как раз в том месте, где сидел я, оставив созвездие белых разводов и лишив меня нормальной видимости. Тот, кто сидел рядом со мной – опять выругался по-русски, ныряя вниз.
– Машина бронированная, сиди! – крикнул я по-русски.
Да что же делать то…
По нам выстрелили из дробовика дважды, дробь хлестнула по капоту, ударила по стеклу – без толку. Немцы знали, что такое бронирование, даже если прострелят шины – все равно уедем, там специальные вставки.
– Да твою мать! – выругался я, нажимая на газ.
Трехсотсильный восьмицилиндровый дизель потащил машину вперед вместе с Бовиллем на переднем бампере, в этот момент мой попутчик открыл дверь со своей стороны. В него выстрелили, кажется, уже из автомата – но бронестекло остановило и автоматные пули – а он выстрелил раз пять или шесть и захлопнул дверь.
В этот момент, мне удалось сволочь Бовилль до перекрестка и отодвинуть в сторону, перекрывая боковую дорогу. Впереди было свободно – и Форд рванулся вперед.
– Еще патроны к карабину есть? – крикнул я, осматриваясь по всем сторонам
– Да!
– Перезаряди!
Карабин лежал между нами, неизвестный откуда-то достал магазин, дослал его до щелчка. Черт бы побрал весь этот мятеж.
– Машина вся бронированная! Но люк большой! Если что – будь готов стрелять из люка, понял?
– Понял!
От дороги отрываться было нельзя, все это напоминало безумный городской слалом в какой-то компьютерной игре – но я все же кинул взгляд на моего попутчика. Совсем молодой по виду, а по навыкам – его тренировали те же люди, что и меня. Флот или армия, разведчик воздушного десанта, морской пехоты, горный стрелок, часть особого назначения, спецназ жандармерии, возможно даже боевой пловец. Говорит по-русски, и с виду тоже русский, славянин. Здесь почему-то это называется "кавказский тип", хотя чистокровного русского от уроженца гор Кавказа можно запросто отличить. Интересно знать, в какую передрягу он попал.
Фары – не автомобильные, а прожектора с крыши – осветили салон сзади. Все – таки прицепились, ублюдки…
– Как люк открывается?
Вместо ответа я нажал на кнопку – на Форде панорамный люк, очень большой. В самый раз для стрельбы.
Мне понравилось, как мой попутчик с ними разделался. Встал прямо на сидение, не обращая внимание на стрельбу нам вдогонку и сделал только два выстрела – но выстрелы точные, один – по водительскому сидению, другой – по пассажирскому. Внедорожник – мне показалось, это был старый Форд Бронко, любимый небогатыми искателями приключений и любителями внедорожных рейдов. Внедорожник, уже никем не управляемый, свернул влево и во что-то с грохотом врезался…
Мой попутчик забрался внутрь, зажал винтовку коленями
– Я еду к побережью. Если проберемся. Потом в аэропорт. Если тебе нужно…
– Просто высадите меня где-нибудь. И спасибо.
Я криво усмехнулся
– Это еще вопрос, кто кому спасибо говорить должен. Ты русский?
– Можно и так сказать.
Я повернул к Марине дель Рей, если там не устроили баррикады, то сейчас будем на месте. Но вряд ли устроили – это не жилой район, тут защищать нечего. Только грабители могут быть.
Грабители и в самом деле были – кто-то выскочил на дорогу, в руках у него точно было оружие. Целился он по водителю, то есть по мне -но выстрелить не успел, Форд поддел его крылом и отбросил в сторону.
– Как насчет того, чтобы поработать немного на меня? – спросил я
Мой попутчик немного подумал.
– Какой будет работа?
– Просто прикроешь меня. У меня нет оружия, мне надо в аэропорт. За это – я тебе заплачу, наличными и сразу. Годится?
Кажется, все чисто. Грабят дома, это видно, бандиты сейчас там. Если не привлекать внимания, можно и без стрельбы обойтись.
– Из меня плохой телохранитель, сэр.
– Ты знаешь меня, парень? – спросил я своего попутчика в упор, включив освещение в салоне – мне кажется, что знаешь, потому что только что обратился ко мне как к старшему по званию, "сэр". Мы можем быть друг другу полезными, если раскроем карты.
Теперь я видел, что это почти что пацан. Усталый, и с совершенно не соответствующими возрасту глазами.
– Я знаю вас – спокойно подтвердил он – читал. Лучше выключить свет, с дороги видно.
– Примут за пожар. Что читал?
– Военно-морской ежегодник, сэр. Последняя статья – о назначении вас наместником в Персии…
Кое-что стало понятно. Военно-морской ежегодник просто так не покупают и не читают – это не глянцевый журнал. Купить то его конечно можно, но читать будет только тот, кому это действительно необходимо.
Возможно, парень считает меня предателем. Он и должен считать меня предателем, потому что я сам хотел, чтобы меня считали предателем. Чтобы работать здесь, я должен быть предателем и не могу быть никем кроме предателя. Я – свой среди чужих, и чужой среди своих. Свой человек в Вашингтоне.
– Смотри не на то, кем является человек, а на то, что он делает – сказал я – попробую угадать. Тебе нужно попасть в Россию, так?
Парень не ответил.
– Через час, даже меньше в аэропорту приземляется самолет. Русский самолет. Он разгрузится здесь и дальше полетит в Россию. Это правда.
Я протянул руку ладонью вверх, чисто по-американски
– Сделка?
Пацан помедлил, но потом все же хлопнул по моей руке.
– Сделка, сэр.
– Почему ты называешь меня "сэр"?
– Привык. И все-таки – вы остаетесь старшим по званию. Сэр…
На КП у аэропорта проверяли машины – но мой Форд не проверили потому, что у меня на лобовом стекле была наклейка-пропуск в карго-зону аэропорта. Он был немного поврежден – но на это не обратили внимания, сейчас много машин поврежденных на дорогах – мятеж. Самолет уже стоял на временной стоянке, к которой мы подъехали – большой, темно-серого цвета, массивный. Рядом – уже стоял внедорожник аэропортовской службы, лениво перемигивающийся желтыми огнями, рядом – еще один. На втором приехали карго-менеджер и таможенный инспектор – опечатать груз, что мы здесь ничего не выгрузили.
– Закончили?
– Да, сэр – ответил за всех карго-менеджер – груз ждет вас, просим прощения за все за это, сэр…
Я достал бумажку в сто долларов, протянул ему.
– Спасибо за заботу.
– Будем рады работать с вами, сэр, еще раз извините…
Когда таможенная машина скрылась из виду, я негромко сказал в пустоту.
– Люк открыт, сейчас я отвлеку службу контроля движения, у тебя будет несколько секунд. Решайся сам…
Когда поднялся на борт и я – взору моему предстала удивительная картина. Просто таки эпическое противостояние – мой попутчик с пистолетом и бортмеханик – с гаечным ключом или чем-то в этом роде. Еще один – отдыхал у переборки.
– Спокойно, спокойно. Всё, прекратили. Это со мной.
Бортмеханик посмотрел на меня.
– С вами, Ваше превосходительство? Этот бузотер с вами?
Бортмеханик скорее из казаков – длинные, седые усы, кряжистый как дубок. Только такие могут идти с гаечным ключом на автоматическую винтовку. И – ведь побеждают.
– Со мной. Ему надо – в Россию. Все равно ведь – туда лететь.
– Да как же мы там то. Там ведь…
– Вот и сдадите его – компетентным органам – они разберутся. Человек в Россию хочет…
Знать бы, при каких обстоятельствах и когда – мы встретимся с этим пацаном еще раз – никогда бы не поверил. И никто бы не поверил. Думать об этом было некогда – надо было разобраться с грузом. Потом ехать дальше…
Поделиться книгой: