Звездные корабли воображения

Вне Солнечной системы инфразвезды с такой низкой температурой еще не открыты: их излучение слишком ничтожно и расположено в очень труднодоступной спектральной области. С помощью спутника "ИРАС" было проведено успешное наблюдение неба в инфракрасном диапазоне, обнаружено много источников (в частности, самая холодная звезда с температурой 1950 К), однако чувствительность и этого прибора еще недостаточна для открытия объектов, подобных описанным в рассказе Г. Гуревича.

Тем не менее в пределах Солнечной системы такие "инфры" были обнаружены. Это Юпитер и Сатурн, которые действительно теплее, чем должны быть, т. е. если бы они светили только отраженным светом Солнца. Сколько в космосе подобных полузвезд-полупланет? Есть ли они в межзвездом пространстве (как в рассказе) или только в планетных системах? Эти вопросы пока остаются без ответов. Но разве не фантастическое предсказание привело к возникновению самих вопросов?

Если говорить о размерах космических кораблей, то использование приема уменьшения в конце концов доводит размеры эти до… нуля. В теории решения изобретательских задач (ТРИЗ) существует понятие идеального конечного результата: каким должно быть идеальное решение задачи, идеальный выход из технического противоречия. В частности, получается, что идеальная машина — это отсутствие машины вообще, когда функции этой машины выполняются сами собой или тем объектом, для которого машина создается. В нашем примере идеальный конечный результат — случай, когда человек сам является и космическим кораблем, т. е. способен путешествовать между планетами и звездами без дополнительных приспособлений.

Идеи, подводящие к этому, мы уже рассматривали, когда описывали третий этаж схемы для объекта "космический скафандр": киборгизация, либо генеральное переконструирование человеческого организма. Однако если человек может быть сам себе скафандром, то почему ему не стать и космическим кораблем?

Наиболее фантастическое воплощение этого принципа можно найти на страницах рассказа Р. Шекли "Специалист" (1953 г.). Есть в фантастике и произведения, где персонажи путешествуют к звездам пешком, причем дано "наукообразное" обоснование явления, основанное на использовании генной инженерии. Вряд ли авторы этих рассказов собираются настаивать на том, что идеи их сбудутся хотя бы качественно.

Сверхзадача подобных предсказаний — побудить читателя самому задуматься о возможных путях развития космонавтики, о том, нужно ли наращивание мощностей и размеров космических кораблей или необходимо исследовать альтернативный вариант — миниатюризацию, создание качественно новых принципов и технологии в освоении космоса. В этом смысле сугубо, казалось бы, фантастические идеи о путешествии в космосе пешком весьма полезны для прогнозирования.

Думаю, что, если когда-то речь пойдет о космическом будущем всего человечества, а не отдельных его представителей, осуществить эти проекты можно будет, именно пытаясь достичь описанного выше идеального конечного результата (кстати, и в произведениях К. Э. Циолковского уже можно встретить мечты о свободной жизни людей в космическом пространстве).

Сделаем наоборот

Прием уменьшения, как легко видеть, противоположен приему увеличения. В дальнейшем каждому используемому приему будет поставлен в соответствие и антиприем. "3арядовая" симметрия приемов является, можно сказать, универсальным законом научно-фантастической прогностики. Правда, существует прием "наоборот", который, подобно фотону, сам себе является и антиприемом (как элементарная частица антифотон тождествен фотону). Формулируется он следующим образом. Если для прогнозирования выделено какое-то свойство объекта, нужно выделить и сделать основным свойство, противоположное данному.

Наиболее простые примеры использования приема "наоборот" в фантастике — это преобразование основных свойств материи. Например, вместо тяготения — антитяготение. Достаточно вспомнить "кейворит" Г. Уэллса ("Первые люди на Луне") — вещество, экранирующее поле тяжести. Вещество со свойствами отталкивания, а не притяжения, часто использовалось в фантастике ("Красная звезда" А. Богданова, "Сокровище Громовой Луны" Э. Гамильтона и др.).

С позиций научно-технического прогнозирования идея эта не может рассматриваться серьезно, поскольку противоречит положениям современной науки: как известно, антивещество тоже должно притягивать, а не отталкивать. Фантасты об этом знают, но тем не менее идею используют. Причину можно понять, если вспомнить уже упоминавшийся рассказ Р. Джоунса "Уровень шума". В научно-фантастическом прогнозировании часто важно не прямое ("в лоб") предсказание, а, так сказать, косвенный прогноз, стремление в первую очередь сломать психологическую инерцию читателя.

В сущности, что важнее в отношениях между фантастикой и наукой? Прямая подсказка, где возможность ошибиться прямо пропорциональна сложности поставленной фантастом задачи, или попытка, использовав способы активизации творческого воображения ученого-читателя, заставить его задуматься над решением проблемы? Вторая функция научно-фантастического прогнозирования часто более важна, чем прямой фантастический прогноз. В подтверждение сказанного вспомним рассказ А. и Б. Стругацких "Частные предположения" (1960 г.), идея которого получена также с использованем приема "наоборот".

Известно, что с приближением к скорости света ход времени в космическом корабле замедляется. В конечном итоге этот эффект ведет к возникновению парадокса близнецов: космонавты, вернувшиеся со звезд, стареют на десяток лет, земляне — на сотни. Физическая причина парадокса заключается в том, что космонавты испытывают ускорения, связанные с разгоном, торможением, разворотами звездолета, а жители Земли ничего подобного не испытывают. Как говорят, две системы отсчета перестают быть равноправными. Время замедляется в системе, испытавшей ускорения, т. е. в звездолете.

Используем теперь прием "наоборот": время замедляется не в звездолете, а на Земле или время в звездолете не замедляется, а ускоряется. Космонавты стареют на много лет, но привозят информацию не потомкам, а своему поколению. Именно это и происходит в рассказе А. и Б. Стругацких, вызывая внутренний протест у читателя, знакомого с теорией относительности. Не может убедить и ссылка авторов на то, что звездолет у светового барьера испытывает большие переменные ускорения, а это и приводит к "обратимости" парадокса близнецов.

Однако цель авторов заключалась вовсе не в навязывании этой идеи как прямого предсказания. Рассказ заставляет задуматься о том, что даже если эта идея, вероятно, и не проходит, однако может быть, есть все-таки физические системы отсчета, в которых парадокс близнецов можно обратить? Литература обычно ставит вопросы, предлагая читателям подумать над ответами. Фантасты часто отвечают на собственные вопросы (прямые предсказания), но не нужно забывать и о прелести безответных вопросов.

Общеизвестно высказывание К. Э. Циолковского: "Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазером Ж.Верном. Он побудил работу мозга в этом направлении". Ж. Верн отправил своих героев в космос в орудийном снаряде. Писатель не придал значения возможности использования ракет, хотя и упоминал о том, что ракеты способны работать в пустоте космоса. Поэтому "побудить работу мозга" не могло прямое следование идее Ж. Верна. Важна именно внутренняя полемика с идеей корабля-снаряда. Произведение заставляет задуматься над следующим вопросом: "Хорошо, снаряд не годится, но что же тогда годится?"

Фантастические идеи, полученные с помощью использования приема "наоборот", чаще всего служат именно этой цели — попыткам активизировать собственное воображение читателя.

Все быстрее и быстрее

В дальнейшем, рассказывая о приемах, с помощью которых фантасты "изменяют" реальность, мы будем каждому приему сопоставлять и антиприем. Так, например, фантастическое прогнозирование часто использует прием ускорения действия объекта. В применении к космонавтике использование приема очевидно: необходимо ускорить движение космических кораблей. Как и в реальной жизни, первые космические корабли в фантастике летали со скоростями 10–20 км/с. Этого было достаточно для полетов к планетам (многочисленные фантастические произведения первой трети XX в.). Затем фантасты начали осваивать дороги к звездам, и скорость космических аппаратов в фантастических произведениях резко возросла. Появились субсветовые звездолеты, но и эта, почти предельная скорость удовлетворить не могла. Экспедиции возвращались, как уже говорилось, к следующим поколениям.

Возникла дилемма, обе части которой выигрышны для литературы, но обладают различной прогностической силой. Можно примириться с невозможностью дальнейшего наращивания скорости и искать литературные коллизии и прогностические идеи в описании возвращения космонавтов через сотни лет после старта к людям будущего ("Возвращение со звезд" С. Лема, "Полдень. XXII век" А. и Б. Стругацких и т. д.).

Однако возможно и иное решение — попытаться обойти известные положения теории относительности. Прямое использование приема ускорения требует не обращать внимания на запреты и продолжать наращивать силу приема до получения качественного скачка. Но дальнейшее увеличение скорости звездолета вступает в конфликт с теорией относительности. Как быть?

Фантасты и здесь предлагают два альтернативных варианта. В первом варианте передвижение осуществляется не в нашем пространстве-времени, а в ином, где скорость света не является пределом скоростей. Это так называемые нуль-, и гипер-, над- и подпространства, сущность которых, несмотря на разницу в названиях, фантасты обычно понимают одинаково: использование для передвижения других измерений пространства-времени в предположении, что оно имеет значительно больше размерностей, чем известные четыре.

Идее полетов в подпространстве уже больше 30 лет, и среди читателей сложился уже стереотип отношений к этой идее. Она не прогностична, а является чисто литературным приемом, к использованию которого нужно относиться снисходительно, поскольку он позволяет создавать произведения высокого художественного достоинства (подпространство в той или иной форме фигурирует в произведениях И. А. Ефремова, А. и Б. Стругацких, К. Саймака, А. Азимова и других известных фантастов).

Подобный стереотип сложился из-за того, что идею подпространства фантасты начали использовать в произведениях, не относящихся к направлению прогностической фантастики. Идея действительно превратилась в конце концов в художественный прием, и не более. Однако не надо забывать, что исток идеи, причина ее появления была в попытке разрешить противоречие между желанием достичь звезд и запретами теории относительности.

В научной литературе последних лет уже не редки работы, описывающие наше пространство-время как структуру многомерную: количество измерений, вводимых авторами (не фантастами!), достигает 10 и более. Физическое четырехмерное пространство-время является как бы проекцией, доступной нашим органам чувств и приборам. Вряд ли можно согласиться с тем, что многомерность так и останется теоретической абстракцией, не станет никогда "физической реальностью, данной нам в ощущениях". Впрочем, дискуссия эта может решиться как в пользу фантастов, так и наоборот, да и сроки окончательного решения вряд ли имеет смысл сейчас прогнозировать. В любом случае, однако, для фантастов прием ускорения сыграл положительную роль. Литература получила немало хороших художественных произведений, фантастика, исподволь воздействуя на сознание читателя, приучает его к гораздо большей сложности мироздания, чем это обычно предполагается.

Использование подпространства, однако, лишь один из способов ускорения движения к звездам. Есть и альтернативный вариант, рассмотренный фантастами. Если звездолеты всегда будут двигаться медленнее, чем свет, то в таком случае прием ускорения требует увеличить скорость света. Казалось бы, опять фантастика вступает в конфликт с наукой, и прогностичность идеи "ускорения света" по меньшей мере сомнительна. Ведь речь идет об изменении одной из немногих фундаментальных мировых постоянных.

Однако нам, в сущности, не известны экспериментальные данные о величине скорости света в отдаленных областях Вселенной или при экстремальных характеристиках материи. Кроме того, в физике уже есть теории, рассматривающие изменение со временем мировой константы — постоянной тяготения. Идеи о возможности изменения мировых констант можно назвать безумными, но вряд ли бредовыми. Конечно, физики говорят о ничтожных изменениях за длительное время, но ведь важна сама принципиальная возможность изменений, а она находится в рамках науки, хотя и имеет пока сугубо теоретический характер.

Читатель может быть, конечно, противником фантастической идеи о том, что людям будущего удастся значительно увеличить скорость света, и основания для скептицизма у читателя есть. Но и у фантастов есть основания для оптимизма, и лишь будущее покажет, станет ли идея элементом науки (т. е. является ли она предсказанием) или будет отвергнута окончательно. Но и в последнем случае идея успеет сыграть свою роль — роль возмутителя спокойствия.

Чаще всего на воображение читателя, кстати, действуют именно такие идеи — красивые внешне, но противоречащие положениям современной науки. А. Эйнштейн писал о том, что хорошая физическая теория должна иметь внешнее оправдание и внутреннее совершенство. Внутреннее совершенство теории эмоционально воздействует на исследователя, подобно красивой фантастической идее, в то время как внешнее оправдание той же идеи фантаста, ее прогностическая ценность могут долгое время оставаться незамеченными. Расскажем о судьбе некоторых красивых (и, как впоследствии оказалось, верных) фантастических идей.

В 1908 г. был опубликован уже много раз упомянутый здесь роман А. Богданова "Красная звезда". Герои этого произведения отправляются в межпланетный полет на борту "этеронефа" — космического корабля, использующего для движения в пространстве атомную энергию. В то время еще не существовало приемлемой научной модели строения атома (планетарная модель появилась несколько лет спустя). Большинство ученых думали, что использовать внутриатомную энергию практически не удастся, эта идея считалась за пределами науки. Идея А. Богданова, если бы ее стали обсуждать на страницах научной печати, не выдержала бы никакой критики.

В 1913 г. вышел роман Г. Уэллса "Освобожденный мир", где также шла речь об использовании атомной энергии, в частности, описаны локомотивы и самолеты с атомными двигателями, искусственное получение элементов в результате атомных процессов, атомная электростанция и атомная бомба. Более того, по Г. Уэллсу, первая атомная электростанция должна была вступить в строй в 1953 г. (писатель ошибся лишь на год). А 10 лет спустя, в 1923 г., русский фантаст В. Никольский в повести "Через тысячу лет" писал о том, что первая атомная бомба будет взорвана в… 1945 г.

Отвлечемся, впрочем, от магии чисел (в данном случае вряд ли можно говорить о чем-то большем, нежели о совпадении). Рассмотрим тенденцию. В конце XIX и начале XX в. фантасты настойчиво искали новые источники энергии для человечества, в том числе источники энергии для космических полетов. Некоторые предсказания из этого класса мы и рассмотрим.

Использование атомной энергии с точки зрения методологии фантазирования было идеальной идеей. Она находилась на грани науки и чистого "бреда", причем большинство ученых в то время относили идею именно к последней категории. Полная неясность "работала" на фантастику, поскольку позволяла черпать энергию в неограниченных количествах без ссылок на научные запреты, которые еще не успели появиться. В том числе считалось, что двигатель может быть сколь угодно портативным, а это очень привлекало фантастов.

Итак, фантастическая идея-предсказание "атомный двигатель для космического корабля" обладала и внутренней красотой, и внешним оправданием. Это чутко уловил Г. Уэллс и дал широкую панораму "атомной энергетики". Метод же, с помощью которого идея была получена, представлял собой одну из разновидностей приема "наоборот". Если объект, по общему мнению, обладает каким-то неизменным свойством, сделаем все наоборот и объявим это свойство меняющимся: атом неделим — сделаем его делимым и воспользуемся результатами. Кстати, легко можно видеть, что одна и та же фантастическая идея может быть получена, конечно, с помощью не одного приема, а нескольких. В частности, идея увеличения скорости света может быть результатом использования не приема ускорения, а приема "наоборот". Скорость света постоянна? Сделаем ее меняющейся.

Итак, время показало, что атом обладает большими запасами внутренней энергии. Из разряда "бредовых" идея перешла в разряд невыполнимых. Да, энергия есть, но использовать ее никогда не удастся. В 1933 г. Э. Резерфорд заявлял, что мысль о возможном использовании атомной энергии есть вздор. Уже после открытия цепной реакции, в 1939 г., Н. Бор говорил о том, что практически использовать реакцию атомного распада будет невозможно. И все же энергия атома была использована практически — сначала в военных, а затем в мирных целях. В настоящее время ведутся разработки атомного двигателя и для космических аппаратов. В США были проведены испытания экспериментального ядерного двигателя "Нерва", где тепло выделяется при ядерном распаде соединений урана. Исследуются возможности импульсных ядерных двигателей, где источником энергии является серия термоядерных микровзрывов.

Если ненадолго отвлечься от темы нашего разговора (прогнозирование в космонавтике и астрономии), то полезно вспомнить судьбу другой идеи — беляевского человека-амфибии. Идея о том, что человек, подобно рыбе, сможет дышать под водой, используя растворенный в воде кислород, в 1928 г. выглядела полностью ошибочной с научной точки зрения. Позднее идея из числа ошибочных перекочевала в разряд "сомнительных". Затем о ней стали говорить "почему бы и нет". В наши дни принципиальная осуществимость идеи сомнений не вызывает, вопрос лишь в сроках.

Читатель вправе спросить: "Не призывает ли автор верить в прогностическую ценность именно наиболее "бредовых" идей фантастов?" Нет, к этому я не призываю, но прошу лишь читателей, оценивающих прогностичность фантастических идей, помнить о следующем:

во-первых, роль эмоционального возбудителя лучше всего выполняют идеи, находящиеся на грани или даже за гранью современной науки, именно они эффективней снимают психологическую инерцию, расковывают фантазию;

во-вторых, фантастическая идея может быть оценена примерно так же, как научная теория: правильная теория должна быть красивой (внутреннее совершенство) и разрешающей реально существующие противоречия (внешнее оправдание). Рассмотренные ранее идеи этими качествами обладали, в том числе и идеи гиперпространства, и увеличения скорости света.

Существуют, конечно, примеры идей, не отвечающих одному или обоим критериям и потому вряд ли имеющих силу научно-фантастического предсказания. Таковы, например, многочисленные идеи о посещении Земли пришельцами в далеком или недавнем прошлом.

Эфирные города

Вернемся к рассказу о приемах, используемых фантастами. Один из таких приемов — дробление (и обратный ему прием — объединение). Выберем в качестве изменяемого объекта одну из планет. Используем прием дробления. Впервые подобная идея (раздробить на 12 частей планету Уран) была высказана в повести Г. Гуревича "Первый день творения" (1959 г.). В 1963 г. советский астроном В. Д. Давыдов предложил раздробить на 400 частей все планеты Солнечной системы. Каждая из новых планет была бы сходна с Землей по массе, на каждой можно было бы основать колонию землян. Психологический нюанс: в литературе, описывающей будущее космонавтики, идея использования вещества планет часто упоминается со ссылкой на В. Д. Давыдова, однако повесть Г. Гуревича никогда не упоминается.

Итак, планеты раздроблены на 400 частей. Продолжим дробление. 10 тыс. или даже 1 млн. обломков не приводят к качественно новому результату — будет всего лишь рой астероидов, условия жизни на которых вряд ли окажутся лучше, чем на землеподобных планетах. Новое качество — это дробление планет в пыль и газ. Мы уже говорили раньше об идее Г. Альтова о Большом Диске в плоскости эклиптики. Идея была получена с помощью этажной схемы, но, как видим, тот же результат можно получить и с помощью приема дробления. В повести Г. Альтова вещество планет раздроблено в газ и пыль. Между тем вещество может быть оставлено и в твердом состоянии. Получим либо твердый диск около Солнца, либо твердую сферу — идея известна более 20 лет как сфера Дайсона.

Уже то обстоятельство, что в перечне авторов идей о "разрезке" планет есть не только фантасты, но и ученые, говорит о прогностической ценности идей. Реальным решением демографической проблемы в будущем сможет стать создание либо группы землеподобных планет, либо сферы Дайсона, точнее, не самой сферы, а ее модификации — раковины Покровского, состоящей из отдельных устойчивых колец, имеющих разные плоскости вращения.

Рассматривалась в науке и фантастике и иная возможность расселения человечества в космосе, полученная, в сущности, с помощью тех же приемов дробления и объединения. Речь идет об "эфирных городах", о которых писал еще К. Э. Циолковский, затем А. Беляев в "3везде КЭЦ", а значительно позже детально "переконструированных" Д. О'Нилом. Объектом изменения выбирался космический корабль. Доставленный на орбиту, он разбирался на части (дробление), из которых делали блоки будущего космического города. В космос засылали большое количество кораблей (прием увеличения), элементы соединяли в единую конструкцию (прием объединения) и получали космический город, в котором, по оценкам О'Нила, можно расселить до 190 тыс. человек.

Попробуем пофантазировать о будущем космических городов, используя известные нам приемы увеличения (уменьшения) и дробления (объединения). Увеличим количество элементов в цепочке, образующей город, получим линейную конструкцию длиной в сотни километров. Такая конструкция будет динамически неустойчива, и ее следует изогнуть так, чтобы конструкция стала дугой окружности, в центре которой находится Земля. Продолжим наращивать число элементов (прием увеличения). Наступит момент, когда дуга города замкнется, около Земли появится кольцо, "висящее" на некоторой высоте.

Можно ли еще больше увеличить число элементов конструкции, ведь кольцо уже замкнуто?

Попробуем это сделать, создавая второе кольцо внутри или снаружи первого. Кольца будем располагать близко друг от друга, чтобы между ними можно было перемещаться с помощью, например, ранцевых двигателей. Но все же скорости вращения колец вокруг Земли будут различны — внутренние кольца вращаются быстрее. Получается нечто подобное подшипнику, ось вращения которого проходит сквозь Землю. Чтобы дополнить аналогию, можно расположить между двумя кольцами отдельные цилиндрические конструкции, которые, вращаясь, смогут играть роль не только своеобразных переходных мостиков между кольцами-городами, но и служить, например, оранжереями, где искусственная сила тяжести (создаваемая вращением цилиндров) может быть значительной.

Представим себе такие кольца-города на орбитах вокруг Солнца, представим аналогичные кольца, составленные из зеркал, захватывающих значительную часть солнечного излучения.

Вот несколько примеров использования в фантастике приема объединения. Прежде всего упомянем "Великое Кольцо" И. А. Ефремова — объединение всех цивилизаций Галактики в единую систему разумов, общающихся друг с другом. Объединение, если можно так выразиться, формально-информационное. Каждая цивилизация развивается практически самостоятельно, возможности для взаимопомощи у цивилизаций "Великого Кольца" очень ограниченны из-за пространственной разобщенности. Следующий шаг в использовании приема объединения: цивилизации раз и навсегда объединяют свои звездные системы в единую структуру шарообразной формы. Так, в рассказе Г. Альтова "Порт Каменных Бурь" цивилизации объединяют свои звезды в единое шаровое скопление, расстояния между звездами сокращаются до световых месяцев или даже недель. Дальнейшее использование приема объединения — ситуация, когда цивилизации просто не могут обходиться друг без друга: цивилизации, находящиеся в симбиозе. Так в фантастике появляется идея о том, что познать неимоверную сложность Вселенной способен лишь симбиоз разумов совершенно разных типов, развившихся каждый по своим законам, разумов, знания которых не повторяют, а дополняют друг друга. Идея "Великого Кольца" находилась и находится в пределах современных научных представлений о причинах и методах контакта (в конечном счете именно в создании "Великого Кольца" дальняя цель программы SЕТI).

Идея же о непременном симбиозе разумов, необходимом на определенном этапе развития, симбиозе, без которого невозможно будет дальнейшее познание Вселенной, — идея эта пока находится за пределами научно-технического прогнозирования. Но разве не отвечает эта идея критериям внешнего оправдания и внутренней красоты?..

Под солнечным парусом

Прием вынесения, о котором сейчас пойдет речь, заключается в следующем — нужно отделить от объекта одно из его главных свойств. Есть обратный ему прием, приписывающий данному объекту свойство другого объекта.

Обратимся вновь к космическим кораблям. Они должны иметь двигатели (ведь это транспортное средство) и создавать условия для жизни экипажа (в сущности, выполнять функции огромных скафандров). Отделив от корабля свойство создавать условия для жизни экипажа, мы получим всего лишь корабль-автомат, управляемый экипажем, который находится в комфортных условиях на Земле. Это уже не фантастика. Достаточно вспомнить советские "Луноходы", да и любой спутник или автоматическая межпланетная станция принимает и выполняет команды с Земли. Радиоуправляемые ракеты появились в 40-х годах, радиоуправляемые космические аппараты — несколько позднее.

На страницах же научной фантастики радиоуправляемая ракета, летящая к Луне, была впервые описана Д. Шлосселем в рассказе "Лунный курьер" (1929 г.). А двумя годами раньше на страницах фантастического рассказа В. Левашова "КВ-1" стартовала неуправляемая автоматическая ракета с кинокамерами на борту. Идеи фантастов были вполне прогностичными, хотя и в данном случае на приоритет фантастики не ссылаются.

В общем, это естественно. И К. Э. Циолковский, и выдающиеся фантасты прошлого писали о полетах в космос кораблей с экипажем ("С Земли на Луну" Ж. Верна, "Первые люди на Луне" Г. Уэллса, "Вне Земли" К. Э. Циолковского, "Прыжок в ничто" А. Беляева и др.). Прогностическая функция фантастики вошла в конфликт с фантастикой как видом литературы. Правильными были прогнозы В. Левашова и Д. Шлосселя, но ведь литературно выигрышнее конфликты с участием людей, а не автоматов.

Попробуем теперь отделить от космического корабля двигатель: космический аппарат летит к цели, а его двигатель находится на Земле. Насколько это возможно?

В 1896 г. французские фантасты А. Ле Фор и А. Графиньи опубликовали повесть "Вокруг Солнца". К сожалению, комитеты по делам изобретений и открытий не принимают к рассмотрению заявок на изобретения, сделанные на страницах научно-фантастических произведений. Будь она подана, заявка А. Ле Фора и А. Графиньи составлена была бы так: "Способ передвижения корабля в космическом пространстве за счет давления света, отличающийся тем, что с целью увеличения полезной массы и улучшения иных характеристик аппарата движение осуществляют давлением света, источник которого находится на Земле".

Теоретически давление электромагнитного излучения было предсказано Дж. Максвеллом в 1873 г., но первые успешные опыты П. Н. Лебедева, доказавшего, что такое давление существует, были завершены лишь в 1899 г. Фантасты не только предсказали реальное открытие русского физика, но и использовали это открытие — луч света толкает космический корабль. Мощный прожектор установлен на Земле, где нет необходимости экономить граммы конструкции, сам же корабль несет только зеркало и полезный груз.

Плодотворная прогностическая идея не может нв развиваться. После опытов П. Н. Лебедева стало ясно: чтобы заставить двигаться космический корабль, необходимо приложить силу, которую с помощью обычного прожектора не создашь. Как разрешить это противоречие? Прожектор создает давление света на поверхность отражающего зеркала, установленного на корабле. Значит, нужно либо существенно увеличить давление света (создать совершенно новый тип прожектора), либо увеличить поверхность зеркала — давление не изменится, но общая сила тяги возрастет. Русский фантаст А. Красногорский пошел по второму пути. В опубликованной в 1913 г. повести "По волнам эфира" он увеличил поверхность отражающего зеркала до размеров огромного паруса. Более того, автор нашел естественный прожектор, естественный двигатель — Солнце. Если сделать достаточно большой парус-зеркало, давление солнечных лучей позволит кораблю маневрировать и разгоняться и даже двигаться "галсами" против ветра, как это делали на Земле во времена парусного флота.

Удивительно, что эта поэтичная по сути идея не была сразу же подхвачена. Прошло 11 лет, и лишь в 1924 г. Ф. А. Цандер опубликовал первую научную работу о космических солнечных парусниках. Сейчас же существуют разработанные в деталях проекты космических аппаратов с солнечным парусом. Один из таких аппаратов предполагалось в США запустить к комете Галлея. Существует немало модификаций паруса, например "солнечный гироскоп", состоящий из 12 лопастей, каждая из которых имеет длину 7,4 км и ширину 8 м. Такой парус на расстоянии 1 а. е. от Солнца обеспечивает тягу 50 Н. Главная здесь трудность заключается в создании тончайшей и прочной пленки для паруса (ее толщина должна составлять всего 0,0025 мм).

Давление света, кстати, приходится и сейчас учитывать в некоторых космических аппаратах. Спутники Земли, на которых ставят эксперименты по проверке эффектов общей теории относительности, должны быть ограждены от всех космических влияний, кроме одного — поля тяжести. Давление солнечного света в этом случае тоже относится к вредным влияниям, и на спутники ставят специальные двигатели, компенсирующие так называемую парусность.

Однако создание космического парусника — это один способ разрешения противоречия, о котором шла речь выше. Второй способ заключается в конструировании прожектора, способного создавать очень большое давление на поверхность отражателя. Идея прожектора, создающего в небольшом объеме колоссальную плотность лучистой энергии, появилась в фантастике задолго до изобретения лазера ("Война миров" Г. Уэллса, "Гиперболоид инженера Гарина" А. Н. Толстого и др.). Но для движения космических кораблей фантасты эту идею не использовали вплоть до реального создания лазера.

В лазерном луче может быть получена такая большая плотность энергии, что лазер можно использовать либо для того, чтобы переносить тепло, инициирующее ядерную реакцию в двигателе космического корабля, либо для того, чтобы передавать кораблю переносимый фотонами импульс. Использование лазеров в космонавтике — прогностическая идея. В 1971 г. А. Канторовиц предложил использовать мощные наземные лазеры для выведения на орбиту искусственных спутников. Два года спустя группа ученых из ФИАН СССР предложила установить в кормовой части космолета зеркало, на которое и направлять мощный луч лазера с Земли.

Однако, как это уже бывало и прежде, эта идея впервые появилась на страницах научно-фантастического произведения — в рассказе Г. Альтова "Ослик и аксиома" (1966 г.). В нем автору удалось решить сразу две проблемы, связанные с дальними космическими экспедициями. Во-первых, свести к минимуму размеры отражателя: концентрация энергии в лазерном луче может быть ошеломляюще огромной. Во-вторых, лазерный луч может нести не только энергию-импульс, но и информацию, огромную информацию обо всем, что происходит на Земле. Модулированный сигнал лазера избавляет космонавтов и от необходимости "тащить" с собой двигатели и топливо, и от информационного голода (каждое мгновение полета звездолет снабжается сведениями обо всем, что происходит на родной планете). Эта сторона предсказания фантаста — использование не только динамических, но и информационных возможностей космических лазеров — пока не обсуждалась учеными.

В судьбе фантастического предсказания "отделение двигателя от космического корабля" видны многие аспекты непростых взаимоотношений фантастики и науки.

Аспект первый. Идея-предсказание фантаста может находиться вне пределов современной науки. Со временем барьер сдвигается, ученые приходят к аналогичной идее-прогнозу, но об идее фантаста не упоминается.

Аспект второй. Фантаст-прогнозист пользуется обычно знаниями о передовых достижениях науки, но непременно привносит в них и новое качество: скажем, использование лазеров для передачи информации, а не только как источник движения звездолета.

Аспект третий. Перспективная идея-предсказание фантаста используется другими авторами в модифицированной форме в зависимости от изменения прогнозного фона (в частности, в зависимости от изменения научных представлений).

Был, например, использован сильный прием вынесения для получения основной идеи "двигатели вне звездолета", а последующая модификация происходила с использованием приема увеличения (размера паруса или мощности "прожектора") и еще двух, очень популярных в фантастике приемов, о которых и пойдет речь дальше. Кратко сформулировать их можно так. Если объект является искусственным, нужно представить его естественным, а если объект естественного происхождения — представить его искусственным.

Презумпция естественности

Вспомним развитие идеи о прожекторе, установленном на Земле (двигатель — искусственный объект). Затем оказалось, что (использованы приемы увеличения и естественности) не нужно сооружать огромный прожектор на Земле — он существует в природе (Солнце). Наконец, изменяется прогнозный фон, придуман прожектор, который может дать плотность лучистой энергии во много раз больше того, что способно дать Солнце. И фантасты возвращаются с помощью приема искусственности к использованию лазера в качестве двигателя.

Приемы естественности и искусственности очень сильны и, к сожалению, часто используются без оглядки на то, чтобы предлагаемая идея удовлетворяла критериям внешнего оправдания и внутренней красоты. В большом числе фантастических произведений авторы объявляют искусственным едва ли не все, что видно невооруженному глазу или в телескоп. Здесь не требуется ни особого воображения, ни желания создать идею-предсказание.

Иногда фантастам "подыгрывают" и ученые: П. Ловелл, объявивший искусственными сооружениями марсианские "каналы", И. С. Шкловский, одно время полагавший, что искусственными сооружениями являются спутники Марса Фобос и Деймос, и т. д. Фантаст, как и ученый, должен постоянно помнить о введенном тем же И. С. Шкловским принципе "презумпции естественности": полагать всякое новое явление естественным до тех пор, пока не будет доказано обратное. Этого требует внешнее оправдание фантастической идеи, даже если она внутренне совершенна.

Например, в одном из фантастических рассказов красное смещение линий в спектрах квазаров объяснялось тем, что это работающие двигатели удаляющихся от нас звездолетов (приближающиеся к нам и тормозящие звездолеты мы почему-то не видим). О внешнем оправдании идеи говорить не приходится, но нет в ней и внутренней красоты, идея попросту противоречива, да и как основа литературного произведения не выигрышна, что показала и судьба рассказа, ныне забытого. К сожалению, в фантастике немало аналогичных идей, появление которых лишь вредит репутации фантастики как возможного аппарата прогнозирования.

Случается, впрочем, что использование приема "сделать искусственным" и пренебрежение презумпцией естественности позволяют привлечь внимание ученых и общественности к необъясненному явлению природы. Яркий тому пример представляет история исследования Тунгусского феномена. Появление идеи А. П. Казанцева (рассказ "Взрыв", 1946 г.) о том, что в тайге потерпел катастрофу космический корабль пришельцев, пришлось на время, когда в версии о падении обычного метеорита появились существенные противоречия. У идеи, таким образом, было внешнее оправдание.

Большинство ученых с самого начала относились к идее резко отрицательно, но свою роль "возмутителя спокойствия" фантастическая идея сыграла. Возникли дискуссии, в тайгу отправились экспедиции, было обнаружено много новых фактов и т. д. Проблема Тунгусского феномена не решена окончательно и до сих пор, хотя версия о космическом корабле и отброшена (впрочем, на страницах фантастических произведений время от времени появляются модификации этой идеи).

Таким образом, фантастическая идея, даже не оправдавшись, несомненно сыграла положительную роль. В контексте нашего рассказа о фантастических предсказаниях нужно отметить, что идеи, полученные с помощью приемов искусственности или естественности, чаще всего не относятся к прогностическим. Роль их в прогнозировании косвенная: они служат расшатыванию психологических барьеров.

Впрочем, в последнее время и эта функция выполняется довольно плохо по той простой причине, что идеи этого типа стали слишком распространенными в фантастике и порою воспринимаются не более как пародия (не будем здесь перечислять многочисленных пришельцев, с помощью которых фантасты пытаются объяснять чуть ли не все загадки географии и истории).

Интереснее рассмотреть два приема создания фантастических идей, значительно более плодотворных с точки зрения прогнозирования. Это изменение неизменяемого свойства объекта или управление свойством неуправляемым.

Изменить неизменяемое

Изменение неизменяемого дает нам примеры будущей астроинженерной деятельности. Несколько слов о том, насколько вообще прогностично описание астроинженерной деятельности цивилизации, в частности нашей. Метод экстраполяции, экстенсивное развитие действительно однозначно приводят к тому, что в более или менее отдаленном будущем человечество овладеет энергетическими запасами своей звезды (цивилизация II типа, по Н. С. Кардашеву) или всей Галактики (цивилизация III типа).

Тогда естественно, что объекты и явления, которые нам сейчас представляются неизменными и неуправляемыми из-за нашей недостаточной энерговооруженности, в будущем не останутся таковыми. Энергетически станет возможным разрезать планеты, и это будет сделано. Появится возможность овладения энергией Солнца, и будет построена сфера Дайсона в какой-нибудь из ее модификаций. Энергетика позволит передвигать звезды, и это тоже станет видом астроинженерной деятельности. И так далее.

К области астроинженерной деятельности ("изменить неизменяемое") относится и переделка климата планет — прежде всего Марса и Венеры. В 1961 г. К. Саган предложил распылить в атмосфере Венеры простейшие водоросли, которые переработают углекислый газ в кислород. Аналогичным образом было предложено (автор проекта М. Д. Нусинов) изменить и климат Марса.

На самом же деле обе эти идеи пришли из фантастики. Еще в 30-х годах герои романа О. Стэплдона "Последние и первые люди" начали создавать на Венере кислородную атмосферу. Впоследствии к этой задаче обращались герои "Большого дождя" П. Андерсона, "Плеска звездных морей" Е. Л. Войскунского и И. Б. Лукодьянова и др. В ряде случаев фантасты не только ставили проблему изменения климата планет, но и предлагали конкретные способы (в том числе и использование водорослей).

Проблема преобразования климата холодной планеты поставлена в рассказе М. Лейнстера "Критическая разница" (1959 г.), где энергию для жизни колонисты черпают из ионосферы своей планеты. Чтобы сделать ионосферу более мощной (прием увеличения), запускают туда облако из металлических паров калия, натрия и цинка. Эти металлы значительно легче, чем газы атмосферы, ионизируются излучением звезды. В верхних слоях атмосферы создается ограниченный район, насыщенный ионами металлов, эффективность воздействия излучения звезды увеличивается, обеспечивается дополнительный приток энергии.

Проверить действенность этой идеи-предсказания можно и в наши дни. А родилась она (это видно из даты опубликования рассказа), возможно, под влиянием эксперимента по созданию в космосе натриевого облака во время полета советской автоматической станции "Луна". Фантаст разглядел в небольшом научном эксперименте будущее решение жизненно важной энергетической проблемы.

Перечисленные идеи, вообще говоря, не затрагивают самых неизменяемых свойств того или иного объекта. Поэтому идеи, характерные для астроинженерной деятельности экстенсивного типа, могли быть получены и с помощью приемов увеличения, ускорения и т. д. Изменение неизменяемого — это идеи, касающиеся, например, изменения мировых постоянных, а также управления процессами, которые считаются неуправляемыми. В качестве примеров здесь можно привести управление гравитацией в широких масштабах ("Галактический полигон" Г. Гуревича), управление разбеганием галактик ("Порт Каменных бурь" Г. Альтова), управление процессом зарождения жизни на планетах ("Великая сушь" В. Рыбакова).

Подобные идеи, связанные с глобальными преобразованиями, обычно нужны фантастам для исследования социальных аспектов развития человечества. Это естественно, ведь важен не только (а часто и не столько) научно-фантастический прогноз, но и те следствия, к которым приведет осуществление идеи. В рассказе В. Рыбакова "Великая сушь" (1979 г.) земляне хотят помочь зарождению жизни и разума на одной из далеких планет в иной звездной системе. Выясняется, что из глубин Галактики к планете движется поток частиц, способный уничтожить зародившуюся жизнь. Земляне отводят поток прочь от планеты, но расчет оказался неверным. Поток частиц должен был не уничтожить жизнь, а напротив — стимулировать ее развитие. Ошибка людей стоила жизни целому миру. Астроинженерная деятельность должна быть полностью свободна от подобных ошибок.

При всей своей грандиозности предсказания видов астроинженерной деятельности в масштабах планетных систем или галактик все же вызывают определенное недоверие. И дело не только в том, что мы не видим следов подобной деятельности других цивилизаций. Скорее, дело в том, что перечисленные примеры астроинженерной деятельности (в предсказаниях не только фантастов, но и ученых) — это иллюстрация экстенсивного подхода к проблемам эволюции человечества. Между тем, не вдаваясь в рассуждения о сроках, можно предположить, что в будущем развитие человечества не будет однозначно связано с энерговооруженностью, с пространственной экспансией.

Интенсивное развитие цивилизаций — это изменение внутренней структуры, биологических законов, связей с окружающим миром, изменение форм взаимодействия и равновесия между цивилизацией и средой. Ни научно-техническое прогнозирование, ни предсказания фантастов не достигнут цели, пользуясь лишь экстенсивными приемами увеличения или ускорения или изменяя неизменные свойства лишь космической среды обитания.

Поэтому интересна другая группа идей, связанная с биологическими изменениями, с эволюцией (и революционными преобразованиями) человечества как разумного вида. Поскольку эта группа предсказаний не связана непосредственно с темой данной брошюры (прогнозы в космонавтике и астрономии), отсылаем читателя к наиболее известным произведениям этого типа ("Город" К. Саймака, "Эдем" и "Непобедимый" С. Лема, "Полдень. XXII век", "Жук в муравейнике", "Волны гасят ветер" А. и Б. Стругацких).

Морфологический анализ и фантограммы

Прогнозировать развитие науки значительно сложнее, чем развитие технической дисциплины. Фантасты не сумели предсказать основных астрономических открытий XX в., как, впрочем, и научное прогнозирование не смогло предвидеть открытия квазаров, пульсаров, рентгеновских источников высокой светимости и т. д. После того как ученые занялись интенсивным исследованием нейтронных звезд и черных дыр, фантасты тоже стали включать эти объекты в прогнозный фон своих произведений, следуя скорее традиции научно-популярной, а не собственно научно-фантастической литературы. В качестве примеров можно привести рассказы Л. Нивена "Нейтронная звезда" (иллюстрация катастрофического действия приливных сил вблизи нейтронной звезды) и А. Азимова "Старый-престарый способ" (иллюстрация положений теории аккреции вещества на черную дыру).

Говоря о возможных путях развития астрономии, фантасты обычно большое внимание уделяют всевозможным астрономическим методам контактов с иными цивилизациями. Как известно, отрицательный результат поиска сигналов по проблеме SЕТI вызвал к жизни несколько типов прогнозов, включая идеи о быстрой гибели цивилизаций, одиночестве человечества во Вселенной, переходе цивилизаций на интенсивный путь развития и т. д. Понимая, что реальные цивилизации могут использовать для связи вовсе не радиоканалы, ученые обычно лишь осторожно упоминают о такой возможности, полагая, что в рамках современной науки нет смысла исследовать иные каналы, поскольку вряд ли можно сейчас предвидеть те открытия будущего, которые и приведут к использованию неизвестных каналов.

Поэтому единственным пока полигоном, на котором исследуются необычные астрономические методы контактов, является научная фантастика. После "Туманности Андромеды" И. А. Ефремова стало популярным использование для такой связи неизвестных сейчас свойств пространства-времени. Вероятность и тем более сроки осуществления подобных идей, естественно, остаются вне прогнозирования. Исследование же способов связи с использованием известных сейчас законов природы приводит фантастов к идеям типа "управление неуправляемым".

Упомянем две идеи В. Н. Журавлевой из рассказов "3вездная рапсодия" (1959 г.) и "Летящие по Вселенной" (1960 г.). В первом случае речь идет о связи посредством модуляции оптического излучения звезды в какой-нибудь характерной линии. Идея второго рассказа — модуляция яркости полярных сияний в ионосфере Земли в результате деятельности иного разума. Эти предсказания, для осуществления которых необходима большая энерговооруженность, практически смыкаются с астроинженерной деятельностью,

Использование приема "управление неуправляемым" приводит к рождению целого класса фантастических идей об астрономических методах контакта. Вера в прогностичность этих идей убывает по мере нарастания их количества: ведь сейчас невозможно оценить вероятность осуществления той или иной идеи. Тем не менее анализ этих идей интересен, поскольку, кроме всего прочего, является иллюстрацией применения в фантастике морфологического метода прогнозирования, о котором говорилось ранее. При этом морфологический анализ дополняется использованием приемов создания фантастических идей.

Морфологический анализ проблемы "астрономические методы контактов" требует построить на одной оси морфологической таблицы все мыслимые каналы связи, а на другой — все мыслимые астрономические объекты, излучение которых может быть использовано для передачи информации. По одной оси будут отложены все диапазоны длин волн электромагнитного излучения, гравитационные волны, магнитные поля и т. д. — все, что в принципе способно перенести энергию и информацию от некоей исходной точки к Земле. На другой оси — все типы небесных объектов (естественных и искусственных), которые могут быть источниками излучения.