Обман

— Четыре, если без ушей. Направление, пожалуйста.

Мужчина выдернул закладку из книги и протянул ее Вере.

— Вот, пожалуйста!

Вера взяла направление и пробежала его глазами.

— Наверное, перекупались?

— Вы угадали! — радостно подтвердил мужчина. — В Коктебеле. В Сердоликовой бухте. Напоследок.

— Ничего страшного, — утешила его Вера.

— Да, конечно, ничего страшного! — опять охотно согласился он с ней. — Одним ухом больше, одним меньше, тем более средним! Они только мешают, эти уши, за дверную коробку цепляются, когда домой возвращаюсь. Это если носом удается не зацепить. Видали, какой?

Он развернулся в профиль и продемонстрировал Вере внушительный нос с изящной горбинкой посередине.

Вера усмехнулась и еще раз глянула в направление.

— Очень милый носик, между прочим. Только уколов все равно не надо бояться. Ведь вы, пациент Левин, боитесь уколов?

Он возмутился:

— Кто? Я?! — и немного запнулся, словно обдумывая свои слова. — В общем… э-э-э… Да, боюсь, если честно. Опять вы угадали!

Не бойтесь! — подбодрила его Вера. — Этот прокол я сделаю совершенно незаметно для вашей несчастной ягодицы. А также для вашего среднего уха. Ложитесь. Сбитый с толку Левин лег на кушетку и приспустил брюки и трусы. Вера умело набрала лекарство в шприц, протерла место укола ваткой и ловко уколола.

— Ну, вот и все! Поднимайтесь.

— Уже? — искренне изумился мужчина. — Я и в самом деле ничего даже не почувствовал. Здорово!

Он натянул брюки и встал.

— А ведь я, признаюсь, не слишком поверил бабулькам в очереди. Спасибо вам и извините меня за дурацкий спектакль! Это от страха. Правда. Кстати, меня зовут Илья.

— А я Вера… — улыбнулась девушка. Илья ответил ей улыбкой, но на этот раз несколько растерянной. И взял с топчана принесенную с собой книгу. Вера с любопытством глянула на обложку: издательство «Посев», «Краткий справочник-словарь путешественника. Русский — иврит. Иврит — русский». Интересно, зачем эта книга симпатичному мужчине в расцвете лет?

— Скажите, милая Вера, — вкрадчиво спросил Илья, — а на сколько всего уколов меня приговорили?

— На десять, — ответила она. — Вы же говорили с врачом. Это норма.

— Жалко, — неожиданно вздохнул Илья. — Лучше бы на сто. Или на сто тысяч…

И внимательно посмотрел Вере в глаза. И она почему-то смутилась от этого пристального взгляда…

Ни Вера, ни Юля, разумеется, даже не подозревали, что, вернувшись домой, Илья поспешил поделиться новостью с матерью. Они были друзьями и тайн друг от друга почти не имели.

— Мам, я сейчас ходил на укол. А там такая медсестра… Я такой девушки никогда не встречал… Глаза, как два водохранилища. А уколы как делает! Я даже ничего не почувствовал.

— Перестань листать книгу! Лучше ешь спокойно! Почитаешь потом, — строго сказала мать. — И эта твоя необыкновенная медсестра, конечно, не еврейка?

Илья пожал плечами.

— Да какая разница?

Хотя он прекрасно знал, что мать хочет видеть своей невесткой именно еврейку. Только никак не мог понять этой позиции.

— Тебе не о девушках, тебе об отъезде думать надо! — наставительно заговорила мать. — Учи иврит, язык предков. Приедешь в Израиль, все девушки и так будут твои, с такой красотой-то нечеловеческой.

Илья рассеянно кивнул, думая о своем и слушая мать вполуха. Перед ним словно наяву улыбалась медсестра Вера…

— Знаешь, мам… — задумчиво сказал он. — Ты будешь смеяться, но, по-моему, я влюбился.

Мать мягко улыбнулась.

— Илюша!.. Влюбиться — это счастье. Но сейчас оно тебе ни к чему.

— Ты думаешь? — удивился Илья.

Он был уверен, что счастье не может прийти не вовремя.

— Я знаю! — твердо ответила мать.

И Илья впервые в жизни не поверил ей, хотя вырос с убеждением, что мама ошибаться не может. На сей раз перед ним маячили глубокие глаза Веры… Они звали за собой, манили, ворожили… И они оказались сильнее всего остального.

Вера тоже вспоминала Илью. И вечером, и утром, пока мыла в своей тесной кухоньке посуду. На плите варились яйца и деловито шумел чайник. Вера поджидала сестру, изредка посматривая в окно, когда на бульваре громыхал и звенел трамвай. Она любила свой район, свой дом и привязалась даже к этому привычному и родному трамвайному звону и дребезгу под окном.

А вот, наконец, из трамвая вышла Юля. Вера бросила посуду и побежала встречать сестру. Она всегда радовалась ее приходу, а сегодня ей не терпелось поделиться всем с ней. За Верой еще никто толком не ухаживал, хотя приставали многие. Только не нравились они Вере, ни один из них… Все были не те. Не то, что этот Илья.

Юля вошла в маленькую прихожую молча, насупленная и усталая. Но Вера постаралась сразу развеять ее настроение: улыбнулась и чмокнула в щеку. Сестра нехотя ответила равнодушным дежурным поцелуем.

— Ну и ночка была, я тебе доложу! — пожаловалась она, раздеваясь. — Три раза за ночь я ему постель меняла, пить ни разу не попросил, так под утро все равно обмочился! Не попал, видите ли, в утку, ворошиловский стрелок! А зовут его знаешь как? Тракторбек Бахтиярович.

— Родители, наверное, были пламенные революционеры, — предположила Вера.

Какие революционеры, не смеши! — махнула рукой сестра и направилась в комнату. — Басмачи, скорее всего! Нет, я понимаю, есть имена: Вилен — в честь Владимира Ильича Ленина, Сталина — в честь Сталина. Но Тракторбек в кого? В какую такую честь? В честь трактора, что ли? Ты ему сегодня двойную клеенку подложи.

Вера кивнула и пошла за ней следом. И вновь выглянула в окно. Во дворе их дома слышалась тихая музыка. В соседнем доме, в окне напротив, молодой парень играл на саксофоне.

— Опять наш саксофонист наяривает! — возмутилась Юля. — Надоел до смерти!

— А мне очень нравится, — возразила Вера. — Хорошая музыка. И парень симпатичный.

Сестра взглянула на нее подозрительно и быстро подошла поближе.

— Ну-ка, посмотри на меня! А чего это ты так сияешь? Влюбилась, что ли? Ну, давай, выкладывай, а то у меня со вчерашнего дня тоже что-то странное происходит, не могу понять, в чем дело.

Снова громыхнул старый трамвай. Блеснув светящимися окнами, проковылял по бульвару.

— Понимаешь, — медленно начала рассказывать Вера, — все произошло совершенно случайно. Он пришел. Мы поговорили, в общем-то, ни о чем… Он на меня глянул…

А я на него… Он как будто из другой жизни. Вообще. Знаешь, есть такие люди, у которых всегда все в порядке. В каком-то заоблачном порядке.

— Ага, — поддакнула Юля и шлепнулась на кровать в одежде. — Типа работников торговли. Устала, сил нет!

— Прекрати ерничать! — обиделась Вера и отошла от окна. — Если честно, он мне очень понравился. Очень. Сказал, что у меня прекрасные руки. Шутил, конечно. Но все равно. Тебе еще кто-нибудь такое говорил?

Вера внимательно осмотрела свои ладони и развела руки в стороны по всей возможности. То же самое сделала Юля.

— Завтра, стало быть, он придет в мое дежурство? — задумчиво пробормотала она. — Хм. Интересно, узнает он твои руки или нет? Может, ему другие покажутся не хуже. А что это за странный запах? И какой-то белый дым…

Вера тоже принюхалась и осмотрелась.

— Пожар! — крикнула Юля, срываясь с кровати.

— Яйца выкипели! Скорей! — захохотала Вера.

И сестры вприпрыжку понеслись на кухню, столкнулись в узких дверях, упали на пол и смеялись до колик.

4

К своему следующему дежурству Юля готовилась специально. Продумала косметику: губы тонко очертила помадой потемнее, положила легкие тени вокруг глаз. Тщательно расчесала волосы и перевязала их на затылке черным шелковым бантом. Ногти тщательно покрыла лаком.

В вестибюле поликлиники Юлька полюбовалась на себя в большое зеркало: в белом халате она была по-настоящему красива. Теперь оставалось ждать. Она надеялась на свой шанс и рассчитывала разыграть внезапно предоставленный ей вариант по полной программе. А почему бы и нет? И чем она хуже сестры, в которую якобы влюбился вчерашний загадочный мужчина? Еще надо выяснить все его загадки… Кто он таков и на что способен…

После очередного пациента Юля вдруг глянула на вышитую надпись на нагрудном кармане халата «Ю. Тимофеева». Не все хорошо учла! Она торопливо сбросила халат, достала из шкафчика и надела другой, с вышивкой «В. Тимофеева».

И в этот момент в дверь кабинета постучали.

— Секунду! — крикнула Юля и затаила дыхание.

Неужели это наконец он?

Дверь в кабинет осторожно приоткрылась.

— Можно? — спросил молодой приятный баритон.

— Войдите! — разрешила Юля и повернулась к дверям.

Да, это был он. Темноволосый, интеллигентный, и нос с небольшой горбинкой. В руках он держал букетик фиалок.

— Здравствуйте, Вера! — сказал он. — Это вам.

— Спасибо, Илья, — поблагодарила она с улыбкой. — Вы настоящий рыцарь, хоть и с ваткой в ухе.

Илья продолжал стоять, словно оцепенев. Наконец ему удалось справиться с волнением.

— Какая вы сегодня, Вера… — с трудом пробормотал он.

— А какая? — кокетливо поинтересовалась Юля.

— Нечеловечески красивая… — прошептал Илья.

— Нечеловечески? — весело переспросила Юля. — А это хорошо или плохо?

— Это ужасно! — неожиданно выпалил Илья.

Юля растерялась.

— Почему ужасно?

— Потому что там, куда я собираюсь навсегда, я никогда не встречу такой девушки. Там это совершенно невозможно, — грустно объяснил Илья.

— Где это — там?

Пока Юля мало что понимала.

— На земле обетованной, в государстве Израилевом. — Илья стал еще печальнее.

— Так вы уезжаете? — спросила ошеломленная Юля.

Илья кивнул.

— Ну да… В том-то и дело…

— А когда? — Юле требовалось узнать все досконально.

— Совсем скоро. Я еду с мамой и сестрой. К дяде.

Юля отвела глаза. «Вот и мой шанс, — с горечью подумала она. — Он уезжает навсегда… Вариантик мой неиспробованный».

Она тяжело вздохнула.

— Ну что ж. Тогда спустите штаны.

Домой она вернулась злая. Зато по дороге отоварилась и бросила в авоську макароны, банку зеленого горошка и буханку хлеба.

Вера на кухне мыла пол. Она сидела на корточках, подоткнув полы ситцевой юбки за пояс. Увидев сестру, Вера засмеялась.

— Посмотри на себя! Просто принцесса на горошке. Консервированном. Такой шикарный внешний вид — и эта авоська!

Юлька бросила авоську на пол. Да, это действительно смешно…