Untitled.FR11

АЛЕКСАНДР СОКОЛОВ

ТАЙНА ПРИКОСНОВЕНИЯ

РОМАН

Предисловие

Эта далёкая Галактика наблюдается с Земли в сверхмощные электронные те­лескопы как туманность: среди чёрной бездны, расцвеченной звёздами, она лишь фон космической картины. Но и там, в бескрайнем Космосе, дарит свой свет хо­лодному пространству счастливая «Голубая планета», подтверждающая мысль о том, что Земля с родившейся на ней жизнью не может существовать в одиноче­стве в этом бесконечном мире...

Во всё это посвящал меня Анатолий Павлович Левитин, бывший астрофизик, а теперь одинокий старый человек с копной седых волос и величественным носом, на котором неизменно восседали громадные очки с толстыми линзами. За рюм­кой водки мой интересный собеседник не только рассказывал о далёкой планете Креопсеторексе, но и туманно намекал, что, возможно, мы все родом оттуда, что, «судя по возрасту планеты, там цивилизация зародилась намного раньше и, ско­рее всего, высший разум наблюдает за человечеством и ждёт от него подвижек».

В свои семьдесят два года Левитин всё ещё оставался шутником и выдумщи­ком, причём таким изощрённым, что понять, когда он шутит, а когда говорит всерьёз, было трудно...

Через некоторое время я приступил к роману, в основу которого легла судьба моих родителей, и именно тогда в голове у меня постепенно сложилась собствен­ная версия на мотивы откровений астрофизика. Эта версия не имела никакого отношения к теме, за которую я взялся: век минувший, век кровавый стучался в мой разум судьбами дорогих мне людей, и мне было совсем не до космических теорий и догадок.

Но после всех разговоров с Левитиным явилась мысль: разве революции и вой­ны не следствие каких-то неведомых нам законов космоса, которые управляют нами? Если люди страдают и гибнут, сознательно развязывая кровавое действо, значит войны - посев, дающий новые всходы на пепелище, но станет ли этот за­кон неотвратимой данностью на все времена? Сможет ли человек когда-нибудь остановить войны?

Меня не устраивала версия о непримиримой схватке божественного начала с дьявольским. Не устраивала и сказка о вечной борьбе добра со злом, где, в конеч­ном счёте, добро восторжествует. Мне представлялось, что истина скрыта где-то за гранью добра и зла и ничего общего не имеет с человеческими фантазиями, с помощью коих «разумный», претендующий в будущем стать «наиразумнейшим», пытается объяснить всё происходящее с ним. Учёные застряли на половине пути, выделив ген агрессии, они не объясняют его природной необходимости и цели, лишь подмечено, что агрессивные люди, ко всему прочему, «пассионарии», т.е. наиболее активные человеческие особи. Наука говорит о том, что чем дольше человек живёт на планете, тем зверя в нём становится всё меньше, тем не менее, взаимные массовые истребления людей не уходят в давность и оправдываются различными теориями.

Вот так, из столетия в столетие, человек по капельке выдавливает из себя зве­ря, становясь всё более разумным, но, проживая реальную жизнь, он не склонен замечать в себе этих подвижек. Потому что в войнах, которые он не прекращает, с ещё большей силой, вновь и вновь проступает его собственный страшный лик - лик зверя.

Может, попытаться посмотреть на всё происходящее с нами откуда-то издале­ка, с немыслимой высоты, чтобы увидеть себя во всех подробностях?

В результате такого подхода и родилась ироничная фантазия, на мой взгляд, имеющая право на жизнь, как и любая другая.

Увы! Пока наука не сказала своего определённого слова, мы в состоянии толь­ко менять одни фантазии на другие...

Мой роман - попытка поместить реальные события в рамки предположений, которые подаются с известной долей иронии, связанной с участившимися пред­положениями о неземном происхождении разума. Тем не менее реальная часть повествования поднимает извечный русский вопрос о земле...

Удалось ли в какой-то мере то, к чему я стремился?

Об этом судить читателю.

Глава 1

СЧАСТЛИВАЯ ПЛАНЕТА

Здесь, на Креоприторексе, в великолепном дворце из хрусталя, с садами, фонтанами и искусственным солнцем под сводами, заседал Верховный Совет по расселению жизни в Космосе.

Великий Творец в ниспадающих белых одеждах сидел на возвышении, похо­жем на трон. Над его головой образовался круглый нимб: седые волосы, лёгкие как лебяжий пух, насыщенные невидимыми зарядами, поднимались к тончайшей золотой окружности. Волнообразное движение волос, струившихся к сверкающей в лучах искусственного солнца золотой нити, свидетельствовало о напряжённой работе мысли Создателя.

За огромным подковообразным столом, окружающим возвышение, сидели в мягких креслах приглашённые, те, кто отвечали за порученные им участки рабо­ты.

Старец оглядел присутствующих пристальным взглядом и остался недоволен: «Опять эта групповщина! Расселись согласно своим пристрастиям. Такое по­ложение надо менять!»

Ум о чём-то шептался с Совестью, Тоска с опущенными вниз губами меланхо­лично обнималась с Грустью, Любовь ссорилась с Чувственностью, Воля спорила с Агрессией, Здоровье, как существо бесполое, окружило себя такими же - Легко­мыслием и Весельем.

«Вот так всегда!» - думалось старцу. - «Где Гнев, там и Ненависть, где Цело­мудрие - там и Разврат. В этих компаниях никогда не увидишь Ума! Последний выбрал себе определённый круг, чурается всех, ему по душе только Покой и Воля... Хотя Гнев и Агрессию часто использует в своих интересах!»

Великий Творец опустил глаза на свои пальцы и стал их загибать, шевеля губа­ми. Все были заняты собой, и никто не заметил его жеста, на первый взгляд стран­ного. Старец пересчитывал на пальцах количество мужских особей среди своих верных слуг, и душа его сокрушалась. Ошибки молодости! Он хотел окружить себя красивыми женщинами, и вот что из этого получилось! В этой компании явно не достаёт мужского начала, отсюда эти нескончаемые женские интриги, цель которых - быть как можно ближе к нему, занять своей персоной все его по­мыслы без остатка.

Старец ещё раз окинул взором своих помощников. Под высокими сводами зала раздался его металлический голос, проникающий в самые дальние уголки:

- Прошу внимания! В канун завершения самой разрушительной войны на Зем­ле мы приступаем к организации жизни ещё на одной планете в созвездии Орион. Однако совершенствование человеческой особи на Земле с вас не снимается. Все просчёты и ошибки, совершённые вами в Солнечной системе, должны быть учте­ны и исправлены. Проблема в том, что каждый из вас считает себя на этом форуме главной фигурой, стремится отвоевать в душе у человека самое почётное место. И вы находите самое удобное время, когда можно возвыситься над остальными и повести за собой особь разумную. Ум, на которого я возложил достаточно власт­ных полномочий, работает недостаточно, закрывает глаза на то, что любимое вре­мяпрепровождение Совести - сон.

Старец нахмурился и сделал продолжительную паузу. Он посмотрел через прозрачную стену в сторону зелёных насаждений: там, возле искусственного во­допада, на зелёной траве резвилось стадо ланей.

- Кто желает оставить свою деятельность и отправиться в Гельсифанские сады, чтобы вкусить прелести рая?

Наступила тишина, было слышно, как откуда-то сверху поступает озонирован­ный воздух, насыщенный пряными запахами лета. Все знали, что «отправиться в рай» значит стать ягнёнком в саду, где вечное лето, нет хищников и в обилии растёт сочная зелёная трава. При этом сохраняется способность мыслить, и твой ум занят созерцанием природы, ландшафты которой всё время меняются - неиз­менными остаются тёплые лучи искусственного солнца, разнообразие раститель­ного мира.

Творцу всё под силу, и теперь все присутствующие поняли - грядут великие перемены. Никто из них не поднял руки. Лишь одна Тоска попыталась припод­нять вверх ладонь, но Грусть резко прервала её попытку. Какой рай может срав­ниться с командировками на Землю, с собственной ролью в этом могучем потоке жизни, который устремился в Космос? Пронзительные глаза председательствую­щего прошлись ещё раз по собравшимся, и он спокойно продолжал:

- Я так и предполагал. Никто не хочет стать ягнёнком! Лучше быть Ленью, Глупостью, Никчёмностью, но существовать в реальном ряду необходимого. На­званные персонажи нужны мне, чтобы всякая нормальная человеческая особь обозревала все свои возможности снизу доверху. Подстёгивает не только пример успеха, но и страх оказаться на дне! Если эта троица справится со своей задачей в должной мере, то будет вознаграждена и уйдёт на заслуженный отдых. Сражаться с человеком за человека можно только соблюдая меру вашего присутствия, мной установленную. Сегодня вы все получите электронные носители, где будут опре­делены границы каждого. Агрессия! Будьте добры слушать меня, иначе я отведу Вам роль овечки в названных мной садах. Клонировать новый экземпляр с Вашим именем мне придётся, если Вы не осознаете важность момента. На Вас возлага­лась задача будить человека от Лени, Апатии, Вы же попытались разрушить всё созданное мной! Достаточно было одной мировой войны на Земле, чтобы чело­вечество поняло тупиковый путь этого способа раздела мира. Но, по-моему, Вы вошли во вкус. Вероятно, Вам безумно понравились немецкие сосиски с пивом, и Вы решили накормить ими весь мир, провозгласив себя в качестве девиза, пока я был очень занят.

- Простите, мессир! - пропищала несвойственным ей голосом Агрессия. - Но Ум и Честь, Воля и Совесть стали строить новое, сильное Германское государ­ство в Европе. Причём руководил всем Ум, он сказал: «С одними женщинами ничего толкового не построишь!», поэтому позвал к себе в помощники ваших адептов: Национализм и Шовинизм. Я - всего лишь сухая спичка, которой оста­валось чиркнуть.

Великий Творец поднял правую руку с жезлом:

- Я собрал вас не для дискуссий! Отныне я не передаю никому своих пол­номочий и буду сам анализировать ситуацию. Каждый из вас будет лично мне отвечать за свой объём работы. И никакой междоусобицы и стремления занять первые места в нашем предприятии. Исходя из результатов моего анализа, будет пополняться стадо в Гельсифанском саду и, взамен убывшим, излишне деятель­ным или пассивным, будут клонироваться новые создатели Космического разума. Ищите золотую середину, что зовётся мерой всего сущего. Если вам не удаётся это - отправляйтесь в стадо, которое не знает ни времени, ни печали. Там много тепла, света, много сочной зелёной травы. и вечная счастливая жизнь! Я знаю, вы выберете другое. Вы, как древние римляне, выберете арену битвы, но отныне каждый ваш жест будет положен в копилку собственной судьбы...

Теперь я спрашиваю вас: вы не забыли, какой сейчас год от рождества Хри­стова на планете Земля? Одна тысяча девятьсот сорок шестой! В Нюрберге идёт процесс, там люди разгребают пожарище, к которому мы с вами имеем прямое отношение. С этого года в сообществе людей произойдут глобальные изменения, и я, чувствуя свою вину в том испытании, которому подверг человечество с ва­шей помощью, обязуюсь дать людям нового героя: этот человек не связан пута­ми веры, обязательством перед богом или государством. Он будет любить своих близких, свою семью, Родину и будет уважать эти же чувства в других, как в со­племенниках, так и иноземцах. Его харизма позволит вести ему активный образ жизни, проникать в святая святых тайн мироздания. Это будет прообраз, близкий к сверхчеловеку, человеку с космическим сознанием. Я ответственен за распро­странение такого человека на Земле и за преобладание этого типа в недалёком будущем. От вас требуется вложить все ваши силы в поддержку и распростране­ние такого человеческого образа на Земле. Учётом и анализом количественного распространения этой особи, качественными изменениями психики нового героя будут заниматься мои агенты, в обязанность которых будет входить и присмотр за вами. Не пытайтесь распознать моих посланников! Это будет вам не по силам. А теперь я готов выслушать здесь каждого, кто может достойно одарить моего но­вого человека, вести его по жизни среди людей, искалеченных вашими амбиция­ми, вашим соревнованием за первенство. Чтобы вы ни преподнесли моему герою, помните: самое главное - мера всего сущего! Квоты на «дозы» вашего присут­ствия буду определять я, и горе тому, кто захочет «пересолить» моё кушанье!

Старик замолчал, в зале повисла тишина, в которой было слышно только пение птиц. Творец не торопил своих подопечных, он понимал, что им нужна пауза.

Первым поднялся Ум. Все знали, что Правитель признаёт его первенство сре­ди присутствующих, и поэтому ждали, что он скажет.

- Я подарю ему особое зрение, способное видеть во многих вещах то, что большинство не видит. Желание постигать тайны жизни появится в нём с моло­дости, и до самой старости его не покинет жажда знаний, - сказал Ум и покло­нился Старцу.

- Неплохо! - откликнулся председатель и взялся пальцами за свою короткую белую бороду. - Но всё это было. И мой герой вновь умрёт одиночкой в безвест­ности, как, например, Ван Гог или Вавилов?

- Нет, Великий! За ним пойдут люди, и он при жизни увидит результаты свое­го труда, для многих и многих он станет примером.

- Это уже лучше!

Красота женщины, которая вышла из-за стола, превосходила всё мыслимое. Присутствующие могли любоваться её телом под прозрачными одеждами, от фи­гуры исходил еле заметный свет, делающий контуры изменчивыми. Эти несколь­ко шагов она сделала с неповторимой грацией, держа левую руку у прекрасных грудей, правую, опустив вниз, она отставила в сторону. Любовь говорила мягким грудным голосом, каким воркуют в ясную погоду горлицы:

- Я наделю его возможностью понимать прекрасное и наслаждаться им. Он всю жизнь будет идти за мной, искать меня в своих снах и реальности.

- Надеюсь, он не заблудится в твоих лабиринтах?

Любовь покраснела и поспешила ответить:

- Нет, Великий, я постараюсь выдержать меру. Кроме того, на его пути я буду оставлять тайные знаки, которые для него станут явными не сразу. Пусть душа его трудится, распознавая их!

- Совсем хорошо! Но мне хотелось бы обойтись без наводящих вопросов. Ведь я обрисовал вам мои требования с достаточной ясностью.

Чувственность не хотела уступать своей вечной сопернице и подруге и под­нялась следом за ней. Её наряд был ещё откровеннее, открытые груди на этом собрании могла себе позволить только она. А уж что она могла себе позволить на Земле - об этом не переставала шептаться женская часть собрания. Последний её фокус: она оставила на голубой планете точную свою копию - Анжелину Джоли, ставшую кинозвездой с самыми соблазнительными губами и бюстом. В бездон­ных глазах этой фурии утонул не один земной смертный, и Чувственность весьма забавляла возможность властвовать над мужчинами. Её голос был не так мелоди­чен, как у подруги, но его звуки несли в себе нескрываемое волнение:

- Я подарю ему тайну прикосновения. Эта тайна будет наполнять его востор­гом и сделает его жизнь полной, яркой. И никаких обязательств и зависимости! - говорившая бросила многозначительный взгляд в сторону Любви. - Только тайна. Но власть над этой тайной принесёт ему свободу! Она освободит героя от тяжести и смуты дня, сделает его поступки уверенными, жесты лёгкими, а душу - успоко­енной. Я дам ему силу начинать новый день с надеждой.

- Всегда удивлялся, каким это образом наша ветреница оказывается ближе к мыслям создателя, чем высокопарный Ум или недоступная Любовь? Наверное, при её сотворении я где-то перебрал, беспокоясь о продолжении рода человече­ского. Моё решение: пусть нового человека, как и его предшественников, в на­чале жизни ведёт Любовь, обличие которой настолько важно для него, сколько и неясно. Затем на помощь ему придёт Рассудок, он выведет его из любовного лабиринта, приведёт к Уму, который поможет ему овладеть своей Страстью.

- Ваше Величество! - со своего места решился поправить председателя Ум. - Страсть теперь зовут Чувственностью, Вы сами разрешили ей носить это новое имя.

- Знаете, почему мне с вами трудно? Потому что вы везде стремитесь к фор­ме, а не к сущности. Название - не суть предмета, глубина сокрыта от наших глаз, - весьма туманно ответил Творец, пытаясь замаскировать свою забывчи­вость. - Итак, отныне повелеваю: Гнев, Ненависть, Агрессия, Тоска, Грусть, Лег­комыслие, Никчёмность, Лень и многие, кто не делают главной погоды в деле, но способны разрушать уже построенное, находятся под моим личным контролем.

Вы, вышеназванные, существуете только для того, чтобы человек одерживал над вами верх. И никаких поползновений на главные роли! Иначе окажетесь в рай­ском саду!

Старец поднялся, давая знать присутствующим, что больше говорить не о чем. Он спустился по ступенькам с возвышения и сел в средство передвижения на воздушной подушке. Автокар приподнялся над прозрачным полом и, повинуясь комбинации цифр, набранных на панели, бесшумно двинулся через огромный зал. Возле водоёма, заросшего тропическими растениями, Создателя встречала стая белоснежных лебедей. Они перегородили ему дорогу, выгибая свои тонкие шеи, тянулись к его длинным одеждам, свисавшим вниз с миникара. Странное зрелище представляли собой эти красивые, безмолвные птицы. Старец лишил их права голоса, и теперь эти пернатые могли только широко раскрывать клювы. И поделом!

В прошлом этим его слугам было поручено организовать цивилизацию ольме- ков. Цивилизация вымерла, так как его адепты не организовали притока свежей крови извне, понадеялись, что созданный ими генотип жизнеспособен.

Сообщество людей на Американском континенте выродилось, как растение, не получавшее свежих соков. Конечно же, пришлось браться за всё самому! Дикие полчища гуннов, готов, монголов исправили положение в иных широтах. Здесь, на территории Евразии, формировались устойчивые, агрессивные виды кровяных телец, способных к выживанию и воспроизводству крепкого потомства. Да, что было полезным в иные времена, может стать губительным в теперешние. Мигра­ции вооружённых орд на Земле должен заменить высокоскоростной воздушный транспорт. Войны перестают быть оздоровляющим кровосмешением, настаёт время мирной ассимиляции.

С такими мыслями Создатель остановился возле входа в свой Главный информационно-аналитический центр. Ему ещё предстояло посетить лаборатории биологической и культурной эволюций, где вёлся нескончаемый спор о первен­стве. Ранее он поддерживал это соревнование, но теперь решил объединить эти два направления в единое - ведь эти два признака тесно взаимосвязаны, зачастую один опережает другой, и призваны окончательно завершить дело превращения хищника в человека разумного. Но основное время он любил проводить здесь, в хранилище людских судеб, или «книге судеб», как называл он самое большое по­мещение в своём дворце.

Перед ним раздвинулись стены, и он вошёл, как могло показаться, под ночное небо, сплошь усыпанное звёздами. На самом деле это были не звёзды, а мерцаю­щие огоньки под громадным куполом. Одни из них гасли, и на их месте вспыхи­вали другие, и свет их был различен по окрасу и интенсивности, так что Творец мог сразу определить, кто в эти минуты родился на Земле и кто закончил свой путь. Огромное «ночное небо» - купол с миллиардами электронных ячеек - ин­формация о каждой разумной земной жизни.

Сотни маленьких человечков-пигмеев с большими головами сидели в крес­лах перед экранами вдоль стены, отыскивая достойные сюжеты из жизни людей новой формации. Они обязаны были сдавать свои материалы в лаборатории, где генетические наборы современников сравнивались с ДНК людей древних верова­ний и укладов.

Хозяин дворца передвигался на своём каре к противоположной стене под за­темнённым куполом. Карлики, перебегающие от экрана к экрану, затеяли в одном месте потасовку, но, заметив старика, разбежались по своим креслам, изображая усердие. «Где смотритель? Не хватало ещё мне наводить здесь порядок!» - раз­дражённо подумал Создатель, но в следующую минуту он проник за стену, ко­торая сомкнулась за ним, и его взгляд был уже прикован к огромному голубому шару, медленно вращающемуся на высоте нескольких метров и освещённому со всех сторон. Это было голографическое изображение планеты, передаваемое с Земли: были видны океанические течения и струйные потоки воздушных масс, окружавших планету. Любимое место старика. Сюда не допускались карлики, сюда никто не мог зайти без его разрешения.

Он уселся в удобное кресло за небольшим столом из чёрного гранита - слабая радиация этого камня способствовала обмену веществ и омоложению организ­ма, взял с полированной поверхности единственный лежавший здесь предмет - палочку-указку.

Тонкий красный луч лазера соскользнул с кончика указки и упёрся в Аме­риканский материк, проплывающий перед ним. На широкоформатном экране напротив появился кусок земной поверхности размером в несколько градусов долготы - здесь отчётливо виделись крупные реки и города. Творец приблизил изображение и понял, что он по чистой случайности вновь оказался в Бразилии. Перед ним рисовались кварталы бедноты в Рио. Только вчера он побывал здесь и отобрал несколько многообещающих особей, способных преодолеть уже суще­ствующую человеческую планку на пути к существу наиразумнейшему. Метод отбора прост. Сначала тестировался биологический, генетический уровень кан­дидата, оценивалась перспективная возможность строительства производящего сознания. Виды сознания, рассчитанные только на потребление уже созданного, не интересовали старца. Обязательное условие - кандидаты в плеяду избранных отбирались только из неимущих, вынужденных непрестанно трудиться.

Далее - сбор данных о родителях и родственниках, качественная оценка про­исходящих перемен и подвижек. В его фильмотеке собраны миллиарды записан­ных фильмов - человеческих историй ныне живущих и ушедших людей. На осно­ве собранной информации он, Создатель жизни и разума, может прогнозировать будущее человечества.

Иногда ему просто интересно наблюдать человеческий муравейник, интерес­на судьба конкретного существа, в жизни которого он может принять непосред­ственное участие через своих адептов. Вот почему эту комнату он назвал «хра­нилищем судеб», или «книгой судеб», которую он способен писать вместе с его героями, живущими на Земле.

Луч лазера пробежался по Атлантическому океану и упёрся в материк: на этот раз старик решил задержаться в России. Только что закончилась кровавая война на континенте, и ему были интересны народ - победитель в этой войне, страна, под­нимающаяся из руин. Создателю импонировали дух коллективизма этих людей, жажда жизни, небывалый оптимизм. И всё это - вопреки жесточайшему прессин­гу власти. Здесь, на необъятных территориях, скованных холодом, он проводил свой последний эксперимент со сверхцентрализованной системой управления, где тиран, как и в древнем Риме, использовал проскрипционные списки.

Верховный правитель Советской России, уничтожая неугодных, строил мощ­ное государство. В нём одни одарённые граждане сочиняли песни о великой стра­не, другие, не менее одарённые, - несли свой крест в лагерях за колючей прово­локой. Основная масса простых людей трудилась за гроши, свято веря в светлое будущее, шествуя туда, куда им указал вождь народов.

Зачем понадобился подобный эксперимент? Многие задают этот вопрос Твор­цу. Даже сейчас, думая об этом, он улыбнулся в бороду. Он, Создатель, не соби­рается пускаться в объяснения своих замыслов, которые не способны понять те, кто его окружают. На Земле такую ситуацию называют, кажется, «метать бисер перед свиньями». Прежде чем стать могучим деревом, молодой побег должен вы­стоять перед всеми бурями. Чтобы стать свободным, надо познать несвободу. Иных путей нет!

Луч лазера задержался на центральной части России, и перед глазами старца на экране замелькали просторы, покрытые снегом. Чёрные перелески и лесопо­лосы вдоль дорог заметало вьюгой. Среди пустынного, безжизненного зимнего пейзажа он заметил какое-то движение и увеличил изображение на экране. Серая в яблоках лошадь тащила за собой сани, в которых сидел человек в ушанке и овчинном тулупе. Что-то завораживало в этой картинке: то ли сама возможность признаков жизни среди сурового края, то ли разительный контраст с природой бразильского вечного лета. Создатель решил проследить за этим человеком.

Пока Творец отдавал распоряжения по связи, сани подъехали к крыльцу бре­венчатого строения под железной крышей. Большое селение, скорее всего район­ный центр, открывалось за перелеском, и дом с вывеской «Райбольница» нахо­дился в самом его начале. Человек в ушанке, с худощавым лицом легко спрыгнул с саней, привязал вожжи к столбику крыльца и подошёл к лошади. Он обнял её шею рукой, достал из кармана кусок хлеба, протянул его к влажным губам жи­вотного:

- Ну, вот, Резеда, мы и приехали! - человек прижался небритым лицом к морде лошади, от которой валил пар, и направился к саням, взял с них тёплую стёганую попону, накрыл круп молодой кобылы. Затем перебросил через руку два овчин­ных тулупа и отправился в больницу. Белые снежные змейки лизали ступеньки крыльца, и, прежде чем войти в дверь, человек оглянулся на тусклое светило, еле пробивающееся сквозь тучи, сыпавшие мелкой порошей. Вероятно, он нашёл солнце низким, поэтому сокрушённо качнул головой.

«Это интересно!» - подумалось старцу, и он глянул в правый нижний угол экрана. Здесь на табло высвечивались точные координаты места и земное время. Шестнадцать часов десять минут, семнадцатое февраля одна тысяча девятьсот сорок шестого года.

- Интересно! - одними губами прошептал Создатель и включил на пульте связь. - Главный статист! - продолжил он во весь голос. - Сию секунду - все све­дения о координатах на моём экране и о человеке с лошадью, которую он назы­вает Резедой.

Хозяин Вселенной знал, что экран, отображающий реальную действитель­ность на Земле, высвечивает точно такую же картинку и у Главного статиста и тот наверняка успел подготовить данные о предмете его пристального внимания. И хотя голос его помощника был крайне неприятен, он предпочитал выслушивать «эту скрипучую телегу», а не читать текст бегущей строки.

- Чигольский район Воронежской области. посёлок Чигла - название ха­зарского происхождения. Иван Петрович Марчуков - директор совхоза «Комсо­мольский» в селе Александровка. Создал конезавод, разводит породистых ска­кунов. Крестьянский сын, был активным участником комитета бедноты, а затем комсомола. За несколько лет вывел отстающее хозяйство в передовые .

- Мне не нужна характеристика на члена партии, - перебил обстоятельный до­клад Создатель. - То, как он обращается с лошадью, стоит гораздо большего.

Он не стал объяснять своему помощнику, в чём заключено главное, в этом не было необходимости. Тайну прикосновения и сам Создатель не мог до конца постичь, хотя она и была продуктом его гения. Его изобретение давало порой со­всем неожиданные результаты, и он, Великий Творец, сам вынужден был изучать те плоды, что приносила тайна людям, и учился постигать её вместе с существа­ми, которых он наделил этим даром.

То, как обращался этот человек с животным, как проявлял трогательное чув­ство к низшему по разуму, и было предметом его пристального внимания. Имен­но эти, на первый взгляд ничего незначащие, жесты незнакомца заставили Созда­теля задержать на нём своё внимание и привели к новой, только что родившейся жизни.

- Виноват! Иван Петрович прибыл в районную больницу, чтобы забрать ро­дившегося сына вместе с женой, - проскрипел Главный статист.

- Вот как! Недаром всё это показалось мне интересным. Отныне я беру родив­шегося мальчика под личный патронаж.

Меж тем дверь на крыльце открылась, вышел худощавый человек, на руках он держал ребёнка, завёрнутого в овчинный тулуп. Следом вышла молодая женщина с миловидным лицом. Её синие глаза искрились счастьем, несмотря на зимнюю стужу, метель, тёмное, затянутое облаками небо, и это было видно Создателю на увеличенном изображении лиц четы. Он увидел, как снежинки тают на лицах счастливых людей, как они улыбаются хмурому небу, он услышал скрип снега под их ногами и даже почувствовал лёгкий озноб от стужи. Ещё он увидел нео­бычную обувь на ногах мужчины. Вместо привычных валенок, в которые была обута женщина, на них красовались белые, завёрнутые у колен сапоги.

- Вельзевул! - позвал на помощь Главного статиста Создатель. - Что за обувь на ногах отца нашего будущего героя?

- Великий! На ногах председателя бурки из белого войлока. Изделие штучное, исполненное редким мастером. Очень тёплое, лёгкое, в сырую погоду носится с резиновыми калошами.

- Спасибо! Такую обувь вижу впервые. Проследи за этой семейкой. В лесах по пути их следования - крупные стаи волков. Посади самого способного карлика, чтобы держал в поле зрения все события с моими подопечными. Я отправляюсь в вояж по «кругам ада».

Главный статист знал, что «кругами ада» его шеф называет территории лабо­раторий, своеобразного полигона по испытанию жизнестойкости человека. Сла­ва Создателю, эти территории не подотчётны Вельзевулу, но прослеживать путь Творца он был обязан.

Глава 2

КРУГИ АДА

Создатель стоял перед огромными воротами в парк, над которыми горящими малиновым цветом буквами значилось: «ЛОТОФАГИЯ». Его сопровождали Ум, Долг и Воля. Свои прогулки по лабораториям старец любил совершать пешком, и сегодня он прихватил с собой свиту, надеясь, что его сопровождающие после этой экскурсии станут работать с большей отдачей. Этот парк был гордостью Создателя. Всё, что произрастало на Земле, было собрано здесь. Деревья, дости­гавшие сотни метров в высоту, давали место более низким растениям, нижние ярусы переплетались лианами. Повсюду корни пускали свои щупальца прямо из развесистых веток и достигали земли. И всё это тянулось к искусственному солн­цу, которое по расписанию омрачалось облаками, и тогда шёл дождичек, тёплый, словно из мелкого сита. Пышными цветами цвели кустарники, деревья, и среди этого разнообразия дивных цветов и запахов в зелёные кущи опускали свои ко­ромысла радуги.

Особый предмет восхищения посетителей составляло дерево, раскинувшее свою крону на нескольких десятках квадратных километров. Ствол этого долго­жителя нужно было обходить, как обходишь здание внушительных размеров, его ветки, спускаясь к земле с высоты, давали новые корни, чтобы держать на себе тяжесть густой листвы, и «бежали» дальше, устремляясь вверх и снова опускаясь к почве гигантскими синусоидами. Это дерево действительно было живым здани­ем, рождённым мыслью Создателя, со своими этажами, анфиладами, переходами и арками, причудливо сплетёнными ветвями. Среди его листвы жило неисчис­лимое количество диковинных птиц и животных. Здесь можно было бродить не один час, и здесь Создатель любил оставаться в одиночестве. Он знал, что даже человеческое воображение, сотворившее в своих умах прообраз рая, не способно было представить столь прекрасное и величественное, что собрано им здесь. И, тем не менее, именно среди созданного им «рая», не поддающегося оценке, он расположил самое тёмное и зловещее из того, что имело место в человеке.

Человек мог себе представлять ад с кипящими озёрами и огненными реками, с тёмной преисподней, посланной ему после смерти за прегрешения, но с лёгко­стью, на которую был способен только он, творил сам для себя ад среди земного рая при жизни. Вот поэтому поле для экспериментов Создатель расположил сре­ди благоухающей природы, подчёркивая способность человека к сотворению для себя ада в любых условиях.

Старец со своим сопровождением шествовал посреди аллеи из высоких дере­вьев. Стволы уносили в небо ветки, кое-где лишённые листвы: там, наверху, в по­луголых кронах, носились крылатые лисицы, оглашая окрестности криками. По­жалуй, это было единственным местом в парке, где среди буйства растительности открывался взору изъян. Часть тёмнокрылых с перепонками существ висели вниз головой в спячке на голых ветках: пышные когда-то кроны представляли собой печальное зрелище - они были объедены этими прожорливыми тварями.

Ум, который редко посещал эти места, первым нарушил молчание:

- Великий! Какая необходимость в этих существах, так нещадно уничтожаю­щих красоту этих бесподобных деревьев?

- Если бы об этом спросил кто-то другой, я бы не удивился. Как этот вопрос мог прозвучать в Ваших устах, меня удивляет. Мой мир строится не столько ради прекрасного, сколько ради гармонии. Прекрасное - продукт изначального без­образия. Лисицы, как ни странно, пожирают именно ту листву, которая мешает пробиться к солнцу молодым побегам. При отсутствии крылатых существ эти ги­ганты могут зачахнуть от собственной тени. Пройдёт совсем немного времени, лисицы перелетят в другое место, и пышная молодая листва покроет эти ветки.

Старец, когда отвечал, косился глазами на главного помощника и нашёл, что он бледен, что заострённые черты лица свидетельствуют о напряжённой жизни, в которой видна изматывающая работа.

- Извините, мессир, об этом я не подумал.

- Зато я подумал обо всём и считаю необходимым для Вас поселиться на время здесь, чтобы восполнить некие недостающие звенья в вашем умопостроении.

Всё это время, пока четверо шли по длинной аллее, Воля не проронила ни сло­ва. Она была здесь впервые и старалась скрыть ошеломляющее впечатление от новых для неё картин. Впрочем, холодная Воля и раньше не отличалась желанием поболтать.