Помоги проекту - поделись книгой:
Наталья Штурм
Солнце в скобках
Часть первая
Глава 1
– Встречу с другим – убью! – пообещал Харламор и для пущей важности нажал на отбой.
– Ха. Ха. Ха. – Презрение Вероники не успело достичь цели и потонуло в гудках.
Плохо. Он подумает, что она испугалась. А она никого не боится и не потому, что безбашенная, а просто терять нечего.
Перезвонила.
– Кого убьешь-то? Его или меня? – с игривой усмешкой поинтересовалась девушка. Дипломатичный ход удался, она услышала, что он заулыбался.
– Его, конечно. Ты мне самому нужна, – ослабил удавку Харламор.
– Ладно, герой, я сейчас на занятия, потом домой. Только не карауль возле училища. Я сама до дому доберусь, дай мне хоть соскучиться по тебе.
– А я что, мешаю? – снова стал набухать Харламор.
Вероника влезла на подоконник, высунулась в форточку – на остановке полно народу, и, значит, автобус вот-вот подойдет.
– Не мешаешь. Просто отвлекаешь. Мне надо готовиться к показу, а я тут с тобой нянькаюсь. Отлипни. Нет у меня никого. Только балет и еще раз балет...
– А я что, мешаю? – снова повторил Харламор, но уже со слезой обиды в голосе.
Вероника зажала мобильник между плечом и щекой, быстро-быстро стала закидывать балетную амуницию в сумку.
– Побежала! Целую тебя. До вечера.
– Увижу с другим – ноги повыдергиваю! – Харламор снова почувствовал себя мужчиной и гордо отсоединился.
«Вот придурок», – думала Вероника, сбегая по щербатым ступенькам четырехэтажного старого дома. В окне второго этажа увидела, что подошел автобус.
«Главное, чтобы дверь на улицу открылась», – волновалась Вероника, и неспроста.
Деревянная дверь в подъезде, перекошенная от времени, требовала к себе внимания, как заслуженный ветеран. Если ее, приподняв, не поставить на место и плотно не прикрыть – снегу в зазор наметет столько, что намертво застрянет. Потом только молотком и лопатой.
Но сегодня повезло – дверь была плотно закрыта, а значит, ничто не помешает ей успеть запрыгнуть в автобус.
«Как хорошо, что мы в центре живем – ехать всего пару остановок», – с удовольствием отметила Вероника, держась одной рукой за поручень переполненного автобуса. Хотя могла и не держаться. Спереди и сзади ее добросовестно подпирали пассажиры, можно было спокойно поджать обе ноги и все равно не упасть.
На остановке «Авторемонтный завод» толпа выдавила девушку из автобуса, она не удержалась и свалилась навзничь, прямо в мясистый снег. Пыхтящая серая масса трудящихся озабоченно пробежала возле ее лица, даже не взглянув, одна толстая баба вообще наступила на руку, чертыхнулась и засеменила дальше.
Хотелось заплакать от обиды. Вероника собрала волю в кулак, поднялась, отряхнулась и... рассмеялась. Это у нее самозащита такая. Чтобы отбить у других желание смеяться над ней.
Веронику вырастила бабака с дедом. Мать по непонятной причине самоликвидировалась в детстве, об отце вообще не упоминалось. Словно она была зачата от святого духа. Хотя святостью здесь и не пахло – характер у Вероники сложился годам к десяти и ого-го какой! «Девочка волевая, целеустремленная, решительная», – утверждала школьная характеристика.
От себя она бы добавила «и справедливая». Тогда все названные качества преобразуются в положительный образ. Это она сама додумалась: если к школьной характеристике добавить слово, ну, к примеру, «злопамятная», то все вышеозначенные качества вполне подойдут будущей преступнице. Да, да, никак не меньше!
От бабаки унаследовала жесткий характер. Бабушка не слабого десятка, ей бы оркестром дирижировать, а она зациклилась на семейно-личностных отношениях и похоронила свои таланты. Хотя взращивать чужой талант – занятие куда менее благодарное, чем развивать свой. Бабушкина психология всегда была загадкой для Вероники – сначала бабака «клала жизнь» на то, чтобы сделать «из нуля человека», а потом, когда наступало время собирать плоды трудов своих, вдруг резко теряла интерес и начинала ненавидеть. Так случилось с мамой. Судя по бабакиному рассказу – забрала она из Питера у нерадивой мамаши дитя, прихватила послушного деда и уехала аж на край земли. В Хабаровск.
Бабка образованная, вольномыслящая плюс энергично-позитивная вложила все свои силы в воспитание внучки. И балет, и языки, и музыка – только учись. Вероника бабку любила, очень сложно не любить того, кому ты всем обязан.
Никто больше в целом свете не называет свою бабушку бабакой. В этом обращении столько тепла и преданности, томами книг не передашь. А одним словом получилось – бабака моя... Это Вероника придумала, слово само из души выпало.
И только одна тема их неизменно ссорила.
– При живой матери ребенок сирота! – скорбным голосом любила повторять бабушка и горестно кивала себе головой – так и есть, сирота-сиротинушка.
– Ты же говорила, что сама забрала меня у мамы? – вновь и вновь удивлялась дезинформации Вероника.
Бабушка вмиг меняла настроение и начинала злиться:
– У твоей матери всегда карьера была на первом месте! Разве есть дело до ребенка? Так и таскала бы тебя по гастролям... Народная артистка, тьфу! Тьфу, тьфу! – неизменно так кончался куций разговор о самом главном.
Уж лучше не трогать эту тему. Вероника давно поняла, но очень хотелось узнать, кто мать, где работает, почему не приезжает? Правду говорит бабушка или преувеличивает? Вероника постоянно задавала себе и бабке эти вопросы, но ответа не получила ни разу. Стойкая бабушка. Партизанка.
Но годы, недостижимые цели, невосполнимые потери и на «партизанах» сказываются. Маразм не маразм, но после смерти деда, с которым бабка прожила сорок лет, она очень переменилась.
Пришла однажды Вероника из училища и остолбенела. Бабка волосы из пучка распустила, нарядилась в ночную рубашку до пят, свечи по всей квартире зажгла и таблетки по полу рассыпала.
«С ума сошла», – решила тогда Вероника и первый раз в жизни испугалась.
А бабка стоит как привидение и глупо так хихикает. А таблетки на пол сыплет.
Кащенко, мастер-класс...
Догадалась Вероника бабушкиному врачу-невропатологу позвонить. Тот признался, что лекарства, да, выписывал, что травил – ни в какую. «Мои таблетки полезные, она же смеется – не плачет. Я тут ни при чем».
Харламор однажды про этого доктора рассказывал. К нему вся братва «поправлять» здоровье ходит. Он выписывает антидепрессанты да химию разную, а братва после волшебных таблеток всю ночь в клубах отрывается или в компании тихо глюки ловит.
Короче, все понятно с этим наркоманским доктором.
Посмотрела Вероника на хихикающую бабушку, прикинула последствия, а потом веник схватила, все таблетки в кучу сгребла и в мусорное ведро отправила.
Бабка сперва в ведро кидаться стала, кричит: «Не сметь – это мои лекарства!» Но девушка зубы сцепила, ни слова не сказала, алюминиевое ведро с «колесами» из бабкиных рук вырвала и на помойку бегом.
Спустилась на первый этаж, холод лютый опоясал, а она в спортивном костюме из вискозы. На стенах подъезда, тех, что ближе к входной двери, наледи сантиметров десять. Лед крепкий, закаленный, даже не подтаивает. На улице минус тридцать. В подъезде теплее, но все равно не дом, а ледяной дворец. Точнее, избушка.
Прислонилась Вероника лбом к ледяному валику и заплакала от бессилия. Ни матери, ни отца, да еще и бабка с ума сошла. Что ж за жизнь такая сволочная?!
Плачет, а слезы скатываются по льду и в помойное ведро падают, что под ногами стоит. Дзинь, дзинь...
Рассмеялась Вероника. Плачет и смеется:
– Помоичные слезы получились. Я, будущая звезда мирового балета, стою как тупая Снегурочка среди льда и на жизнь жалуюсь. Не будет так больше никогда. Это была минутная слабость. Вот вам всем!
Она выбросила вверх неприличный третий палец, им же вытерла дорожки от слез, подхватила помойку и больше никогда не плакала.
Выпускница хореографического училища города Хабаровска Вероника Захарова так хорошо танцевала, что педагоги решили отправить ее в Питер показаться в Мариинку. Надеяться можно было только на свой талант. По блату прима-балериной не станешь, и это знает каждый ребенок, которого в десять лет приводят в училище. Да и откуда взяться этому самому блату? Только огромное терпение, крепкие нервы, устойчивая психика, ну и, конечно, природные данные могли приблизить девочку к заветному желанию стать звездой балетной сцены. Но и это еще не все. Его величество случай, удача или везение могли неожиданно свалиться на голову, и тогда уже точно победа. Вероника верила, что именно так с нею и произойдет. Она шла к своей цели день за днем, шаг за шагом. Радость жизни – это балет, счастье в жизни – балет, а все остальное отсекается как лишнее.
Маленькую Веронику принимали в училище с единогласного согласия комиссии. Ее рассматривали и щупали, как материал для профпригодности. Чуть ли не в зубы заглядывали, словно она лошадь или собака на выставке. Но придраться было не к чему – тонкокостная, с узкой щиколоткой, высоким подъемом, невысокая хрупкая статуэточка. А еще выворотность, хороший шаг, пластичность, внутренний огонь, музыкальность и прочие важные нюансы.
Училась стабильно, потому что могли отчислить в любой момент. Из шестидесяти детей до выпуска дошли только двадцать. Многие не выдерживали нагрузок, диет, режима и сходили с дистанции. Рассказывали, что одна девочка набрала лишние килограммы и пыталась выброситься из окна училища. Этот случай пересказывался из года в год, как местная страшилка. Неизвестно было, это на самом деле или нет, но история о «несчастной девочке» дисциплинировала. Учащиеся считали ее слабачкой, лузером, не сумевшей преодолеть трудности и дойти до финиша победительницей.
А трудностей и у Вероники было хоть отбавляй. Например, проблемы с техникой. Она бесилась, если что-то не получалось, и оттого работала с еще большим фанатизмом. Ежедневные занятия по нескольку часов у балетного станка выматывали, но девушка трудилась над каждым движением с сумасшедшим упорством. Пока не осваивала. До победного.
Потому что знала – только отточенная техника, только безупречный стиль исполнения помогут ей осуществить главную мечту...
Стать великой балериной? Нет, это желание.
А настоящая мечта была другая.
Заслужить любовь матери.
Из училища возвращалась поздно. После занятий была еще репетиция, и только глубоким вечером дорога домой.
Город сонный потонул в снежных завалах, последний автобус вяло тащился по бесшумной мостовой.
«Хорошо, что Харламор сегодня не заявился», – думала Вероника, восседая на самом высоком месте в автобусе, там, где вывернуто под колесо. Играючи, с мыслями о чем-то хорошем, оставляла веером отпечатки среднего пальца на заиндевелом стекле, а середину царапнула ногтем. Получился цветок, снежная роза...
«А жаль, неплохой парень, разве что босяк, – неуважительно думала Вероника, – могли бы вместе в Питер поехать. Но он своей ревностью все дело загубит. Нет, уж лучше пусть за бабакой присмотрит. Это ему можно доверить».
Харламор получил свое странное прозвище из рук улыбчивой китаянки. На самом деле простой русский парень был Харламов. Паспортистка этого не знала и простым росчерком пера решила судьбу паренька. Всего-то поменяла «v» на «г», но сбилось ударение, и жизнь человека в секунду пошла по наклонной. «Заботал» по фене, оброс темными делишками, братва уважать стала, признала своим.
После школы парень собирался начать свой бизнес в Китае, открыть в Поднебесной туристическую фирму. Однако регистрировать заграничную компанию на российский паспорт посчитал экономически не выгодным. Да и второе гражданство нынче даже русофилам не кажется лишним.
Увы, все карты спутала малахольная паспортистка.
Харламор – это уже не шутка, а угроза.
Бизнесменом он не стал, назначил себя не то смотрящим, не то разводящим.
Вероника в блатной терминологии была не сильна, да и стеснялась борзых замашек парня. Ей бы забыть о навязчивом соседском пареньке, но какое-то седьмое чувство подсказывало, что пригодится еще Харламор. Он действительно влюблен, что в наше равнодушное время уже немало. А потом... Рано или поздно он может понадобиться для важного задания. Какого, Вероника и предположить не могла. Но парня придерживала возле. Мало ли что ее ждет?..
Вероника прошла мимо почтового ящика, шагнула на ступеньку и вдруг обернулась. В ящике что-то белело.
Уставшая, «без ног» после изнурительных занятий. И ключик от ящика на дне сумки. Рукавички надо снимать, шарить, искать... «А что там может быть, кроме счетов за квартиру или рекламы?» – сомневалась Вероника.
Но все-таки подошла, отперла ржавую дверку ящика, и ей в руки выпал конверт.
Москва, Главпочтамт, п/я 794.
Ни о чем.
Но письмо было адресовано ей. И это было ее первое письмо в жизни.
И дальше текст, набранный петитом:
Первый тур (отборочный)
Нужно исполнить одну классическую вариацию из заявленного репертуара.
Второй тур (полуфинал)
1. Классическая хореография. Две вариации из балетов классического репертуара восемнадцатого-девятнадцатого столетий в версии любого хореографа.
2. Современная хореография. Одно произведение современного хореографа.
Третий тур (финал)
В сопровождении симфонического оркестра участники исполняют одно па-де-де или две вариации, созданные хореографами девятнадцатого—двадцатого столетий.
Победитель получает контракт на работу в «Гранд-театре», денежный приз 5000 долларов и звание лауреата.
Второе место – приз 2000 долларов, серебряная медаль и звание лауреата.
Третье место – приз 1000 долларов, бронзовая медаль и звание лауреата.
Для всех участников конкурса участие платное, проживание в столице и питание за счет конкурсанта или его спонсора.
Ниже было отпечатано крупным шрифтом:
ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ ВАШИ МАТЕРИАЛЬНЫЕ ТРУДНОСТИ, ОРГКОМИТЕТ КОНКУРСА ГОТОВ ПРЕДЛОЖИТЬ СВОЮ ПОМОЩЬ И ОПЛАТИТЬ ВСЕ РАСХОДЫ, СВЯЗАННЫЕ С ПРИБЫТИЕМ И ПРОЖИВАНИЕМ В СТОЛИЦЕ НА ВРЕМЯ ПРОВЕДЕНИЯ КОНКУРСА.
ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСНЫ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В КОНКУРСЕ, ПОДТВЕРДИТЕ СВОЕ УЧАСТИЕ.
ПО ВСЕМ ОРГАНИЗАЦИОННЫМ ВОПРОСАМ ОБРАЩАТЬСЯ К АДМИНИСТРАТОРУ ВЛАДИЛЕНЕ НИКОЛАЕВНЕ.
И приписка от руки:
Поделиться книгой: