Адам и Ева

ГАВРИИЛ

Вот как? Так обо мне уж говорили?

АДАМ

Да.

САТАНАИЛ

Постарались в красках расписать.

ГАВРИИЛ

Не бойся.

АДАМ

А кого? Уж не тебя ли?.

ГАВРИИЛ

Он мне дерзит.

АДАМ

А я и не боюсь.

ГАВРИИЛ

А я тебе позволил не бояться.

АДАМ

А сам ты кто таков?

ГАВРИИЛ

Я — некий бог.

АДАМ

Ах, бог! Как бы не так! Он — некий бог!

ГАВРИИЛ

Не высший бог. Сан этот подобает Лишь одному. Но все-таки высокий, Второй после него. Ему я друг. Он без меня не сделал ничего.

АДАМ

Откуда ты явился?

ГАВРИИЛ

Вот наглец! Зачем тебе-то знать?

АДАМ

А я вот знаю!

ГАВРИИЛ

Свою беседу с яблока начну.

АДАМ

Я так и знал. И знаю, как ты кончишь.

ГАВРИИЛ

Адам, ты размышлял о нем всерьез?

АДАМ

Нет, и не собираюсь.

ГАВРИИЛ

Но ты должен.

САТАНАИЛ

Не собираюсь! Должен! Если этим Исчерпано искусство совращенья, Тогда пусть добродетель торжествует.

ГАВРИИЛ

Ты здесь, в раю, хозяин безраздельный. Гранатовую рощу обобрать, Разгрызть фисташка сладкие орехи, Наесться до отвала сочных дынь, — Ты можешь, нет, ты должен все отведать. Но почему ту красную вещицу — То яблоко — тебе нельзя сорвать?

АДАМ

А потому, что послушанье в малом, Важнее послушания в большом. Мы в малом поступаем добровольно, В больших делах команды сверху ждем. За каждым маленьким непослушаньем Скрывается большое дезертирство. И справедливый вызывают гнев Как раз совсем ничтожные проступки. Не нравится мне яблоко — и все. И ты не нравишься. Пошел отсюда.

ГАВРИИЛ уходя

Противный, гадкий, мерзкий, наглый тип!

САТАНАИЛ

Иди, дурак. Не солоно хлебавши.

ГАВРИИЛ

Вообще-то грубости его похвальны. Он так и должен поступать. А я Обязан был в него проникнуть глубже И степень стойкости его измерить.

Возвращается.

А вот представь, придет к тебе злодей И скажет…

АДАМ

Вижу, он уже пришел.

ГАВРИИЛ

И скажет: это яблоко есть плод На дереве познанья.

САТАНАИЛ

Нет, клянусь, Таких злодеев глупых не бывает. Не знает обезьяна Сатаны, Что уговоры действуют тогда лишь, Когда о сути дела речи нет. По имени деянье называть — Ведь это значит все угробить дело. Кто должен верить, рассуждать не должен.

ГАВРИИЛ

Коль яблоко познания сорвешь, Приобретешь чудеснейшее свойство: Уменье различать добро и зло, Уменье правду отделять от фальши.

САТАНАИЛ

Как скверно применяет он мой метод. Да помолчи ты, карт не раскрывай.

АДАМ

Дурак несчастный! Если так случится, Меня наставит Бог.

ГАВРИИЛ

Ответ достойный. А собственное мнение не в счет?

АДАМ

Подскажет плод, откуда дует ветер? Даст силы, чтобы я, как сам Господь, Вращал бы звездный полог небосвода?

ГАВРИИЛ

Да нет.

АДАМ

А коли так, тогда зачем Мне собственное мнение иметь? У Господа есть собственные мненья, Они верны, они осуществимы. Его же истина, его же власть. Мое сужденье, если не от Бога, Всегда ошибочно и бесполезно. Мне хватит и того, что мыслит Бог.

ГАВРИИЛ

А сам ты разве не стремишься стать Всеведущим, как он, и всемогущим?

АДАМ

Кто мог сказать такое? Только бес.

САТАНАИЛ

Сказать? О нет. Но мог вполне подумать.

ГАВРИИЛ наверх

Простите, Господи! Оговорился. Немного сбился в ходе рассуждений.

АДАМ

Отыди, искуситель, от меня.

ГАВРИИЛ уходя

Я ухожу, не узнан, но доволен.

САТАНАИЛ

Опять уходишь и опять ни с чем. Не знаешь ты, бездарный контролер, Какие призраки рождает хаос, Как длинной чередой они теснятся — Кровавые, неясные, смешные, Недолговечные, больные тени — И в пепел обращаются, в Ничто. Лишь там, в борьбе за миг существованья, Коварству обучаются.

ГАВРИИЛ

Ну, что ж: Послушен он и к знанью не стремится. Осталось лишь смиренье испытать — И можно заключать его в объятья.

Возвращается.

Пред Богом ты и слаб, и неумен, Но ты гордишься тем, что ты есть ты?

САТАНАИЛ

Опять в лицо он правду-матку режет. И ничего-то не извлек дурак Из опыта истории всемирной, И в будущем ничуть не поумнеет. Ох, надо бы швырнуть в него ком грязи. И я надеюсь, что Адам швырнет.

АДАМ

Отстань. А не отстанешь…

ГАВРИИЛ

Что тогда?

АДАМ

Я сам уйду.