Граф Суворов. Том 12

— Если ты сейчас уйдешь, то мы лишим тебя всего! — взглянув на мужа с легко читаемым испугом выкрикнула Екатерина.

— Чего именно? Трона вы меня по факту уже лишили. Имени? Так это не в вашей власти. Фамилии? — подумав я кивнул. — Пожалуй да, это единственное что вы можете.

— Вместе с фамилией ты лишишься всего. Титулов, денег, влияния… — едко усмехнувшись проговорил Борис. — Романовы — сильнейший и древнейший род империи, главный землевладелец, если на то пошло.

— Может и так, вот только что я от Романовых видел? Как верно объявлял недавно герольд — я князь Ляпинский, Меньшиков и Арылахский, граф Суворов, по признанию этой фамилии. — вернув ему едкую ухмылку ответил я. — А попробуете отобрать это — против вас поднимется вся аристократия. Потому как не вами это подарено и не вами отнято будет. И к слову, я никому из вас присяги и клятвы верности не давал. Только России.

— Я и есть Россия! — гневно проговорил Борис.

— Ты? — я удивленно посмотрел на вставшего с трона императора и вновь рассмеялся. — Ты вообще никто! И не император, и не член совета Теслы, и даже не одаренный! Ты пустое место, пышущее бесполезной силой и подвешенное в пространстве на тонких ниточках не способных выдержать твоего веса.

— Да как ты с отцом разговариваешь⁈ — вновь выкрикнула Екатерина. вскочив со своего места, но этим вызвала лишь новый приступ хохота. — Ты… я лишу твоих детей права на престол!

— О, это что-то новенькое. — заметил я, отсмеявшись. — Ну и кого же вы посадите на престол? Морозовых? Не выйдет, наследница рода моя супруга. Может Суворовых? Ну да глупость какая. О, знаю! Долгоруких! А нет, тоже проблема, их единственный наследник мой прямой вассал. Впрочем, вы всегда можете найти кого-нибудь бесталанного, правда права на престол у него не будет. Ни в глазах аристократии, ни тем более в глазах народа.

— Ты слишком переоцениваешь свою значимость, чужак. — сквозь зубы бросил Борис, даже не обратив внимания как от этой фразы вздрогнул Багратион. — В империи полно достойных семейств и древних фамилий.

— Но не твой, верно? — усмехнулся я, видя, как скривилось лицо Бориса. — Именно. Я сам откажусь от фамилии, и род Романовых перестанет существовать. А я — нет. Как и мои супруги и дети. Но ты, считающий меня чужаком, будешь знать, что в этом роду не больше твоей крови чем в любом другом семействе великих князей.

— И ты готов от всего отказаться, лишь бы насолить мне? — ехидно улыбнулся он.

— От чего отказаться? Выйдя из этой комнаты и никогда не вернувшись во дворец, я ничего не потеряю. Лишь приобрету. А вот ты потеряешь всё. — ответил я, раз за разом ударяя по самому уязвимому что у него было — по самомнению. — Титулы, будущее, даже фамилию будущих внуков, которых ты никогда не увидишь. От тебя не останется даже памяти. Разве что сноска в учебниках истории — пропавшая бездарность, которая привела империю на порог краха.

— ТЫ! — не выдержав издевательств Борис всё же вспылил, и волна диссонанса разошлась во все стороны, сметая на своем пути предметы и отбросив вскрикнувшую Екатерину. Леонид поморщился, передернув плечами, до меня же волна и вовсе не добралась. Пусть я и не использовал истинное зрение, но для балансирования на краю, мне пришлось использовать третий глаз и предвиденье. Так что я почти на автомате создал пульсирующие волны, погасившие диссонанс.

— Ты либо примешь мое предложение, и твои дети станут наследниками престола, либо вообще не выйдешь из этой комнаты. — проговорил, быстро беря себя в руки император, и в следующее мгновение стены передо мной сомкнулись, выступившим из другого пространства камнем, щедро фонящим диссонансом.

— Гранит. — уважительно проговорил я, проведя по шершавой поверхности ладонью. — Такой ни огнем не возьмешь, ни льдом. Хороший, крепкий камень, который может выдержать сотни лет в любых условиях. Пожалуй, пару месяцев назад я бы даже запаниковал, оказавшись в такой западне. Если бы мне не пришлось пробивать его толщу на протяжении сотен часов.

С этими словами я создал пресс в крохотной щели, которую до этого нащупал пальцами. Находящийся в напряжении камень тут же затрещал, на его поверхности появилась хорошо различимая паутина, а затем стена рухнула под собственным весом, освобождая нетронутые двери.

— Вы можете попробовать объявить наследником ребенка Екатерины. Можете даже найти того, кто по мнению аристократии будет достоин. Вот только этого окажется недостаточно. — усмехнулся я. — Полтора года назад страна бы даже не заметила моей смерти. Год назад горевали бы не многие, а по поводу отречения от престола почти не переживали. Сейчас, после возвращения Сибири и спасения людей с западных губерний…

— Хочешь развязать смуту? Устроить мятеж, сейчас? Когда страна на пороге катастрофы? — обвиняющим голосом проговорил Борис.

— С чего бы? За меня всё сделает народ. — усмехнувшись пожал я плечами, и перешагнув груду камней вышел в коридор. На удивление, вместо смятения и обиды на душе было спокойно и даже радостно. Не участвовать в мелких интригах, не бороться за и без того свое место, не ломиться непонятно куда…

Свобода? Пожалуй да, хотя в моем отношении слово это было крайне неожиданным и даже странным. Только когда я поднялся на борт Феникса, оставаться во дворце было опасно и непредусмотрительно, появился червячок сомнения. Машка будет недовольна, это точно. Она то рассчитывала на совершенно другой исход. Инге это тоже не слишком понравится, а вот Ангелина точно останется на моей стороне… Впрочем, чего гадать. Вот соберу всех и вскоре узнаю.

— И что нам теперь делать? — спросила Екатерина, глядя вслед Александру. — Мальчик прав, и армия и народ будут за ним, это провал.

— Завтра сделаешь заявление о признании своего полукровки Романовым. — проговорил Борис, мрачно взглянув на супругу.

— Ты в самом деле готов на это пойти? — удивленно спросила Екатерина.

— Даже не думай. — жестко ответил император. — Твой крысеныш просто будет подтверждением наших намерений. А если ты ещё раз заикнешься об этом — я лично его прикончу, чтобы не оставлять соблазна.

— Тогда что меня удержит встать на сторону первого сына? — усмехнувшись спросила императрица-мать.

— То, что пока вы оба живы. — мрачно ответил Борис, и в его взгляде явно читалось обещание это исправить. — Ты объявишь о его признании Романовым, и потребуешь твою фракцию тебя поддержать. После этого у Александра не останется иного выбора, кроме как включится в борьбу за трон для своих детей.

— Прошу прощения, ваше величество, но боюсь вы не учитываете несколько очень важных вещей. — напомнил о своем присутствии молчавший на протяжении всей беседы с цесаревичем Багратион. — Во-первых, младенца должны покрестить в новом имени, и если бы речь шла о любом человеке, вопрос был бы решаемым. Но не с наследником престола. А патриарх с вами не в слишком хороших отношениях, боюсь он пойдет в отказ. Во-вторых, как верно заметил цесаревич — флот на его стороне, а некоторые, как наследник великого рода Долгоруких, в его прямом вассалитете, который вы не сможете снять, никак. Ну и в-третьих, он только недавно получил в свое распоряжение третий, если не второй, по величине флот в империи. А по количеству одаренных и вовсе первый.

— Хочешь сказать, что, если он задумает бунт, он ему удастся? — прямо спросил император.

— Хочу сказать, что мятеж ему даже не понадобится, большая часть войск либо перейдет на его сторону, либо не станет оказывать никакого сопротивления. — ответил Багратион-старший. — В ином случае, мы могли бы попробовать его опорочить в глазах знати и народа. Очернить его образ и выставить кровавым захватчиком, желающим лишь трона, да вот беда, его любят люди, а большая часть аристократов северного флота прямо обязана ему жизнью. Я не вижу, как мы можем выиграть в этой ситуации. Разве что…

— Разве что я вернусь на трон официально. — закончил за давнего помощника Борис, и задумавшись откинулся на спинку стула. — Но это будет означать конец для империи. Нам нужно место в совете.

— Тебе нужно. — поджав губы возразила Екатерина, прекрасно уловившая угрозу от бывшего супруга. И хотя Леонид был прав, попробовать признать второго сына наследником — хороший шанс оставить трон за собой при любом раскладе ещё на восемнадцать, а то и двадцать лет. По крайней мере, в роли императрицы-матери.

— Нам. — жестко ответил Борис, сцепив пальцы в замок. На самом деле ситуация, которую описал Багратион ему совершенно не нравилась, но вполне укладывалась в картину мира. Сделать чемпиона из Морозова? Почему нет, если удастся его уговорить, можно будет существенно ослабить фракцию оппозиции в боярской думе и дворянском собрании, тем легче будет провести необходимые и назревшие в стране реформы.

— Если я более вам не нужен, то разрешите идти? — спросил Леонид. — Смена статуса цесаревича на опального аристократа может сильно изменить всё расклады в высшем свете и к этому стоит подготовится заранее.

— Твой сын так же принес присягу Александру? — вспомнил Борис, посмотрев на верного слугу и помощника.

— Совершенно верно, ваше величество. Но я постараюсь чтобы это не стало проблемой. — ответил с поклоном Багратион, пряча глаза. — Боюсь у нас будет не так много времени, после объявления о наследовании, прежде чем сторонники Александра начнут действовать, даже помимо его воли.

— Помимо его воли? — нахмурился Борис.

— Именно так. История знает множество примеров, когда императоры менялись, не желая этого, когда на трон возводили марионеток или тех, кого считали наиболее достойными. Ваш далекий предок тому пример. — ответил Багратион. — Однако, сейчас большая часть флота находится далеко от столицы, а вот войска самого цесаревича… прошу прощения, не привык что это не так. Дак вот, его войска, почти в полном составе находятся здесь, в Петрограде. И если они захотят…

— Если они попробуют взять престол силой, мы используем это против него самого. Тогда и выставлять его чудовищем, жаждущим власти несмотря на опасность стране, не придется. — усмехнулся Борис. — Но ты прав, подготовится к дальнейшим событиям стоит. Уж слишком просто он отказался от наших условий.

— Можно перерезать поставки продуктов в Ляпинское княжество, обосновав это потерей пахотных земель. Можно ввести блокаду предприятий Меньшиковых и Рублевых. — предложил Леонид. — Собрать фракцию противников молодого смутьяна, которым он оттоптал ноги в процессе Кавказской компании и похода на юг…

— Хорошо, займись этим. — кивнул Борис, недобро улыбнувшись. — А мне предстоит рассмотреть других кандидатов. Если мальчишка не хочет быть богатым и обеспеченным, это только его проблемы.

— Погоди, что? — ошарашенно проговорила Мария, когда я объявил всем собравшимся дома девушкам сногсшибательную новость.

— Всё просто, император и Екатерина не хотят видеть меня на престоле, я им нужен исключительно как инструмент достижения своих целей. — ответил я. — Бориска прямым текстом объявил, что хочет стать членом совета в обществе Теслы, а для этого ему нужен чемпион, но так или иначе он не допустит моего восхождения на престол.

— Они этого просто так не оставят. — вздохнула Инга. — Попробуют вынудить нас сотрудничать через близких и то, что нам дорого. Возможно, начнут устраивать проблемы, чтобы затем самим их решить. Может дойти дело до прямых угроз, провокаций и конфликтов. Нужно подумать кто может стать нашими союзниками.

— Смотря в чем. — приходя в себя проговорила Ангелина. — Захват власти силовым путем? Если Борис не может пользоваться своими силами, это не самый худший вариант. Вся армия при нас, пусть и в отпуске.

— Слишком прямо и предсказуемо. — отмахнулась Мария, в задумчивости стучащая себя по подбородку. Она тоже быстро отошла от шока, и при размышлениях на её лице всё чаще блуждала кровожадная улыбка. — Думаю пришла пора взымать старые долги, и начать стоит с Филарета.

— О чем речь? — нахмурившись спросил я.

— Помазание на царство. — с улыбкой довольного крокодила проговорила Мальвина. — Эта церемония состоит из двух частей, церковной и мирской. В начале каждый правитель должен получить благословление от патриарха, при скоплении народа, а затем, уже во дворце, проходит возложение короны. Но никто не говорит, что обе части обряда должны проходить единовременно.

— Это будет жуткий скандал. — поморщившись заметила Инга. — Но в кои то веки я с Машей согласна. Одно дело — быть супругой будущего императора, и совсем другое, хоть и великого, но князя. Снова поднимут головы противники, придется больше времени и сил прикладывать для защиты от земельных споров. К тому же, если они захотят, смогут обрушить наши доходы в ноль.

— Это каким же способом? — удивленно спросил я. — Попробуют нас ограбить?

— Зачем, когда можно сделать всё законно? Ввести чрезвычайное положение и в связи с ним объявить о налоге на добычу полезных ископаемых размером в сто процентов. А ещё объявить о нехватке продуктов из-за потери житницы империи и перекрыть поставки продуктов. — пояснила Инга, и несмотря на её спокойный голос я понял, что девушка до предела взволнована, пусть и держит себя в руках.

— В таком случае нужно готовится к тому, что и все мои передачи официально запретят. — заметила Ангелина. — По крайней мере попробуют задавить, убрав из официального вещания и со всех телеканалов. Но, думаю мы справимся.

— Мы всё это уже проходили, только тогда ресурсов у нас было в разы меньше. — согласился я, вспомнив Кавказскую операцию. — Но просто не будет.

— Конечно не будет. Но сейчас у нас есть все шансы победить. — многообещающе улыбнулась Мария. — И если твой отец не решится сам занять трон, мы сумеем подвинуть всю фракцию императрицы в обоих палатах. А потом можно будет говорить и о полном политическом доминировании.

— Для этого нам придется сильно задержаться, а сроки и так поджимают. — возразил я. — Как только корабли будут готовы, нам придется вернуться на передовую.

— Ты шутишь? — удивилась Мария. — Покидать столицу в такое время?

— Хочешь бросить своего отца и генштаб на произвол судьбы? — спросил я в ответ. — Пусть политические интриги и плетутся здесь, но без личной силы и силы армии это не имеет никакого значения. Тем более, если на фронте возникнет серьезная нехватка кораблей или оперативный кризис, будет совсем не до политики.

— Может не тебе, но твоим родителям всегда будет до неё. — возразила Мария.

— Мы не можем разделить силы? — спросила Ангелина.

— Нет. — ответила, покачав головой Инга. — Нас и так слишком мало. Но эту проблему можно решить… например — заключив договора с князьями, находящимися у рубежа. На остатках пахотных земель. Передать часть нашей территории, а взамен забрать себе находящиеся под угрозой вторжения искаженных.

— Уральские леса в обмен на поля Малороссии? — удивленно поинтересовалась Мария. — Не слишком выгодное предложение, как не смотри.

— Не обязательно. — вмешался я. — У нас есть ещё и часть земель Меньшиковых. Если пожертвовать несколькими высокодоходными предприятиями и землями с поселками, можно попросить за них значительную территорию у самого Днепра. Да, это рискованно, но, чтобы обеспечить людей и зерном, и медикаментами — другого выхода я не вижу. Хоть это и привяжет нас к обороне рубежей.

— Возможно есть ещё один вариант. — возразила Инга. — Алмазы. До посевной еще полтора месяца, за это время может изменится многое, но вряд ли в лучшую сторону. И если мы не пожалеем ресурсов и начнем разработку алмазного месторождения в Тунгусской зоне, то вскоре сможем расплатиться за любые земли.

— Это вдвойне рискованно. — покачала головой Мария. — Рабочих как-то нужно защищать, геологов чистить от диссонанса, дарников учить и… мы просто не успеем. Тем более что нам пригодится вся мощь ордена здесь. И все сторонники, которые у нас могут найтись, в том числе и Константин с Михаилом. Все.

— Значит нужно их вытаскивать, вместе с заложниками и как можно скорее. — подумав сказал я. — Сделаем следующим образом. Мария, времени на множество приемов у меня нет, так что выбери два-три самых важных, и пригласи на них всех потенциальных союзников от молодежной фракции. Три дня максимум.

— Это сложно, но осуществимо. — поморщившись сказала Мальвина.

— Хорошо. — кивнул я, переходя к следующей задаче. — Ангелина, нужно чтобы ты сделала обзорную передачу, а лучше несколько, где вместе с тем что происходит на рубеже четко были бы обозначены действия ордена, его одобрение церковью и наше в нем участие, а так же были бы вместе показаны все союзники нашей семьи.

— Тоже за три дня? Дорогой, я тебя очень люблю, но это просто нереально. — с улыбкой покачала головой девушка. — Давай я лучше сформирую два плана, один из которых мы выпустим в сетях, независимо от происходящего, а второй в срочном режиме.

— Если считаешь, что это лучше, делай. — согласился я. — Инга, у нас с тобой будет не менее важная задача — придется обеспечить княжество на случай блокады. Заодно посмотрим, могут ли обойтись без наших ресурсов, если мы просто прекратим их добывать, в случае повышения налогов до ста процентов.

— Могут обязать изымать излишки, по правилам военного времени, но я тебя поняла, сделаем. — ответила княжна Лугуй, чуть нахмурившись. — Только это может рассорить нас со всеми семьями которым нефть, газ и бензин жизненно необходимы. Так или иначе, их придется продавать, а значит платить налоги.

— Значит придется договариваться о том, что мы просто будем их дарить. В обмен на встречные подарки в виде оборудования, продуктов питания и прочего. — подумав решил я. — Уловка детская, но на пару недель этого будет достаточно, а там либо всё решится, либо будет уже не важно, и мы окажемся в полноценной блокаде.

— А тебе придется разорваться. — усмехнулась Ангелина. — И давать интервью, и ходить по приемам, и заниматься сделками.

— Это всего лишь значит, что придется совместить приемы с интервью в режиме светской хроники, а торговые сделки — с приемами во время перерывов и чаепитий. — грустно усмехнулся я. — У нас слишком мало времени, чтобы разводить эти вещи, придется пожертвовать выгодными предложениями от людей, который нельзя пригласить в высшее общество и скинуть их на Рублева.

— Может получится. — подумав кивнула Мария. — Четырнадцать приемов за семь дней… список гостей и желаемых переговоров я составлю к вечеру.

— Думаю у всех найдется чем заняться. — кивнул я, поднимаясь с кресла. — Тогда, дорогие мои, я в полном вашем распоряжении, поеду и пойду куда скажете. А до тех пор, пока вы готовитесь, я сам проведу пару встреч.

— Патриарх? — понимающе спросила Мария, и я кивнул.

Встреча со святейшим отцом всей православной церкви была необходима нам по многим причинам, и в первую очередь из-за его принципиальной поддержки или несогласии с нашим планом. Это имело краеугольное значение для будущего плана, а потому я морально приготовился дать патриарху то, чего он захочет взамен. Даже если это будет создание большего числа военизированных церковных частей после моего воцарения на российском престоле.

— Ваше императорское высочество. — чуть склонился патриарх, когда я прилетел в его загородную часовню. Несмотря на выработанное с годами умение держать маску вежливости, сейчас в его глазах играло какое-то веселье и даже азарт. — А я уже сам собирался назначать с вами встречу.

— Значит наши интересы в этом полностью совпали, ваше святейшество. — улыбнувшись сказал я, поклонившись в ответ. — Не против если мы пообщаемся без лишних глаз и ушей?

— Только так и возможно в наши дни. Идемте за мной, в рощу. — с пониманием проговорил Филарет. — Говорят вы освоили новый трюк с разрушением каменных стен одним прикосновением?

— Никаких трюков, и, к сожалению, ничего нового. Я лишь стал еще лучше ощущать резонанс и диссонанс, проработав с ними в эти месяцы. А заодно существенно усилил контроль. — ответил я. — Думаю Иоан поведал вам о прогрессе в духовных практиках капелланов.

— Мы называем это активной молитвой, чтобы избегать ассоциаций с чуждыми нам религиями и учениями. — заметил Филарет. — Что же до Иоана, он отзывался о вашей работе и самопожертвовании с искренним восхищением. То, что вы проделали за несколько недель, казалось, совершенно невозможно. А уж сколько беженцев возносило молитвы в ваше здравие — и не перечесть.

— Я просто исполнял свой долг перед людьми и родиной. — ответил я, пожав плечами. — Каждый достойный человек сделал бы на моем месте то же самое.

— И всё же, делает это далеко не каждый. — покачав головой проговорил патриарх. — Я должен поблагодарить вас и за вашу дражайшую супругу, Ангелину. Пусть я сомневался в правильности внесенных мной же изменений, но она, своими передачами и освещением действий на фронте капелланов, привлекла в наши ряды множество достойных мужчин и женщин.

— В ряды воинства? — на всякий случай уточнил я.

— И воинства, и честных прихожан, и благожелателей что жертвуют на нужды фронта и церкви. — пояснил Филарет. — Думаю мы отошли достаточно далеко от любой техники. По крайней мере тут должно быть чисто.

— Не будем рисковать. — ответил я, создав вокруг нас маскировочную сферу. Коммуникатор я оставил в Фениксе, так что с собой у меня ничего не было. — Сегодня у меня был преинтереснейший разговор с императрицей и её супругом. В результате которого они решили не передавать престол ни мне, ни моим детям.

— И вы хотите взять его силой? Довольно опасное мероприятие. — покачав головой проговорил патриарх. — Даже с учетом наших капелланов, поддержки верующих и населения столицы, на стороне Бориса — чистая сила. А простым людям много не нужно. Пара его волн гнева — и тысячи скончаются на месте.

— Потому мы не хотим доводить до прямого противостояния. — ответил я. — Что вы скажете о процедуре помазания на царство, с благословления патриарха?

— Идея интересная. — нахмурился Филарет.— —Но с ней связано две сложности. Первая — в стране всего два храма в которых проводились подобные церемонии. Один — в Москве, а другой здесь — рядом с зимним дворцом. И нас туда точно не пустят без ведома императорской четы. Вторая — церемония требует определенных предметов из императорской сокровищницы, как вы понимаете их нам тоже, никто не даст.

— Думаю обе проблемы решаемы, если подойти к ним не в лоб. — заметил я.

— А вот в этом я с вами абсолютно согласен. — улыбнулся патриарх. — И у меня даже есть идея как именно это можно сделать. Но придется немного подождать.

— Боюсь у меня не так много времени. Вернее, у страны. — проговорил я. — Если после формирования эскадры мы не вернемся на фронт, он может посыпаться.

— Ничего страшного, я знаю, как можно форсировать происходящее. — улыбнулся Филарет. — Как именно — это уже мое дело. От вас же зависит лишь как скоро мы сможем начать обучение капелланов более… углубленным молитвам…

Глава 15

Уже на следующее утро наши худшие опасения начали сбываться, и Екатерина, на малом балу у Бестужевых, заявила о том, что собирается дать своему второму сыну императорскую фамилию. Новость разлетелась по столице в считанные часы и вызвала эффект разорвавшейся бомбы. На некоторое время даже оттеснив новости о положении на Рубеже. А зря, ведь там дела шли тоже не то, чтобы хорошо.

С западного фронта была отозвана эскадра князя Юсупова, а нашей эскадре предписывалось в кратчайшие сроки, желательно немедленно, занять её место. Приказ поступил от самой Екатерины, что лишний раз показывало её зависимость от Бориса. Но, что куда хуже, не выполнить его означало бы нарушением присяги. И с формальной стороны нас спасала только неукомплектованность кораблей.

Тотального перевеса в силах мы лишились уже к середине второго дня, когда к войскам преданной Юсупову эскадры присоединились жандармы и императорская гвардия, и хотя сражаться никто не собирался все понимали что страсти напряжены до предела и малейшего чиха хватит для того чтобы развязалась бойня.

Были и те, кто пытался заработать на сложившихся обстоятельствах, и среди аристократии, и среди военных, но куда больше таких людей было среди купцов, простолюдинов и преступников. Последних прижали, чтобы не суетились как мыши под ковром и не пищали под ногами. А вот с аристократией надо было что-то решать.