Доверие

— Так вы читали мою статью? Я тоже остался доволен экспедицией. Австралия — удивительный континент. Я собираюсь опять отправиться туда на будущий год. Кроме того, мне хотелось бы добраться до горы Джая, это самая высокая точка на островах Тихого океана. Но, конечно, это совсем не то, что горные вершины Южной Америки.

По блеску в глазах собеседника Санди поняла, насколько он увлечен этим проектом. У нее тоже невольно забилось сердце при мысли о таком захватывающем путешествии.

Санди все никак не могла прийти в себя от удивления, что, оказывается, заочно уже знакома со своим попутчиком. Она не часто покупала книги в твердом переплете, но не пропускала ни одной, принадлежащей перу Мартина Агуэро. Последнее, что она приобрела, — собрание путевых заметок.

Эту книгу Санди купила в известном среди любителей путешествий бирмингемском магазине, где имелся лучший выбор различных карт и атласов. В свое время она была очень огорчена, что пропустила его встречу с читателями в этом магазине, где он раздавал желающим автографы. Ей бы хотелось получить его автограф на титульном листе книги.

И вдруг такая неожиданная встреча… как будто это судьба.

А практицизм ее натуры уже подсказывал, что надо воспользоваться отличным знанием Менорки этим человеком. Сейчас для нее это важно.

Практичность Санди действительно была отличительной чертой ее характера. Все домашние признавали, что отсутствие академических знаний она успешно компенсировала природной смекалкой и трезвостью суждений.

— Как лучше добраться до Аливенсы? — спросила Санди, когда им подали еду. — Туда ходит автобус? Или придется взять такси?

— На такси, конечно, быстрее, но это недешево. У вашей тети есть машина?

— Точно не знаю. Вероятно, да. Последний раз, когда она приезжала к нам в Англию, то была на машине. Но это было так давно. Я это запомнила только потому, что мой приятель, когда подъехала тетя, шумно восхищался ее авто. Он увлекался старыми автомобилями, и по его реакции я поняла, что тетина машина была какой-то редкостью. — Санди замолчала, припоминая марку автомобиля. — Кажется, он назвал ее марку — «Родстер»… Да-да, «Корд Родстер». Не помню точно год выпуска, но где-то периода тридцатых. Мой отец тоже в них разбирается.

— Вы правы, — согласился Мартин. — Это легендарный автомобиль эпохи роскошных штучных авто, потом их полностью сменили машины с конвейера. Более того, — продолжал он, — еще пару лет назад «корды» встречались на наших дорогах. Я как-то видел такой автомобиль. За рулем сидела пожилая дама. Во мне проснулось журналистское любопытство, и я навел о ней справки. Даму звали Джейн Дэйвид, это была некогда известная среди местных феминисток особа.

Женская половина семейства Лангмюр не смирилась бы с такой характеристикой тети, но Санди оставила замечание Мартина без внимания и спросила:

— И какой она тогда вам показалась?

— Машина?

— Да нет, не машина, а моя тетя.

— О, так это и была ваша тетя? Я видел ее мельком. Она выглядела прекрасно, как и ее автомобиль, который, как я узнал, являлся раритетом. Такие авто уже давно не выпускают, на рынке автомобилей остались считанные экземпляры «кордов». Интересно, она еще на ходу? Quien sobe… — Но, вспомнив, что собеседница не понимает испанского, перевел: — Кто знает…

— Старые машины очень капризны. Если она и на ходу, я бы не отважилась сесть за руль, — как бы размышляя вслух, сказала Санди. — Может быть, мне удастся взять напрокат мотороллер.

— Сейчас это не проблема. А вот в июле или в августе будет труднее. Что касается Ла-Мэля, то я могу вас туда подвезти.

Санди смутилась от неожиданности. Пока она раздумывала с ответом, Мартин продолжал:

— Мой дом находится в той же части острова, где живет ваша тетя. Это место в нескольких километрах от меня.

— Очень мило с вашей стороны, но не хотелось бы вас утруждать…

— Если вы боитесь ехать с незнакомцем, это легко уладить. Благодаря известности моего деда меня многие знают на острове. В аэропорту найдутся люди, готовые подтвердить мою, так сказать, благонадежность, если вы примете мое предложение.

Санди не нашлась, что возразить на великодушное предложение Агуэро. Этот человек был явно симпатичен ей, а вот испытывал ли он те же чувства к ней?

Опыт подсказывал Санди, что мужчинам обычно нравятся женщины, чьи внешние данные соответствуют их собственным. За ней всегда ухаживали молодые люди, которых отнюдь не назовешь красавцами. Она никогда и не пыталась понравиться мужчинам типа Мартина, в отличие от своих любвеобильных сестер, и сейчас допускала, что его предложение является простой вежливостью, а не началом курортного романа.

Что же побуждало этого человека оказать услугу такой ординарной девушке, как она? Вдруг ее осенило.

Вот где собака зарыта! Ведь Агуэро журналист, а тетя была в свое время известной личностью. Возможно, он надеется таким образом познакомиться с ней и взять у нее интервью. Ведь он иногда включает в свои путевые заметки беседы с интересными людьми, встреченными во время поездок.

В одной из его книг ей попалось интервью с Адалбертом Оллгудом, известным меценатом, покровительствующим искусству, который имел необыкновенный дом в Лос-Анджелесе. Та публикация стала первой ступенькой в профессиональной карьере Мартина, тогда еще начинающего и никому не известного журналиста. Вот и сейчас он просто ищет возможность подкатиться к тете Джейн.

Такой поворот дела не радовал Санди, хотя, если ее используют в своих целях, что мешает ей поступить подобным же образом?

— Не стоит все так усложнять. Я могу прямо здесь проверить вас. Скажите, как называется ваша последняя книга и чем она кончается?

Мартин изумленно раскрыл глаза.

— Вы имеете в виду «Далекие края»? Последний рассказ в ней об американском Острове Кадьяк, я озаглавил его «Отголосок прошлого». Но это ничего не доказывает, поэтому готов подтвердить иным путем, что я именно тот, за кого себя выдаю.

— Нет, нет, теперь не вызывает сомнения, что вы известная личность, а не какой-нибудь маньяк-убийца или «Таинственный насильник из Менорки». — Перефразируя заголовок, случайно увиденный в одной бульварной газетенке, Санди прищелкнула пальцами для большего эффекта. — Буду очень признательна, если вы подбросите меня к тете. Заранее вам благодарна. А как далеко от Маона до Аливенсы?

— Меньше часа езды.

Когда приступили к десерту, Мартин опять спросил:

— Расскажите о своей работе. Почему вы ее выбрали и в чем она состоит?

Вообще-то Санди не выбирала работу. За нее все решила мать, однажды встретившись с директором Службы гражданской помощи.

— Мы занимаемся массой разных проблем, начиная от срочного вызова посидеть с ребенком и кончая уходом за больным, когда его родные заняты. На прошлой неделе, например, мне пришлось сопровождать одного старика в другой конец страны к его сестре, которая не выходит из дому. Он хотел провести вместе с ней праздники. А на этой неделе я собиралась поухаживать за ребенком, пока его мать находится в больнице. Теперь это поручат другому сотруднику.

— Вы, стало быть, имеете больший жизненный опыт, чем многие ваши сверстницы, — заметил Мартин.

Санди пожала плечами.

— Все зависит от здравого смысла — либо он имеется, либо нет, независимо от возраста и образования. Я, например, профан в науках, но такие практические вопросы, как…

Она вдруг умолкла, поняв, что опять распустила язык.

— Как что? — оживился Мартин.

— Ну, как… мелкий ремонт водопровода, оказание первой медицинской помощи… и все в таком роде…

— Вы, оказывается, прекрасный компаньон для путешествий — готовы к любым неожиданностям, никогда не падаете духом. Вам нравится походы с приключениями?

Из книг Агуэро она знала, что он побывал во многих отдаленных и небезопасных уголках мира.

— Если вы имеете в виду путешествие через горы Митумба на мулах, то это не для меня.

— Ну, это все в прошлом. Как я понял, вы читали мои книги. Хотя, насколько я знаю, женщины не очень ими увлекаются.

Санди так и подмывало сказать, что у Агуэро могут быть тысячи читательниц, стоит только поместить фото автора на суперобложку или в начале книги. Но вместо этого она заметила:

— Вы, должно быть, не любите фотографироваться — в книгах нет ваших снимков.

Мартин покачал головой.

— Но я же не актер и не фотомодель, моя внешность совершенно не имеет значения.

Его слова несколько озадачили Санди. Не может же он не знать о силе своего обаяния. Ее сестры чрезвычайно заботились о своей внешности, а мать одной из первых среди женщин-политиков прибегла к услугам визажиста, активно используя весь арсенал своих внешних и внутренних данных для продвижения по служебной лестнице. Трудно было поверить, что Мартин напрочь лишен тщеславия. Он, должно быть, хорошо осознавал силу своих чар и с легкостью завоевывал самых прекрасных и привлекательных женщин.

Неожиданно Санди осенила догадка: он женат! Правда, его поглядывание на нее в аэропорту свидетельствовало о том, что любовь к одной женщине не лишила его интереса к другим представительницам прекрасного пола.

— Чем занимается жена в ваше отсутствие? У вас есть дети? — не удержалась от вопросов Санди.

Он сухо ответил:

— Даже в самых отдаленных уголках Испании не найти сегодня женщину, которая согласилась бы сидеть дома и рожать детей для вечно отсутствующего мужа. Да и я не хотел бы иметь такую жену. И далеко не каждая готова месяцами переносить бытовые неудобства, неизбежно возникающие во время путешествий. Те из них, кто не обращает на это внимания, либо слишком поглощены работой, либо недостаточно женственны, что тоже не в моем вкусе. А как у вас с личной жизнью? — полюбопытствовал, в свою очередь, Мартин.

Он произнес «личной» с легким ударением. Это что, ответный укол за недозволенный вопрос?

— У меня нет личной жизни, — беззаботно ответила Санди. — Я живу с родителями, так как мой заработок не дает возможности поселиться отдельно. Наверное, я могла бы позволить себе жить под собственной крышей где-нибудь в провинции, но только не в Бирмингеме с его дороговизной.

Она взглянула на свои часы еще при взлете, едва пристегнув ремень безопасности, и очень удивилась, что время в полете промелькнуло совсем незаметно, когда ощутила, как заложило уши — знак скорой посадки.

При первом взгляде на остров с воздуха он показался Санди пустынным. Прямо из моря поднимались крутые зубчатые горы, потом ландшафт постепенно выровнялся и стал похож на лоскутное одеяло из пашен и рощиц. Чуть позже можно было различить даже серые пятна теней от деревьев.

Мартин потянулся к иллюминатору, и она почувствовала дразнящий запах мужской кожи. Насколько она могла судить по виду одежды своего попутчика, он прилетел в Бирмингем из какой-то глухомани. Правда, явно успел в аэропорту побриться и сменить рубашку, так как она имела слишком свежий вид для длительного путешествия, а на лице не наблюдалось ни малейших признаков щетины. Очевидно, даже успел принять душ. Не в пример многим мужчинам, этот не поливал себя дорогими одеколонами. Запах его напоминал нечто среднее между ароматом летней травы и свежих полотенец, только что вынутых из бельевого шкафа. Вдыхая этот запах, она рассматривала близкий профиль Мартина, жесткие волосы над его лбом и на висках. У нее даже возникло шальное желание протянуть руку и погладить его щеку. Интересно, как бы он отреагировал?

Санди увидела совсем рядом его блестящие глаза. Он вдавил ее плечи в спинку кресла и крепко поцеловал в губы, да так, как никогда и никто этого не делал.

У нее перехватило дыхание, и она задрожала. Мартин неторопливо откинулся на кресле и спросил:

— Что-то не так?

— Ничего… просто… вы меня испугали.

— Извините.

Его глаза сузились, когда он посмотрел ей в лицо.

— А вы нервничаете. Вас беспокоит приземление? Не волнуйтесь, это прекрасный аэропорт.

— Я не нервничаю, — самоуверенно заявила Санди.

Но Мартин не поверил или сделал вид, что не поверил, и крепко сжал ее руку, лежащую рядом на подлокотнике, как часто поступают взрослые, чтобы подбодрить ребенка.

— Через несколько минут мы будем на месте, и вы сможете снять ваш свитер. На Менорке он вам не понадобится.

Санди ничего не сказала, чувствуя паническое волнение, но вовсе не от страха разбиться при посадке. Ее волновала неожиданная близость Мартина.

Вопреки желанию, ей было приятно ощущать тепло мужской ладони. Вспомнилось, что Полли так же держала ее руку, водя маленькой гулять в парк. Санди чувствовала себя в безопасности со спокойной, надежной няней, не то что с матерью, чей энергичный, резкий характер всегда отпугивал ее.

Теперь же, ощущая на своей руке руку Мартина, она испытывала противоречивые чувства. Во-первых, безопасность, потому что рядом с ней мужчина, способный защитить. А во-вторых, тревогу, так как интуиция подсказывала, что, приняв предложенные им услуги, она подвергает себя гораздо большему риску, чем в момент посадки.

Скоро самолет приземлился и медленно покатил к аэровокзалу.

Не отпуская ее руки, Мартин улыбнулся:

— Добро пожаловать на Менорку… illa dels vuit vents…

— Что это значит? — спросила Санди.

— На местном наречии это переводится как «остров восьми ветров». С давних времен на Менорке используют силу воздушных потоков для ветряных мельниц, и эти же ветры привлекают к нам множество яхтсменов.

2

Когда затих двигатель самолета, Мартин поднялся и достал из верхнего отделения для ручной клади рюкзак Санди. Она хотела было забрать его, но он не отдал, сказав полушутливо-полусерьезно:

— Теперь вы на территории мачо, то есть настоящих мужчин.

Интересно, подумалось ей, он разыгрывает ее, или на острове действуют иные, чем в Англии, законы поведения?

Когда на конвейере показались вещи с бирмингемского рейса, Санди увидела, что багаж Мартина состоит из объемистого рюкзака, до отказа чем-то набитого, наверное, специальным снаряжением. Она на глаз сразу определила, что не смогла бы даже оторвать эту поклажу от земли, не то чтобы нести какое-то расстояние. Мартин же с привычной легкостью подхватил с конвейера свой груз. Легкость движений сильно отличала его от других пассажиров, которые с трудом поднимали багаж. Так, наверное, леопард отличается от ручной собачки.

Уложив вещи на багажную тележку, Санди и ее спутник направились к главному выходу, где Мартина ожидал седой коренастый человек. Они обнялись и поцеловали друг друга в щеки. Санди отметила про себя, что ей не приходилось видеть такой теплоты между мужчинами. Если бы они хоть чуточку походили друг на друга, можно было бы принять их за деда и внука.

Мартин представил мужчину:

— Это Умберто. Вместе с женой Филоменой он присматривает за моим хозяйством. Он знает меня с пеленок, помнит мою маму еще девочкой.

Седовласый пожал руку Санди, но при этом был сдержанным, не то что минуту назад, когда он приветствовал Мартина.

Рука Умберто напомнила ей скрюченный корень старого дерева — сказывался, наверное, результат многолетнего тяжелого труда. Его лицо было похоже на сушеный финик. Внешний облик этого человека вполне соответствовал выжженному солнцем пейзажу, открывшемуся с самолета.

По пути к автостоянке мужчины беседовали между собой на языке, который мало походил на испанский. Санди решила, что это местный диалект, и смогла разобрать в их речи лишь два знакомых слова — Джейн Дэйвид. Должно быть, Мартин спрашивал Умберто о ее тете. Тот ответил не сразу, сопровождая свой ответ жестами, по которым трудно было угадать смысл его слов.

Когда он закончил говорить, Мартин объяснил Санди:

— Старик знает, где живет мисс Дэйвид. Это всего в пятнадцати минутах от меня, так что нет проблем.

Умберто приехал на джипе цвета хаки.

После первого, довольно неприглядного впечатления о Менорке с высоты полета Санди была очарована необычным по красоте цветением высокого кустарника вдоль дороги из аэропорта. Цветки походили на розовые азалии, но она уже знала, что это олеандр. Синее южное небо, яркое солнце и эти прекрасные цветы, в сочетании с отличным настроением, создавали у нее ощущение начала потрясающего отдыха, заставляя забыть о настоящей причине ее приезда.

Мартин сидел рядом с Умберто, ведущим машину, и в перерыве между разговором с ним оглядывался на Санди с улыбкой.

Она любовалась пейзажем за окнами машины, но всякий раз, чувствуя на себе его взгляд, не могла не улыбнуться в ответ. Когда он отворачивался, ей хотелось снова и снова смотреть на него, но она боялась, что Мартин почувствует ее взгляд. Не стоило так явно демонстрировать свой интерес к нему.

Санди осознавала, что находится во власти его обаяния, хотя познакомилась с этим человеком всего пару часов назад. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Все в нем казалось совершенным, и это смущало ее — ведь она-то ничего из себя не представляла, была личностью самой ординарной. Мартин нравился ей и как писатель. Она знала и любила его книги. Но не может же быть, чтобы она привлекла к себе внимание такого человека — яркого, необыкновенного. В жизни так не бывает, рассуждала Санди.

Перед ней был пример ее сестер. Они имели все — красоту, ум, обаяние, но ни одной не везло в любви. Почему же должно повезти ей? Лишь потому, что, в отличие от сестер, она не переставала верить в любовь?

Когда они сворачивали с шоссе на боковую дорогу, Санди заметила дорожный указатель — до Аливенсы по прямой оставалось семь километров.

Вскоре машина опять притормозила, чтобы проехать в каменную арку. На ней поверху красовалась надпись: Сан-Плачидо. Повернувшись к Санди, Мартин пояснил: