Романов #14

— Мне кажется, твои шутки зашли слишком далеко, Людвиг, — произнес я серьезным тоном. — В шахте погибли люди. Так что это не спасение князя Красноярского, это убийство подданных моего княжества. Подумай над своими следующими словами, Людвиг. Ты должен знать, что я нахожу любого своего врага, где бы тот ни прятался, и убиваю его.

Эмоции во мне бурлили покруче кипятка в накрытой крышкой кастрюле.

Понятно, что для общества Януса Двуликого жизнь простых людей стоит крайне мало. Они спокойно допустили передачу Радзимиру Корибуту оружия массового поражения. Так что несколько шахтеров убить для них — все равно что высморкаться.

Но эмоции — это не все. Я слишком многое повидал, чтобы не научиться держать себя в руках.

— Общество Хранителей объявляет мне войну, Людвиг? — спросил я, подпуская в голос больше гнева. — Вы действительно готовы на это?

На том конце провода послышалось отчетливое хмыканье.

— К чему нам враждовать, Дмитрий? — спросил Хранитель. — Я сказал только то, что сказал. Если бы заложенные в шахте заряды взорвал не я, а тот наемник, ты бы погиб под завалами. Да, в итоге твои люди пострадали, но обеспечивать их безопасность — не моя задача. Ты допустил подрывника на свою землю, так что не надо валить на меня вину за свои ошибки.

Он сделал паузу, после которой заговорил вновь, давя голосом все сильнее с каждым предложением.

— А хочешь знать, почему я вмешался? Потому что ты стал слишком ценен для Хранителей, чтобы не защищать тебя от угроз, предвидеть которые ты не в силах. Ты, Дмитрий, уж прости за прямоту, еще слишком молод. Я выдвинул твою кандидатуру на место нового Хранителя, и я не стану стоять в стороне, когда тебе угрожает опасность, — заявил Людвиг. — Твои подданные — твоя забота, любить себя я тебя не прошу. Но ты должен осознавать, что есть вещи гораздо важнее, чем сопутствующие потери в лице нескольких рабочих. Мы, Хранители, заботимся обо всем человечестве разом. Куда важнее сберечь цивилизацию, чем несколько человек. Конечно, есть особая категория людей, жизнь которых всегда стоит дороже, чем других. И ты в этом списке, князь Романов.

Я шумно втянул воздух, а он продолжил:

— Полагаешь, тебе теперь нужна моя голова? Посмотри в зеркало, если хочешь найти истинного виновника этого взрыва, — прошипел Хранитель. — Я сказал тебе присоединиться к нам, но ты меня не послушал. Все еще сопротивляешься, играя в независимость. И сколько людей уже погибло из-за твоего упрямства?! Но ты мальчишка, Дмитрий, и до сих пор еще не сопоставил одно с другим. Твой детский максимализм тебя ослепляет, а вседозволенность, которую поддерживает ваш царь, лишь закрепляет в твоем незрелом мозгу абсурдную мысль, что ты движешься в верном направлении. Думаешь, ты сможешь призвать меня к ответу за гибель шахтеров? Хорошо, давай я позвоню тебе через неделю и озвучу тебе реальные цифры погибших по твоей вине. И мы посмотрим, сравним, кто из нас убийца, обрекающий людей на смерть. А теперь бросай заниматься этим глупым расследованием и приступай к действительно важным делам.

И он бросил трубку раньше, чем я что-либо сказал. Попытка перезвонить ничего не дала — номер был отключен.

Несколько глубоких вздохов, долженствующих унять мой гнев, не помогли. Присутствуй Людвиг в этот момент в моем кабинете, я бы мог и не сдержаться, оторвал бы ему голову собственными руками.

Дверь открылась без стука, и возникшая на пороге Марина Кирилловна поставила передо мной стакан с мутной жидкостью внутри.

— Показатели наномашин зашкаливают, Дмитрий Алексеевич, — сообщила искусственная девушка ровным тоном. — Это необходимо выпить сейчас же.

Я взглянул на нее и только теперь обратил внимание на пылающие тревожным алым светом виртуальные окна. Злость все еще не отпускала, но я отложил эмоции в сторону и взглянул на свою реакцию уже трезвым взглядом.

Наноботы следят за моим состоянием, отслеживают уровни гормонов. И вследствие своей работы влияют на системы организма. Мой столь яркий гнев — реакция нетипичная для меня. Но она случилась из-за одновременного срабатывания нескольких факторов. Мало того что Людвиг меня разозлил, так еще и наномашины ковыряют мое тело, вызывая бурные реакции.

Я превратился в оголенный нерв, раскачать который — раз плюнуть. И хорошо, что проблема проявилась сейчас, когда мои действия не могут представлять угрозу для окружающих. У меня и так репутация отмороженного маньяка, а если бы к ней приложились еще и приступы неконтролируемой ярости, общество наплевало бы на все условности и попыталось от меня избавиться, как от бешеной собаки.

Схватив стакан, я залпом осушил его. В нос ударил запах успокоительных трав.

— Присядьте, Дмитрий Алексеевич, — слегка подтолкнув меня в плечи, велела Марина Кирилловна. — Приступ сейчас пройдет. Уже завтра этот эффект исчезнет. Принятые наноботы будут выведены из организма. При следующей инъекции наномашины переключатся на другую работу, и в дальнейшем вы сможете контролировать свои эмоции так же, как и раньше.

Да, я ведь сам всем пациентам говорил, чтобы временно отходили от дел. И на самом деле даже немного забавно, что единственный, кто ощутил на себе негативные эффекты от лечения наномашинами — это я сам.

— Вам необходимо закончить работу на сегодня, Дмитрий Алексеевич, — твердым голосом произнесла Марина Кирилловна, забирая у меня стакан. — Сейчас вы будете не способны адекватно реагировать на раздражители. Рекомендую лечь спать не с княгиней Романовой, а отдельно. Постелить вам отдельно?

Я усмехнулся. Вот так машины и захватывают мир. Через рекомендации по здоровью, ненавязчивые предложения. На моей прошлой Земле существовали целые секты противников прогресса, которые до мокрых штанишек боялись, что их поработят компьютеры, роботы, машины.

Но помощница совершенно права. Несмотря на то, что Людвигу удалось раскачать меня на эмоции, пороть горячку нельзя. Я, может быть, и молодой князь, но все же князь. Романовы приложили все силы, чтобы я вырос достойным человеком, и я не стану перечеркивать годы их заботы обо мне.

Да и не верю я Людвигу. Нет, то, что он говорил относительно разной ценности человеческих жизней, это было сказано всерьез. А вот участие во взрыве шахты — натянуто. Хранитель и сам не верил в то, что говорил.

Учитывая же нашу историю общения, полное отсутствие следования договору со стороны Людвига, у меня даже сейчас, на эмоциях складывается впечатление, что он всеми силами пытается перетянуть одеяло на себя. Хочет, чтобы я свернул расследование и посчитал именно его главным виновником.

Но это лишь говорит о том, что он кого-то защищает. Либо пытается отвлечь меня, чтобы я упустил какие-то важные детали и не нашел истинного виновника.

Как бы там ни было, а верить всего лишь словам я не стану. Хранитель не раз и не два доказывал, что верить ему не стоит. С Людвига станется соврать ради высшего блага. И тирада о ценности моей жизни, о том, что отказ стать ключникам привел к трагедиям — это манипуляции.

Они бы сработали, будь я на самом деле вчерашним подростком. Но мне куда больше лет. И я не раз сталкивался с подобными манипуляторами. И я знаю, что мне стоит сделать прямо сейчас.

Романов Д. А.: Василий, Людвиг заявил, что это он устроил взрыв на шахте Романовых. С учетом того, что вы пытаетесь привлечь меня на свою сторону, это выглядит крайне подозрительно. Предлагаю вам самим решить, как разобраться между собой. Но предупреждаю — все последующие попытки повлиять на дела моего княжества будут рассматриваться как проявление агрессии. Виновника я все равно найду и уничтожу. Кем бы он ни был, и в какое бы общество ни входил.

Еще раз прочитав сообщение перед отправкой, я послал его по номеру, с которого мне писал монах. Посмотрим, что они сделают дальше.

А пока что действительно стоит поспать.

— Постели мне на диване в гостиной, — велел я, не поднимая глаз на застывшую со стаканом в руке помощницу. — И разбуди завтра в шесть утра. Завтрак должен быть к этому времени готов, как и сопровождение.

— Будет исполнено, князь, — кивнула искусственная девушка. — Куда будет поездка?

— Мы навестим Красноярское отделение ЦСБ, — ответил я. — Я хочу пообщаться с находящимся у них Игорем Владимировичем.

— Я предупрежу их о вашем визите, Дмитрий Алексеевич.

* * *

Москва, особняк князей Казанских.

Сергей Алексеевич Романов передал на руки прислуге свой пиджак и, поправив манжеты рубашки, расстегнул пару пуговиц под горлом. Вдохнув полной грудью, князь Якутский решительно прошел в гостиную.

На столике на квадратной металлической подставке уже покоился небольшой заварочный чайник, под которым горела крохотная свеча, поддерживая температуру. Вокруг разместились чашки в количестве восьми штук.

Сергей Алексеевич гостей не ждал, но прислуга все равно несла посуду на всю семью Романовых, включая готовящихся к свадьбе Ксению Алексеевну и Михаила Эдуардовича Юсупова. Последний, правда, в Москве не показывался вовсе — князь Юсупов загружал своего наследника так, что у того времени даже на невесту не находилось, не то что на путешествия по стране.

Сев на диван, Романов откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза.

Беготня последних дней вымотала даже его. Что Руслан Александрович, что Алексей Александрович — оба потребовали от князя Якутского светиться на приемах и посещать салоны. Необходимо было искать виновника случившегося на шахте в Красноярске, и Сергей Алексеевич честно выполнял свой долг.

За брата он не переживал с самого начала. Уж кто-кто, а Дмитрий точно не только выживет, но и сумеет вывернуть все дело с максимальной для себя пользой. Порой Сергей даже задумывался, что из брата вышел бы куда более подходящий наследник главы рода.

В детстве это порой приводило к негласным соревнованиям, но по-настоящему старший брат никогда не чувствовал в Дмитрии врага или хотя бы завистника. Наоборот, чем взрослее становились оба Алексеевича, тем больше завидовал брату сам Сергей. Дмитрия так не грузили ни учебой, ни ответственностью, ни сложными задачами.

Открыв глаза, князь Якутский плеснул себе чая, добавил пару кусков тростникового сахара и принялся размешивать его. Взгляд Сергея Алексеевича застыл, глаза подернулись легкой поволокой.

Сегодня случилось крайне важное событие, и его следовало обдумать.

Конечно, «Оракул» Дмитрия может многое, он следит за огромным населением Русского царства, находит преступников, если есть хоть малейшая зацепка, помогает раскрывать заговоры и все подобное. Но искусственный интеллект не всесилен. Он не способен из кусков не связанных между собой фраз сложить целостную картинку. До момента, когда «Оракул» этому научится, уйдет еще немало времени. Слишком большой объем работы нужно для этого проделать.

Дмитрий Алексеевич был человеком, безусловно, гениальным. Но, как и все гении, к окружающему его обществу он относился с явным пренебрежением. Даже если посмотреть на круг его общения, выходило, что князь Красноярский поддерживает либо деловые связи рода, либо продвигает свои разработки.

И «Оракул» у Дмитрия Алексеевича получился под стать своему создателю. Боевое применение, когда требуется провести разведку, инфильтрация вражеских систем? Без проблем. Просчитать варианты необходимых формул для развития технологий? Раз плюнуть.

Но когда дело касалось людей и их общения, тут-то и начинались проблемы. Не зря говорят: язык был дан человеку, чтобы скрывать свои мысли.

Искусственный интеллект не видел в разговоре двух аристократов ничего предосудительного, если они не скажут ключевых слов открытым текстом. Не умея читать между строк, машина не сможет расшифровать за разговором о погоде и котировках на верблюжью шерсть ничего за ними скрытого. В то время как живой человек, которого с пеленок учили вращаться в высшем обществе и говорить на его языке, поймет, что обсуждалась на самом деле переброска финансирования с программ здравоохранения на производство спиртосодержащей продукции.

— Человеку нужен человек, — произнес Сергей Алексеевич, делая первый глоток чая.

Сегодня князь Якутский посетил прием в особняке бояр Стоевых из Выборгского княжества. Приглашения на такие мероприятия рассылаются постоянно, и по времени оно подходило. Так что Сергей Алексеевич решил прийти.

Как он и ожидал, само появление на мероприятии члена клана Романовых спровоцировало обсуждение всей их семьи. С помощью «Оракула» Сергей Алексеевич мог слышать все, что происходит в доме. И разговор двух гостей, состоявшийся в одной из комнат для отдыха, не стал для него тайной.

Искусственный интеллект не счел этот диалог важным, хотя, разумеется, и записал каждый произнесенный звук. Однако «Оракул» ежедневно перерабатывает столько информации, что никому и не снилось. А без толкового оператора, который знает, что искать и где, все эти записи — бессмысленны.

Сергей Алексеевич же с детства воспитывался так, чтобы быть равноправным членом общества благородных людей. Чувствовать себя в нем, как рыба в воде. А потому скрытый за внешне незначительными фразами смысл для него не стал секретом.

В столицу прибыл великий князь Можайский, и прибыл не один, а с надлежащей в его высоком положении свитой. Пока сам Виталий Игоревич сидел под замком в своем особняке, его бояре не собирались скучать.

Иван Федорович Разумовский, прибывший в Москву со своим великим князем, общался в приватной обстановке с боярином Тверским, Николаем Владиславовичем Рысевым.

И обсуждали они резкий взлет Романовых, и как хорошо, что нашелся кто-то достаточно смелый, чтобы поставить почуявших силу чумазых князей на место.

Но как раз это — обычное дело, Романовых не любят с тех пор, как их выдвинули на царствование. А вот то, что прозвучало дальше, было гораздо важнее.

Бояре не планировали останавливаться на Красноярских шахтах. Прямо следующих шагов озвучено не было, однако Рысев пригласил собеседника в свой особняк на завтрашний обед. При этом Разумовский выступал в их паре откровенным лидером, приглашающим боярина Тверского присоединиться к инициативе.

И князь Якутский был уверен — завтра на встрече будет сказано куда больше и детальнее, о том, какими именно силами и средствами продолжится атака на клан Романовых.

Потягивая чай, Сергей Алексеевич обдумывал, что будет выгоднее — пресечь заговор сейчас, или дать Разумовскому и Рысеву обозначить других соучастников. Не сами ведь они этот заговор затеяли.

О том, что в сорвавшемся покушении обвинен великий князь Можайский, Сергей Алексеевич прекрасно знал. И одного этого факта хватало, чтобы понять: Разумовский, находящийся в прямом подчинении Виталия Игоревича, действует по его указанию.

Царь может сколько угодно держать губернатора Киевского под домашним арестом. Но это никак не остановит уже начавшийся заговор. Виталий Игоревич не дурак, он не раз и не два показывал себя отличным тактиком и стратегом. А уж в том, что касается плетения интриг, любой высокопоставленный член клана Рюриковичей мог запросто считаться гроссмейстером.

Наследнику главы рода требовалась консультация. К счастью, он знал, к кому можно обратиться.

Взяв телефон в руки, Сергей Алексеевич еще несколько мгновений подбирал слова и доводы, а после ткнул в нужный контакт.

— Слушаю, внучок.

— Здравствуйте, Руслан Александрович, нам нужно поговорить.

Глава 3

Красноярск, отделение Царской Службы Безопасности. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — поприветствовал меня начальник отдела снабжения.

— Здравствуйте, Николай Фомич, — кивнул я, протягивая мужчине ладонь. — Вас назначили меня встречать в такую рань?

Крепко пожав мои пальцы, мужчина улыбнулся.

— У меня ревизия в процессе, Дмитрий Алексеевич, — произнес он, поведя плечами. — Так что мне не сложно, все равно здесь с прошлого вечера торчу безвылазно. Официальный запрос у вас, надеюсь, с собой? Мне нужно приложить его к журналу посещений.

Я протянул ему завязанную папку, внутри которой лежал всего один лист. Марина Кирилловна, исполняя обязанности моего помощника, уже обо всем позаботилась.

Да, несмотря на доступ к «Оракулу», бумажной волокиты и бюрократии с Царской Службы Безопасности никто не снимал. И это правильно — с точки зрения государственной машины мой искусственный интеллект слишком эфемерен, полагаться на него нельзя. А потому любое действие прикрывается соответствующей бумагой.

Николай Фомич поставил печать на листе и вложил его в ящик на столе. Подняв телефонную трубку, капитан бросил в нее:

— Жилов, проводи князя к задержанному управляющему.

Не прошло и нескольких секунд, а рядом с нами уже оказался высокий и подтянутый опричник с длинными вислыми усами.

— Прошу за мной, Дмитрий Алексеевич, — произнес он и направился в сторону подвала, даже не проверяя, следую ли я за ним.

Мало какой Слуга заслуживает чести оказаться в камере опричников. Обычно за действия своего подчиненного отвечает род, которому тот служит. Порой хватает штрафа, иногда приходится судиться. А чаще всего, если вина объективно доказана и действия Слуги бросают тень на благородную фамилию, человек просто исчезает.

Да, Слуги живут гораздо лучше царских людей. Их семьи пользуются привилегиями, получают образование лучше государственного, имеют все шансы устроиться на хорошую должность при благородном роде. Ни для кого не секрет, что любые аристократы в первую очередь привлекают тех, кто входит в семьи уже действующих Слуг. Но и спрос с этого сословия совсем иной, чем с простолюдинов. Там, где царский человек отделается легким административным нарушением, Слуга может лишиться куда большего, если бросает тень на репутацию рода.

Но из любых правил бывают исключения. И Игорь Владимирович оказался в их числе.

— Встать! — велел сотрудник Царской Службы Безопасности, прежде чем открыть решетчатую дверь.

Бывший управляющий шахты тридцать шесть медленно поднялся. В камере из удобств имелась лишь раковина с холодной водой и унитаз, так что поддерживать достойный облик в таких условиях было практически невозможно. Игорь Владимирович и не мог.

Но при виде меня он все же поправил засаленную рубашку и робко улыбнулся. Мое появление могло стать предзнаменованием его спасения. Мой отец, князь Романов, все еще мог бы договориться, чтобы решить дело пусть огромным, но штрафом.

— Оставьте нас, пожалуйста, — обратился я к Жилову.

Получив кивок в ответ, я дождался, когда опричник закроет дверь. Еще немного молчания, пока шаги сотрудника ЦСБ не стихли вдали, и я вздохнул.

— Здравствуйте, Игорь Владимирович.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — поклонился тот в ответ, вложив в этот жест столько отчаянного рвения, что мне даже стало его жалко.

Но сочувствие тут же ушло на другой план. В первую очередь — дело.

— Я буду краток, — сказал я, глядя в глаза мужчины. — Род Романовых предлагает вам сделку, Игорь Владимирович. Мы проведем повторный допрос, что в вашем случае почти гарантированно превратит вас в безумца. После завершения процедуры вы станете свободным человеком. Естественно, статус Слуги вам возвращен не будет ни при каком исходе. Также вы не получите никаких положенных в случае выхода из статуса Слуги в обычном случае выплат, поддержки и гарантий. Только жизнь и отсутствие претензий со стороны рода Романовых.

Игорь Владимирович вздохнул. Он прекрасно понимал, что его ждет в случае отказа.

Опричники уже провели свой допрос и по совокупности «заслуг» назначили смертную казнь в качестве меры пресечения. При ходатайстве церкви можно было заменить ее каторгой на двадцать пять лет. Что, в принципе, оказывалось лишь отсрочкой и куда более болезненным способом умереть. Каторжане работали там, куда обычных людей старались не пускать из-за вреда здоровью. Урановые шахты и в этой моей реальности существуют.

Игорь Владимирович, как показал допрос ЦСБ, не первый раз занимался махинациями. Для получения очередной премии в руки управляющего шахта тридцать шесть должна была работать больше, чем могла — ее только запустили после долгого простоя, и не все работы внутри были завершены. А потому официально и смена шахтеров была допущена всего одна вместо трех.

Уже один тот факт, что Игорь Владимирович нанял дополнительные бригады, не получив разрешение от рода, был достаточен для серьезного наказания. Но, увы, этот факт был не первым.

К сожалению, даже среди Слуг встречаются люди, которым слишком мало честно трудиться и получать жалование. Личное состояние Игоря Владимировича к моменту взрыва на шахте уже позволяло ему обеспечить три-четыре поколения своей семьи. И когда я говорю «обеспечить», это значит, что им не пришлось бы работать вообще, но при этом вести образ жизни, не знающий ограничений.

Смерть царских людей на вверенной Игорю Владимировичу шахте, да еще и нанятых незаконно — не от имени Красноярского княжества или Алексея Александровича Романова — стала последней каплей. И дело перешло из рук службы безопасности рода к опричникам.