Помоги проекту - поделись книгой:
— Муляжи! Именно поэтому Инициации всегда проводятся в Московском Храме — отвечает старик и замолкает, явно сожалея о сказанном. — Но это секретная информация, ее даже мне знать не положено, и если вы озвучите ее кому-нибудь…
— Тогда не сносить мне буйной головы! — покорно киваю я, иронично улыбаясь. — Вот только голова у меня всего одна, а поводов ее лишиться — уже десяток!
— Если вы не умерите молодецкую дурь… — старик замолкает и закусывает губу, осознав, что перешел границы дозволенного. — Молодецкий пыл, я хотел сказать… Если вы не умерите молодецкий пыл, то лишитесь ее в мгновение ока!
Хранитель пристально смотрит мне в глаза, пытаясь донести всю серьезность сказанного.
— Захватив Храм Разделенного, вы пошли на чудовищный риск, и существует лишь один мотив пройти Инициацию ценой такого риска — желание не быть сожженным в алтаре Великого Храма! — медленно произносит старик, не в силах успокоиться.
— Не только, — возражаю я, и мои глаза вспыхивают фиолетовыми сапфирами. — Я хотел доказать, что не являюсь Темным до того, как окажусь в подвалах доблестного Тайного Сыска!
— Как раз в них вы и должны были оказаться после нападения на Храм! После столь вопиющего попрания Имперских законов вас должны были казнить на Красной Площади! Обезглавить на Лобном месте, как в стародавние времена! — горячится старик. — Но вы почему-то сидите передо мной, меланхолично попивая чай и закусывая его баранками!
— Милость нашего самодержца не знает границ! — с придыханием заявляю я и закатываю глаза к потолку за неимением портрета Императора перед глазами.
— Именно так! — соглашается Хранитель с желчной усмешкой на лице. — А все потому, что Разделенный одарил нашего Императора великим множеством талантов! Вот только это множество не включает в себя милосердие!
— Ладно! — я согласно киваю. — Допустим, Император простил меня по иной причине. По расчету, например! Что это меняет⁈
— То, что вы тотально от него зависите! — с торжеством сообщает мне Хранитель. — Уголовное дело заведено⁈ Вас осудили, и Николай Александрович Романов собственноручно подписал указ о помиловании⁈ Нет⁈ Значит, все это может случиться в любой момент, и вы у него на крючке!
Еще недавно я бы поразился простоте, с которой меня поймали на упомянутый крючок, но сейчас лишь пожимаю плечами. По мере погружения в мир аристо, я удивляюсь все меньше и меньше, особенно изяществу придворных игр, участником которых поневоле стал.
— Благодарю за предупреждение, — говорю я. — Думаю, что Императору нет нужды выстраивать многоходовые комбинации, ведущие юнцов вроде меня в заранее расставленные ловушки. Ему достаточно пожелать моей смерти, и одаренные верноподданные выстроятся в очередь, желая исполнить волю монарха!
— Все так, но юридические зацепки никогда не помешают! — парирует Хранитель, наставляя на меня костлявый указательный палец. — Зарубите это на вашем идеальном носу!
Он замолкает и стушевывается, мгновенно растеряв весь свой пыл.
— Игорь Всеволодович рассказал, что в древности Инициация проходила не в алтаре, а в главном зале Храма, и Главы Великих Родов в ней не участвовали⁈ — спрашиваю я, переводя разговор в практичное русло.
— Все так и было, если верить дошедшим до нас летописям, — подтверждает Хранитель. Инициация — таинство, получение Дара из рук самого Разделенного, и древние аристократы проходили ее в одиночестве, как это сделали вы, оставаясь с Богом один на один. На ступенях Храма юношей и девушек встречал лишь глава их Рода и подносил им хлеб-соль, если видел волшебный свет в очах…
— А если не видел?
— Изгонял из Рода прилюдно!
— Почему же традиция изменилась?
— После свержения Ивана Темного и его опричников Совет Семи взял власть в Империи под полный контроль и принял решение контролировать обретение Дара и удерживать равновесие между Великим Родами…
— Равновесие⁈ — уточняю я. — Это означает контроль численности одаренных в каждом Великом Роду с учетом мощи их Дара⁈ Убийство лишних цветных⁈
— Ну почему же убийство, — возражает старик. — Все можно обставить так, что неугодный претендент навсегда останется серым…
Я в молчании таращусь на старика, переваривая услышанное. Баланс сил, сложившийся между Великими Родами — не естественное состояние, а созданное искусственно, и в теории фиолетовых магов может быть столько же, сколько красных или даже больше! Но в этом случае никто и ничто не сможет помешать им захватить и удерживать власть бесконечно!
— Главы Великих Родов знают об этом? — на всякий случай спрашиваю я, хотя ответ очевиден.
— Конечно! — Хранитель кивает. — Они поддерживают равновесие добровольно.
— А кто определяет достойных и недостойных получения Дара?
— Глава соответствующего Великого Рода, — отвечает старик.
— Тогда как получилось, что Фиолетовые вымирают?
— Ваше Сиятельство, вы же изучали эволюцию и теорию естественного отбора? — спрашивает старик, и в его голосе звучит ирония. — Когда потенциальных представителей вида остается чрезвычайно мало, вид может исчезнуть с лица Земли в результате череды нелепых случайностей.
«Или целенаправленных действий!» — добавляю я мысленно.
— Появление Светлых и Темных в рядах Цветных — тоже часть процесса регулирования численности одаренных? — спрашиваю я.
— Нет, это тоже случайности, вносящие сумятицу в отлаженный механизм, — поясняет старик. — Именно они привели наш Род к катастрофе.
— То есть, сколько бы я ни настрогал детей, одаренными будет позволено стать лишь шести или семи из них?
— Вы умеете считать, Князь! — с сарказмом замечает Хранитель. — Но если будете и дальше идти на неоправданный риск…
— Риск был оправдан! — возражаю я.
— Александр Игоревич, — спокойно произносит старик. — Если в следующий раз вы решите захватить Кремль, например, посоветуйтесь сначала с вашим покорным слугой — я подскажу, как это можно провернуть с наименьшими потерями!
— Ловлю вас на слове! — отвечаю я и широко улыбаюсь.
Хранитель снова замолкает и пристально смотрит мне в глаза, пытаясь распознать: подействовало на меня его короткое нравоучение или нет, а затем тяжко вздыхает и отводит взгляд.
— Позвольте поздравить вас с обретением Дара, Ваша Светлость, — произносит он официальным, лишенным эмоций, тоном. — Отныне вы имеете право обладать любой информацией, даже совершенно секретной! Остались лишь две небольшие формальности: контракт о вступлении в Великий Род Фиолетовых и подпись на договоре о неразглашении!
— То есть, вы предлагаете продолжить наш разговор после улаживания упомянутых вами формальностей?
— Думаю, что это излишнее следование букве закона, — с улыбкой отвечает старик. — Мы не нарушим его дух, если обсудим волнующие вас загадки уже сегодня!
— Вчера я был в особняке Синих, — с деланным беспокойством произношу я, нервно барабаня пальцами по столу. — Меня поразила скульптура Основателя их Рода…
— Первого Великого Князя Трубецкого? — уточняет старик, с интересом глядя мне в глаза. — И чем же она вас поразила?
— Чертами лица…
— Чертами лица⁈ — переспрашивает Хранитель, откидывается на спинку кресла и начинает, прищурившись, внимательно изучать мою физиономию.
— Остались ли прижизненные изображения или скульптуры Разделенного Бога? — спрашиваю я, не дождавшись ответной реакции. — Или хотя бы его сыновей?
— Как вам хорошо известно, Основатель запретил свои прижизненные изображения, а все созданные после его смерти были уничтожены в тринадцатом веке после решения Совета Семи. Но его кровь течет в жилах каждого одаренного, и тем более — его сыновей, — говорит Хранитель. — Учитывая, что за столетия гены всех Великих Родов перемешались, нет ничего удивительного в вашей похожести на одного из сыновей Разделенного, которого он одарил синим, а не фиолетовым даром…
Я хочу выпалить, что убитый сын Шувалова похож на меня как две капли воды, что Светлый, встреченный мной в Приюте — тоже, что фото моего двойника в сиротском доме не дает мне спать по ночам, но произношу совершенно иное.
— Куда делась бронзовая статуя нашего Основателя, такая же, как стоит во дворе высотки Синих?
— Она была уничтожена после уничтожения Темных представителей нашего Рода, захвативших Престол, это открытая информация, ее вы можете найти во множестве источников…
— Я думал, что статуя может быть спрятана от посторонних в закрытом хранилище…
— Нет! — старик качает головой. — Синие — единственные, кто сохранил статую Основателя их Рода, созданную на основе его посмертной маски. Остальные монументы утрачены в процессе многочисленных междоусобных войн.
— А посмертная маска нашего Основателя сохранилась? — спрашиваю я.
— Конечно, это одна из главных реликвий нашего Рода! — отвечает Хранитель. — Если быть точным, сохранилась ее бронзовая копия, снятая с древней скульптуры, лицо которой ваятели создали по гипсовой маске…
Мое сердце начинает биться чаще, и я совершаю невероятное усилие, чтобы не выдать свой интерес.
— Вы желаете ее лицезреть? — уточняет удивленный старик. — Должен предупредить вас, что эта ничем не примечательная вещица интересна лишь профессиональным историкам и биографам…
— Вы мне ее покажете⁈ — прерываю я разглагольствования старого Хранителя.
— Как скажете, Князь! — соглашается он, пожав плечами. — Следуйте за мной!
Мы возвращаемся в закрытую зону музея, проходим мимо многочисленных стеклянных витрин, в которых выставлены отработавшие свое амулеты и Осколки уже умерших Шуваловых и оказываемся перед неприметной дверью без надписи, которую я принял за вход в туалет.
Срабатывают амулеты, спрятанные в карманах Хранителя, периметр дверного проема вспыхивает фиолетовым светом, а затем щелкает замок. Старик открывает дверь и приглашает меня войти в небольшую квадратную комнату, в центре которой установлен невысокий постамент с плоским навершием.
— В помещении поддерживается оптимальная температура и влажность воздуха, — поясняет старик. — Это позволит сохранить реликвию для грядущих поколений нашего Рода.
«Если они появятся!» — мысленно добавляю я и делаю шаг через порог.
Фиолетовая маска лежит на фиолетовом бархате, ярко освещенная направленным светом четырех светильников. Я рассматриваю реликвию, пытаясь нарисовать в воображении портрет Основателя, но мне это не удается. Фиолетовый полупрозрачный материал не дает ясного представления о том, как в реальности выглядел родоначальник.
Я подхожу к постаменту, снимаю маску с бархатного ложа, и прикладываю ее к лицу. Стекло идеально облегает каждый изгиб моего лица, даже нос и подбородок. Посмертная маска Основателя Рода Фиолетовых как будто сделана с меня. В кожу лица вонзаются сотни игл, Осколок на груди вспыхивает, и возникает ощущение, что маска прирастает к лицу.
Сквозь узкие прорези я наблюдаю за выражением ужаса, застывшем на побледневшем лице Хранителя. Взывают сирены, и я вздрагиваю от удара об пол четырех бетонных плит, надежно изолирующих нас в небольшой комнате.
Глава 7
Щенка бросают в воду
— Да что с тобой происходит, Тьма тебя забери⁈ — гневно восклицает Великий Князь, наставляя на меня указательный палец. — Сначала Храм, теперь — маска Основателя⁈ Тебе не пришло в голову, что можно отключить сигнализацию и спокойно изучать ее хоть до второго Пришествия Разделенного⁈
Я стою перед Шуваловым в центре его кабинета, опустив взгляд долу, как провинившийся школьник, и терпеливо выслушиваю справедливые обвинения. Я не готов делиться с ним размышлениями по поводу собственной внешности и моем двойнике в Выборгском Сиротском Доме. Пока не готов.
Князь нервно ходит по кабинету и изливает на меня злость вкупе с недоумением.
— Знаешь, какие аристо обычно не доживают даже до средних лет? — цедит сквозь зубы Игорь Всеволодович, подойдя ко мне на расстояние вытянутой руки. — Непредсказуемые! Их пристреливают, как бешеных собак! Пушкин и Лермонтов — яркие тому примеры! Ты тоже хочешь сдохнуть, не дожив и до сорока?
— У меня в любом случае нет шансов! — оправдываюсь я и горько усмехаюсь. — Дар мне неподвластен, и рано или поздно меня прикончат на какой-нибудь дуэли!
— Веди себя так, чтобы не прикончили! — приказывает Шувалов, выделяя каждое слово.
— Это был порыв, — признаюсь я. — Мне даже в голову не пришло, что маска подключена к сигнализации…
— Дело не маске, Саша, Тьма ее забери! — устало произносит Игорь Всеволодович. — Дело в тебе! Дело в самоконтроле! Ты не должен вести себя как восемнадцатилетний юнец, хотя им и являешься! Положение обязывает! Бери пример с Андрея Трубецкого, он…
Началось. Процесс воспитания подрастающего поколения во всей красе. Нашкодившему ребенку ставят в пример его друга, который на самом деле ничем от него не отличается. Я бы мог рассказать, как в Царском Селе этот самый друг позволил привязать себя к кровати ради призрачных ласк красивой медсестры, но помалкиваю и выслушиваю похвальбы в адрес Трубецкого молча. Не думал — не гадал, что наши отношения с Великим Князем трансформируются в извечный конфликт отцов и детей.
— Расскажите лучше о его сестре! — я прерываю нескончаемый поток славословий Шувалова в адрес Андрея Трубецкого, потому что в моей душе зарождается острое желание прирезать примерного мальчика острым же кинжалом.
Великий Князь замолкает и сразу сдувается, будто проткнутый воздушный шарик. Его отеческий пыл угасает, а душу захлестывает чувство вины, вызванное моей короткой репликой.
Он плюхается в свое любимое кресло за необъятным письменным столом и предлагает сесть мне. Наполняет ароматным кофе две чашечки и одну протягивает мне. Затем достает сигару и начинает ритуал ее раскуривания. Присоединиться к нему он ни разу не предлагал, потому что осознает пагубность влияния табачного дыма на здоровье молодого поколения. А мне еще наследников Рода предстоит зачинать! В мечтах Великого Князя я должен заниматься этим не покладая рук. Пардон муа, не рук, конечно, а совершенно иного органа.
— Со вчерашнего дня Ольга Юрьевна Трубецкая — наследница Рода Синих, — тихо говорит Князь и выпускает в потолок густую струю табачного дыма. — И это ее выбор!
— А помолвка с этим ублюдком Апраксиным — тоже ее выбор⁈ — горячусь я, переходя в наступление.
— Тоже! — Шувалов кивает. — Как ни горько это признавать!
— Она просто поддалась шантажу!
— Ты тоже ему поддался, сделав в выбор в пользу нашего Рода!
Я бью кулаками по приставному столу, выплескиваю горячий кофе на брюки и вскакиваю с кресла. Оно падает, Шувалов невидимой тенью перемещается мне за спину и ловит его за спинку в нескольких сантиметрах от пола.
Я оборачиваюсь. Мое лицо горит от прилившей крови, глаза светятся двумя сапфирами, а душу переполняет гнев. Мне хочется убить Великого Князя здесь и сейчас, наплевав на последствия.
Старик делает шаг вперед и заключает меня в медвежьи объятия. Как тогда, на набережной, после смерти Мины. Чертов манипулятор! Простейший же психологический прием, я сам применял его в Приюте, но ведусь на него, как неопытный мальчишка.
Я не вырываюсь, не отталкиваю Князя и не выбегаю из его кабинета, чтобы покинуть Род Фиолетовых навсегда. Я мысленно прощаюсь с Ольгой, вспоминая бессмертные строки: «Я уж другому отдана и буду век ему верна».
Игорь Всеволодович отстраняется от меня, глядя в глаза и продолжая крепко сжимать мои плечи.
— Свободы выбора не существует, — печально произносит он. — И чем больше у тебя возможностей и ресурсов, тем меньше свободы. Поверь мне: самый несвободный человек в России — Император, но ты поймешь и прочувствуешь это, лишь оказавшись на его месте!
Великий Князь кладет свою огромную лапищу мне на плечо и ведет к выходу из кабинета.
— Давай займемся твоим Даром, — говорит он. — И с горячим кофе будь поаккуратнее — я все еще надеюсь понянчить вн… — Князь осекается и продолжает после небольшой паузы. — Внеплановых продолжателей нашего Великого Рода!
Я спотыкаюсь от неожиданности. История моей жизни стремительно превращается из боевика в классическую мелодраму. Шувалов чуть было не сказал: «понянчить внуков». Это простая оговорка, или он все же мой отец⁈ Нет, не может такого быть! Не верю!
В спортивный зал я бреду, словно во сне. Шувалов в несвойственной ему манере трещит без умолку, оживленно жестикулируя и неся какую-то чушь. Кажется, что он пытается нивелировать свою оговорку с помощью словесного мусора, заливая его мне на подкорку.
Я раздеваюсь, захожу в душевую кабину, включаю максимальный напор и каждой клеточкой кожи ощущаю сладкую боль, причиняемую острыми как иглы струями. Мне хочется стоять под ними вечно. Стоять, выбросив проблемы из головы и дожидаясь, когда они сточат мою плоть до костей. До состояния, когда я буду неспособен мыслить.
Я нехотя выключаю воду, обсыхаю под потоками горячего воздуха и натягиваю на себя костюм. Путь к Боевому тактическому модулю похож на короткую прогулку к эшафоту. Модуль активирован лично Князем и окружен мерцающей фиолетовой сферой. Мне предстоит первая тренировка с сильнейшим магом Империи, и я мандражирую. По протоколу Службы Безопасности ее должны лицезреть как минимум четверо серых охранников в активированной броне, но Шувалов отослал всех прочь.
На нас специальные костюмы. Естественно, фиолетовые. Тонкая ткань плотно облегает мощную фигуру Великого Князя, подчеркивая рельеф мышц. Его физическая форма близка к идеалу. Правильная осанка и бугрящиеся мышцы молодят старика на несколько десятков лет и делают похожим на героя комикса «Супер-аристо». Я впервые рассматриваю версию, что он может быть моим отцом. Если это так, то необъяснимая симпатия Князя к моей скромной персоне обретает твердую основу.
— Для того чтобы эффективно управлять Даром, ты должен четко осознавать его природу, — произносит старик с интонациями школьного учителя. — Все теории яйцеголовых для бездарей, отсылающие к потокам фотонов, длине световой волны и прочим законам оптики, априори ложны. Да, творя осязаемые предметы, ты используешь энергию света, но лишь используешь! Ты ваяешь не из света, ты создаешь силовые поля, от которых он отражается! А в зависимости от частоты используемых фотонов, мы видим созданный тобой конструкт в определенном цвете! Цвета как такового вообще не существует — он лишь интерпретация видимой световой волны нашим мозгом!
— А как мы творим предметы в кромешной тьме?
— Для этого на твоей шее висит Осколок! Это аккумулятор энергии и ретранслятор, позволяющий черпать ее из Кристалла. Чем ближе ты к Кристаллу, тем большим объемом Силы можешь располагать!
Поделиться книгой: