Рубикон

В общем, крики, обиды, обвинения, слезы, взаимные прощения, обнимашки и поцелуи. Все стадии настоящего семейного скандала были пройдены мною с достоинством вернувшегося с завода пролетария. А потом, когда Нина ушла в свою комнату, я шокировал Инну тем, что спать мы сегодня будем раздельно. И не потому, что я такой обидчивый, ведь именно старшая сестра разорялась в процессе больше всех, а потому что так надо.

Во-первых, по-моему, просто неправильно делать «это», когда Нинка за соседней стенкой. А во-вторых – мне тоже надо было приготовиться к завтрашнему «представлению». Впрочем, девочки мне жестоко отомстили, потому как когда я совершенно «внезапно» проснулся с первыми лучами солнца, в кресле, установленном рядом с кроватью, сидел улыбающийся чему-то Сафронов, задумчиво глядевший в окно.

– Эм… Э-э… Андрей Иванович? – протянул я, когда осознал, что наш ректор мне не снится, а действительно развалился в пододвинутом на середину комнаты кресле. – Вы ли это?

– Проснулся наконец-то… – хмыкнул тот, медленно повернув в мою сторону голову. – Ну, здравствуй, Кузьма. Хорошо выспался?

– И вам доброе утро, – кивнул я и добавил: – Более-менее. Чем обязан столь, э-э, раннему визиту?

Ну, не спрашивать же на самом деле этого очень непростого человека: «Какого хрена вы забыли с утра пораньше в моей спальне и на кой ляд вообще приперлись?» Хоть и очень хочется.

– Да вот, – усмехнулся ректор, – заглянул к вам узнать, по какой причине четверо моих учеников в последнее время злонамеренно прогуливают занятия. Вот, например, вчера. У нас была среда. Не выходной и не праздник, а вполне стандартный будничный день, а как доложили мне взволнованные преподаватели, Ефимов и его компания в очередной раз прогуляли занятия. Кое-кто с дипломатического даже утверждает, что ты очень плохо влияешь на девочек-отличниц и подаешь дурной пример остальным ученикам.

– Вы вот сейчас это серьезно? – спросил я, удивленно глядя на герцога. – Вы действительно за этим приехали…

– М-м-м. Может быть, да, а может, и нет, – выдал после короткого молчания Сафронов, после чего расхохотался. – Видел бы ты сейчас свое лицо! Ты вообще, можешь себе представить Грема Фишшина обеспокоенным такой ерундой, как прогул? Вот и я не могу. А на дипломатическом у нас работают такие зубры, которым твой преподаватель на один зубок. Да и мы в ректорате не звери. Прекрасно понимаем твою ситуацию.

– Тогда зачем вы здесь? – совсем сбитый с толку произнес я. – Только не говорите, что из-за сегодняшнего спарринга. Это как-то…

– Хм… ну и из-за него, в общем-то, тоже. Да и вообще, ты что? Не рад меня видеть?

– Да нет. В общем-то… рад, – не сказать, чтобы я слукавил, но все же. – Просто неожиданно как-то. Открываю я глаза, а вы – здесь. Если уж ночью прилетели, то подождали бы меня в более удобной обстановке… а то как-то…

– На самом деле, – усмехнулся ректор, – я только что тут появился. Только об этом еще никто не знает, кроме тебя. Отложил кучу важных дел, между прочим. Так что цени!

– Это как? – удивился я. – Телепортировались, что ли? Но это же…

– Можно и так сказать. Но на самом деле, если брать терминологию научной фантастики, то скорее «прошел собственноручно созданной червоточиной». У вас на первом курсе «Теорию сансарных колебаний» не дают, так что ты просто не знаешь, что океан сансары не однороден и имеет особые течения арканы, а одаренные, словно камушки брошенные в воду, создают вокруг себя своеобразные волны. Это называется «Эффект эха», и у каждого человека он уникален, и сила его напрямую связана с рангом одаренного. Так вот маги с аспектом «Метамагии», как я, или других энергетических структур вроде света, способны улавливать и различать сильное «Эхо», а те, кто посильнее – «Оседлать течение» и «Пройти волной» к нужному человеку, перенеся таким образом через океан сансары собственное материальное тело…

– Б-р-р-р! Стоп! Ваша светлость! Пощадите! Это все очень интересно, но я только-только проснулся! – взмолился я, совсем не горя желанием слушать с самого утра лекции на подобные темы. – Да и вообще… А если бы я сейчас был не один. Или еще лучше – сидел на толчке?

– Тогда бы мне пришлось извиниться и немного подождать с этим разговором, – ехидно улыбнулся Сафронов. – Или стать свидетелем того, что вы нарушили свое слово, данное его величеству.

– Ну-ну, – буркнул я, гадая, кто еще посвящен в наши с Ниной секреты.

За разговором я начал одеваться. Если уж нашего ректора не смущало то, в каком виде он меня застал, так чего мне, собственно, смущаться? Разговор как-то сам собой ненадолго угас. Андрей Иванович с интересом рассматривал шикарные пейзажи, открывающиеся из окна этой комнаты, а я все гадал, каким, собственно, ветром или течением занесло сюда ректора на самом деле.

– И все же, – не выдержал я наконец молчания, когда более-менее привел себя в порядок. – Зачем вы здесь?

– Его величество очень недоволен сложившейся ситуацией, в том числе твоим самоволием, – повернувшись ко мне, произнес Сафронов. – Прежде чем разворачивать самолет и сломя голову нестись в незнакомую страну, тебе следовало бы спросить у взрослых, стоит это делать или нет. Тебе, балда, зачем личный номер поверенного его величества Федора Игнатьевича был даден? А? Просто так?

– Но это… – запнулся я под строгим взглядом ректора. – Я подумал, что так будет правильно. Да и вообще, Андрей Иванович, давайте говорить прямо! Хотели бы нам это запретить – и наш самолет спокойно сел бы во Внуково. И Нину бы никто никуда не пустил!

– Много ты понимаешь! – фыркнул Сафронов, вновь устраиваясь в кресле. – Запомни, Кузьма, – детство закончилось! Ты у нас Аватар, имперский герцог! Запрещать или разрешать тебе что-либо, а также утирать тебе нос никто не будет, за все твои косяки придется отвечать в будущем самому, по полной программе. Но это не значит, что ты можешь творить все, что тебе заблагорассудится и думать левой пяткой!

Перестав прожигать меня глазами, он вновь уставился в окно и спустя пару секунд продолжил куда как менее экспрессивно:

– Помнишь, в нашу вроде бы первую встречу я тебе говорил, что «государство – это мы!» – Аватары и Воеводы, носители седьмой чакры.

– Помню.

– Так вот, заруби себе на носу, Кузя. Ты теперь фигура публичная. Да ты должен приучаться действовать самостоятельно, ответственно и думать своей головой. Но повторюсь – если в чем-то не разбираешься, не стесняйся спрашивать совета. Нет в этом урона твоей чести, хотя бы в силу твоего юного возраста!

– Да я так и делаю, в общем-то, – пожал я плечами. – Если чего не знаю, то всегда прислушиваюсь к другим. К тем же Нине и Инне, сами можете у них спрос…

– Ефимов, – оборвал меня грозный рык Сафронова. – Цесаревны – еще маленькие девочки, и мозгов у них, судя по некоторым поступкам, не больше, чем у тебя! Да, они очень талантливы, но им, как и тебе, не хватает знаний и опыта! Но, в отличие от одного самонадеянного балбеса, у них хватило ума, после того как ты принял вызов на поединок, отзвониться отцу!

– Хех, – криво улыбнулся я. – Наябедничали, да что такого-то в том, чтобы мы с Фридрихом помахали кулаками. Подумаешь. Нельзя, что ли!

– Ох, дети! И ты, и этот ученичок твоей бабки! – покачал головой ректор и махнул рукой. – Два самонадеянных дурака, ничего не знающих об этом мире!

«Так. Этот парень ученик Виолетты Семеновны? – с удивлением подумал я. – А я и не знал, что она одаренная».

– Ладно, об этом поговорим позже, а сейчас я должен передать тебе слова его величества, – произнес Андрей Иванович и, откашлявшись, выдал: – «Уделай его, зятек, а не то шкуру спущу!», а твой дед просил добавить, что если позволишь себя взгреть выкормышу этой «старой грымзы», то он с удовольствием поможет Святославу, а потом еще выдерет тебя так, что неделю ходить не сможешь.

– Да пошел он! – возмутился я, а затем, подумав, что понять меня ректор может неправильно, поспешил добавить: – Я… это про старого хрыча, а не про его величество.

Какого-либо пиетета к бабке я не испытывал. Как по мне, так она казалась мне еще хуже своего муженька, ну или как минимум они были два сапога пара! Особенно нелестно ее, на мой взгляд, характеризовало то, что за все эти годы, а особенно когда мальчик-инвалид так нуждался хоть в чьей-либо помощи, она так и не появилась в моей жизни. И это при ее-то возможностях как второго, а то и, если говорить объективно первого человека в Землях Германской Нации.

И вот не стоит мне говорить про какие-то обстоятельства и тому подобное. Мы просто были ей не нужны, а понадобился конкретно я – и то только потому, что стал Аватаром. И вот тут пожалуйста. Коротенькое «прости» в конвертике, от щедрот своих титул, который мне нафиг не сдался, и звание, и даже замок, который в карман не положишь и домой не увезешь! Ну а заодно – немного проблем, дабы посмотреть, как я умею бултыхаться.

В этом смысле даже дед был куда как честнее. Он хоть с подарками в душу не лез, и хоть от него мне тоже перепал герцогский титул, вот только произошло это после того, как мы сами с Нинкой дел натворили…

– Я уже понял, – с неодобрением посмотрел на меня Сафронов. – И все-таки помирился бы ты с дедом.

Проговорили мы еще с полчаса. Как оказалось, девчачьи страхи, из-за которых сестры цесаревны переполошили вчера своим звонком весь двор, никто собственно всерьез не воспринимал. Похоже, на моих принцессок просто так повлияла вчерашняя небольшая демонстрация силы, устроенная Фридрихом, вот и сработал первичный женский инстинкт: «Ой! Васенька, не надо! Ты же его убьешь!»

Как оказалось, схлестки между седьмыми рангами по поводу и без, особенно между представителями разных государств – вполне себе приветствовались и даже считались делом вполне полезным. Как для самих высокоранговых магов и воинов, так и для государства, которое они представляли. Так что запрещать нам бить друг другу морды никто, в общем-то, и не собирался.

Вопрос был в другом. Это мы, молодые да неразумные, сводили все к «выйдем, поговорим», а для специалистов, занимающихся делами сильных одаренных, как у нас, так и у немцев, подобное было сродни испытанию ядерного оружия. Фактически своеобразный фактор взаимного сдерживания в миниатюре, а потому даже такой поединок, как наш, между «воином» и «колдуном» – не принято было оставлять без внимания.

Частично именно из-за этого, а также зная мои проблемы с аспектом и седьмой чакрой, о чем было неизвестно пока что немцам, Сафронов и появился с утра пораньше в нашем замке. Ну а заодно в его задачи входило ни много ни мало, а своим авторитетом подтвердить мою легенду о том, что у меня огненный аспект. Если, конечно, возникнут какие-нибудь вопросы.

Ну да – огненный. Видите – полыхает весь! Причем своеобразный, с дополнительными спецэффектами! А то, что черные искорки летают, да и вообще ересь при полной активации чакры творится – так это просто пламя такое. Особое. Незачем нашим соседям по глобусу знать лишнего про антиматерию.

К тому же, по его словам, в ближайший час-два стоило ожидать еще одного гостя. На этот раз от принимающей стороны. Ведь даже если сам Фридрих никому ничего не сказал, то о предстоящем событии точно был в курсе сержант из Штази, а он держать язык за зубами просто не имел права.

Так и оказалось. Причем это был мой знакомый – тот самый крысеныш из свиты императора, оказавшийся хорошо знакомым Сафронову. Причем прибыл он в то время, как, закрывшись в кабинете, Андрей Иванович вовсю распекал нас с Инной и Ниной за все вольные и невольные, свершенные и нет прегрешения.

Ну а заодно назвал настоящую, куда как более вескую причину того, почему его величество направил его к нам, срочно оторвав от всех дел. Сафронов должен был выступить в роли тяжелой артиллерии. Императору очень не понравилась та подковерная игра, которую немцы затеяли вокруг моей фигуры.

И вопрос вовсе не в демарше Максимилиана и его матримониальных планах на мою персону, ведь пока что его слова всего лишь сотрясание воздуха и ничего более. К тому же Максимка среди серьезных людей считался тем еще балаболом, а рука ее высочества Брунгильды «Die schцne Jungfrau» Каролинг уже раз пять была обещана к этому моменту разным аристократам, причем с неизменным гешефтом для самого германского императора.

Из-за этого, в то время как Максимка получал временную политическую выгоду, в основном страдала репутация этой ни в чем не виноватой, в общем-то, девушки. В кругах высшей знати даже поговорка появилась: «Торговать лицом своей сестры – не зазорно и выгодно! Ведь поставлять потом товар покупателю вовсе не обязательно!» Именно ее и произнес тогда Карл-Фердинанд Фридриху, в то время как лингва-модуль перевел мне ее как: «Обещал – не значит женил», видимо, для того, чтобы до меня дошел общий смысл этой фразы.

Именно по этой причине Зайка не то что не оскорбилась поведением «венценосного собрата» и не посчитала его слова оскорблением собственной чести, да и вообще отнеслась к якобы «помолвке» индифферентно.

Так вот с немцами все упиралось в то, что на дворе был не двадцатый, а двадцать первый век и понятие «двойное гражданство» отсутствовало как в нашей Империи, так и у немцев. Даже для простолюдинов и уж тем более для Аватаров. Что, в общем-то, логично для почти ультимативного оружия магической эпохи.

Титул в иностранном государстве – сколько угодно! Это даже в чем-то полезно, учитывая, что через него можно безопасно попытаться оттяпать кусочек чужой территории. Как, например, произошло с бывшей Троей, развалины которой вместе с куском территории на Анатолии великий султан неаккуратно подарил вместе с титулом «визиря» русскому дипломату Антону Пешкову, послу, занимавшемуся проблемами принадлежности Константинополя после окончания Первой Магической войны. А затем обнаружил на своей территории хорошо укрепленный и защищенный русский анклав, да еще и с выходом к морю.

В этом смысле со мной поступили куда как хитрее, назначив в первую очередь главой дома и подведя уже под это общественные земли чисто немецкого рода Гогенцоллернов, что в международных законах накладывало кучу ограничений на отторжение. А не просто выдали кусок земли и титул. Причем, как оказалось, мои отличницы, первокурсница и второкурсница, подобные тонкости еще не проходили, а потому Сафронов смачно макнул обеих цесаревен, похоже, имевших, в отличие от меня, кое-какие планы на эту земельку.

Так вот – у человека, тем более Аватара, как, например, и у водородной бомбы – просто не могло быть двух «хозяев». И вот тут, в моем отношении, немцы почти вплотную подошли к очень опасной черте, собственноручно записав меня в вассалы к Максимке только на основании моего родства со Стальным канцлером и Гогенцоллернами. От немедленного же гнева русского императора их спасало только то, что, будучи хитрыми и очень умными, они просто капали всем на мозги вроде бы самим как свершившимся фактом, но даже и не думали подкатывать ко мне напрямую с подобным вопросом.

Все хитро, я бы даже сказал, по-иезуитски. С одной стороны – вода камень точит, а сейчас вроде как всего-то упали первые капли. А с другой стороны, всегда можно дождаться момента, когда обласканный с той стороны границы вьюнош однажды споткнется и сам побежит в тихую гавань к добрым бюргерам. А то и при необходимости создать таковую ситуацию, а потом разводить руками и делать русским непонимающие глаза. Мол: «А мы-то что? Это у вас в стране бардак! Аватары даже бегут от вас, теряя портки!»

В частности, именно поэтому папаня Нины и Инны желал, чтобы мы как можно быстрее вернулись домой. Желательно в ближайшие несколько дней и непременно до католическо-протестантского Рождества, в силу каких-то там политических соображений. Однако при всем при том, по мнению его величества, пообщаться с всплывшей родственницей мне все-таки следовало. И именно потому он и отправил сюда Сафронова. Дабы он ускорил процесс, а заодно придал своей фигурой весомости моей, скажем так, «фракции».

Глава 5

Мобильная платформа, взрывая всеми десятью колесами пушистый белый снег, притормозила и, чуть подвернув, остановилась перед опрятненьким домиком, словно бы сошедшим с пасторальных картинок о сытой жизни немецких бюргеров. Как просветил меня Фридрих, стиль, в котором он был выстроен, назывался «Avantgarde-Fachwerk», что на русский язык переводилось как «Авангардный каркас» и являлось творческим переосмыслением германскими зодчими немецкого «Фахверка» – традиционной европейской архитектуры.

А еще парень с гордостью заявил, что этот домишко, как и многие другие во владениях Гогенцоллернов, от подвального помещения и до крыши напечатан на мультиматериальном строительном принтере. После чего пустился в объяснения, что это такое и как это работает, однако не нашел в моем лице благодарного слушателя, удивленного чудесами местных технологий.

Пришлось объяснить виконту, что в далекой варварской заснеженной России подобным способом целиком возводят разве что подсобные здания да времянки, потому как напечатанные конструкции, может быть, и хороши для мягких европейских зим, но наши морозы выдерживают с трудом. Да и вообще не тянут на капитальное строительство.

Правда, дальше углубляться в эту тему я не стал, так как знал о печатном строительстве не так уж и много. Часто видел, как гоняли по Чулыму тягачи с принтерами на прицепе и как потом они автоматически разворачивали над подготовленными котлованами конструкции из ферм и натягивали защитные чехлы, которые, свернувшись через день, являли миру новое здание.

Строения в итоге получались аккуратные, совсем как этот домик, прилизанные и какие-то, прямо так скажем, игрушечные. Понятно, что строили у нас так в основном сараи, разнообразные деревенские магазины и прочие гаражи с общественными туалетами, однако ничто не мешало забабахать хоть коттедж, хоть особняк, хоть дворец – дай только задачу застройщику подготовить соответствующий проект. Вот только, несмотря на дешевизну подобного процесса, желающих жить в подобном суррогате на постоянной основе не наблюдалось даже среди малоимущих семей, ведь отгрохать стены и крышу в наших условиях это даже не половина дела.

В любом случае весь этот разговор о строительстве возник только из-за того, что я поинтересовался – не станет ли проблемой, если мы разворотим случайно небольшую ферму, возведенную рядом с полем и, по словам Фридриха, в этот сезон пустующую. Вот лысый и решил просветить своего диковатого главу дома о чудесах немецкой инженерной мысли.

Спрыгнув с платформы и велев мехводу возвращаться в замок, мы вместе с виконтом подошли к Сафронову и «Крысенышу», которые уже вовсю суетились возле какого-то прибора на треножнике, очень напоминающего обычный теодолит или, как называла его подружка моего новосибского соседа по общаге, учившаяся на землемерку – «Геодеземетр». В то время как мы предавались диспутам на тему архитектуры, маститые аристократы собственноручно, отказавшись даже от помощи водителя, выгрузили контейнер с этим аппаратом, разложили его и сейчас о чем-то усиленно спорили, периодически щелкая многочисленными тумблерами и сверяясь с чем-то на электронном планшете.

К моему удивлению, после того как Сафронов намылил моей семейной ячейке шею и вместе с притихшими цесаревнами, очень похожими в этот момент на промокших цыплят, мы вышли поприветствовать высокопоставленного гостя, тот совершенно не удивился присутствию в замке нашего Андрея Ивановича. Да и вообще, похоже, воспринял этот факт как само собой разумеющееся.

Мейстер Хеммерлайна, которого звали Альберт Швазенмаер, вновь практически невозможно было отличить от мало чем примечательного, неквалифицированного Эмерита. Впрочем, вместо того чтобы размышлять о том, как он добивается подобного эффекта, я во время всей церемонии «приветствия» и последующего общего завтрака размышлял немного о другом вопросе.

Вот Андрей Иванович рассказал мне о «Теории сансарных колебаний» и сам явился наглядным примером того, что маги с чисто энергетическими аспектами могут в любой момент перенестись сквозь пространство к одаренному, распространяющему вокруг себя волны определенной частоты. И, наверное, зря он это сделал, потому как у меня тут же возник вопрос: а есть ли пределы у этой способности и как защититься от подобного вторжения в личную жизнь. Да и вообще, а вдруг, как говорится, война?

Ведь по большому счету магов-энергетиков довольно много! Как объяснили мне, темному, после инцидента с украденной карточкой, в утробе у матери все будущие одаренные обзаводятся предрасположенностью из очень небольшого списка конкретных направленностей. А в момент рождения происходит финальная трансмутация первичного аспекта, который в течение первых десяти лет не очень стабилен и может немного колебаться, из-за чего дитятко, родившееся, например, с огненной направленностью и чистым аспектом, может в итоге стать носителем молнии, магмы, пепла и прочих многочисленных сродных с огнем аспектов.

А значит, что? А получается, что более-менее сильный маг, способный благодаря энергетической направленности аспекта к подобному перемещению в пространстве, становится идеальным диверсантом-убийцей! Для которого главное знать свою цель, а там уж даже магия не нужна, чтобы прирезать мирно спящего человека.

Видимо, шевеление мозгами слишком явно проступило у меня на лбу, что это заметили окружающие, и крысеныш Мейстер Хеммерлайн ласково так поинтересовался: неужели меня так беспокоит предстоящий поединок? А я, не успев абстрагироваться от размышлений, возьми да ляпни, что мордобой меня не волнует, в отличие от способности некоторых господ «Проходить волной» сквозь океан сансары по собственному желанию, отчего, уединяясь с женой, я теперь подсознательно буду ожидать незваных гостей в супружеской спальне. Вряд ли это будут красивые девушки, а делиться своими с совершенно посторонними мужиками, решившими прогуляться «по волнам», я не собираюсь, так что хоть бери и график дежурств устанавливай.

В результате завтрак быстро превратился в импровизированную лекцию четвертого курса метамагии, от Сафронова и Швазенмаера, также преподававшего в каком-то там вузе и состоявшего на должности декана. На пару два Аватара начали вбивать нам, школярам-недоучкам, познания в таких науках, о существовании которых я и Фридрих даже не подозревали, а девочки если и слышали, то только мельком и в далеком от поднятого вопроса контексте.

А ведь могли бы сказать: «Не волнуйся, мальчик! Все не так просто!» Да и вообще, весь процесс оказался очень похож на телепортацию моей Аськи из одной области со снегом в другую.

В общем, я понял только одно, что есть ограничение по дальности, а при огромном количестве вероятностей подобный «переход» – путь в один конец и идеальный способ изощренного самоубийства. Это Сафронову хорошо, он Аватар, но и то до конца не был уверен, что попадет на мое эхо с первой попытки. Силищи у него, конечно, немерено, однако здесь многое зависело в первую очередь от опыта, и если бы карта легла немного другой стороной, то он просто вернулся бы туда, откуда начал переход ко мне, уткнувшись в банальный тупик. Ну а будь на его месте кто-то другой, его астральное тело и материальную матрицу просто бы бесследно растворило в «Течении арканы» или унесло бы в неведомые измерения. Да мало ли что там могло случиться.

Короче говоря, меня более-менее успокоили. Вот что стоило Андрею Ивановичу сказать мне сразу и по-человечески, что «могут» они перемещаться в сансаре только чисто теоретически. А на практике скачут туда-сюда только такие монстры, как он. Да и то, если дело не срочное, то предпочитают не рисковать, а летать самолетами или ездить на машинах, потому как сама структура реального пространства сопротивляется подобному безобразию. Ну а дочка Аська – существо у нас частично магическое, а как известно: «То, что позволено Юпитеру, не дозволено быку!»

– Ну что, молодежь? – с легкой ехидцей спросил Сафронов, посмотрев на нас с Фридрихом. – Готовы?

– Да, как юные пионеры, – бодро ответил я и, глянув на лысого, добавил: – Ну, или бойскауты… или кто там в ЗГН вместо них.

– Кайзерюгенд, – подсказал он и, улыбнувшись, добавил: – Правда, я в них не состоял.

– Ну и меня пионерство боком обошло. А, – я кивнул в сторону аппарата, – что это за хреновина?

– Мобильный арканоэфирограф, – ответил мне Крысеныш. – Прибор для измерения стабильности океана сансары и эфирных тел в кубе пространства. Сейчас мы сняли первичные данные, а как вы закончите, вновь возьмем пробу и на основе зафиксированных изменений проведем анализ Пекутере.

«Знать бы еще, что это такое», – подумал я, натянув на лицо маску полного понимания, впрочем, мой маленький блеф, кажется, никто даже не заметил…

Перед началом поединка мы разошлись метров на двести. Мне-то, в общем, было все равно, но Фридрих, кажется, считал меня вполне себе нормальным колдуном, то есть по большому счету немного неправильным магом, заявил, что «фора» ему не нужна, а так будет честно и правильно. Мне оставалось только пожать плечами и, заняв свое место, приготовиться к махачу.

Тянуть кота за хвост Андрей Иванович не стал, и уже через пару секунд высоко в воздух взлетел красивый зеленовато-голубой огненный шар, взорвавшийся в вышине безвредным салютом. И понеслось!

Разделяющее нас расстояние Фридрих сократил мгновенно, одним рывком, оставляя за собой на поле широкую колею и целый шлейф взметнувшихся в воздух снега и промороженной земли. Фактически там, где он стоял долю секунды назад, бабахнул неслабый взрыв, а лысый был уже рядом, замахнувшись кулаком для богатырского удара.

Силушкой паренек явно был не обделен, а потому на то место, где я только что стоял, обрушилась такая силовая волна, что лес метрах в пятистах у меня за спиной буквально разметало по бревнышку, оставив на том месте огромную лысую проплешину. И все же это был не уровень Воеводы и даже не сила открытой шестой чакры. Так, шуточки не сдерживающего себя обладателя пятого ранга. Правда, все же куда с большим выбросом энергии, чем мог бы позволить себе Бригадир.

Фридрих явно самонадеянно сдерживался, то ли тестируя мои возможности, то ли просто по привычке опасаясь уложить своего визави с первого же удара. Впрочем, это его косяки и ему получать шишки.

Меня же от подобных реверансов с расшаркиваниями отучил еще Варяг, всегда говоривший, что если уж вышел против сильного противника, то последнее дело играться с ним, полагаясь на свою великую силу, которая в реальности вовсе не беспредельна. Да и вообще, это у низкоранговых воинов и магов поединки длинные и зрелищные, а вот обладатели открытой «Сахасрары» не могут позволить себе чего-то подобного.

К тому же время для меня, как, впрочем, думаю, и для лысого любителя аниме, привычно замедлило свой бег, и те скорости, на которых мы сейчас работали, вряд ли могли бы быть видны глазу обычного человека. Еще в тот момент, когда летящий ко мне со скоростью артиллерийского снаряда Фридрих находился метрах в десяти от меня, я сделал небольшой шаг в сторону, чтобы возникнуть за спиной у парня.

Развевающийся плащ Супергероя – это, конечно, очень красиво и прикольно, вот только когда мой пылающий нездоровым алым огнем антиматерии кулак ухватил за ткань и намотал ее на руку, лысый схватился было за удерживающие его застежки, но было уже поздно. Я дернул его на себя, материя, не выдержав, лопнула, а мой противник оказался на земле и, тут же отхватив футбольный удар ногой под ребра, улетел куда-то за горизонт, уйдя на бреющем полете в сторону нашего замка.

Вряд ли подобное могло бы навредить Воеводе, впрочем, его алмазную рубашку ну или тот аналог личной защиты, которой он был обучен, я конечно же пробил и разрушил. Естественно, что дуэль на этом не закончилась. Подобный удар был хотя и сильным, но скорее обидным, нежели ставящим финальную точку в нашем небольшом споре.

Впрочем, дожидаясь возвращения супергероя на «ринг», я, естественно, прикрыл седьмую чакру, потому как земля подо мной уже вовсю пошла трещинами и затряслась, а взрытый и грязный снег вместе с комьями земли стал подниматься в воздух, обращаясь крохотными черными искорками, которых с каждой секундой становилось все больше и больше.

Постояв еще минуты три-четыре, на мой взгляд, достаточных седьмому рангу под разгоном, дабы пробежать несколько километров, вопросительно посмотрел на подошедших ко мне Сафронова и Швазенмаера. И без того кислое лицо немца слегка куксилось в недовольной гримасе, а вот Андрей Иванович выглядел вполне счастливым и что-то выговаривал своему коллеге.

Еще примерно через столько же на дороге, уходящей в сторону замкового холма, появилось клубящееся и быстро приближающееся к нам снежное облако, и через несколько секунд Фридрих предстал перед нами во всей красе. Грязный, потрепанный, с изодранной в клочья одеждой и ссадиной на лысине, а в остальном, в общем-то, вполне здоровый.

– Бодельсхаузен, – гордо, да еще и, похоже, радуясь непонятно чему, сообщил он, похрустев шеей.

– Чего? – переспросил я.

– Говорю, что ты запулил меня в коммуну Бодельсхаузен, – пояснил он. – Это почти в восьми километрах отсюда. Я там пару домов попортил и кучу народа вдобавок перепугал. Слава богу, что никто не пострадал. Глава, не нужно так больше делать!

– А это как получится, – пожал я плечами. – Ты готов?

Проблемы бюргеров, на голову которых «внезапно» свалилась тушка виконта, меня мало волновали. И уж тем более я не собирался рисковать ради их вящего спокойствия.

– Ага, – кивнул он. – Продолжим!

Старшие Аватары вновь отошли в сторонку, и мы возобновили поединок после хлопка очередного огненного шара. В этот раз именно я первым оказался возле противника. Все-таки я, похоже, был немного быстрее его, потому как среагировать Фридрих не успел и от удара, покрытого ореолом пламени кулака, пришедшегося в скулу, парня буквально снесло с ног под звон вновь разлетевшейся на осколки личной защиты.

Кувыркаясь, словно тряпичная кукла, он несколько раз ударился о землю и врезался спиной в домик фермы, проделав в стене немалых размеров пробоину. Впрочем, лысый, явно разозлившись, почти мгновенно оказался возле меня, обрушив целую серию ударов кулаками из разряда «бей куда придется, а там главное попасть». Впрочем, по большей части все они пришлись на выставленный мною силовой щит, а затем, когда он лопнул, я резко ушел в сторону и контратаковал в свою очередь, напоровшись на некий энергетический полог, поглотивший почти всю вложенную мной энергию.

И именно в этот момент мне прилетело. Я даже успел заметить, как Фридрих глубоко вздохнул, набирая в грудь как можно больше воздуха, после чего, резко размахнувшись, с выдохом ударил кулаком по земле, по которой, как мне показалось, пробежала настоящая волна. А затем прямо передо мной из ее недр выворотило огромный пласт спрессованного до каменного состояния грунта, который и отправил уже меня кувыркаться по заснеженному полю.