Помоги проекту - поделись книгой:
— Кто ты? — прошептал Странник трупу.
Факел, который он держал в руке, друид вставил рядом в стену. Он осторожно прикоснулся кончиками пальцев к груди трупа, провел ими вниз по торсу, затем вверх к плечам. Он тщательно ощупал шею и голову. Провел пальцами по лицу умершего.
— Скажи хоть что–нибудь, — прошептал Странник.
Стены сотряс удар грома, но друид не отвлекся от своего занятия. Он приложил пальцы к пустым глазницам эльфа, которые легко продавились внутрь, затем медленно провел пальцами по носу и по щекам…
Коснувшись бескровных губ, друид вдруг резко отдернул руку, словно обжегшись. «Вот, — сказал он про себя, — вот здесь забрали у него жизнь!» Волшебная сила все еще осталась и даже два дня спустя обжигала. Он быстро провел рукой по губам мертвеца. Насилие не применялось. Смерть наступила мягко, жизнь была отнята быстро и умело.
Странник отошел. Он уже знал, кто этот эльф, знал точно. Остатки волшебной силы, сохранившиеся на теле, подтвердили, что это — Каэль Элессдил.
Странника стали мучить вопросы. Не прощупали ли мысли эльфа до того, как его убить? Надо полагать, что прощупали. Убийца наверняка искал там то, что Странник нашел на карте. Вывод был неутешителен. Только она могла все это сделать. Его врагом была та, к которой сам друид не питал враждебных чувств, но зато для нее он был просто анафемой. Странник знал, что когда–то придется решать их противоречия, но хотел, чтобы это время наступило как можно позже.
Она же будет стремиться все разрешить сейчас.
Он оглядел темное помещение и только сейчас почувствовал холод. План надо менять. Если бы его противником был кто–то другой, этого не потребовалось бы. Но столкновение с ней — а оно обязательно наступит — может разрешиться, только если он уймет ее злобу, открыв одну тайну, скрывавшуюся от нее много лет. Ему снова стало досадно оттого, что он тогда отсутствовал и не мог помешать скрыть ту тайну. Но теперь уже ничего не поделаешь, прошлое не изменить. Ему поручено изменять будущее, но и это делать очень трудно.
Друид задвинул тело Каэля Элессдила обратно в нишу, погасил факелы и вышел наружу. В темноте под дождем он пошел к госпиталю. Действовать надо быстро. Он хотел было заняться поиском корабля и экипажа, но теперь придется подождать. Появились неотложные дела.
Завтра в полночь надо поговорить с умершими.
Глава 8
На рассвете следующего дня Странник уже покинул Браккен Клелл. Он сидел верхом на Обсидиане за спиной у Предда и смотрел сквозь завесу дождя, как небо на востоке постепенно светлеет и приобретает оловянный цвет. Дождь, по сравнению с прошлой ночью, ослаб, но не прекратился. Небо затягивали низкие темные облака. Друид, ссутулясь под своим дорожным плащом, уже холодным и мокрым, погрузился в свои мысли. Он тщательно перебирал все подробности предстоящих ему дел. Он знал, что надо делать, но снова и снова жалел, что с ним нет тех, с кем можно разделить эту ношу. Одиночество его угнетало. Оно не давало ему права на ошибку. Странник вспомнил о том, как в молодости презирал дело друидов, и дело Алланона в частности, и снова упрекнул себя за глупость.
Они летели все утро и сели только один раз, чтобы дать Обсидиану отдохнуть и самим поесть. В полдень они уже пересекли Тирфинг и полетели за пределами Западной Земли. Внизу проплыл лес Дальна и тонкая лента реки Раппахалладрон. Дождь начал слабеть, грозовые облака стало относить на юг, и на горизонте появились кусочки чистого неба. Сейчас они летели на северо–восток. Крылатый Всадник провел свою птицу вдоль южного края Приграничья, южнее Тирзиса и дальше — над озером Радужным. Пообедали они на восточном берегу озера. К этому времени день был уже ясным и солнечным, одежда немного подсохла, и путники снова оживились.
— Тот, кого я подобрал в море, — это был Каэль Элессдил? — спросил Предд, когда они доедали холодную куропатку, которую Дорн дал им в дорогу.
Странник кивнул:
— Да. Сначала я не мог определить. В последний раз я его видел, когда он был почти мальчиком, да и помню я его не очень хорошо. Но даже если бы я помнил, каким он был тогда, его трудно было бы узнать после всего, что он пережил. Но по некоторым признакам я его опознал.
— Он ведь умер не во сне? То есть умер не сам. Кто–то помог ему закончить жизнь.
Друид помолчал.
— Кто–то действительно помог. Как ты об этом догадался?
Крылатый Всадник пожал плечами:
— Дорн — талантливый целитель и очень добросовестный человек. Тот эльф несколько дней провел в открытом море. На больничной койке он наверняка бы протянул еще несколько дней. — Он посмотрел на Странника: — Это сделал тот же, кто и подослал убийц к королю?
Друид кивнул:
— Думаю, да. Убили Каэля при помощи волшебства. Почти такого же, каким затуманили рассудок эльфов, подосланных убить Аллардона Элессдила.
Предд помолчал, он пил из кружки эль и смотрел куда–то вдаль. Наконец он сказал:
— Ты уже узнал, кто твой враг?
«Мой враг неумолимый», — подумал про себя друид и иронично улыбнулся:
— Сегодня ночью уточню.
Крылатый Всадник собрал все вещи, проверил, сыта и напоена ли его птица, и жестом пригласил Странника садиться верхом. Они снова полетели на восток, к устью Мермидона и Рунным горам. На озере покачивались несколько рыбачьих лодочек, но занятые своим делом рыбаки не смотрели на тех, кто пролетает над ними. День проходил, солнце все больше клонилось к западу, пока, наконец, свет не начал тускнеть. На небе появилась луна и рядом — одна звездочка. Тени на земле вытянулись, словно пальцы на руке, которая собирается накрыть землю на ночь.
Когда путники достигли южного края равнины Рэбб и полетели в сторону Зубов Дракона, уже наступили сумерки. Огромные скалы гигантской горной стены, протянувшейся на севере вдоль всего горизонта, покрыла тень. Похолодало, и Странник плотнее укутался в свой плащ, но Предду холод был нипочем. Странник восхитился тем, как мало Крылатый Всадник обращает внимания на погоду. То есть замечает ее, но она ему не помеха. Наверное, таким и надо быть, чтобы стать Крылатым Всадником.
Уже совсем стемнело, когда они добрались до предгорий, откуда сегодня ночью Страннику предстояло отправиться туда, куда ему было надо. При свете звезд и луны Обсидиан сел на открытое место, подальше от камней и кустов, которые могут скрывать врагов и помешать быстрому отступлению. После того как Крылатый Всадник устроил свою птицу, они с друидом разбили лагерь, разожгли костер, приготовили еду и поели. Было слышно, как вдали кричат цапли и воют волки. По лежащей с юго–восточной стороны долине, залитой лунным светом, ползли тени.
— Я все думаю о Каэле Элессдиле, — сказал Предд после недолгого молчания. Они уже почти закончили есть, и Крылатый Всадник с кружкой эля отодвинулся немного от костра. — Как мог слепой без помощи бежать из плена?
Странник поднял взгляд.
— Как он мог добраться до нас через Синий Раздел? — спросил Крылатый Всадник, нахмурясь. — Если предположить, что он возвращался оттуда, куда тридцать лет назад направился с экспедицией, то ему пришлось бы проделать очень долгий путь. В одиночку слепой бы его не одолел.
— Не одолел бы, — согласился Странник.
Эльф подался вперед:
— Меня еще кое–что беспокоит. Откуда он взял карту? Если он не сам ее нарисовал, значит, от кого–то получил. Если сам, то сделал это до того, как его ослепили. Но тогда как он скрыл ее от тех, кто его захватил? Если нарисовал ее не он, то ему ее дали. И в том и в другом случае ему кто–то должен был помочь. Хотя бы бежать. Что стало с тем помощником?
Странник кивнул:
— Ты задаешь правильные вопросы, охотник Предд. Эти вопросы я задаю себе уже несколько дней. У тебя острый ум.
— А ответы у тебя есть?
— Тех, какими мог бы поделиться, пока нет. — Друид отставил тарелку и кружку и встал. — Мне пора идти. Вернусь только утром, так что можешь поспать. Меня не ищи, как бы тебе ни хотелось. Понял?
Крылатый Всадник кивнул:
— Мне не надо говорить, чтобы я остерегался этих гор. Я слышал рассказы о том, что там водится. С удовольствием останусь здесь. — Он завернулся в плащ. — Счастливо.
По мере того как друид поднимался все выше, становилось холоднее. Вокруг, словно стены, возвышались массивные скалы. Ночь была тиха. Луна скрылась за вершинами, светили только звезды, но друиду и их света было достаточно. Он шел по узкой, усыпанной камнями тропинке, которая петляла между скоплениями валунов. Обилие острых осколков породы говорило о том, что в незапамятные времена смещение земной коры изменило здесь пейзаж. Здесь когда–то вполне могла стоять другая гора. Теперь же от нее остались только обломки.
Друид поднимался в гору почти два часа и добрался до своей цели, когда уже близилась полночь. Перейдя перевал, он увидел перед собой Сланцевую долину и то самое озеро Хейдисхорн. Безжизненные воды озера расстилались прямо в центре долины, а его берега и дно были усыпаны блестящими черными камнями. Свет звезд ярко отражался от камней, но поглощался водой, и сам Хейдисхорн был лишь тенью. В долине ничто не шевелилось. Озеро, окруженное высокими Зубами Дракона, казалось гробницей.
«Недалеко от истины», — подумал Странник, глядя на безжизненную водную поверхность.
Он сел лицом к Сланцевой долине, прислонился спиной к большому камню и задремал. Время шло незаметно, и ночь была на исходе. Наконец друид встал и по каменистой осыпи стал спускаться к воде. Он шел осторожно, чтобы не оступиться и не упасть — края камней были остры как бритва. Тишину нарушал лишь шорох его шагов. Долину заливал свет звезд, так что друид без труда добрался до берега озера за час до рассвета — ко времени, когда можно вызвать духи умерших и узнать у них тайны, сокрытые от живых.
Став на берегу, он успокоился и приготовился к тому, что будет потом.
Воды озера изменили свой оттенок, под поверхностью замерцали огоньки — не отражение звезд, а свет, исходящий из какого–то внутреннего источника. Казалось, будто что–то пошевелилось, проснулось и наблюдает за ним. Это «что–то» друид скорее чувствовал, а не видел. Он был сосредоточен на озере и ни на что другое внимания не обращал, понимая, что если он хоть чуть отвлечется, то ничего не добьется, а только навредит себе.
Когда необходимое состояние было достигнуто, друид принялся вызывать умерших. Говорил он тихо и жестикулировал медленно, так как точность важнее быстроты. Он назвал свое имя, рассказал о случившемся и о том, что ему надо, и жестами просил умерших отозваться, просил озеро выпустить их. Вода в озере заметно заколыхалась, закрутилась по часовой стрелке все быстрее и быстрее. Из глубины стали доноситься тихие возгласы, бормотание, шепот. Хейдисхорн зашипел и забурлил, на его поверхности появились фонтанчики брызг, которые вскоре превратились в гейзеры высотой в несколько сотен футов. Свет внутри озера сделался ярче и запульсировал, вся долина задрожала.
Земля зарокотала, и из бурлящей воды поднялись духи. Белые прозрачные образы, соединенные тонкими перемычками тумана стали медленно подниматься в воздух. Из своей загробной жизни на несколько кратких мгновений духи возвращались на землю, с которой их разлучила смерть. Голоса слились в единый вой, который заставил друида почувствовать озноб. Но Странник не отступил, подавив в себе желание закричать и отвернуться. Духи взвились в ночное небо, ища то, что потеряно, стремясь обрести то, что им не дано. Их становилось все больше и больше, они наполняли собой долину, пока, наконец, в ней больше не осталось свободного места.
Вдруг из воды поднялась огромная черная тень и разметала духов, как ветер листья. Тень приобретала все более четкие очертания и, наконец, стала похожей на человека в просторном одеянии, который, вытянув одну руку, отгонял от себя не успевшие отлететь стаи духов умерших. Брызги падали на лицо и руки друида. Он сделал рукой охранный жест, и тень в широком одеянии тут же повернулась к нему. Повиснув в воздухе, она стала светлеть, делаясь более прозрачной, и внутри начали проступать контуры человеческой фигуры. Тень пролетела над бурной поверхностью, занимая все пространство, впитывая в себя весь свет из воды.
Приблизившись к Страннику, тень остановилась и повисла над ним, склонив голову под капюшоном, скрывавшем черты лица. В тишине прозвучал бесстрастный голос:
— Что ты хочешь узнать у меня?
Друид опустился на колени. Не от страха, а из уважения.
— Алланон, — произнес Странник и стал ждать, пока тень не позволит ему говорить.
Дальше на запад, там, где густой лес скрывал своих обитателей, как океан скрывает своих, в Диких Дебрях тоже приближалось утро. Под большими деревьями царил мрак даже в полдень самого ясного летнего дня. Тени окутывали мир обитателей леса, и там почти не было разницы между днем и ночью. Дикое место, куда мало кто приходил со стороны. Здесь оставались только рожденные для такой жизни. Дикие Дебри были прибежищем для существ, стремящихся к темноте.
Ведьма Ильзе была таким существом. И хотя она родилась в другом месте Четырех Земель, и прошлое ее было полно яркого солнечного света, она давно уже привыкла к своему настоящему — к жизни в полумраке. Здесь она живет почти всю свою жизнь, а точнее, с шести лет. Сюда ее привел Моргавр, после того как приспешники друидов убили ее родителей и попытались похитить ее для каких–то своих целей. Моргавр приютил ее в своем доме, взял под защиту и обучил волшебству, чтобы она, когда вырастет, могла узнать свое предназначение. Темнота, которая окружала ее, нравилась ведьме, но она не позволяла себе становиться ее рабой.
Она понимала, что со временем человек становится зависим от того, что дает ему успокоение. Она не станет таким человеком. Тот, кто становится зависим,— либо глуп, либо слаб.
В эту ночь ведьма рисовала карту по воспоминаниям, похищенным у Каэля Элессдила, и вдруг почувствовала колебания воздуха, говорившие о возвращении Моргавра. Его не было в их укрытии больше недели, и зачем он уходил — он не сообщил, предоставив ее самой себе. Она была уже взрослой и в его глазах, и в своих собственных, и колдун больше не видел необходимости следить за ней. Он никогда не вел с ней доверительных бесед — это противоречило его натуре и было просто немыслимо. Он был колдуном и уже по своей природе любил одиночество и независимость. Жил он уже очень долго, проводя время в своем убежище в Лощинах, в самом сердце Диких Дебрей недалеко от горы, известной как Острие Земли. Ходили слухи, что когда–то пещеры, в которых сейчас жил Моргавр, занимали сестры–колдуньи Малленрох и Мораг, до того, как они уничтожили друг друга. Когда–то, как говорили, Моргавр утверждал, что он — их брат. Ведьма Ильзе не знала, правда это или нет. Моргавр никогда ей об этом не рассказывал, а она понимала, что лучше не спрашивать.
В Диких Дебрях процветало темное волшебство, рожденное в другие времена и другими народами, в мире, который существовал до Больших Войн. Волшебство вросло здесь в саму землю, и Моргавр черпал в нем свою силу. Он не был похож на ведьму Ильзе, не был прирожденным колдуном. Он обрел мастерство, собирая его по капле, изучая и экспериментируя, подвергая себя побочным эффектам, которые необратимо изменили его.
Оторвавшись от своей работы, ведьма Ильзе заметила, что пламя свечей, стоящих в подсвечниках по обе стороны входа, слегка колыхнулось. Тени на каменном полу вздрогнули и снова успокоились. Ильзе отложила карту и встала, чтобы приветствовать колдуна. Ее серое просторное одеяние зашуршало, и она убрала падавшие на ее юное лицо длинные черные волосы. Просто девушка, подумал бы любой, войдя сюда случайно. Просто девушка, еще не совсем повзрослевшая. Но впечатление было обманчиво. Моргавр однажды тоже ошибся в ней. Она мгновенно поставила его на место, дав понять, что она не маленькая девочка, уже не ученица, а взрослая женщина и равная ему.
С тех пор отношения их изменились, и она чувствовала, что прежними они уже не будут.
Колдун возник в дверях, огромный, в длинном черном одеянии. Тело его было крупным, с буграми мышц и по форме все еще напоминало человеческое, но Моргавр все больше и больше становился похож на мвеллретов, с которыми он и проводил большую часть своего времени. Кожа его стала серой, покрылась чешуей и не имела волос. Черты лица были грубы и непримечательны, а глаза как у рептилии. Он мог менять форму, как и реты, только лучше и с большим разнообразием, так как помогал себе волшебством. Когда–то реты были многочисленны, но за последние пятьсот лет их количество сократилось. Осталось одно небольшое сообщество. Они были скрытны и хитры, и, может быть, как раз поэтому Моргавр так ими восхищался.
Он посмотрел на Ильзе из–под капюшона пустым и холодным взглядом узких зеленых глаз. Было время, когда она пришла бы в ужас от этого взгляда. Было время, когда она сделала бы все, что угодно, лишь бы он отвернулся. Сейчас она ответила на его взгляд своим, еще более холодным и пустым.
— Аллардон Элессдил мертв, — тихо сказал колдун. — Нечаянно убит собственными гвардейцами, когда те защищали его от подосланных убийц, эльфов с затуманенным рассудком. Чье, интересно, это колдовство?
Это был риторический вопрос, так что Ильзе не стала на него отвечать.
— Пока тебя тут не было, — спокойно произнесла она, — в Синем Разделе подобрали одного человека. У него был браслет Каэля Элессдила и карта. Этого человека Крылатый Всадник доставил в Браккен Клелл. Мне сообщил об этом один из моих шпионов. Я отправилась туда и выяснила, что это был сам Каэль Элессдил. Карта в это время уже находилась на пути к его брату, но многое из того, что на ней было, я выудила из воспоминаний Каэля.
— Не тебе распоряжаться жизнями королей! — злобно прошипел Моргавр. — Ты должна была посоветоваться со мной!
Ведьма замерла.
— Мне не нужно твое разрешение на то, что я считаю необходимым сделать. Только мне решать, жить кому–то, кому угодно — или нет!
С тем же успехом она могла сказать, что через час взойдет солнце. Моргавр никак не отреагировал на ее слова, даже не изменил позу.
— Что за карта? — спросил колдун.
— На ней путь к сокровищу — магической силе, заключенной в словах. Эта магическая сила сохранилась от Старого Мира, мира до Больших Войн. — Ильзе интонацией пыталась вовлечь колдуна в свое дело, внушить ему важность своего замысла. Колдун наверняка чувствовал, что она делает, но все–таки поддавался. — Волшебная сила находится в стране, лежащей по ту сторону Синего Раздела. Каэль Элессдил был там и видел это волшебство. Оно существует, и оно очень могущественно. К сожалению, его брат тоже о нем узнал. До того, как я его остановила, он собирался взяться за это дело.
Моргавр, наконец, вошел в помещение, но не подошел к Ильзе, а прошел вдоль стены, словно хотел взять что–то из стоявших вдоль нее шкафов. Какое–нибудь зелье? Записи? Он вдруг замедлил шаг, обернулся, и голос его был как лед:
— И ты, маленькая колдунья, тоже собираешься туда направиться?
— Волшебная сила должна стать нашей.
— Хочешь сказать, твоей? — Колдун негромко засмеялся. — Ладно, это естественно.
— Ты бы мог отправиться со мной, — сказала она, надеясь, что он не захочет.
Колдун склонил набок свою голову рептилии, размышляя.
— Это твое дело. Занимайся им, если хочешь, но только без меня. Если волшебная сила будет принадлежать нам обоим, я буду только рад этому.
Она ждала, понимая, что колдун еще не все сказал.
— Но? — произнесла она наконец.
Глаза колдуна блеснули.
— Ты отправишься одна?
— Через Синий Раздел? Нет. Мне нужен будет корабль с экипажем. — Она помолчала. — И есть одна трудность.
Моргавр снова засмеялся, медленно, словно издеваясь:
— Я уже понял это. И что за трудность?
Ильзе сделала несколько шагов в его сторону и остановилась, демонстрируя, что она его не боится, что все задуманное ей подвластно. В общении и с мвеллретами, и с Моргавром очень важна видимость. Если с ними вести себя уверенно, меньше вероятность того, что они нападут. Моргавр был сильным колдуном, он всю жизнь учился и при помощи волшебства может уничтожать своих врагов мгновенно. Сейчас она была равной ему, но все равно надо быть осторожной.
— Аллардон Элессдил успел отправить карту в Паранор и пригласил в Арборлон Странника.
— Друида! — с ненавистью в голосе произнес колдун.
— Друида. Он прибыл и успел договориться с королем об условиях поиска, после чего король погиб у него на глазах. Если бы нам повезло, друид бы тоже погиб. Но случилось так, что он остался в живых. Он поведет эльфов в экспедицию.
Моргавр молча посмотрел на ведьму:
— Соперничество с твоим самым главным врагом. Представляю, как тебе не терпится.
— Он могучий противник.
— Когда–то ты поклялась, что однажды его уничтожишь.— Колдун кивнул.— Возможно, этот день настал.
— Возможно. Но та волшебная сила мне нужна больше, чем смерть друида.
Поделиться книгой: