Помоги проекту - поделись книгой:
«И много таких, невозвращенцев?» — без особого любопытства поинтересовался я.
«
«Слабаки», — бросил я.
«
«Не, ну я-то это не всерьез — насчет послать корпус к духам!» — поспешил заявить я, признаться, больше даже убеждая себя самого, чем фамильяра.
«
Тем временем мы с Надей поднялись на второй этаж, где свернули к нашим спальням. Если идти по ровной дороге я уже худо-бедно приноровился, кое-как справился и с крыльцом — благо ступеней там было всего ничего — то восхождение по длинной парадной лестнице обернулось для меня таким накатом головной боли, что наверху я был вынужден зажмуриться и ухватиться рукой за перила балюстрады.
— У нас три часа, — говорила мне между тем опередившая меня на полшага еще на ступеньках Морозова. — Соберем чемоданы — и успеем в спокойной обстановке позаниматься магией! Первый экзамен в корпусе — письменное эссе. Не знаю, пером в этом году потребуют скрести или разрешат творить текст «от сердца» — ну, в смысле, непосредственно магией… В любом случае тебе обязательно нужно освоить оба способа… Эй, что это с тобой? — поняв, что вещает в пустоту, девушка недоуменно обернулась — и только теперь увидела меня, вцепившегося в балюстраду. — Что случилось? — ахнула она.
— Сейчас… — процедил я сквозь плотно стиснутые зубы. — Уже почти отпустило… Голова немного болит, — пояснил наконец.
О наших с Тоётоми ночных подвигах я Наде не рассказывал: неловко как-то было. Да и не в том я находился с утра состоянии, чтобы попусту байки травить.
— Голова? — нахмурилась моя спутница. — Дай-ка гляну…
Шагнув ко мне, Морозова положила руку мне на лоб. Ладонь девушки показалась мне на удивление холодной — но, должно быть, наоборот, это меня пожирал изнутри огонь мук похмелья.
Несколько секунд Надя стояла неподвижно, будто прислушиваясь к чему-то, потом, покачав головой, обронила:
— Ого! Что ж ты молчал-то? Давно бы попросил исцелить!
— А у тебя мана-то есть после портала? — спросил я.
— На одну дурную головушку хватит. Ну что, делаю?
— Если тебя не затруднит… — с глуповатым, должно быть, видом пробормотал я.
В самом деле, давно следовало призвать на помощь ее магию! Ну да, стыдно было, а сейчас что, не стыдно? Зато уже добрых полчаса назад мог бы вернуться к жизни!
— Может быть немного больно, — по привычке предупредила Морозова. — Хотя о чем это я, — одернула она сама себя. — С такой мигренью ты даже не почувствуешь разницы… О духи, — сокрушенно покачала она головой, — что же ты сразу-то не сказал?..
— Думал, мана нужна на портал, — соврал я. О мане я если и вспоминал, то в самую последнюю очередь.
— Так спросил бы! Ладно, приготовились…
Вспыхнула уже знакомая мне невидимая искра — только сейчас она пробила мне не пальцы, а ударила прямиком в лоб. И боль ушла. Правда не сразу, не в один миг, как в прошлый раз, на аллее. Отступила будто бы нехотя: возможно, ману Наде все же пришлось экономить. Но, так или иначе, исчезла без следа.
А вот жар внутри меня никуда не делся, лишь переместился из головы куда-то в грудь, под сердце. И был он теперь не угнетающим, не разрушающим — напротив, словно окрылял.
— Готово, — с видом человека, хорошо сделавшего свою работу, девушка убрала руку, но почти непроизвольным движением я поймал ее удаляющуюся ладонь. — Что? — вскинув голову, удивленно спросила Надя.
— Ничего… — пробормотал я, но руки ее не отпустил. — В смысле, спасибо…
— Э… пожалуйста… — кивнула Морозова.
Пару секунд мы простояли без движения, затем девушка неуверенно попыталась высвободить ладонь, но я лишь крепче сжал пальцы. Надя, вроде бы, сделала шаг назад — и каким-то чудом наоборот оказалась ближе ко мне. В свою очередь я качнулся ей навстречу.
— У нас три часа на сборы… — прошептала девушка.
— Три часа — это же целая вечность! — выдохнул я, и наши губы соприкоснулись.
— И… Еще… Магией… Нужно позаниматься… — сумела выговорить Морозова где-то через полминуты.
Пальцы одной ее руки к этому моменту уже были у меня в волосах, ладонь второй касалась моей щеки.
— Это и есть подлинная магия… — ответил я, между делом ища общий язык с пуговицами застежки на спине девушки.
— Но… Твой экзамен… Он же…
— Он… Будет… Потом… А пока существует только «сейчас»! — слегка перефразировал я давешнюю фразу своего японского друга. — И это «сейчас» — только наше!
Застежка наконец поддалась — как-то вдруг вся сразу — и платье начало потихоньку съезжать с Надиных плеч. По-быстрому отдернув обе руки, Морозова подхватила ими ускользающий лиф и, выскользнув из моих объятий, стремительно отступила на два или три шага. Не ожидая этого, я замешкался — и мы замерли друг напротив друга. Пара секунд, что длилась эта пауза, показались мне часом. А затем девушка вдруг опустила руки — и ее платье медленно, будто бы с демонстративной неспешностью, сползло по изгибам ее фигуры на пол.
Никой иной одежды на Наде не оказалось.
Позволив платью упасть, Морозова внезапно снова вскинула руки — словно вдруг опомнившись и пытаясь теперь прикрыть ими наготу. Но почему-то заслонила не подергивавшиеся в такт частого дыхания груди — небольшие и остренькие, с задорно торчащими пимпочками сосочков. И не заветную точку, в которой смыкались стройные, худенькие ножки. А плоский животик. Казалось бы, далеко не самую запретную для взгляда часть тела!
На лице девушки, которое я сейчас и видел-то разве что мельком — было куда посмотреть еще — нежданно отразился испуг. Длинные ресницы отчаянно затрепетали, губы задрожали.
Повинуясь скорее слепому порыву, нежели расчету, я шагнул к Наде, как смог аккуратно взял ее руки своими и, преодолев робкое сопротивление, развел в стороны. Взору открылся бордовый рубец старого шрама — ломаный и длинный, почти от самой левой груди и до завитушек волос ниже пояса.
— Минотавроид рогом пропорол, — зачем-то отвернувшись в сторону, проговорила Морозова на мой невысказанный вопрос. — В тот самый пробой, когда все мои погибли… А я вот выжила… Оставшись вот с этим вот… Его ни убрать, ни заретушировать — что ни делай, только ярче проступает. Уродство, да? — уже вовсе чуть не плача, спросила она.
— Что ты несешь, какое уродство? — пожалуй, даже с облегчением выговорил я. Так вот за что она переживала! А я уж было испугался, что дело серьезное…
Надя снова попыталась свести руки на животе, но сделать этого я ей не позволил — да не сильно-то она и настаивала. Сам же я опустился на колено — так, что мое лицо оказалось как раз на уровне живота девушки — и поцеловал ее в пресловутый рубец.
Тело Морозовой выгнулось дугой, на миг словно одеревенев, а затем, высвободив руки столь стремительно, что удержать их я не сумел, Надя обхватила ими мою шею. На щеку мне упала слезинка, за ней еще одна.
— Э… — несколько растерялся я. Теперь-то что плакать?!
«
«Достопочтенный Фу-Хао, вашу духову маму, а не пойти бы вам… Где-нибудь погулять?!» — мысленно рявкнул я.
«
Выпроводив таким образом прочь третьего лишнего, я поднялся с колена, подхватил Надю на руки — веса в ней оказалось, как в цыпленке — бережно прижал к себе и понес в спальню.
Глава 7
в которой мне нежданно приоткрываетсямир волшебных технологий
— Слушай, у тебя место в дорожном сундуке осталось? — просунув голову в дверь, спросила Морозова.
Три часа, отведенные нам на пребывание дома, близились к концу. И нужно признать, далеко не все это время мы потратили на сбор вещей. Но последние минут сорок, разойдясь по своим комнатам, занимались именно этим.
— Полнó, — заявил я. — У тебя что-то не помещается?
Я не сдержал усмешки: ох уж эти девушки! Даже в мире магии им нужна прорва одежды, галерея обуви и этажерка средств ухода за ресницами! Моя сестра Юлька, хоть и мелкая еще, а уже такая же. Как куда собираться на отдых — у меня за плечами полупустой рюкзачок, а у нее два пузатых чемодана, не считая здоровенной сумы через плечо!
Эх, Юлька… Как-то ты там сейчас без меня…
— Несколько книг нужно будет взять, — ответила между тем Надя. — Это, собственно, для тебя в основном. Третий экзамен — история, станешь готовиться. Ну и я заодно полистаю перед сдачей…
— Сколько их там всего, этих экзаменов-то? — без энтузиазма уточнил я — напоминание о приближавшихся вступительных испытаниях ни малейшей радости мне не доставило.
— Как раз три. Первый — я, кажется, уже говорила — эссе на свободную тему. Обычно советуют подробно расписать, почему хочешь поступать в Федоровский корпус, но это не обязательно. Второй — магия. Ну, тут все понятно. И третий — история Империи с древнейших времен и до нынешнего царствования. Вот как раз к нему — те книги. Прочтешь, сколько успеешь. Там не надо лезть в дебри, достаточно хоть что-то суметь сказать по теме. Главное — на магии не сплоховать, где обычно основной отсев идет.
— Понятно, — кивнул я. — Не вопрос, возьмем твои книги — мéста вагон… Я вот только не пойму…
— Что?
— Неужели нет какой-нибудь волшебной техники, чтобы на время перевозки уменьшить вещи? Или как-нибудь растянуть внутреннее пространство сундука? В нашем фэнтези до такого додумались, а здесь, в мире магии — почему-то нет…
Когда Морозова мне сказала — вчера еще дело было — что каждому абитуриенту разрешено взять в казарму по одному дорожному сундуку с вещами, я так сразу и подумал: наверняка используется какое-нибудь там заклятие незримого расширения ну или типа того. Но нет, сундук оказался самым обычным — вместимостью со стандартный чемодан. Впрочем, отобранные мною для себя в гардеробе покойного Сергея Казимировича вещи — те, что, на мой взгляд, требовали минимальной переделки — не заполнили его недра и наполовину.
— Ну, придумать-то можно что угодно, — хмыкнула девушка. — А ты попробуй сделать! Уменьшить что-то вообще не проблема — это любому по силам… Ну, почти любому, — поправилась она. — А вот увеличить обратно, в точности восстановив мелкие детали — так, чтобы получилась не грубая копия, а полноценная вещь… Вот это уже задача так задача. Опять же от конкретного предмета зависит. Какой-нибудь кирпич хоть уменьшай, хоть увеличивай — он кирпичом и останется. А вот, например… — пошарив взглядом, моя собеседница остановила его на стопке сложенных рубашек на стуле — перед Надиным приходом я как раз размышлял, стоит ли тащить их в корпус все или можно ограничиться парой-тройкой. — Даже вот, например, сорочка, — продолжила Морозова. — Не самая хитрая вещица, но уже и не кирпич. При увеличении в ткани добавятся нити, да не абы как, а в строго определенном порядке. Ткачиха-мастеровая, всю жизнь занимающаяся подобными вещами — справится без труда, а обычный маг, даже и сильный — вернее всего, породит уродца с кривыми рукавами и перекошенным воротником. Да и маны сольет прорву!
— Все, короче, в ману упирается… — проворчал я.
— Почти всегда все упирается в ману, — пожала плечами Надя. — Сходишь со мной в библиотеку? За книгами.
— Помочь донести? — сообразил я: видели мы эти книги, там каждый том, небось, килограмм на пять тянет!
— Нет, донесу сама, — мотнула головой девушка.
«
А, ну да, магия же…
— Просто… — продолжила между тем Морозова. — Это же то крыло… Ну… Где погиб Сергей Казимирович…
— Конечно, идем вместе, — поспешил сказать я.
В зеленой гостиной ничего не поменялась: все так же зияла в полу гигантская дыра, через которую во время пробоя сюда лезли с первого этажа монстры. Да и куда она могла деться? Не зарасти же?
Перед провалом Надя замедлила шаг и вцепилась пальцами в мою ладонь. Так, держась за руки, мы обогнули брешь и перешли в библиотеку.
Книгохранилище Огинского от налета духов на особняк ущерба почти не претерпело — разве что лишилось двери, ведшей в кабинет. В этом храме учености Морозова, кажется, обрела былую уверенность в себе. Выпустив мою руку, девушка по-быстрому огляделась и указала на один из шкафов.
— Вот, — проговорила она, по-хитрому складывая пальцы и распахивая при помощи магии его стеклянную дверцу. — Нужные нам книги здесь. Придется тебе над ними ночами посидеть. Все больше пользы, чем от… — Надя не договорила, и я успел подумать, что это она в последний момент решила проявить деликатность и лишний раз не попрекать меня вчерашней пьянкой — о которой, конечно же, догадалась по исцеленной похмельной мигрени. Но, когда девушка обернулась, на лице ее читались не сочувствие или, наоборот, ехидство, а смешанное с испугом удивление. — Дух меня побери! Часть книг не на своих местах, а некоторых вовсе недостает! — понизив голос, проговорила она. — Здесь кто-то был!
— Вообще-то, после пробоя здесь все III Отделение ошивалось, — небрежно заметил я. — И куча вообще левого народа, один этот законник Воронцовский чего стоит! Небось, он и подрезал книжку-другую, зараза! — предположил, нахмурившись.
— Нет, — мотнула головой Морозова. — Из шкафа Сергея Казимировича так просто ничего не возьмешь! К тому же, вчера, перед тем, как отправиться в корпус, я видела — все было на месте. Помнишь, мы же вместе сюда заходили!
Я неуверенно кивнул: в библиотеку мы прошлым утром действительно заглядывали, обходя дом перед отъездом. Но изменилось ли что-нибудь с тех пор в шкафах и на полках, я, конечно же, понятия не имел.
— То есть кто-то приходил, пока мы были в корпусе? Ну и что в этом такого? — пожал я плечами. — Может, снова из III Отделения кто.
— Как это что такого? — решительно не поняла моего равнодушия собеседница. — В твой дом без тебя кто-то вторгается — это что, пустяки? Да и кто попало сюда не войдет! По крайней мере, не слив по пути несколько сотен мерлинов маны и не наделав шума на пол-Москвы… Впрочем, сейчас все выясним, — встрепенулась вдруг она. — У Сергея Казимировича тут был следящий артефакт! — девушка завертела головой, что-то высматривая. — Вот, он здесь! — шагнула она к полке, заставленной желто-коричневыми свитками самой разной толщины и высоты. Решительно сдвинула их в сторону и извлекала на свет черный круглый медальон на серебристой цепочке.
— Слепок духа? — ткнул я пальцем в небо — и нежданно попал.
— Разумеется, — кивнула Морозова. — Конечно, не универсальный, как перстень Воронцовой, и далеко не столь могущественный, но дело свое добре знает. Сейчас узнаем, кто сюда наведывался…
С этими словами Надя надела медальон себе на шею, накрыла его правой ладонью, а сверху положила еще и левую. Опустила веки и застыла, не шевелясь.
Прошла секунда, другая, третья… Минули четверть минуты, полминуты, минута — а девушка так и продолжала стоять без движения. В какой-то момент я уже даже начал беспокоиться, не повлиял ли на нее Слепок духа как-нибудь пагубно — фиг их знает, эти волшебные медальоны! — но тут наконец Морозова открыла глаза.
Поделиться полученной информаций Надя, однако, что-то не спешила — судя по лицу, напряженно о чем-то размышляя.
— Ну что? — устав ждать, спросил я.
— Ничего, — отпустив медальон, развела руками Морозова.
— Никто не приходил?
— Я и без духов знаю, что кто-то приходил. Но никого постороннего артефакт не зафиксировал.
— То есть книги спер кто-то из своих? Если что, это не я, — показалось мне уместным попытаться слегка разрядить обстановку немудреной шуткой.
— И не я. И не Сергей Казимирович вернулся из Пустоты за недочитанной книгой. А все остальные для артефакта — чужаки, на них он бы непременно среагировал.
— Значит, все-таки никого не было? — уточнил я.
— Значит, был кто-то достаточно сильный, чтобы обмануть следящий артефакт. Чтоб ты понимал: мне, например, такое не по плечу. Наверное.
— Что за книги-то хоть пропали? — проникшись, наконец, открывшейся проблемой, спросил я.
— Тут тоже странность: старые и редкие, но в собрании Сергея Казимировича далеко не самые ценные. «Пути духов» Всеслава Полоцкого и «Тайны Петрополиса» Якова Брюса. Плюс еще «Ветхий Органон» Фрэнсиса Бэкона. Ума не приложу, кому и зачем мог понадобиться такой странный набор… Нужно немедленно сообщить в III Отделение! — заявила Надя.
— Через портсигар позвонить? — вспомнил я способ связи, использовавшийся Огинским.
— Какой еще портсигар?
— Ну, у Сергея Казимировича была такая серебряная штуковина, по которой он связывался со своей конторой…
Поделиться книгой: