Помоги проекту - поделись книгой:
Когда он бежал, она мельком увидела его руки. Они были пятнистыми и покрытыми чешуей. Они принадлежали пресмыкающемуся. От внезапного осознания истины у нее голова пошла кругом.
Ее унесли глубоко в лес, в спокойное место, и неизвестный в темном капюшоне положил ее на землю. Она смотрела, как он разоблачался, и это оказался не друид, теперь она уже знала, что он и не мог быть им. Моргавр.
Она знала: то, что она видела, было правдой. Она осознавала это инстинктивно. Видения, вызванные магией меча Шаннары, были истиной. Она ощущала это всем своим существом, и это было ей совершенно понятно. Как же вышло, что она не знала этого прежде? Как она позволила провести себя столь легко?
Тогда ей было лишь шесть лет, вспомнила она. Грайан была всего лишь ребенком.
Обуреваемая чувствами, которые раздирали ее подобно голодным волкам, она готова была визжать от ярости и отчаяния. Но она не могла выразить звуками то, что чувствовала. Она могла лишь наблюдать. Магия меча позволяла лишь это.
Она слышала, как Моргавр говорил с ней, его вероломные слова успокаивали и опутывали ложью. Она видела, как сама постепенно согласилась с его ложью, приняла ее, поверила, что он — тот, за кого себя выдает, и что она стала жертвой происков друида. Она видела, как он унес ее на сорокопуте в свое логово в Диких Дебрях. Она наблюдала за тем, как сама закрыла дверь своей собственной тюрьмы, старательная глупышка, пешка в игре, которую впервые стала понимать. Она видела, как начала новую жизнь, — малое дитя, введенное в заблуждение, влекомое ненавистью и предубежденностью. Она наблюдала за собой, понимая, что никогда не станет вновь той девочкой, не сможет ничего изменить, испытывая отчаяние от уготованного ей жребия.
Тем временем образы продолжали возникать в ее сознании, разворачиваясь один за другим, открывая ей истину, которая была скрыта от нее все эти годы. Она видела, как оборотень копался в дымящихся руинах ее дома, чтобы отыскать ее брата — младенца, все еще живого. Она наблюдала за тем, как он уносил ее брата в уединенную крепость, в которой она сразу узнала Паранор. Она смотрела, как он передал ее брата друиду, который, в свою очередь, отнес его в горы Ли, чтобы вверить его мужчине с добрым лицом и его жене. Она видела, как ее брат рос в этой семье, и как крошечное личико младенца менялось, по мере того как шли годы, и его черты постепенно становились узнаваемыми.
Должно быть, она открыла рот от удивления или даже что–то воскликнула, осознав, что смотрит на юношу, который пришел в эти далекие земли со Странником, юношу, который встретился с нею лицом к лицу и сказал, что он — Бек. В этом невозможно было ошибиться. Это был тот самый юноша, которому она не поверила, кого она преследовала с кауллом и чуть не убила. Бек, ее брат, который, как она была абсолютно уверена, погиб в огне…
Она была не в состоянии довести эти размышления до конца, ни одну из этих мыслей. Она с трудом заставила себя сопоставить их. У нее не оказалось и времени на взвешенные раздумья, для того чтобы примириться с тем, что она узнавала. Другие видения хлынули на нее быстрым потоком, они переполнили ее сознание так, что она физически ощутила, как под их сокрушающей тяжестью у нее сдавило грудь и перехватило дыхание.
Она увидела, как проходило ее воспитание под началом Моргавра, ее долгое суровое обучение, как она овладевала самодисциплиной, как сосредоточилась на одной цели, изучая способы уничтожения друида. Она видела, как росла, превращаясь из девочки в молодую женщину, но, в отличие от Бека, ее взросление проходило в совершенно иной атмосфере, где не было места ни свободе действий, ни свободе мыслей. Она видела, как постепенно изменялась, превращаясь из человеческого существа в нечто все больше напоминавшее Моргавра, так, что когда все было завершено, она отличалась от него только внешне: ее тело было покрыто кожей, а не чешуей. Она стала таким же темным существом, безжалостным и полным ненависти, как и он. Она восприняла губительные возможности своей магии с присущими Моргавру рвением и свирепой решимостью.
Она наблюдала за тем, как училась применять свою магию в качестве оружия. Весь ее долгий, мрачный жизненный путь предстал перед ее глазами с ошеломляющими, отвратительными деталями. Она видела, как калечила и убивала тех, кто вставал у нее на пути. Смотрела, как истребляла осмелившихся противостоять ей или подвергнуть сомнению ее действия. Она наблюдала за тем, как лишала людей надежды и мужества и обращала их в рабов. Она лицезрела, как уничтожала людей просто потому, что это было удобно или соответствовало ее целям. Гадючья Грива умерла, чтобы она смогла получить власть над Райер Орд Стар. Ее соглядатай в доме целителя в Браккен Клелле умер, чтобы его связь с ней никогда не обнаружилась. Аллардон Элессдил ушел из жизни ради того, чтобы путешествие, которое стремился предпринять друид, не смогло получить поддержку эльфов.
Были и другие, так много, что она быстро потеряла им счет. Большинства из них она даже не помнила. Она смотрела, как они возникают из прошлого, подобно призракам, и видела, как они умирают вновь. От ее руки или по ее приказу — они все равно погибали. У тех же мужчин и женщин, кто не уходил из жизни, зачастую был такой вид, будто они жалели об этом. Она ощущала их страх, беспомощность, разочарование, ужас и боль. Она могла чувствовать их страдания.
Та ведьма Ильзе, которая никогда ничего не чувствовала, которая взяла за правило проявлять полное безразличие к любым эмоциям, начала рассыпаться подобно старому наряду, который носили слишком часто.
«Больше не надо, — услышала она свой просительный голос. — Пожалуйста! Пожалуйста!»
Видения вновь переменились, и теперь она увидела не свои деяния, но их последствия. Там, где отец семейства умирал во имя ее целей, мать с детьми оказывались без хлеба и крова. Там, где ради нее была погублена дочь, на опасном пути, ведущем к смерти, непреднамеренно оказывался брат. Там, где одна жизнь была принесена в жертву, две другие становились несчастными.
И это еще было не все. Сломив дух и повредив разум военачальника Свободнорожденных, она, ради своей прихоти, лишила народ мужественного вождя, оставив его без лидера на долгие годы. Дочь политика была заключена в тюрьму в самый разгар борьбы между двумя группировками, в то время как ее мудрость могла помочь разрешить этот конфликт. Похищенные дети исчезали в других землях, чтобы те, кто повиновался ей, смогли управлять убитыми горем родителями. Племена гномов, лишенные священной земли, которую она потребовала для Моргавра, обвинили дворфов и стали их врагами. Подобно тому, как от камня, брошенного в спокойный пруд, расходятся по воде круги, последствия ее эгоистичных и хищнических действий были гораздо значительнее их первоначального воздействия.
Все это время она ощущала, что Моргавр наблюдал за ней издали, его молчаливое присутствие придавало особый привкус результатам его двуличных поступков, его лжи и обманам. Он управлял ею, как марионеткой, дергая за веревочки. Он направлял ее гнев и разочарование и никогда не позволял ей забыть, на кого она должна их нацелить. Что бы она ни совершала, она делала это в предвкушении уничтожения друида Странника. Но, созерцая сейчас свое прошлое, лишенное окутывавшей его лжи и представшее перед ней без прикрас, при ярком дневном свете, она не могла понять, как ее ввели в заблуждение. Ничто из того, что она сотворила, не достигло предполагаемых ею целей. Ничто из этого нельзя было оправдать. Все это было фарсом.
Обрушившийся на нее поток видений разрушил панцирь самообмана, в который она была заключена, и она впервые увидела себя такой, какой она была на самом деле. Она была отвратительна. Хуже этого невозможно было себе представить. Она была существом, потерявшим все человеческое, поверившим в то, что человечность бессмысленна. Она стала чудовищем и принесла ему в жертву все, что было в маленькой девочке, которой она была когда–то.
Самым худшим для нее оказалось осознание того, как она обошлась с Беком. Она не просто предала его, поверив, что он погиб в руинах их дома, она сделала гораздо больше. Столкнувшись с ним лицом к лицу, она попыталась покончить с ним. Она преследовала и чуть не убила его. Она сделала его своим пленником, взяла его с собой на «Черный Моклипс» и отдала его Кри Беге.
Она покинула его.
Вновь.
В безмолвии бесстрастной магии меча Шаннары видения исчезли мгновенно, и она осталась наедине с открывшейся ей истиной, во всей ее суровости и беспощадной остроте.
Странник, мертвенно бледный, все еще был рядом, наблюдая за тем, как она пытается примириться сама с собой. Его присутствие производило на нее гнетущее впечатление, от которого ей никак не удавалось избавиться. Она отчаянно пыталась высвободиться из путаницы обманов, предательств и преступлений, которые оплели ее подобно тысяче паутин. Она боролась за возможность дышать в удушающем мраке своей жизни. У нее не получалось ни того ни другого. Она была в ловушке, точно так же, как и ее жертвы.
У нее снова начались видения, но она больше не могла выносить этого. Внутренне содрогаясь от нескончаемой череды своих кошмарных деяний, она и представить себе не могла, что когда–нибудь ей будет даровано прощение. Она была не в состоянии даже допустить, что имеет право хотя бы просить об этом. Она полностью утратила надежду на милосердие. Ощутив наконец, что снова владеет своим голосом, она испустила жуткий вопль, в котором прозвучали ее ненависть к самой себе и безысходное отчаяние. Этот яростный крик вызвал к жизни ее магию, темную, быструю и надежную, которая стремительно пришла ей на помощь и схлестнулась с волшебством меча Шаннары. Грайан будто пронзила огненная вспышка, и она ощутила, как взрывается бешеным вихрем видений и переживаний. Затем все понеслось по спирали в бездонную пучину и умчало ее в облака бесконечно дрейфующих теней.
Бек Омсворд застыл на месте, услышав этот вопль.
— Ты слышал? — спросил он Трулза Рока.
Вопрос был излишним. Не услышать было невозможно. Они были сейчас глубоко под землей, вернувшись в катакомбы Погребенного Замка в поисках Странника. Они спустились туда, обнаружив, что двери, прежде скрытые, теперь отворены, будто в ожидании. Ни огненные нити, ни членистоногие не защищали более эту территорию. Мир Антракса был теперь могилой металлических каркасов и мертвых механизмов.
Трулз Рок, одетый в плащ с капюшоном даже здесь, медленно оглядывался по сторонам, пока эхо, порожденное криком, умирало вдали.
— Кто–то все еще жив здесь внизу.
— Женщина, — позволил себе высказаться Бек.
Оборотень проворчал:
— Не будь столь уверен.
Бек проверил воздух с помощью своей магии, негромко напевая, читая линии силы. Грайан недавно прошла этим путем. Ее присутствие было несомненным. Они следовали за ней, полагая, что она будет гнаться за друидом. И приведет их к нему. Если бы они передвигались достаточно быстро, то смогли бы вовремя добраться до обоих. Но до сих пор они не были уверены, что кто–нибудь остался в живых. Не было никаких подтверждений этому.
Бек вновь устремился вперед, нервно взъерошив рукой волосы.
— Она прошла этим путем.
Трулз Рок шел рядом с ним.
— Ты говорил, что у тебя есть план. На тот случай, если мы обнаружим ее.
— Захватить ее, — заявил Бек. — Взять ее живой.
— Какое честолюбие, мой мальчик. Ты собираешься посвятить меня в детали в ближайшем будущем?
Бек продолжал идти, продумывая разъяснение. С Трулзом не хотелось ничего чрезмерно усложнять. Оборотень уже был готов подвергнуть сомнению успешность воплощения любого плана. Он размышлял над тем, как убить Грайан, прежде чем она сможет прикончить его. Трулза удерживало только страстное требование Бека дать ему возможность осуществить свой план.
— Она не сможет причинить нам вреда, если не использует свою магию, — сказал он спокойно, не глядя на своего собеседника и продолжая идти рядом с ним. Он тщательно выбирал путь между оборванными кабелями и бетонными глыбами, которые обрушились с потолка в результате чудовищного взрыва и землетрясения, которые они ощутили даже на поверхности. — Она не может применять магию, пока не воспользуется своим голосом. Мы сможем пленить ее, если не дадим ей ни говорить, ни петь.
Трулз Рок скользил сквозь тени и мерцающие огни, словно болотный кот.
— Мы сможем это сделать, только убив ее. Брось, мальчик. Она не станет вновь твоей сестрой. Она не примирится с тем, кто она на самом деле.
— Если я отвлеку ее, ты сможешь подобраться к ней сзади, — продолжал Бек, не обращая внимания на его слова. — Закрой ей рот своими руками и приглуши звук ее голоса. Ты сможешь это сделать, если останешься незамеченным. Она будет поглощена преследованием друида и общением со мной. Она не станет искать тебя.
— Размечтался.
Ему явно не удалось убедить оборотня.
— Если из этого ничего не выйдет, то второго шанса у нас не будет. Ни у кого из нас.
Впереди с грохотом упало что–то тяжелое, увеличив груды мусора, загромождавшие проход. Прорванные трубы шипели паром, в нишах скапливались странные запахи, которые понемногу выходили сквозь трещины в стенах. В этих подземельях все проходы выглядели совершенно одинаково. Это был настоящий лабиринт, и если бы не аура Грайан, которая вела их за собой, они бы уже давно заблудились.
Голос Бека оставался ровным.
— Странник хотел бы, чтобы мы это сделали, — отважился высказаться он и бросил взгляд на темную фигуру спутника. — Ты знаешь, что это правда.
— О том, чего хочет друид, можно лишь гадать. И вовсе не обязательно, что он хочет правильно. Мы немногого достигли, делая то, чего он хотел.
— Именно поэтому ты отправился с ним в это путешествие, — спокойно молвил Бек. — Именно поэтому ты столько раз сопровождал его прежде. Разве нет?
Трулз Рок ничего не ответил, вновь уйдя в себя, став скользящей в полумраке тенью, облаченной в плащ, чем–то таинственным, ирреальным, призрачным, готовым исчезнуть в мгновение ока.
Туннель впереди расширялся. В этом месте проход пострадал значительно больше, чем там, где они побывали раньше. Огромные глыбы отвалились от потолка и стен. Груды искореженного металла и битое стекло. Беспламенные светильники, озарявшие проход бледным свечением, были не в состоянии разогнать густые тени.
Коридор выходил в обширную пещеру, в глубине которой обнаружились два массивных цилиндра с растрескавшимися, как кожица перезрелых фруктов, металлическими кожухами. Сквозь трещины со свистом выходил пар. Концы порванных проводов, соприкасаясь, порождали вспышки, сопровождавшиеся громким треском, похожим на небольшие взрывы. Распорки и перекладины, вырванные из своих креплений, качались, издавая долгие, медленные стоны.
— Туда, — тихо сказал Бек, дотронувшись до плаща своего спутника. — Она там.
Никаких признаков движения, ни единого звука, никакого указания на то, что в конце прохода, посреди всеобщей разрухи их ожидал кто–то живой. Трулз Рок мгновенно замер, прислушиваясь. Затем он двинулся вперед, на сей раз следуя впереди, более не доверяя Беку, приняв на себя ответственность за ситуацию, которая могла оказаться смертельно опасной. Юноша безмолвно следовал за ним, понимая, что он больше не контролирует положение и лучшее, на что он может надеяться, — это получить шанс сделать все именно так, как он задумал.
Безмолвие было нарушено неожиданным шипением, перемежавшимся щелканьем и треском. Эти звуки напомнили Беку о животных, пирующих на костях себе подобных.
Когда они достигли открытого места, Трулз Рок быстро нырнул в тень стены, жестом велев Беку оставаться на месте. Не желая упускать его из виду, Бек отступил, возможно, на шаг, не более. Распластавшись вдоль гладкой стены, он напряг слух, пытаясь расслышать что–либо на фоне непрекращающихся механических шумов.
Затем оборотень растворился в тени и просто исчез. Бек сразу понял, что тот пытается первым добраться до Грайан. Бек ринулся за ним, испугавшись, что утратил последнюю возможность спасти свою сестру. Он подбежал к пролому в каменной кладке у входа в большую залу и остановился.
Зала лежала в развалинах, повсюду были груды стекла и металла, мертвые членистоногие и разбитые механизмы. Грайан стояла на коленях в центре, рядом с лежащим Странником, голова ее была запрокинута, бледное лицо, обрамленное густой тенью черных волос, освещали вспышки света от искрящихся и шипящих разорванных проводов. Она уставилась в потолок открытыми, но не видящими глазами. Руки ее были прочно сомкнуты на эфесе меча Шаннары, который упирался лезвием в гладкий металл пола.
Кровь была на этих руках, и на эфесе меча, и на его клинке. Кровь была на одежде Грайан и на одеянии друида. Кровь была на полу, она собиралась в малиновое озерцо, которое истекало тонкими ручейками, прокладывавшими себе извилистые пути среди развалин.
Бек в ужасе созерцал эту сцену. Он не мог отогнать от себя нахлынувшие мысли. Странник был мертв, и убила его Грайан.
Острое лезвие меча поминутно вспыхивало в тени, а из собравшегося сумрака безмолвно надвигалась еще более глубокая тьма.
Трулз Рок пришел к тому же заключению.
ГЛАВА 5
Обнимая друг друга, как напуганные дети, Арен Элессдил и Райер Орд Стар пробирались подземными проходами Погребенного Замка, где царило безмолвие и витала пыль, наверх, к развалинам города. Не в силах сдержать слезы, провидица всхлипывала, уткнувшись головой в плечо эльфийского принца, вцепившись в него обеими руками, словно боясь потерять. Она глубоко переживала то, что они оставили Странника, и будто не слышала утешений, которые Арен нашептывал ей всю дорогу, пытаясь привести в чувство. Казалось, что, оставив друида, она лишилась лучшей части своего «я». Лишь то, что она вздрагивала, когда падал очередной кусок стены или потолка либо раздавался взрыв в темнеющих катакомбах, сквозь которые они проходили, подтверждало, что она все еще воспринимает окружающее.
— Все будет хорошо, Райер, — без устали повторял Арен, даже после того, как стало ясно, что эти слова не имеют для нее никакого смысла.
Мысли его текли сумбурно из–за событий последних часов, и ему никак не удавалось привести их в порядок. Магия эльфийских камней перестала действовать, и Арен снова обрел относительное спокойствие, выйдя из состояния возбуждения и яростного гнева. Он надежно спрятал камни в карман своей куртки до того случая, когда они понадобятся вновь. Он испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, он предвкушал такую возможность, а с другой — надеялся, что этого никогда не случится.
Он испытывал удовлетворение, вернув камни, успешно вызвав их магию и применив голубой огонь против ненавистных машин, которые уничтожили столь многих его друзей и спутников с «Ярла Шаннары». Он ощущал себя внутренне обновленным, как если бы прошел боевое крещение и выжил. Он отправился в это путешествие совсем юным, почти мальчиком, а сейчас он был мужчиной. Именно его долгий, полный опасностей путь к обладанию эльфийскими камнями давал ему это чувство обновления, новое ощущение уверенности в себе. Это был кошмарный, но в то же время придающий новые силы опыт.
Однако ничто не улучшало его настроения, когда он думал о том, что случилось с друидом, или о том, что ждет их впереди. То, что Странник был при смерти, когда они покинули его, не вызывало сомнений. Даже друид не мог выжить с такими ранами. Он мог протянуть еще несколько минут, но у него не было ни одного шанса выжить. А теперь команда, или то, что от нее оставалось, должна продолжать без него. Что продолжать? И ради чего? Странник сам сказал, что с гибелью Антракса магические книги оказались для них утраченными. Друид сделал выбор: он разрушил эту машину, и вместе с ней — возможность обрести то, за чем они пришли. Следовало признать неудачу. Их путешествие оказалось напрасным.
И все же Арена не оставляло чувство, что это не так, что есть что–то еще, не столь очевидное, но важное.
Он подумал о других членах экипажа. Он знал, что Бек был еще жив, когда Райер спаслась бегством от ведьмы Ильзе и вернулась в развалины, чтобы найти Странника. Эльфийка–следопыт Тамис также спаслась. Где–то находятся и остальные. Что же он должен сделать, чтобы найти их? Он обязан их отыскать, он понимал это, ибо без воздушного корабля и без экипажа они оказались в очень трудном положении. Вдобавок с ведьмой и ее мвеллретами на хвосте.
Арен знал, что нужно сделать, чтобы получить помощь. Он мог воспользоваться эльфийскими камнями, легендарными камнями, помогающими в поисках, и найти остальных. Проблема была в том, что использование магии выдаст их присутствие ведьме Ильзе. Она будет точно знать, где они, и немедленно явится за ними. Он не мог допустить такого развития событий. Арен ни на мгновение не допускал мысли помериться силами с чародейкой, даже обладая магией эльфийских камней. Хитрость и скрытность — вот что было для них сейчас лучшим оружием. Но эльфийский принц не был уверен, что этого окажется достаточно.
Уже несколько часов он блуждал по подземным переходам, глубоко уйдя в свои мысли, когда до него внезапно дошло, что Райер перестала плакать. Он удивленно посмотрел на нее, но она по–прежнему прятала лицо в его плечо, прижавшись к нему, скрытая завесой своих длинных серебристых волос. Арен подумал, что она пытается преодолеть охватившее ее горе и ее не следует сейчас ни о чем спрашивать. Он вновь сосредоточился на поисках выхода к поверхности. Обломков было уже не так много, как в нижних проходах, взрывы в большей степени были сосредоточены в центральной части. Воздух, казалось, был более свежим, и Арен подумал, что они близки к тому, чтобы вырваться на свободу.
Он оказался прав. Через считанные минуты они прошли через две незапертые и слегка приоткрытые металлические двери, пригнувшись под осевшим каркасом, и вышли наружу. Они появились из башни, в которой Странник исчез несколько дней назад, в центре смертоносного лабиринта, который погубил большую часть их команды. Стояла ночь, но над линией горизонта на востоке посветлело: приближался рассвет. Над их головами с безоблачного, усыпанного звездами неба лился лунный свет.
Арен остановился сразу у выхода из башни и внимательно осмотрелся. Он с трудом мог разглядеть контуры стен лабиринта, груды поломанных механизмов и оружия. Дальше, сколько хватало глаз, лежали бесконечные развалины. Оттуда не доносилось ни звука. Казалось, они были единственными живыми существами во всем мире.
Но он знал, что это было обманчивое впечатление. Мвеллреты все еще были где–то там, искали их. Ему следовало быть очень осторожным.
Вместе с Райер, прильнувшей к нему, он опустился на колени и приложил губы к ее уху.
— Послушай меня, — прошептал он.
Он а застыла, затем медленно кивнула.
— Мы должны попытаться найти остальных — Бека, и Тамис, и Квентина. Но нам следует вести себя очень тихо. Мвеллреты и ведьма Ильзе будут охотиться за нами. По крайней мере, мы должны это предполагать. Мы не можем допустить, чтобы они нас поймали. Нам надо выбраться из этих развалин и укрыться среди деревьев. Быстро. Поможешь мне?
— Нам не следовало оставлять его, — ответила она так тихо, что он едва смог различить слова. Ее пальцы сжали его руки. — Нам нужно было остаться.
— Нет, Райер, — сказал он. — Он велел нам идти. Он сказал, что мы больше ничего не можем для него сделать. Он приказал нам найти остальных. Помнишь?
Провидица покачала головой:
— Это не имеет значения. Нам следовало остаться. Он умирал.
— Если мы не выполним то, что он просил нас сделать, если мы позволим схватить или убить нас, мы его подведем. Это сделает его смерть напрасной потерей. — Его голос был тихим, но страстным. — Не этого он ожидает от нас. Не потому он отослал нас.
— Я предала его. — Она всхлипнула.
— Все мы предали друг друга в какой–то миг в этом путешествии.
Он убрал ее голову со своего плеча и приподнял ее подбородок так, чтобы она смотрела на него.
— Он умирает не из–за того, что мы сделали или не смогли сделать. Он умирает потому, что предпочел отдать свою жизнь, чтобы уничтожить Антракса. Он сделал этот выбор. — Арен сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Послушай меня. Самое лучшее, что мы для него можем сделать,— чтить его последние желания. Я не знаю, что будет с нами без него. Я не знаю, чего мы достигнем. Но мы больше ничего не можем для него сделать, кроме как выбраться отсюда и вернуться в Четыре Земли.
Ее бледное искаженное лицо напряглось от этих суровых слов, а затем съежилось, как старый пергамент.
— Я не смогу жить без него, Арен. Я не хочу.
Эльфийский принц импульсивно протянул руку и погладил ее красивые волосы.
— Он сказал, что увидит тебя вновь. Он обещал. Может быть, тебе следует дать ему возможность сдержать это обещание? — Он помолчал, а затем наклонился и поцеловал ее в лоб. — Ты говоришь, что не можешь жить без него. Если это имеет какое–то значение, то не думаю, что я смогу жить без тебя. Я бы не добрался так далеко, если бы не делал это ради тебя. Не оставляй меня теперь.
Он прижался щекой к ее виску, обнимая ее и ожидая ответа. Последовало долгое молчание, но наконец она отстранилась и приложила свои маленькие ладони к его щекам.
— Хорошо, — сказала она спокойно. На ее лице появилась печальная полуулыбка. — Я не буду.
Они поднялись и, выйдя из тени черной башни, отправились в путь через развалины. Придерживаясь затененных мест, они не спешили, часто останавливаясь, чтобы прислушаться, не даст ли о себе знать какая–нибудь опасность. Арен вел Райер Орд Стар, держа ее за руку, связь между ними все более крепла. Он не лгал ей, когда сказал, что она все еще нужна ему. Несмотря на то что ему удалось получить обратно эльфийские камни и выстоять в сражении с членистоногими, он все еще не чувствовал себя уверенно. Он уже простился с отрочеством, но был еще неопытным и неискушенным. Ему предстояло еще многому научиться, и он чувствовал, что некоторые из этих уроков будут очень тяжелыми. Ему не хотелось встретить эти трудности в одиночку. То, что Райер была рядом, придавало ему уверенности. Он не мог до конца объяснить это чувство, но был достаточно умен, чтобы не пренебрегать им.
Поделиться книгой: