Глубокий минус

Колин решительно встал. Медленно прошел по кабине. Помедлил секунду - и нажал на ручку двери.

Он вышел. Вокруг был лес. Послышался хруст шагов. Стучавший, видимо, обходил машину. Предрассветная мгла начала проясняться. Колин пошел навстречу человеку.

Обходя машину спереди, он окинул взглядом уже проступивший из тьмы корпус хронокара. Это был профессиональный интерес: как удалось вынырнуть из субвремени в таком густом лесу? Н-да, этим особо не похвалишься. Левый хронатор - вдребезги. Деформирован большой виток темп-антенны. Вмятина в корпусе почти рядом с выходом энергетического экрана. Проклятые деревья!

Разглядывать повреждения дальше стало уже некогда. Предок вышел из-за левого борта. Он подходил медленно, остановился, вглядываясь, и Колин тоже стал вглядываться в него.

Человек казался неуклюжим. Он стоял, широко расставив ноги, и молчал. Наверное, ему показалась необычной тонкая фигура в отблескивающем защитном костюме, с широким, охватывающим голову обручем индивидуального энергетического экрана. Впрочем, если человек и удивился, то, во всяком случае, не испугался. Он не отступил, не сделал ни одного движения, которое можно было бы принять за признак страха или хотя бы за ритуальный жест, какой, помнится, в прошлом полагалось делать при встрече с чем-то необычным: не поднял рук к небу, не дотронулся до лба и плеч, не принял даже оборонительной позы. Он просто сделал шаг вперед, и теперь Колин, в свою очередь, смог рассмотреть его как следует.

Тяжелая одежда; очевидно, без подогрева. Интересно все-таки, смогу я определить эпоху? Нет, безнадежно. Ясно, например, что штаны есть. Но короткие они или длинные - не разобрать, потому что на ногах у человека, к сожалению, сапоги до бедер. А такие носили с незапамятных времен и чуть ли не до вчерашнего дня. Да и в минус-экспедиции было что-то подобное, только, конечно, из другого материала. За спиной висит оружие. Кажется, еще огнестрельное, поражавшее пулями. Так... Сейчас он заговорит. Как важно...

- Извините, я вас разбудил, - сказал человек и улыбнулся. Зубы его блеснули в полумраке.

Колин наморщил лоб. Слова можно было понять: хотя они показались очень длинными, корни их были общими с языком современности. Это, пожалуй, удача...

И нападать предок как будто не собирается. Тем лучше. Он ничего не подозревает. Теперь надо только вести себя так, чтобы наткнувшийся на хронокар человек и в дальнейшем не узнал истины, чтобы у него вообще не возникло никаких подозрений. А для этого - не позволять ему опомниться. Сразу занять чем-нибудь. И самому осмотреть ретаймер.

- Значит, спали, - снова сказал человек. - Я вас не стану больше тревожить. Расположился здесь, по соседству, но оказалось, что огня нет то ли потерял спички, то ли дома забыл...

- Нет, - проговорил Колин, - я не спал. Вздремнул немного. Так и думал, что кто-нибудь подойдет. Мне нужна помощь. А огонь я вам дам.

Он достал из кармана батарейку, нажал контакт. Неяркий венчик плазмы возник над электродом.

- Зажигалка интересная, - сказал человек, прикуривая. С удовольствием затянулся. - Иностранец?

- Как?

- Ну, турист? Путешественник?

- Пожалуй, так, - согласился Колин.

- Понятно, - проговорил человек и взглянул почему-то вверх. - Машина любопытная, мне такие не встречались. Издалека?

- А... да, довольно издалека. (Так правильно?) Так вы сможете мне помочь?

- Почему же нет? Пожалуйста... А в чем дело?

Он снял с плеча оружие, прислонил к дереву.

- Вот, - сказал Колин, указывая на виток. - Видите эту дугу? Помялась. Надо выпрямить.

- Инструмент у вас есть? - спросил предок. Он разложил свое верхнее одеяние возле хронокара. - Давайте...

"Хорошо, - подумал Колин. - Пока работает, он ни о чем не спросит. Хотя бы о том, как я попал сюда, в чащу леса, без дороги, на такой неуклюжей машине... Или откуда попал... Значит, можно браться за ретаймер".

Он начал осмотр с внешних выходов. Так, здесь все в порядке. Ну, перейдем к главному...

В ретаймерном отделении было тепло. Колин протянул руку и сразу нащупал рест. Он уже не обжигал, хотя был еще сильно нагрет. Колин стал слегка прикасаться пальцами к ячейкам. Они осыпались под самым легким нажимом слышно было, как крупинки вещества падали на пол. Да, сгорел. Мир праху его, сказал бы Сизов.

Странно: это было ясно заранее, и все же только сейчас Колина охватил ужас. Такой сильный, что Колин замер в оцепенении. Но опомнился, услышав легкое покашливание. Он поднялся и вышел из машины, стараясь выглядеть как можно безмятежнее.

- Ну, это я сделал, - сказал предок. - Подручными средствами, как говорят. Готово... - Речь его странно замедлилась, он смотрел в одну точку, смотрел не отрываясь.

Колин проследил за направлением его взгляда и почувствовал, как холодеет спина: сквозь блестящий титановый щиток хронокара проросла былинка. Она уже была здесь, когда хронокар выходил из субвремени, и что-то в нужный момент не сработало в уравнителе пространства-времени; щиток не примял былинку, а заключил ее в себя - слабый стебелек пронзил металл, словно сверхтвердое острие... Колин почувствовал, что краснеет, но предок все смотрел на былинку. Сейчас спросит. Опередить его...

- Кстати, кто вы? - спросил Колин. - Работаете здесь?

- Нет. Иногда приезжаю отдыхать.

- А чем вы занимаетесь, когда не отдыхаете?

Кажется, предок взглянул на Колина с некоторым подозрением. Ответил он не сразу.

- Работаю... в одном учреждении.

- В какой области науки?

- В ящике.

Колин не понял, но решил не переспрашивать. Очевидно, у них не принято говорить на эту тему. У всякой эпохи свои обычаи. Надо быть внимательнее.

- Да, - сказал Колин. - Здесь вы отдыхаете... ("Если бы он тут не болтался, как знать - может, я и проскочил бы, не было бы этого уплотнения времени, на котором сгорел рест. И сидеть бы мне сейчас в стартовом зале Института Хроногации и Физики Времени...) Наши, возвращаясь из звездных экспедиций, тоже любят пожить в лесу. Кстати, что слышно о последней звездной?

Колин выжидательно посмотрел на человека из прошлого. Тот не менее внимательно глядел на Колина, в глазах его было что-то... Неужели в этой эпохе еще не было звездных экспедиций? Когда же они начались, черт... Человек шагнул к нему, и Колин напрягся, чувствуя, что сейчас что-то произойдет.

- Знаете что? - сказал человек. - Давайте начистоту. Я ведь не ребенок... и вы меня не убедите в том, что на такой машине смогли заехать в чащу леса, куда я и пешком-то еле пробираюсь.

- Я по воздуху, - безмятежно промолвил Колин. - Вы, наверное, еще не слышали - сейчас уже изобретены машины, которые передвигаются по воздуху. Как птицы. Вы воздушный-то шар видели? Ну, а это совсем другое, но тоже летают. Есть машины с крыльями, ну, а вот моя - без крыльев.

- Согласен, - предок чуть улыбнулся. - Ваша машина сошла бы за вертолет... будь у нее винт. Или у вас реактивный двигатель? Откровенно говоря, не очень-то похоже: здесь все вокруг было бы выжжено. Да и как это вы ухитрились опуститься сквозь сомкнутые кроны, не задев ни одной веточки?

Он снова взглянул наверх и опять перевел взгляд на Колина.

"Вот несчастье, - подумал Колин, - вот знаток на мою голову... Я не умею искажать информацию, и не удивительно, что я все время попадаю впросак. И сколько раз еще попаду! Рассказать ему, что ли, все?

А правила?

Так что ж, что правила; все равно мне деваться некуда. Да и человек этот, кажется, не из тех, кто сразу же впадает в истерику, едва услышав, что где-то люди живут иначе. Нет, он определенно не из тех. Рассказать?"

- Расскажите-ка все, - сказал предок. - Я тут строю всякие предположения, но они выходят очень уж фантастичными. А мне фантастика в выводах противопоказана.

- Ну что ж, - вздохнул Колин, набирая полную грудь воздуха.

Он рассказывал недолго. Когда кончил, предок усмехнулся и повертел головой.

- Да... Но придется согласиться: убедительно.

Затем он нахмурился.

- Я чувствую себя виноватым: выходит, не раскинь я здесь свой лагерь, вы благополучно проскочили бы в ваше время?

- Возможно, - согласился Колин. - Но наша судьба - подчас спотыкаться там, где располагались предки. Это не ваша вина.

- Очень хочется вам помочь. Вы меня, конечно, изумили порядком. Но в принципе история знает вещи, которые на первый взгляд казались еще менее вероятными. Давайте подумаем, как вам выпутаться. Вы не покажете эту вашу деталь?

- Рест ретаймера? Пожалуйста...

Все это ерунда. Эпоха не ясна, но, во всяком случае, столетие не наше. И даже не прошлое. И, значит, в ресте он разбирается, как... как...

Но сравнения навертывались только обидные, и Колину не захотелось употреблять их даже мысленно.

Он осторожно вынес рест из машины - возня с зажимами отняла немало времени - и положил на землю, усыпанную сухими сосновыми иглами.

- Вот, - сказал он. - Это сгорело. Остались считанные ячейки. Видите одна, две, три... семнадцать. Из ста двадцати. Остальные - пепел. Дать мне новые ячейки - если не рест целиком - вы, к сожалению, не можете. А иного пути нет.

Предок молчал, размышляя. Затем медленно проговорил:

- А больше таких обломков у вас не сохранилось?

Колин удивился.

- Один лежит в багажнике. Но там уцелело еще меньше...

- А если отремонтировать?

- Что вы имеете в виду?

- Ну те, уцелевшие, переместить сюда. Вы что, не понимаете, что ли?

Ремонтировать: взять два сгоревших реста и пытаться сделать из них один новый. Очевидно, этим предкам приходится туго с техникой. А идея остроумна; только, к сожалению, бесполезна.

А впрочем, почему бы и нет? На тридцати ячейках, понятно, не уедешь. Но если взять их еще из маленького реста в хроноланге - там их еще тридцать, - то уже можно рассчитывать... нет, не на то, чтобы спастись самому и догнать Сизова. Но хотя бы на то, что машина - пусть лишь скелет машины доползет до института и доставит письмо и пленки.

- Вы молодец, - сказал Колин. - Знаете, мне это не пришло бы в голову, у нас ремонт - нечто иное. Что же, поработаем.

Да, раз уж маскировка не помогла, раз этот предок знает, кто ты и откуда, надо держаться до самого конца. Предки должны быть высокого мнения о потомках, о людях будущего. Такой человек здесь в особом положении. Своего рода пророк, хотя бы он и не старался становиться в позу. Пока это, кажется, удавалось. И, во всяком случае, удалиться надо будет с библейским величием - когда придет к концу энергия экранов. Чтобы предок не подумал, что ты просто гибнешь. Пусть думает, что спасаешься. Зачем предкам знать, что ну нас - бывает - гибнут люди.

Он вынес второй рест и инструменты. Спокойно взглянул на часы. Человек из прошлого засучил рукава: наверное, это по ритуалу полагалось делать перед тем, как приступить к работе. Потом Колин незаметно забыл о времени. Ячейка за ячейкой покидали раму реста, сожженного Юрой, и занимали место по соседству с уцелевшими семнадцатью. Ну что ж, даже увлекательно... Тихо пощелкивал выключатель батарейки, в возникавшем пламени мгновенно сваривались с трудом различимые глазом проводнички. Пепел от сгоревших ячеек падал на землю и, вспыхивая мгновенными, неслышными искорками, исчезал. "Модель моей судьбы, - мельком подумал Колин. - Модель гибели. Но что возможно, я сделаю".

Через час привинченный рест стоял на месте. Все выглядело бы совсем благополучно, если бы не шестьдесят ячеек вместо ста двадцати. Предок, подняв брови, покачивал головой - то ли сомневаясь, то ли удивляясь степени риска, на который надо было идти, то ли осуждая - уж не самого ли себя? Колин медленно собрал инструменты, тщательно уложил их в соответствующую секцию багажника, обстоятельно, очень обстоятельно проверил, хорошо ли защелкнулся замок секции. Потом он решил, что надо проверить и остальные секции. Он проверял их медленно-медленно...

Потом прикинул: что еще можно будет выкинуть из машины, которая уйдет в современность одна, без человека? Оказалось, что в хронокаре очень много оборудования, ставшего вдруг лишним. Вся климатическая система, например, баллоны с кислородом, кресла, мало ли что еще.

Как знать - может быть, машина и дойдет. И донесет то, что будет ей поручено. Теперь осталось только написать письмо, положить его вместе с пленками Арвэ на пульт, включить автоматику дрейфа и выскочить из машины.

Самое тяжелое будет - выскочить. Не поддаться искушению остаться в ней. Потому что лишних семьдесят килограммов нагрузки приведут к тому, что рест сгорит на первых же секундах пути. Не останется даже той минимальной мощности, необходимой, чтобы спастись, выскочив из субвремени.

Ничего, с этим он справится.

Он вышел из машины. Было совсем светло, но солнце еще не поднялось над деревьями. Предок стоял, прислонившись к стволу, и насвистывал что-то задумчивое.

- Спасибо, - сказал Колин предку. - Вы мне очень помогли.

Предок отвел глаза в сторону и промолчал. Наверное, он тоже не до конца верил в отремонтированный рест. Пели птицы. Предок вздохнул.

- Ладно, - сказал Колин. - Давайте посидим немного, отдохнем... - Он чувствовал, что ему нужны несколько минут покоя. - Я бы пригласил вас в машину, там неплохо, но вы, к сожалению, не можете существовать там - в ней течет наше время, а у вас нет защиты от него. - Он извиняюще улыбнулся. - А потом мне снова потребуется ваша помощь: придется выгрузить кое-что.

Предок кивнул.

- Посидим, - сказал он. - Может, разложим костер?

- Костер? Это будет славно...

Древний огонь - простое открытое пламя, - возникнув над электродом колинской батарейки, охватил ветки; Колин устремил взгляд на огонь. Человек уселся, стал подкладывать сучья.

- Чайку вскипятить, что ли, - сказал он. - Или вы не откажетесь - у меня тут есть... А может, у вас но принято?

Колин не услышал его. Костер разгорался все ярче. Странно: ночью в машине Колин думал о костре, но совсем о другом - о враждебном, угрожающем... Наши представления о прошлом, решил Колин, в значительной мере не опираются на опыт, а проистекают из легенд, нами же созданных. А может быть, неправильно, что мы не бываем в обитаемом минусе? Это нужно, нужно - погрузиться порой в прошлое. Даже не для того, чтобы встретиться с его обитателями и заинтересовать их рассказом о будущем, которое, несомненно, представится им сверкающим и достойным зависти; но в будущем в нашей современности - встречаются свои сложности, и вовсе не каждый раз ты видишь правильный путь и знаешь, каким должен быть следующий шаг. Иногда ты теряешь ясность и самообладание. И вот в таких случаях опуститься в прошлое и увидеть такого вот предка - спокойного, уравновешенного, умелого - будет очень полезно. Им ведь живется труднее, но они не теряют мужества. Значит, уж совсем стыдно терять его нам.

Наверное, Колин сказал это вслух; предок едва заметно улыбнулся. Голоса птиц смешивались с потрескиванием костра. Потом еще какой-то звук примешался к ним.

Это был негромкий хруст сухого сломавшегося сучка. Оба сидевшие у костра оглянулись. Звук донесся из-за густой массы соснового молодняка, в правильности рядов которого чувствовалось вмешательство мысли и руки. Треск повторился. Колин озадаченно взглянул на предка; лицо того было спокойно, потом брови поднялись, выражая удивление. Но человек уже вынырнул из чащи. Он шел к костру, и хворост потрескивал под его ногами.

Человек ступал свободно и неторопливо. Он почти не был одет, но, хотя утро было прохладным, словно не ощущал холода - смуглая кожа его была гладка, мускулы вольно играли под нею. В руке он нес прозрачный мешок, пленка его играла радужными цветами, и сквозь нее было видно, что мешок этот набит сосновыми шишками. Человек смотрел на сидящих, в его взгляде была доброта.

"Какой рост, - невольно подумал Колин. - Просто великан! Откуда он? Вышел из лесу - значит, принадлежит к той эпохе, в которой я сейчас нахожусь; но почему-то трудно признать их современниками: пришедшего и того, что сидит напротив меня у костра. И дело вовсе не в одежде, в чем-то другом..."

Человек взглянул в глаза Колина, и минус-хронист понял, что смущало его: взгляд.

Взгляд был доброжелателен. И все же, столкнувшись с ним, Колин в первое мгновение ощутил, как по телу прошла легкая дрожь, словно от холода. На миг он даже испытал головокружение. Но уже в следующее мгновение ему сделалось тепло, легко, и он почувствовал, как возвращается утраченная за последние часы ясность мысли.

Он медленно поднялся, чтобы встретить человека стоя.

Человек приблизился. Он наклонил голову, приветствуя, и опустился на траву. Мешок он бережно положил рядом. Древним жестом человек протянул к костру руки. Никто не нарушил тишины. Предок пошевелился, взял несколько сучьев и подбросил их в огонь. И снова все замерло.

Колин почувствовал, как снова в нем все напрягается. Нет, не может быть, чтобы человек этот подошел к ним случайно. Он вышел к костру уверенно, словно заранее знал, что костер этот горит и люди сидят подле него. Как знать, не сумел ли предок каким-то образом предупредить этого великана?

Надо попасть в хронокар. Там, внутри, они ничего не смогут ему сделать. Они даже не смогут проникнуть туда.

Колин мельком взглянул на предка-охотника. В его глазах минус-хронист увидел жадное любопытство. "Ждет, что я предприму", - подумал Колин.

А что можно предпринять?

Нужно заманить их подальше от хронокара. Если я буду отдаляться от машины, их это не обеспокоит: они понимают, что без меня она никуда не денется. С другой стороны, я тоже знаю, что сейчас, в эту минуту, им не удастся сделать с машиной ничего. Чтобы увезти ее отсюда, им придется прорубать просеку.

Что же сделать? Пожалуй, вот что: скрыться - хотя бы в этой заросли молодняка. И позвать их. Закричать, словно случилось что-то страшное.

Простое любопытство заставит их кинуться к нему. А пока они станут искать в чаще, можно добежать до машины.