Пугало. Ужас из далекого детства

Юра полез, стараясь не смотреть на девчонок. После своего позора он вообще не поднимал на них глаз.

На чердаке что-то изменилось, Юра не сразу понял, что и почему. Оказывается, изменился свет: солнце теперь клонилось к закату, выявляя другие области чердака.

– Эй! – крикнул Саша вниз. – Девчонки, и вы давайте сюда.

Саша ловко выдернул из люка Аню и Марину, одну за другой. Он вообще делал все как-то легко и правильно, и Юра позавидовал ему, что он уже такой взрослый.

– Ну, и где ж ваша морда?

– Там была, – ткнул пальцем Юра в дальний угол чердака.

Впрочем, она никуда и не делась. Глянув вслед за своим пальцем, он снова увидел темную щекастую голову. Но то ли от изменившегося освещения, то ли оттого, что рядом был старший и бесстрашный Саша, голова уже не выглядела столь угрожающей.

Было ясно, что это какой-то вполне обычный предмет, только похожий на голову, но Юра все равно успел вспотеть, пока догадался, что это такое.

– Да это же просто старый чугунок! – весело воскликнул он.

Действительно: ужасные глаза и щербатый рот превратились в ржавые пятна и потеки на небольшом, размером с человечью голову чугунке, который был надет на шест, притуленный к стене.

– И не просто чугунок, – засмеялся Саша. – Когда-то давно и этот чугунок, и эта шляпа, и пальто на крючке были огородным пугалом…

* * *

Саша смеялся, вороша старое пальто, выпускающее из своих складок серые струи пыли. Прогоревший чугунок с двумя дырками, похожими на глаза, трещина, похожая на рот… Сейчас все стало таким маленьким, таким нестрашным. А ведь он помнил этот чугунок, когда едва мог обхватить его обеими руками. И было время, когда он сам боялся огородного пугала… «Чучела» – как он его называл.

Саша снял чугунок с шеста, опустил на пол и покатил. Чугунок, подпрыгивая на горбатых досках, описал широкую дугу. Юра поймал его, поднял и рассмотрел.

– Тащи его вниз, – сказал Саша, – мы снова сделаем чучело.

– А сундук? – спросила Аня. – Давай его тоже возьмем?

– И сундук.

Саша, конечно, же, помнил этот сундук: там бабушка хранила лекарственные травы и часто склонялась над ним, поводя своим горбатым носом, таким же, как у мамы, как и у него самого. Бабушка перебирала холщовые мешочки, рассматривала всякие побрякушки, задумчиво перетирала щепотью порошки…

Колдунья? А почему бы и нет… Ведь называют хороших докторов волшебниками! И пусть настоящих волшебников и не бывает, но все же… Ведь дал же Гудвин, «великий и ужасный», мозги Страшиле, сердце Железному дровосеку и смелость Трусливому льву… А был-то он простым фокусником. И Саша хорошо помнил, как бабушка лечила его от простуды травами, а однажды – избавила от сильной боли, когда его ужалила пчела…Саша и Юра доволокли сундук до люка, Юра встал на лестницу, и они вдвоем спустили сундук в комнату.

Стоя внизу, Саша помог девчонкам: сначала Марине, потом – Ане. Со стороны казалось, что он такой заботливый, настоящий кавалер. На самом деле, ему просто хотелось потрогать девчонок. Он достаточно насмотрелся на обеих, когда они нагибались с тряпками, знал, какого цвета у них трусики, и теперь не мог решить, которая из них ему нравится больше.

Уборка была закончена, на плите шипел чайник. Теперь все вместе пили на кухне чай.

– В каждой деревне, – говорила мама, – был раньше один гармонист, один деревенский дурачок, один колдун или колдунья. Таковой обычно считали старушку, которая разбиралась в травах, умела лечить соседей. А моя мама, Елена Тимофеевна, в войну была медсестрой, а после – работала врачом, в амбулатории на станции. Но и выйдя на пенсию она продолжала лечить людей. Вот и получилось, что на должность деревенской колдуньи как бы заступила она. В этом нет ничего странного и ничего страшного.

Это конечно! – подумал Саша. Но только теперь он обратил внимание на то, что вся обстановка дома была такой загадочной, такой темной… Девчонки рассматривали старый бабушкин альбом, который мама достала с верхней полки в чулане. Там была бабушка, мама с папой, сам маленький Саша. Девчонки стукались головами, их косички болтались и путались. Саша икоса заглядывал за вырезы их платьев, когда они склонялись над фотографиями. Обе девчонки очень волновали его. У них уже были груди, как будто под тканью катались маленькие незрелые яблоки…

Незаметно наступил вечер. Мама убрала со стола чашки и захлопнула альбом.

– Давайте-ка по домам. Вас, небось, ищут давно.

Все вышли на крыльцо. Саша взял фотоаппарат и сфотографировал своих новых друзей с самой большой выдержкой и диафрагмой, на которую только был способен «Любитель», но фотография все равно получилась темной.

Саша достал с полки диск с надписью «Любитель, 6х4, ч/б». Когда-то он педантично перевел в цифру и отретушировал все свои старые негативы, на что ушло полгода труда. Картинка нашлась быстро, потому что Петухов хорошо знал свое дело. Черно-белые Марина, Аня и Юра стояли на крыльце их старого дома… Разве можно представить, что эта девочка с острыми коленками – и есть та самая Марина, которая вывернула ему, взрослому, всю душу? Или этот мальчишка – он всего час назад сидел здесь, но только в облике солидного журналиста… Или, вот – Аня, которая так и осталась где-то в самом начале ленты времени…

Колокольчик звякнул, дверь ателье отворилась. Высокая стройная клиентка вошла, осмотрелась, близоруко щурясь, увидела за монитором Петухова, решительно направилась к нему.

– Ну и дела! – во второй раз за день воскликнул он, потому что эта женщина была не кто иная, как Аня Вихрова, чье черно-белое изображение он только что вызвал из небытия.

СНОВА СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Горин позвонил Игорю Кошелеву из машины, когда уже направлялся к нему. Архивариус действительно сидел в своем архиве: не уехал на какой-нибудь симпозиум, не читал каких-нибудь лекций.

С четверть часа Горин блуждал в прохладном лабиринте высоких коридоров, еще раз звонил Кошелеву с мобильника, отделенный от него толстыми стенами государственного хранилища древней мудрости.

Игорь Кошелев выглядел точно так же, как и два десятилетия назад. Трудно поверить, но Горин видел то же самое круглое лицо, состоящее из крупных гладких выпуклостей – лоб, щеки, подбородок… Казалось даже, что и очки у Игоря остались те же, хотя, конечно, этого быть не могло.

Возможно, подумал Горин, есть такое свойство человеческой памяти. В отличие от точной памяти компьютера, она способна саморедактировать изображение.

Кошелев внимательно выслушал Горина – о пугале, о том, что журналист собирает материал для статьи, и коротко произнес:

– Нет.

Горин изумился:

– Что значит – нет?

Кошелев пожал плечами и сказал:

– То и значит. Слово «нет» имеет древнеславянское происхождение. Я не буду давать никаких интервью для этой газеты. Просмотрел несколько последних номеров. Честно говоря, весьма был удивлен, когда понял, что за псевдонимом «Георгий Гаранин» скрываешься именно ты.

Горин помолчал. Ему вдруг стало невыносимо стыдно оттого, что он представляет «эту газету». Кошелев продолжал:

– Поистине безграничен цинизм нашего времени. Или, может быть, ты перестроился, Юра? Может быть, с тобой произошло какое-то событие, которое изменило твои взгляды на нестандартные теории мироздания?

– Нет, – сказал Горин. – Ничего со мной не произошло.

– Я, между прочим, тоже часто вспоминал эту историю. А после твоей статьи, когда узнал, что вы спрятали сундук, и теоретически можно его откопать…

– Да что там такого ценного?

– Книга. По всей вероятности, это список с какого-то текста, который еще не известен науке.

– Да брось ты! Там же были просто рецепты, заклинания… Имущество пожилой женщины, которую считали в деревне колдуньей.

– Возможно. А возможно и нет, не только. Но имей в виду: я не даю тебе никакого интервью, а просто размышляю вслух.

Горин подумал: а почему, собственно, он завел эту песню и с Кошелевым? С Мариной и Сашей – понятно. Горин не хотел, чтобы они узнали про его влюбленность. А Игорь-то тут при чем? Поистине, великая сила инерции…

– Игорь, – сказал Горин, – ты случайно не знаешь, как мне найти Аню Вихрову?

Кошелев посмотрел на Горина ошарашенным взглядом, смысл которого выяснился минутой позже.

– Аню Вихрову? – переспросил он. – Ту самую девочку, которая была с нами, когда мы нашли древний манускрипт?

Вот как получается. Для ученого Кошелева это событие заключается только в находке. Для Анны – в «ожившем» пугале. А для кого-то еще, возможно, в чем-нибудь совершенно другом.

– Ты и у нее хочешь взять интервью? – холодно поинтересовался Кошелев.

– Вовсе нет, – вздохнул Горин, помолчал и добавил, – я просто в нее влюблен, вот и все.

Кошелев усмехнулся, покачал головой:

– Это другое дело. Только я все равно не знаю, как ее найти. Хотя она сама была здесь… – Кошелев взял со стола свой мобильник, посмотрел. – Не более двух часов назад.

Горин просто раскрыл рот от изумления. Кошелев усмехнулся:

– Пришла, сказала, что давно не виделись. Расспрашивала о моей работе. Вспоминала общих знакомых: тебя, Сашу Петухова, Марину. Я так и не понял, чего конкретно она хотела. В конце концов, спросила, как найти Петухова.

– И что?

– Я дал ей адрес ателье. Она заторопилась. Похоже, тотчас отправилась к нему.

Горин вскочил.

– Завидую я всем вам, – вздохнул Кошелев. – Влюбляетесь, женитесь… Хотя, с другой стороны, нет на свете женщины, которой я мог бы отдать свою свободу.

Последние слова Горин слышал уже через дверь, стремительно удаляясь по гулкому сумеречному коридору.

* * *

Игорь Кошелев не верил ни в Бога, ни в чудеса, ни в потусторонний мир. Он не верил, он знал. Игорь был единственным из всех, кто видел это, но его никто не слушал – ни тогда, ни сейчас. С тех пор он стал осторожным: не было и речи о том, чтобы рассказать кому-то из своих ученых коллег об этом давнем случае. Не было и речи о том, чтобы опубликовать свои находки – все это обозвали бы мракобесием.

В своих изыскания Кошелев дошел уже до крайности: ему пришла в голову мысль написать пробную статью в одно из инфернальных изданий. Под псевдонимом, разумеется. Он даже прошелся по книжным киоскам и купил ворох разных журналов и газет: «Оракул», «Тайную власть», «Московскую страшилку»… Прочитав несколько статей, ученый понял, что не впишется со своей теорией в этот стиль. И вдруг, в «Московской страшилке», он наткнулся на свои собственные воспоминания!

Какой-то борзописец чуть ли не слово в слово воспроизводил то, что Кошелев и сам мог рассказать – то, что он сам видел.

Кошелев говорил об этом лишь нескольким людям. Ему не поверили. Вряд ли за псевдонимом «Георгий Гаранин» скрывались Аня или Марина. Сашу Петухова он знал хорошо, настолько, чтобы понять, что никакой статьи этот человек написать не мог. Оставался только Юра Горин, кроме того, имя «Георгий» как раз и означает «Юрий».

Но самое главное, что он узнал из этой статьи, было в следующем. Оказывается, сундук колдуньи вовсе не пропал, а, возможно, до сих пор покоится где-то в земле. Раз так, то все еще есть надежда найти книгу.

Тогда, в детстве, они случайно прикоснулись к одной из величайших мировых тайн. Тот странный случай с сундуком колдуньи определил всю дальнейшую жизнь Игоря Кошелева. Странно: ведь он с малых лет увлекался техникой, любил всяческие механизмы. Но стал гуманитарием. Потому что не мог выбросить из головы старинный манускрипт, который был в сундуке, загадочные слова, написанные на его листах… И, конечно же, главным было то, что лишь он один видел все собственными глазами: ведь остальные убежали сразу, как только начался кошмар…

Пусть это стоило ему нервного потрясения, пусть он стал после этого заикаться, но все же… На другой день после того страшного события Игоря отвезли в Москву. Какое-то время он даже пролежал в больнице. Он и не знал, что сундук колдуньи уцелел.

Но как его найти? Для начала Кошелев позвонил в «Московскую страшилку» и, назвавшись профессором Ситниковым из Московского Гуманитарного университета, попытался уточнить, действительно ли автор статьи именно Горин.

Ему отказали, при этом изрядно обругав.

Через несколько дней прошлое будто взорвалось: утром к нему приехала Анна Вихрова, вскоре появился Горин. Как будто бы пугало, убежавшее тогда по кустам смородины неизвестно куда, вновь вернулось в наш мир, чтобы снова соединить вместе всех этих людей.

* * *

Игорь Кошелев хорошо помнил день, когда все это для него началось. Он был самым младшим участником событий – ему недавно исполнилось девять лет.

Игорь был изобретателем. Он все время рисовал корабли, самолеты, машины – все это ему хотелось сделать своими руками. Например, катер… Дом, где жила его бабушка, стоял на самом берегу реки. Игорь знал, что Клязьма впадает в Оку, Ока – в Волгу, а по Волге, через канал, можно переплыть в Дон и далее – выбраться этим узким извилистым путем в Мировой Океан.

Игорь мечтал построить такую лодку, чтобы она сначала была маленькой и могла спускаться по рекам, плыть по течению. На канале включался мотор, он нужен еще и для того, чтобы подруливать к пристаням в разных городах, которых, как Игорь видел на карте, было много по берегам рек: Владимир, Горький, Казань, Ростов-на-Дону…

Выйдя в море, лодка раскладывалась, расширялась, над ней вырастала складная мачта, взвивался парус. Правда, было пока не ясно, как это сделать, и где хранить парус, когда лодка еще будет маленькой.

Погруженный в свои проекты, Игорь ходил по деревне и вдруг, за одним забором, увидел мельканье красного и синего, услышал голоса. Игорь подошел к забору и заглянул меж штакетин. Во дворе возились мальчишки и девчонки, казалось, они что-то строят. Игорь с волнением подумал: а вдруг они уже делают лодку? Его заметили, окликнули, помогли перелезть через забор. Всех, кроме Саши, Игорь хорошо знал по прошлым годам. С Юрой они вместе ловили рыбу и мастерили собачью конуру, правда, собаки у них еще не было. Девчонки – Аня и Марина – были врагами Игоря: они не хотели с ним играть и всегда прогоняли его.

Оказалось, что все озабочены каким-то старым темно-зеленым сундуком. Игорь не сразу заметил его в траве. Сундук был деревянный, но по углам окован железными уголками. Железные полосы охватывали сундук и поперек.

– Вдруг там золото? – сказала Марина.

– И бриллианты! – съязвила Аня.

– Что бы там ни было, оно мое, – сказал Саша, самый старший и сильный из них. – Это сундук моей бабушки, а значит, все, что внутри – мое.

– Баста! – Юра вскочил на ноги, отряхнул коленки, все равно зеленые от травы, – Ни один ключ не подходит.

– Может быть, топором? – предложил Игорь.

– Еще чего! Нельзя портить сундук, – возразил Саша.

Игорь подошел поближе, осмотрел конструкцию замка. Странно, что ребята, которые были старше его, не заметили ее секрета.

– Надо принести отвертку и отвинтить скобу вместе с замком, – сказал он.

Юра с сомнением посмотрел на сундук: и что там предлагает этот малец? Но, разглядев конструкцию получше, понял, что Игорь прав. Сказано – сделано. Саша принес из дома отвертку, и вскоре крышка загадочного сундука откинулась. Все наклонились над ним, стукаясь головами, и над сокровищницей пролетел общий вздох разочарования.

Внутри сундук был обшит темно-красной тканью. И доверху набит небольшими полотняными мешочками. Саша порылся среди мешочков и вдруг вытащил на свет длинную желтую цепь.

– Золото! – воскликнула Марина.

– Да нет, – вздохнул Игорь. – Обыкновенная латунь.

– Просто цепочка от унитаза, – пошутил Юра.

Саша наклонил сундук и вывалил его содержимое на траву. Оказалось, что внутри не только мешочки – было несколько разных побрякушек, которые Аня назвала колдовскими амулетами, за что получила от Саши легкую затрещину. Обе девчонки сразу набросились на все эти стекляшки. Марина примерила какой-то браслет, откинула руку, залюбовалась, и браслет сверкнул на солнце, будто покрытый каплями росы.

– Положи на место! – строго сказал Саша. – И звезду тоже.

Марина с глубоким вздохом отдала ему звезду, которую уже спрятала в карман передника. Игорь успел разглядеть звезду: это была небольшая линза в замысловатой железной оправе в виде звезды, только не пятиконечной, как обычно, а… Игорь не смог сосчитать, сколько у этой звезды хвостов. И еще в сундуке была книга…

Саша быстро ее полистал, потряс: из книги выпало несколько сухих листьев и цветов, словно Саша вдруг сотворил своими ладонями осень.

– Ничего не понятно! – объявил он. – Вроде по-русски, а на самом деле и нет.