Помоги проекту - поделись книгой:
– Не знаю, сэр – обеспокоенно сказал патрульный – я русский не знаю, у меня нет знакомых русских. А что, он…
– Не знаю. Пока ничего не установлено. Так что дальше?
– Дальше… Стив его под прицелом держал, а я взял наручники и к нему пошел. Ну, чтобы арестовать, сэр, понимаете? Еще мы приказали ему на колени встать, он встал, как положено. Я на одну руку надел наручники, завел ее назад, чтобы на другую надеть, и тут…
– Что – тут?
– Ну я не знаю, как он это сделал, сэр. Он же совсем пацан был, тощий такой! А я так на асфальт грохнулся, что из меня дух вон. А потом пальба, меня по голове ударило, и я несколько минут валялся. Потом – ребята подняли… у меня шишка на голове, а Стив еле живой, и рвет его все время…
– Сидит?
– Ну да сэр. Сидит. Он ему в бронежилет выстрелил, прямо в солнечное сплетение – так вдарило, что у Стива чуть кишки не наружу.
Как-то лейтенант забыл о втором полицейском – он думал, что он погиб, получилось – жив. Причем – даже не ранен, получается, что этот парень, возможно русский – не хотел его убивать. Он просто хотел уйти отсюда. Почему-то лейтенант был уверен, что этот парень – мог попасть полицейскому в голову сто раз из ста, если бы захотел этого.
Дерьмовое дело. Возможно, пацан из крайне правых, он убил тех, кого считал виноватыми в каких-то своих бедах, но он не стал убивать полицейских, потому что уважает их и не хочет воевать против них. Это своего рода послание – я не против государства, я против ублюдков, которые таскают в страну кокаин и отрезают людям головы. Возможно, пацан русский… русский агент?! Какого черта ему надо убивать мексиканцев, русские же не воюют в Мексике? И какая же должна быть подготовка у этого пацана, что он еще способен натворить в городе?
Или этот пацан никого не убивал?
А что делает здесь детектив МакДжинти с историей, от которой пахнет враньем на милю. Каким образом, он умудрился так быстро найти снайперскую лежку?
На соседнее сидение плюхнулся детектив Спилейн
– Нашли угнанную машину. Семь кварталов отсюда. Поехали!
Вадим удерживал машину на дороге левой рукой, правая была все хуже и хуже. В голове мутилось. Оба пистолета лежали рядом с ним, на широком тоннеле патрульной машины – перехватчика, на крышке мобильного компьютера, который сейчас был выключен. Он знал, что надо соскочить с трассы… и надо что-то сделать со своей рукой, иначе он либо истечет кровью, прямо тут, в машине, либо – потеряет сознание от болевого шока и врежется во что-нибудь.
Он вспомнил, как их гнали по сибирскому лесу, не давая спать пять суток – надо было уходить, потому что на хвосте у них висела поисковая группа, их загоняли как волков, причем в поисковой группе люди постоянно менялись, место уставших занимали отдохнувшие – а им надо было идти, идти до предела своих сил, потом перешагнуть через предел и идти дальше. Примерно так же он чувствовал себя сейчас – дикая усталость и полная пустота в голове…
Надо постоянно повторять это, как будто от этого зависит твоя жизнь. Повторять, следя за словами и полностью произнося каждое.
Справа он углядел большой, бетонный серый прямоугольник автостоянки и повернул, не включая сирены и проблесковых маяков. Водители безропотно пропустили полицейскую машину.
Стоянка была автоматической, плату взимал не человек, а специальный автомат, нужно было или скормить автомату несколько мелких купюр, или прокатать кредитную карточку. Он не сделал ни того ни другого – вместо этого, он нажал на газ и таранный бампер Шевроле легко снес хлипкий на вид шлагбаум.
Все. Времени нет. Максимум двадцать минут. Даже меньше – потом сюда примчится полиция, тут наверняка есть автоматическое оповещение. Но эти двадцать минут – его.
Он остановил машину прямо в проходе, это было делать нельзя, но ему было все равно…
Первым делом, он осторожно снял свою (не свою, а ту, в которой был одет) куртку и осмотрел рану. Хреново, конечно, но жить можно. Пуля в кость не попала – но вырвала целый клок мяса, выходное отверстие выглядело очень хреново и сочилось кровью.
Аптечка. В полицейской машине должна быть аптечка…
Аптечку он нашел – и аптечка была просто великолепная, большая и как раз для случаев огнестрельных ранений, потому что полицейские разбираются обычно именно с огнестрельными ранениями. В аптечке нашлись армейские перевязочные пакеты, один из них он наложил на рану, предварительно насыпав прямо в рану порошка, который он определил как антибиотик. От нахлынувшей волны боли чуть не потерял сознание, его как будто ножом резали – но он выдержал, стиснул зубы и выдержал – как тогда, в скаутах, когда сломал ногу. Выше раны он наложил жгут, но сильно затягивать его не стал, просто чтобы меньше сочилось. Напоследок, он нашел упаковку обезболивающего и выпил сразу две таблетки, остальные – сунул к себе в карман. Туда же – отправил антибиотики.
Куртка была темной, поэтому кровь если и была видна – то не так сильно. Но видна. Встав, он понял, что может стоять, не падая и что-то делать, не теряя сознание от боли – потому что болеутоляющее уже начало действовать. Уже хорошо. И хорошо, что есть ремень на поясе. Подтянув пояс потуже, он засунул за него один из автоматических пистолетов, которые у его были, второй сунул в карман под ту же руку. Правой рукой он действовать не может – но и левой, в случае чего – даст шороху.
Время еще было…
Первым делом – он обыскал карманы на дверях и бардачок патрульной машины. Североамериканские полицейские не берут штраф на месте наличными, они выписывают тебе либо квитанцию, если ты согласен со штрафом, либо повестку в суд, если не согласен. Тем не менее – любому полицейскому нужно питаться, в машине часто остается сдача от покупки гамбургеров в автомобильных ресторанах и тому подобные вещи. Добычей Вадима стал пакет с чипсами и примерно двадцать долларов мелочью, и то и другое он сунул в карман. Пожалел, что не сухарики как в России – чипсами не наешься, это тебе не хлеб.
Но и то ладно.
Напоследок, решив попытать счастья, он открыл багажник полицейской машины – и удивленно присвистнул – там был мягкий оружейный чехол. Решив, что семь бед – один ответ, он вытащил его из багажника, открыл – и обнаружил там карабин Кольт М6940 без автоматического режима огня и четыре снаряженных магазина на тридцать – к нему. Видимо, это было частное оружие кого-то из патрульных, которое он положил в машину с молчаливого согласия капитана участка. После перестрелки в Северном Голливуде* – дураков нема.
Хорош он будет на улице – в рваной куртке со следами крови и с оружейным чехлом за спиной…
Решившись, он сорвал чехол с запасного колеса полицейской машины и упаковал в него автомат и снаряженные магазины. Потому что в такой ситуации, в какую подал он – автомат не панацея от бедствий, но лишним не будет. Потом – все равно тащить – туда же сунул всю аптечку.
Все. Время!
Захлопнув багажник машины, Вадим бросился прочь.
На выходе из стояночного комплекса ему, наконец-то повезло. Он увидел пикап, большой пикап с двойной кабиной – и сквозь стекло он заметил, что на крючке над задней дверью висит чехол с одеждой – слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он достал из кармана пистолет, рукояткой выбил стекло – и оказался обладателем прекрасной рабочей куртки, тоже темной – но на ней не было ни следов крови, ни чего подобного. А сам чехол – прекрасно подходит для того, чтобы спрятать в него винтовку – пусть все думают, что он купил себе новый костюм, а не стырил где-то колесо…
Семь кварталов нормально проехать не удалось – попали в пробку. Выругавшись, лейтенант вышел на связь, приказал оцепить комплекс и не приступать к операции, пока не прибудет он лично. Дело в том, что он хорошо знал полицейских Лос-Анджелеса: если парень стрелял в полицейских, живым его никто брать не будет. А вот лейтенант решил, что этого парня обязательно надо взять живым…
Когда лейтенанту удалось-таки пробиться через пробку к гаражу, он увидел, что гараж оцеплен со всех сторон, десятки полицейских прятались за машинами, целясь в гараж из ружей и винтовок. Чуть в стороне он увидел черный бронированный фургон от Oshkosh со зловещими белыми буквами SWAT. Отделение специального оружия и тактики, спецназ Города Ангелов…
– Сиди здесь – бросил он патрульному на заднем сидении – Джек, найди старшего, и скажи, чтобы не били копытами. Сейчас начнем…
Сам лейтенант поспешил к фургону спецназа, который очевидно прибыл только что – спецназовцы надевали бронежилеты и шлемы, рядом с фургоном стояли два снайпера, держа в руках длинные, черные винтовки с оптическими прицелами – и кто-то в полицейской форме стоял рядом и показывал на соседнюю крышу.
Кое-кого из спецназовцев, лейтенант хорошо знал лично.
– Гарри… – он подошел к здоровяку, проверявшему свой М4 – как жизнь?
– Нормально, сэр – улыбнулся тот – говорят, кое-кого сегодня грохнули?
– И не говори. К вечеру жди работы. Что тут?
– Тихо, сэр. Заложников, кажется, нет и стрельбы тоже нет. Пока приказа штурмовать не было…
– Кто у вас сегодня старший?
В группе спецназа командование было не закреплено за каким-то отдельным человеком – а передавалось по ротации.
– Вустер, сэр. Он в штаб пошел, ждем приказа.
Лейтенант показал пальцем, чтобы спецназовец склонился ближе
– Вот что, Гарри. Тут найдется немало ублюдков – возможно уже нашлись – которые не собираются брать этого парня живым, потому что он стрелял в копов. Так вот – осадите коней. Из трех копов, один получил по башке и сидит в моей машине, один получил пулю в бронежилет в солнечное сплетение, и одному кирпичная крошка попала в лицо и в глаза. Я уверен, что двоих из них этот парень мог пристрелить свободно, но не сделал этого. Так вот – усвой сам и передай остальным – этот парень нужен живым, понял?
– Сэр, если он будет в нас стрелять…
– Черт, я не прошу тебя подставить задницу под пулю. Я всего лишь говорю тебе – придержите коней и никого не слушайте.
– Лейтенант, что тут у вас происходит?
Лейтенант обернулся. Сержант Григгс из соседнего участка дал ценные указания снайперам, и теперь подошел к ним.
– Ничего, сержант. Это ваша территория?
– Точно, наша. Парень на полицейской машине протаранил шлагбаум и въехал внутрь. Это вы дали команду не двигаться с места?
– Да, я. И хочу, чтобы вы уяснили…
Внезапно они, все трое – лейтенант, сержант и парень из спецкоманды, да и другие парни – прервали свои занятия и как один подняли головы к небу. Какой-то звук… странный, как будто кто-то бьет в большой барабан, он отражался от стен домов и становился все сильнее и одновременно глуше. Мощь его была такова, что становилась не по себе.
– Вертолет, сэр – тревожно сказал Гарри, он отслужил свое и знал, что это означает – очень большой вертолет…
Тяжелый транспортник Боинг Н-47, летающий вагон, самый крупный транспортный вертолет в армии и на флоте САСШ показался в поле зрения, он шел с юга, со стороны Мексики, замедляясь. Вертолет спецназа – не зеленой окраски, как в армии, не светло-серой как на флоте – а антрацитно-черной, покрытый специальной краской, частично поглощающий луч радиолокатора. Вертолет шел на низкой высоте, не обращая на скопление полицейских машин никакого внимания – он был королем неба, и ему наплевать было на жалких людишек в форме, суетящихся на земле. В конце концов, одного бортового пулемета, длинные стволы которых торчали по оба борта – хватило бы, чтобы устроить на земле маленький Апокалипсис – а пулеметов было три, по одному с каждого борта и хвостовой tailgun…
– Они что, совсем охренели?
Сержант непечатно выругался…
Поднимая ветер своими огромными лопастями, вертолет завис над прямоугольным зданием стоянки, вниз полетели тросы – и один за другим по тросам заскользили вниз фигурки солдат, одетых в черное, и с оружием. Высаживались кучно и быстро, солдаты буквально летели вниз, один за другим.
– Какого хрена вообще происходит, сэр? – выразил общее удивление Гарри
– Давай бронежилет – сказал капитан
– Что, сэр? – не понял Гарри
– Давай мне свой бронежилет, не слышишь что-ли? Быстро!
Гарри начал снимать свой бронежилет – он состоял из двух частей, одна спереди, другая сзади, и надевается не через голову, а крепится специальными ремнями.
– Сэр, еще это…
– Не надо – отмахнулся лейтенант
– Сэр, вам туда нельзя…
– Ждите здесь – сказал лейтенант и побежал к здания. Такой тяжелый бронежилет он не носил уже давно – а тут он надел его поверх своего, бронежилета скрытого ношения – и он был реально тяжелым…
От цепочки полицейских машин он перебежал к стене гаража, прижался к стене, держа в руках пистолет. Рядом кто-то ударился об стену, лейтенант посмотрел – Спилейн, в руках – Моссберг-590, который он видимо одолжил в какой-то патрульной машине. Ни один, ни другой не сказали ни слова: лейтенант приказал никому не ходить за ним, но к напарнику это не могло относиться. Напарник – это святое.
– Что за хреновина вообще происходит? – сказал Спиллейн.
– Сейчас разберемся. Иди за мной, только не след в след.
– Понял.
Лейтенант присел на колено, осторожно выглянул из – за угла. Выстрела не последовало – все было чисто, если не считать снесенного шлагбаума. Лейтенант перебежал, укрылся за сломанным аппаратом, который взимал плату за проезд, держа пространство впереди под прицелом пистолета.
– Пошел!
Детектив тяжело пробежал рядом и канул во мрак – электричество в здании было отключено.
– Чисто! Пошел!
Лейтенант вбежал внутрь и укрылся за массивным внедорожником Линкольн, держа под прицелом дорожку между стоящими в ряд машинами.
– Полиция Лос-Анджелеса! Бросьте оружие и сдавайтесь! Мы не будем стрелять!
Тишина…
– Мы знаем, что вы не хотели убивать полицейских! – еще раз попробовал лейтенант – поговорите с нами! Мы не причиним вам вреда!
Лейтенант посмотрел на детектива, тот отрицательно покачал головой. Бесполезно.
– Пошел!
Детектив перебежал к соседнему ряду машин. Конечно, они зря ввязались это вдвоем. Если лейтенант в чем-то ошибся, они могут сильно поплатиться. Большая автостоянка – настоящий рай для стрелков. Стрелок может укрываться где угодно – за бетонным столбом, за ограждением пандуса, за какой-то машиной, под машиной, даже в багажнике. Поймать пулю здесь очень легко.
– Чисто! Пошел!
Лейтенант с пистолетом пробежал мимо детектива – и увидел полицейскую машину, стоящую на дорожке между двумя рядами машин. Мигалка выключена, фары выключены, дверь со стороны водителя открыта. Следов от пуль вроде нет.
– Машина! – негромко сказал лейтенант – иди сюда
Детектив перебежал к нему
– Кто?
– Давай, я…
– Добро.
Держа пистолет наготове, лейтенант пошел к машине
– Полиция Лос-Анджелеса! Сдавайтесь! Бросайте оружие и сдавайтесь!
Поделиться книгой: