Помоги проекту - поделись книгой:
Когда Люсия подняла в мольбе окровавленную руку, из раны рассекающей тело, которую она удерживала, фонтаном хлынула кровь, стекая в разные стороны. Густой теплый поток покрыл алтарь под ней, окружая разбитое тело и быстро остывая на холодном камне. Каждая вытекающая капля осложняла её положение, делая его все более отчаянным. Боль от ран сводила с ума.
— Ты приняла свое решение валькирия, — сказала богиня в ответ, — и пожинаешь то, что посеяла, когда решила не повиноваться. Ты родилась, чтобы повиноваться. Почему я должна помогать тебе?
Потому что я прожила всего шестнадцать лет, — подумала Люсия, но она знала, что это не остановит Скади, древнюю богиню, вечное существо, которая едва ли могла постичь понятия смерть или молодость.
— Потому что я выполню… все, что вы прикажете, — наконец прошептала Люсия, содрогаясь всем телом; ей становилось все хуже, а алтарь под ней становился ледяным. — З-заплачу любую цену.
— Если я спасу тебя, то передам мою сущность. Ты будешь носить мою печать вечно и окажешься привязана к луку навсегда, — ответила Скади, прогуливаясь к проему с видом на горы, охранявшие мили смертоносного леса, который проглатывал любого неосторожного путника. Люсия едва помнила этот мистический лес, по которому её тащила Реджин через порталы и долины в течение многих дней.
«Она поможет! Скадианки сражаются с ним каждые пятьсот лет».
Гром ударил снова. Казалось, что грохот смягчил богиню.
— В то время как мои последовательницы жертвовали всем ради того, чтобы стать искусными лучницами, ты будешь просто одарена моими способностями. Несравненная лучница, лучше любой. Почему ты считаешь, что достойна этого? Когда они прошли все тяготы обучения этому сложному искусству? Когда они были чисты сердцем и телом?
Скадианки проповедовали аскетизм и презирали мужчин.
Сейчас я понимаю почему.
— Они никогда не были порочны, как ты, — продолжила Скади. — А ты та, что охотно предложила себя сама.
В голове Люсии возникли смутные воспоминания о девяти днях плена. Она была узницей Крома Круаха[3], Кровавого Разрушителя, монстра с лицом ангела. Этот зверь обладал ею? Она отказывалась смотреть на свое тело, подозревая, что он грыз её кожу, как только она потеряла сознание. И она сопротивлялась ему до тех пока теряя рассудок не выпрыгнула из его логова, — куски чешуйчатой плоти до сих пор были под её когтями.
Люсия беспощадно отбросила все видения жуткого плена. Она никогда не позволит себе вспоминать тот ужас, особенно последнюю ночь.
Что произошло во тьме. Кровь, стекала с моих бедер.
— Я не знала… я никогда не знала… — Сожаление нахлынуло на нее. — Я пожертвую всем, Скади.
— Подарки от богов всегда идут в параллели с ценой. Готова ли ты заплатить мою цену?
Люсия слабо кивнула.
— Я могу стать… ч-чистой сердцем. И я буду избегать мужчин. Она должна знать, я никогда не обманусь снова.
— Хранить целомудрие с этого дня?
После долгого молчания Скади сказала:
— Ты сбежала от Кровавого Разрушителя на этот раз — это храбрость или, возможно, трусость, придала тебе сил. Все же Круах придет за тобой в следующее Воцарение, если только сбежит из тюрьмы.
Да, но к тому времени я уже стану бессмертной. И я убегу дальше, быстрее.
— Он может сделать это снова. Если… ты не будешь бороться с ним.
— Мне нужно одолеть его!
Она никогда не хотела снова видеть его отвратительный облик.
— Каждые пятьсот лет он будет твоим проклятием, а ты его тюремщиком.
— Позвольте мне жить, чтобы снова встать на его пути. Ложь Богине? Но Люсия впала в отчаянье.
Лицо Скади стало задумчивым.
— Да, я решила исцелить тебя и сделать своей Лучницей до тех пор, пока ты будешь хранить целомудрие. Но каждый раз, когда ты промахнешься, то станешь испытывать невыносимую боль, которую должна терпеливо вынести. Никогда не забывай, что за этим последует, и никогда не сбивайся с истинного пути. Это сделает тебя скадианкой!
У Люсии закружилась голова. Она была растеряна.
— Опять страдать? Эти мучения не самые худшие?
— Да. Боль отточит твой ум. Мука обострит твое решение, как камень лезвие.
Опустив свои молочно-белые руки на грудь Люсии, Скади прошептала:
— Ах, юная Люсия, полагаю, в конце концов ты пожалеешь, что я не позволила тебе умереть.
Ладони богини засветились голубым светом.
Ярче, ярче…
Внезапно Люсия забилась в конвульсиях, дико крича, поскольку её зараженные раны стягивались, очищаясь от крови и гноя, а сломанные кости дробились, чтобы снова срастись. Сжимая до хруста пальцы, она выгнулась дугой, как лук.
— Ты станешь моим орудием, — закричала Скади, её лицо превратилось в жуткую маску. — Моим главным инструментом!
Свет струился из ее ладоней до тех пор, пока внезапно не исчез. Люсия была излечена, но сильно изменилась. Тетива, спиралью обвиваясь вокруг её тела, струилась, как змея. В её дрожащих руках появился лук из черного ясеня и единственная золотая стрела.
— Добро пожаловать обратно в жизнь — в твою новую жизнь! Теперь ты Лучница.
Скади встретилась с ней глазами, и Люсия почувствовала тяжесть страха всех тех, кто стоял здесь до нее.
— И, Люсия, отныне ты будешь ею вечно, и никем больше.
— Монро, ты тупой ублюдок, пасуй мяч! — крикнул своему сородичу Гаррет МакРив сквозь гром и воющий ветер.
Сегодня вечером был ежегодный матч по регби Шкуры-против-Демонов — традиция Гаррета и его клана; занятие, предназначением которого было отвлечь его разум от сегодняшней годовщины. Гаррет играл босиком и был одет только в джинсы без рубашки. Дождь, переходящий в ливень, превращал этот заброшенный и заросший травой участок взлетно-посадочной полосы в пойме реки в болото из грязи и торфа. Пот перемешался с грязью и немного с кровью.
Он даже что-то чувствовал… не окоченел окончательно. И это само по себе было подвигом.
Монро, слегка подбрасывая, крутил мяч и, наконец, с силой запустил ему. Песок, налипший на мяч, смешался с грязью, покрывающей обнаженную грудь Гаррета. Он провел левый ложный маневр, затем выполнил рывок вправо, заехав в лицо двум Диким демонам и жестко отбрасывая их.
Как он бежал, с бешеным стуком сердца в ушах, он не помнил. Напряжение и агрессия достигли такой силы, что он готов был пробиться голой грудью.
Дикие демоны быстро окружили его, поэтому он бросил мяч Уильяму — близнецу Монро, который принял передачу, зарабатывая очередное очко. Его собратья по оружию были сильными и безжалостными соперниками, такими же, как и он. Звери в них любили бороться и выигрывать. Грубо.
Демоны отреагировали на гол, оскорбляя и пихая ликанов. Подобно пуле, Гаррет был уже в центре.
— Так рвешься подраться за наследство короля, — съехидничал Калибан, лидер Диких демонов. — Ничего удивительного, вы — ликаны — переступаете через королей так же легко, как я мочусь демонским варевом.
Из всех больных вопросов именно вопрос о королевском положении Гаррета приводил его в бешенство. Обязательно сегодня?
Он бросился на Калибана с такой злостью, что Монро и Уильям с трудом оттащили его. Так как демоны уводили Калибана подальше, Монро сдерживая его, посоветовал:
— Прибереги это для игры, друг.
Гаррет сплюнул кровью в сторону Калибана, прежде чем позволить этим двоим увести себя, чтобы остыть.
Пока Уильям и Монро оставались с ним, ликаны из команды отошли к краю поля, чтобы пообщаться с толпой болельщиц и девочками из группы поддержки.
Демоны воспользовались возможностью, чтобы взять тайм-аут и выпить демонского напитка. Единственным недостатком в игре с демонами, которые были одними из немногих существ Ллора, способных бороться с ликанами в физическом плане, являлись постоянные перерывы на распитие их демонского варева. Поэтому казалось даже справедливым, что Гаррет и его сородичи уничтожали огромное количество виски, чтобы уравновесить их преимущество. Они пили его прямо из бутылок, каждый в количестве, соответствующем своей собственной версии Ликанского Гаторэйда[4].
Их холодильник был заполнен на пятую часть.
— Ты должен успокоиться, Гаррет, — сказал Монро, делая большой глоток.
Гаррет резко провел ладонью по затылку, ощущая, что за ним наблюдают. Впрочем, и за всеми остальными игроками тоже. Нимфы, выстроившись по краю поля, гладили себя и сосали собственные пальцы, и, совершенно не обращая внимания на дождь, с нетерпением ожидали окончания игры, чтобы перейти к оргии.
Он раздраженно посмотрел на этих женщин.
— Зачем вы пригласили их сюда? — спросил он. — Черт бы побрал вас обоих, я устал от этого. Вы никогда не думали, что я не люблю нимф?
— Нет, — сказал Уильям, делая большой глоток. — Настоящему спортивному члену нравятся нимфы.
Монро допил свою бутылку и добавил: — Ты не можешь оспаривать медицинские факты.
Гаррет знал, что Монро и Уильям поступили так с самыми лучшими намерениями, но для него это было уже в прошлом.
— Мне они не нравятся. Они слишком… слишком…
— Красивые?
— Чувственные?
— Доступные, — уточнил Гаррет, — они слишком доступные. Однажды я хотел бы иметь женщину, способную бросить мне вызов. Такую женщину, которая не упадет ко мне в постель только потому, что я — якобы король.
Когда Монро открыл рот, чтобы ответить, Гаррет добавил: — Да, якобы.
Его друг серьезно покачал головой.
— И все же ты до сих пор веришь, что Лаклейн вернется.
Троица была вместе в течение полутора столетий с того самого момента, когда исчез его старший брат, отправившийся охотиться на вампиров.
Уильям и Монро уверяли Гаррета, что ждать Лаклейна бессмысленно. Нужно принять то, что его брата больше нет, особенно если учесть, сколько времени прошло после его исчезновения. Сегодня ровно сто пятьдесят лет. Братья настаивали, чтобы Гаррет прекратил затянувшееся ожидание и принял обязанности короля.
Они были правы.
— Когда ты поверишь, что он не вернется? — спросил Уильям. — Через двести лет? Пятьсот?
— Никогда. Нет, если я до сих пор чувствую, что он жив., - хотя вампиры убили всех его ближайших родственников, по необъяснимым причинам Гаррет по-прежнему знал, что Лаклейн все еще жив, — нет, если я уверен, что это так и есть.
— Ты становишься таким же, как Бауэн, — сказал Уильям, допивая свою бутылку и открывая следующую.
Бауэн, двоюродный брат Гаррета, превратился в оболочку человека с тех пор, как потерял подругу. Каждый его день был наполнен мукой, но он не хотел мириться с потерей и не покончил с собой, как сделало бы большинство мужчин ликанов в его ситуации.
— Нет, не как Бауэн, — ответил Гаррет, — он видел кровь своей подруги, видел её смерть. Я не видел подобного доказательства о Лаклейне.
Нет, я искал и искал, но не нашел… ничего.
— Игра! — позвал демон.
Гаррет встряхнулся, отгоняя воспоминания прочь, сделал большой глоток виски и двинулся на поле со своими сородичами.
Калибан обнажил клыки — жест, на который Гаррет ответил, рыкнув на команду противника.
Быстрая схватка. Мяч в игре. Пасс Калибану. Гаррет увидел свой шанс и рванул, набирая скорость, быстро выбрасывая руки… быстрее… быстрее… Он прыгнул на демона, блокируя его со всей силой.
Они ударились о землю, длинный рог Калибана обломился, и он взревел от ярости.
— Ты заплатишь за это, ликан!
Много миль Люсия Охотница настойчиво преследовала свою ночную жертву и была очень озадачена, когда след, по которому она шла, привел её к тому месту, где бушевало сражение, сопровождаемое ревом и проклятиями.
Драка? Без приглашения валькирий? И на нашей же территории? Если существа нарушили границы, чтобы повоевать, то они должны были, по крайней мере, проявить уважение к хозяевам, любезно пригласив их на разборку.
Подойдя к полю боя, Люсия наклонила голову в сторону. Она созерцала битву существ Ллора, битву современных гладиаторов, — но не на войне, а в игре.
Регби бессмертных.
Ветер бушевал вдоль длинного, с милю, поля, над которым сверкали молнии, серебряными бликами высвечивая жаркую схватку. Это было похоже на церемонию прославления мужской мощи.
Люсия легко распознала в рогатых игроках демонов и предположила, что их соперниками, по меньшей мере, были ликаны. Если догадка верна, то слухи достоверны. Оборотни фактически вторглись на территорию валькирий. Она была удивлена. В прошлом они все держались в пределах своего растущего поселения за границами города.
Нимфы, столпившиеся на краю поля, наблюдали за матчем, дрожа от волнения, видя в нем, скорее всего, только тела мускулистых сердцеедов, боровшихся в грязи.
Поделиться книгой: