Я, Фейербах

Дорст Танкред

Я, Фейербах

Танкред Дорст

Я, Фейербах

Танкред Дорст, при участии Урсулы Элер

Леонард Бухов, перевод с немецкого

Действующие лица

Актер Фейербах

Ассистент режиссера

Женщина

Место действия

Сцена и зрительный зал

большого театра

Действие пьесы происходит после репетиции в пустом театральном зале. На сцене еще стоят детали декорации спектакля, который игрался накануне. Немного спустя после начала действия входят рабочие сцены. Не обращая внимания на Фейербаха, они освобождают сцену и затем начинают устанавливать декорацию предстоящего спектакля.

Фейербах, как мне представляется, - невзрачный человек среднего возраста. На артиста не похож, скорее наоборот: он стремится - очень робко и старательно - походить на обычного обывателя, человека, профессия которого требует неброского и солидного поведения. Его способ выражаться отличает тщательная, подчеркнутая правильность. Манера говорить производит впечатление несколько экзальтированной, поскольку время от времени он излишне растягивает гласные, усиливая при этом голос так, будто звук стремится высвободиться из словесного контекста, следуя за эмоцией. Однако тут же он продолжает говорить нормальным тоном. Довольно быстро становится ясно, что он - непревзойденный мастер в подражании: внезапно изменив позу, с помощью одного жеста может изобразить определенную личность. Но за бойкостью, переходящей порой в дерзкое высокомерие, постоянно ощущается состояние депрессии: это потерянный человек в пустой комнате без окон.

1.

Сцена и зрительный зал в полумраке.

ФЕЙЕРБАХ (на сцене). Свет! - - Включите же свет!

Свет не включается.

Если здесь некому включить для меня свет, я могу сразу же уйти. (Пауза. Кричит в зрительный зал.) Вы меня видите?!

Пауза.

Вы видите меня? - - Я очень сожалею, но задержка, вызванная отсутствием света, это не моя вина. Не станете же вы обвинять меня в том, что вам приходится ждать. Я ведь тоже жду!

Пауза.

Я бы хотел попросить вас: дайте мне хоть какой-нибудь знак, скажите хоть слово! Например: "Я здесь!" Прошу вас об этом, чтобы иметь возможность сориентироваться. Мне поможет, если я буду знать где вы сидите и наблюдаете за мной. - - Вся эта процедура, в общем-то не слишком приятна - ни для наблюдающего, который в результате должен вынести свое суждение, ни, равным образом, для актера на сцене.

Пауза.

Вы молчите? - - Но я хочу вам сказать, - меня нисколько не смущает необходимость играть здесь, на этой сцене, перед вами - напротив! Для меня нет ничего важнее, чем компетентный зритель. Мастер. Знаток людей, такой как вы. Что, извините? (С внезапной злостью.)

Но свет необходим мне, наконец!

Просто возмутительно, что здесь, на сцене, по-прежнему нет света! Возмутительно в особенности по отношению к вам, ведь вы хотите видеть меня, чтобы оценить, отвечает ли моя квалификация и моя индивидуальность вашим ожиданиям.

Пауза.

С в е т !

Сцена освещается. Декорация вчерашнего спектакля еще не убрана. Фейербах стоит перед рампой.

Ну, наконец-то! (В зал.) Что я должен делать? Мне не известно, какую пьесу вы собираетесь ставить и, следовательно, - какая роль в ней предназначена мне. (Пауза.) Сейчас я приготовил сцену из четвертого акта "Торквато Тассо"1, но мог бы также что-нибудь сымпровизировать, как вы пожелаете! Я был бы счастлив, если бы вы подсказали мне идею, которую я мог бы подхватить и затем развить... если бы мы уже сейчас в известном смысле начали сотрудничать.

Пауза.

Но где же вы?

АССИСТЕНТ (в зрительном зале, спереди слева). Здесь.

ФЕЙЕРБАХ. Я имею в виду господина Леттау.

АССИСТЕНТ. Его еще нет.

ФЕЙЕРБАХ (раздраженно). Вот как, его еще нет. - Ага. - Его еще нет. Еще на пришел. - Так, так. - Еще нет. - А вы кто?

АССИСТЕНТ. Ассистент.

ФЕЙЕРБАХ. Так, так. - Ага. - Ассистент. Очень странно. Я приглашен сюда, чтобы господин Леттау посмотрел меня в связи с ролью, которую мне предстоит сыграть в его представлении. Правильно?

АССИСТЕНТ. Да.

ФЕЙЕРБАХ. Я пришел не для того, чтобы выступать перед его ассистентом. (Поворачивается и уходит со сцены.)

АССИСТЕНТ (кричит ему вслед). Господин Фейербах! Пожалуйста...!

Однако Фейербах не возвращается.

2.

Ассистент некоторое время в нерешительности раздумывает, затем подходит к режиссерскому пульту, берет телефонную трубку.

АССИСТЕНТ (по телефону). Дай мне быстренько шефа!.. Фейербах ушел... - Но я пытался. - Нет. - Да, я очень сожалею. - - Я же могу еще на служебный вход... да, да, я сейчас. - - Да, я знаю. - - Нет, нет, не завелся... он просто ушел... я не знаю... да, извини, сейчас же сделаю.

Появляются рабочие сцены и начинают разбирать декорацию. Ассистент кладет трубку, затем набирает другой номер.

(По телефону.) Служебный вход?

Фейербах возвращается на сцену.

(По телефону.) Все в порядке, уже не нужно.

3.

Фейербах снова выходит к рампе.

ФЕЙЕРБАХ. Хорошо. Я подожду. Чем стоять в кулисах на пути у рабочих и мешать им перестраивать декорацию, которая, по-видимому, необходима для вечернего представления, я ведь точно так же могу подождать и здесь.

АССИСТЕНТ. Я уж подумал, что вы ушли! Господин Леттау непременно хочет вас увидеть, непременно!

ФЕЙЕРБАХ. Здесь, я вижу, есть стул. - Должно быть, его поставили, полагая, что мне придется ждать.

АССИСТЕНТ. Нет, не потому, но вы садитесь!

ФЕЙЕРБАХ. Вот здесь. - - Нет, чуть дальше. (Переставляет стул на другое место и садится.) Как много пространства вокруг меня. Я дышу. - - Да. И этот стул... стул и пространство!

Пауза.

Стул - это: парк поздней осенью, опадает листва. Здесь сижу я, в моей руке часы. - - Стул в исповедальне. - - В салоне: светская беседа! - - В приюте, конечная остановка исковерканной жизни. - - Проситель в приемной, ноги вот так... (Все это он демонстрирует.) Трон. - - Что вы сказали?

АССИСТЕНТ. Я ничего не говорил. Я с восхищением наблюдаю.

ФЕЙЕРБАХ. Расина следовало бы играть сидя, написал как-то один умный человек. Совершенно справедливо.

АССИСТЕНТ. Кто?

ФЕЙЕРБАХ. Я сказал: совершенно справедливо!

АССИСТЕНТ. Я бы не разрешил актерам сидеть. На мой взгляд это неверно.

ФЕЙЕРБАХ. Ты сидишь, и другие персонажи трагедии тоже сидят. И вся драма играется так, будто действие происходит в салоне, диалог проговаривается тоном легкой болтовни, беззаботно, страсти, конечно, присутствуют, однако они скрыты, упрятаны под поверхностью.

АССИСТЕНТ. Я считаю, что это бессмыслица.

ФЕЙЕРБАХ. Ипполит возле чайного столика, Митридат... Береника берет конфету, в руке у Гектора бокал с шерри, при этом он беседует... Великолепно!

Ассистент тем временем звонит по телефону и перестает слушать.

Вас удивляет, что у меня такие красивые, необычные часы. Они мне достались по наследству. Взгляните! (Хочет показать Ассистенту карманные часы.)

АССИСТЕНТ (разговаривая по телефону). Красивые.

ФЕЙЕРБАХ. Они остановились, когда умерла моя мать, а в нашей семье живет предание, что они останавливаются каждый раз, когда умирает их владелец. Это, правда, мужские часы, но моя мать тем не менее всегда имела их при себе.

АССИСТЕНТ (разговаривает по телефону, не слушая Фейербаха). Я же говорю по телефону!

Пауза. Ассистент говорит по телефону.

ФЕЙЕРБАХ. Вы разговариваете с господином Леттау? - - Тогда напомните ему, пожалуйста, о нашей договоренности, о письме, которое я ему написал. - И, естественно, о том, как он мне ответил, написал чудесное письмо, очень любезное, да, ответил буквально по-дружески. Напомните, что я по его желанию явился сюда, после репетиции. - - Он, должно быть, захотел немного отдохнуть. Но пусть он знает, что я, как мы и договаривались, уже здесь, пришел минута в минуту! - - Но для меня не составит никакого труда, если я его немного подожду. Скажите ему об этом!

Пауза.

АССИСТЕНТ (продолжая говорить по телефону). Да успокойтесь же, наконец! Я говорю не с господином Леттау!

ФЕЙЕРБАХ. Хорошо, хорошо, хорошо.

Ассистент кладет трубку.

Пауза.

Если вы позволите дать вам добрый совет...

4.

ФЕЙЕРБАХ. Вы, должно быть, собираетесь стать режиссером?

Ассистент не отвечает.

У вас есть счастливая возможность работать с очень хорошим режиссером и учиться у него ремеслу. Я не спрашиваю, как вам это удалось! Но вы обладаете огромной привилегией ! Многие одаренные молодые люди страстно желали бы оказаться на вашем месте, ради этого они готовы даже на жертву. Все хотят стать режиссерами! Режиссер - незримый владыка над всем, что совершается на сцене, ведь это нечто чудесное, великое! Не так ли?

АССИСТЕНТ. Да.

ФЕЙЕРБАХ. Но вы не станете режиссером! Вас ждет провал!

АССИСТЕНТ. Спасибо.

ФЕЙЕРБАХ. Послушайтесь моего совета, откажитесь! Оставьте ваши планы, прежде, чем произойдет катастрофа! Я не знаю есть ли у вас талант, вполне возможно, что какой-то талант у вас и есть - впрочем любой человек обладает определенным талантом, пока он молод. В течение недолгого времени сверкает в глазах молодежи нечто исключительное. Но это быстро проходит. Может статься, что вашего таланта хватит на более длительный период, так что уже после первого незначительного успеха вы уверуете, что это призвание всей вашей жизни. - - Вы уже ставили что-нибудь?

АССИСТЕНТ. Да. И что?

ФЕЙЕРБАХ (торжествующе). Вы слишком слабы! Я заметил это с первых мгновений нашего знакомства. Движение руки, когда вы сказали: "Здесь". Дело в том, что этот жест хорошо мне знаком. Уже двадцать лет знаю я этот жест. Тогда, еще молодым актером, я играл в Ганновере. И господин Леттау тоже там был. Вы ему подражаете, господин ассистент! Вы подражаете ему самым чудовищным образом. Как вы сидите передо мной после этого телефонного разговора! Чуть ли не лежа висите поперек кресла, перебросив руку на соседний подлокотник. - - Леттау! Все - Леттау! (Подчеркнуто громко смеется.)

Вот теперь вы сами заметили в какой позе лежите в кресле. Сейчас вы, наверное, были бы рады сесть прямо, но не можете себе этого позволить, потому что я обратил внимание на вашу позу и теперь вы опасаетесь показаться излишне послушным, если сядете прямо: это тоже слабость! - - Провоцирующая небрежность его жестов, его манеры держаться, которая общеизвестна, у него воспринимается, как признак независимости, оригинальности, силы и - об этом я упоминаю с очень большой осторожностью - как признак высокомерия. У вас же все это выглядит как вздорное кривляние! Вы слабы и за позой пытаетесь спрятать свою слабость! Актер, который, возможно, будет с вами работать, заметит это сразу же, и если он не такой же как вы робкий новичок, то справится с вами в два счета. Боже вас упаси становиться режиссером! (Изменив тон.) Кстати, с кем это вы говорили по телефону?

АССИСТЕНТ. Вас это нервирует?

ФЕЙЕРБАХ. Вы сообщили ваше суждение?

АССИСТЕНТ. Суждение?

ФЕЙЕРБАХ. Я хотел сказать... я имею в виду... (Он вдруг начинает говорить возбужденно, руки трясутся.)

АССИСТЕНТ. Я разговаривал с моей приятельницей, если вам так интересно. Судя по всему, сегодня мне придется задержаться дольше обычного.

5.

ФЕЙЕРБАХ. Все в ожидании! Все в ожидании! Люди стоят во мраке и ждут. Будет ли когда-нибудь вновь светло? Жрец вырывает у жертвы бьющееся сердце и поднимает к черному небу.

АССИСТЕНТ (кричит рабочим сцены, которые с шумом передвигают мебель). Да прекратите же, наконец, этот грохот на сцене!

ФЕЙЕРБАХ. Некоторые режиссеры умышленно заставляют актера ждать, даже в период репетиций. Актер хочет работать, хочет показать, что он за ночь придумал, что в соответствии со своей ролью разработал, а режиссер заставляет его ждать. Актера вызывают на следующее утро, и снова дело до него не доходит. Режиссер говорит, что теперь он будет работать над другой сценой, что изменил свои планы - - ладно, но актера тем не менее продолжают вызывать! Не освобождают от репетиций! Он не может пойти погулять. Актер приходит и ждет - его не приглашают на сцену, он не может говорить с режиссером. Так продолжается целую неделю, пока он не впадает в полную растерянность и не утрачивает веру в себя. Но тут наступает его черед, и после удачной репетиции режиссер говорит ему : "Ты был прекрасен! Именно эта твоя взвинченность была так мне нужна для той сцены!" - Если достигнут подобный результат, я не стану утверждать, что это издевательство, тогда я скажу, что это гениальность. - Но нечто подобное может себе позволить только большой художник, а не такой как вы новичок в деле творческого общения с людьми.