Якудза из другого мира. Том XI

— Мы хотим поблагодарить тех, кто нам это приготовил. Всё было очень вкусно. Так что спасибо тебе, хозяин, а теперь поблагодарим остальных…

— Но там люди работают, — произнес он, вставая у меня на пути.

— А мы быстро, — ответил я, оттирая его плечом.

— Но…

— Да я только поблагодарить, — буркнул я, протискиваясь мимо.

Хм… Хозяин никогда не был в наших больницах, где попасть без талончика к педиатру было целым искусством. Да, не был, поэтому только развел руками и посторонился под нашим напором.

Когда дверь распахнулась, то на меня уставились пять пар глаз. Женщины в возрасте взглянули на нас испуганно. Служанка произнесла:

— Я же говорила, что он нас узнает…

Длинные деревянные столы были покрыты мукой, заставлены посудой. У противоположной стены шипела на огне печи большая кастрюля. А вот теперь запах куркумы бил так крепко, что выдавливал слезы из глаз. Я даже чихнул и, в то мгновение, пока отвел глаза во время чихания, в руках поварих и служанок появились мясницкие ножи.

Сэнсэй насмешливо поклонился. Я же хмыкнул:

— Вам было мало ночи?

— Стойте, сестры, — произнесла служанка с синяком на скуле. — Не стоит вступать в битву здесь.

Я кивнул. Драться здесь действительно не стоило. Посуду перебьем, заноз нахватаем, завтракающих перепугаем.

— Красавицы, я правильно понимаю, что это мы с вами ночью порхали по крышам и бамбуку? Молчите? Ну и ладно, ваше молчание красноречивее тысячи слов. Сам я человек в вашей деревне новый, многих традиций не знаю. Возможно, у вас так принято встречать гостей… Если у вас такой обычай, то будьте аккуратнее с моим другом. Он очень нервный и может убить кого-нибудь с испуга.

Сэнсэй поклонился ещё раз. Улыбка так и не сходила с его лица.

Служанка с синяком на скуле вытянула руки по швам и поклонилась:

— Молодой господин, просим у вас прощения за ночное пробуждение. Мы перепутали вас с другим человеком. Если мы сможем как-нибудь загладить свою вину за это, то…

— Можете загладить, — улыбнулся я и прислонился к косяку, придавливая дверь изнутри. — Можете начинать прямо сейчас — рассказывайте, что заставило вас ночью пойти в атаку на бедных прохожих и как вы смогли увидеть меня среди ночной темноты.

Служанка переглянулась с остальными. Те склонили головы в общем молчаливом согласии и отбросили мясницкие ножи. Стальные лопасти с легким шелестом вонзились в полено-подставку. Каждый нож влетел в свою прорезь, словно там и был всё это время. Это движение было таким легким и естественным, и в то же время оно выдало немалую практику в обращении с оружием.

Да что же это за женщины? Клан ночных убийц? Ниндзя?

Служанка с синяком поманила нас за собой. Я отстранился от двери и поспешил следом. Как бы я не старался держаться подальше от стола, но непостижимым образом испачкался в муке. Пришлось отряхаться по пути в небольшую комнату.

Да уж, комната была явно маловата для проживания стольких людей. Женские кимоно, тряпки и оби сушились на натянутых веревках. Шесть свернутых циновок прильнули к стене напротив двери. Комната была не длиннее трех метров в длину и трех в ширину.

В комнате женщина неуловимыми движениями убрала предметы нижней одежды. Она показала на циновки рядом с невысоким столиком:

— Господа, тут удобнее, чем на полу. И нас не услышат посторонние уши. Вы в самом деле хотите услышать историю появления призраков? Прошу вас, попробуйте наш чай, он восстанавливает силы и увеличивает боевой дух.

Я опустился, услышав, как циновка пожаловалась на свой возраст под моим весом. Служанка протянула чашку с ароматным чаем. Я с легким поклоном принял и чуть отпил. Пряный аромат ударил по небу. И вместе с глотком терпкой влаги я почувствовал, как через горло заливается сила. Боевой дух запылал из груди и соединился с поступающим в желудок. Я невольно вздрогнул, почувствовав насыщение мощью.

Глаза Норобу тоже округлились. Это было сродни чуду — я редко видел, что его что-то могло удивить. Он отпил ещё немного и улыбнулся.

Ночная усталость отступила в сторону. Я стал бодрым, словно проспал не менее десяти часов. Да что там бодрым — из меня струилась сила! Я мог взвиться в воздух и перелететь чайную одним прыжком!

— Прекрасный напиток, не правда ли? Вот из-за этого чая всё и произошло, молодой господин. Меня зовут Мисаки (красота цветения). Нам всем давали имена, связанные с чаем моичи, так было принято…

— Из-за моичи начали убивать дворян? — поднял бровь сэнсэй.

— Не совсем, но частью и из-за него тоже. История началась гораздо раньше. Она началась пятнадцать лет тому назад. Мы десять женщин, которые единственные выжили в деревне Хигасидори префектуры Аомора. В деревне на тот момент проживало не меньше двух сотен человек. И… Сама деревня сгорела дотла, а жителей убили. А вот это всё из-за чая, — с горечью произнесла служанка.

— Но что в нем такого?

— Он может подарить боевой дух, который так необходим могучим воинам и великим оммёдзи. Наша деревня уже триста лет поставляет… поставляла этот чай императорскому двору. И всё было хорошо, пока госпожа Аки Тиба не захотела узнать рецепт этого напитка.

— Кто? Тиба? — вскинулся сэнсэй.

Я недоуменно взглянул на него, а он в ответ на мой взгляд только махнул рукой, мол, потом всё объясню.

— Да, могущественная госпожа Аки Тиба. Она захотела завладеть рецептом.

— И что? Почему вы его не сказали? Это ведь всего лишь чай… Да, он хорош и вкусен, он бодрит, но он всего лишь чай!

Мисаки вздохнула и присела на скамеечку напротив меня. Её глаза оказались на одном уровне с моими. Руки женщины смяли передник, как будто ей было очень трудно говорить:

— Рецепт этого чая нам завещали предки. Они строго-настрого запретили открывать его кому-нибудь другому. Тому, кто не из нашей деревни. И мы хранили рецепт. И храним по сей день.

— Но это всего лишь чай…

— Нет. В нем частичка души каждого жителя Хигасидори. И если открыть секрет приготовления, то тогда всё пропадет и это будет обычный чай. Пропадет то самое оммёдо, которое делает его лечебным и таким чудесным.

Я снова отхлебнул и почувствовал новый всплеск боевого духа. В голове стало ясно-ясно, печаль и тоска отступили на седьмой план. В груди мощно стучало сердце, заставляя кровь летать по артериям.

Невероятно!

— Да, невероятно, — кивнула Мисаки. — Но это так. Аки Тиба захотела узнать рецепт приготовления и послала к нам пятерых самураев из своего клана. Про тех самураев говорили, что они непревзойденные воины, и никому не под силу их одолеть. Людей же они убили не меньше тысячи по приказу Аки Тиба…

— И что?

— Пять самураев клана Тиба прибыли в Хигасидори и попытались силой выбить рецепт. Но мужчины и женщины не рассказали его даже под пытками. Тогда самураи клана Тиба заперли всех детей на дырявой шхуне, а её вытолкнули на середину реки… Заставили смотреть отцов и матерей, как лодка тонет… Заставили смотреть и слушать детский плач. И так до тех пор, пока от шхуны не осталась только мачта. Потом самураи зарубили всех жителей. Они смеялись, разрубая шеи и пронзая тела мечами. Говорили, что если рецепт не достанется Аки Тиба, то он не достанется никому.

Я сидел, склонив голову над чаем. Неужели из-за янтарного напитка надо было убивать так много людей? Поистине жесткость не знала предела и краев…

Сэнсэй же водил пальцем по краю тявана. Он словно слушал отголосок одному ему известной мелодии. После прослушивания поднял голову:

— Но как вы…

— Как мы уцелели? Нас было десять женщин, которые собирали чай на дальних взгорьях. Когда же мы вернулись, то обнаружили сожженную деревню и гору трупов. Один мужчина был еле жив, он и рассказал перед смертью о пятерых самураях-убийцах и о желании Аки Тиба завладеть рецептом чая. Мои товарки упали на землю и бились в рыданиях. Ведь среди безжалостно утопленных были наши дети. Среди убитых были наши мужья, братья и отцы… Тогда, на общей могиле мы и поклялись отомстить убийцам… Тогда наши слезы потекли внутрь тела и обратили сердца в камень…

— А где вы так хорошо научились сражаться?

Мисаки вздохнула и отвернула край свернутой циновки. На свет вышло лезвие катаны. Ни одного пятнышка на чистом лезвии. Она выдернула волос из прически, подкинула его, а потом резко взмахнула мечом. Движение вроде было одно, но я видел, что она успела повернуть катану пять раз за время взмаха. На пол упало семь обрезков волоска.

— Мы ушли из родных мест, чтобы потом вернуться во всеоружии. Пятнадцать лет мы изучали боевые искусства у разных мастеров и великих самураев различных кланов. Из-за этих тренировок наш слух и наше зрение обострились. Не было ни дня, чтобы мы не тренировались во владении мечом или в боевой технике. Даже если было плохо или кто-то из наших заболевал, то мы вспоминали детские слезы, стискивали зубы и тренировались дальше. Над нами смеялись, нас прогоняли, но мы всё равно добивались своего.

Женщина сглотнула, как будто в горле застыл упругий комок. Мы с сэнсем не перебивали.

— И вот мы отправились искать тех, кто убивал наших родных. Мы нашли четырех самураев клана Тиба и напомнили им о содеянном. Мы убили их без жалости и сострадания, но всё равно огонь мести ещё горит в нашей груди. Мы должны отомстить последнему самураю перед тем, как отправиться в гости к госпоже Тиба. Как раз с ним мы вас и спутали. Мы просим прощения…

Мисаки снова поклонилась.

Я молчал. История женщин потрясла меня своей жестокостью. Чтобы так просто взять и вырезать целую деревню, а после этого спокойно бродить по земле… Нет, эти твари заслужили смерть!

И не говорите мне, что они действовали по приказу своей хозяйки! Они сами выбрали свою участь, ведь у них был иной выбор!

Сэнсэй же сидел с каменным лицом. По этому лицу нельзя было ничего прочитать.

Мда, ситуация… Паршивая ситуация, сказал бы я. Всегда хреново, когда погибают невинные, а особенно хреново, когда они погибают из-за мелочи.

Сэнсэй вздохнул, а после произнес:

— Я сожалею, что так поступили с вашими родными и близкими. Я поддерживаю ваше стремление и не буду препятствовать вашей мести. Спрошу только об одном — вы знаете, где живет сама госпожа Аки Тиба и как её найти?

Мисаки кивнула. Она взяла с полочки чайник и снова наполнила мой тяван:

— Да, она живет в шести километрах от города Эдо. Если выйти через северные ворота и идти по мощеной дорожке, то через час вы увидите красный трехэтажный дом за высоким забором. Вот там-то как раз и живет госпожа Аки Тиба. Но зачем она вам? Если вы вздумаете нас выдать…

Сэнсэй покачал головой:

— Нет-нет, у нас нет такой цели. Я думаю, что выродки заслужили свою участь. Но вот если вы уже убили четырех самураев, то вы не боитесь, что пятый почувствует страх и окружит себя охраной?

Мисаки грустно улыбнулась:

— Для этого Никко Номура слишком самоуверен. Он будет думать, что сможет справиться сам… Он живет тут неподалеку, осталось только наведаться к нему в гости.

— И всё же, я пока попрошу вас не применять к нему наказание. Сначала я хочу увидеться с Аки Тиба, узнать у неё про деревню Хигасидори. Прошу вас пока не нападать на пятого самурая. Мне кажется, он подготовил для вас какую-нибудь пакость… Я думаю, что лишний меч вам не помешает в благородном деле мести.

Мисаки кивнула:

— Хорошо, я скажу сестрам, и до вашего возвращения мы не будем его трогать. Спасибо, господа, что вняли моим словам и не выдадите нас властям.

В этот момент дверь открылась и показалось лицо ещё одной служанки:

— Там молодой самурай спрашивает — где его мисо-суп и куда подевались его друзья? Судя по лицу, мисо-суп его заботит гораздо больше.

Глава 11

— Господин Ногути, а не пора ли нам прогуляться? — спросил я бывшего самурая, который уже прикончил свой завтрак и почти доел наши.

— Конечно, господин Такаги. На поиски вашего друга я готов отправиться сию секунду. Ведь после его нахождения вы не откажетесь от боя со мной?

— Ни в коем случае, — помотал я головой. — Бой будет и он будет суров. Я вас со всем уважением щадить не буду.

— Вот и отлично, а то пощаду я принял бы за слабость. А не к лицу такому самураю показывать свои слабые стороны, — наставительно проговорил Ногути. — А куда мы пойдем? Всё также за господином Норобу?

— Да, я поведу вас на северо-восток, — ответил с поджатыми губами Норобу. — Там, в горах и есть наша цель…

Рядом оказалась Мисаки, она убирала посуду и чуть слышно ахнула, когда услышала слова Норобу.

— Госпожа Мисаки, что-то не так? — тут же спросил я.

— Вы пойдете в сторону леса Миллиона Лезвий? Но ведь там же Нурарихён…

— Кто? — недоуменно воззрился я на неё.

— Нурарихён, владыка ёкаев, — вместо неё пояснил Норобу. — Ммм, так вот почему направление было выбрано так смутно… Похоже, что только владыка ёкаев сможет нам помочь найти Киоси…

— А я думал, что это Эмма из Дзигоку владыка ёкаев, — помотал я головой. — Блин, ребята, как же у вас тут всё запутано…

— Эмма открыл врата из Дзигоку в наш мир, — словно эхом произнес Такаюки. — Это война и страдания привлекли демонов к нам… Даже десять призраков появились не на пустом месте.

Служанку позвали к другому столу, и она с поклоном удалилась. Ничего не стала говорить Такаюки про десять женщин, движимых местью.

— И что же, мы должны бояться Нурарихёна? — спросил я Норобу.

— Обычно владыка ёкаев миролюбив, — пожал тот плечами. — Но кто знает, как он поведет себя сейчас? Говорят, что он одет в коромо и кэса (традиционную монашескую одежду). Это старый мужчина с тыквоподобной лысой головой. Внешне имеет изысканные манеры, но при этом вечерами, когда люди готовят ужин или ложатся спать, часто проникает в чужие дома. Из-за внешнего сходства с человеком любой, кто его видит, принимает Нурарихёна за хозяина дома или просто за старого человека, что позволяет ему свободно гулять, где вздумается. Пробравшись в дом, дух пьёт чай, ведёт себя как хозяин и иногда крадёт понравившиеся ему небольшие вещи, но какого бы то ни было настоящего вреда людям никогда не причиняет.

— Во как? Тогда пошли, навестим этого самого владыку ёкаев. А что? Сходим в гости к дедушке и попросим по-хорошему. Думаю, что один тыквоголовый не откажет в просьбе другому… Ай, сэнсэй, поаккуратнее с палочками, ты же мне глаз чуть не выколол! — отшатнулся я от резкого взмаха палочек.

— А ты поаккуратнее с языком, а то можешь однажды утром найти его у себя в кармане, — совершенно невозмутимо ответил Норобу.

— Не дело вмешиваться в отношения учителя и ученика, но со стороны мне видно, что вы искренне любите друг друга, — заметил Такаюки. — Как отец сына и как сын отца.

— Да-да, вот только папаня так и норовит ребятенка сделать инвалидом, — буркнул я в ответ.

— Нельзя сделать инвалидом того, над кем природа и так в достаточной степени поиздевалась, — парировал Норобу.

— Ничего-ничего, сэнсэй, вот выпадут у тебя зубы — я тебе суши жевать не буду, — привычно произнес я нашу давнишнюю присказку.

— Мы можем ещё долго пререкаться, но не зря седины украсили мои волосы — они также принесли и мудрость. Мда, жаль что тебе такое не грозит, мой верный ученик — острый язык не позволит дожить до седин, — вздохнул Норобу. — Ну что же, тогда отправляемся. Поговорить мы можем и по дороге.

Мне не хотелось уходить из сытного места, где есть крыша над головой и ветер не пересчитывает ребра. Норобу тоже не хотелось, но поиски Киоси не могут вечно отдаляться.

Да, наше путешествие здорово будоражило кровь. Всё-таки в этом времени огнестрельное оружие не было так сильно распространено, как в нашем. Да и оммёдо проявлялось с трудом. Тут правило время катаны и танто, лука и стрел, то есть относительно честного сравнивания счет с жизнью.

И не могу сказать, что мне в этом времени не нравилось. Тут не было машин, не было телефонов и интернета, но… Тут были демоны, которые тоже не давали скучать.

Эх, а ведь когда-нибудь я остепенюсь, осяду в небольшой деревушке на краю берега, буду выращивать рис и ловить рыбу… Обзаведусь детьми и внуками. Возьму к себе Норобу, чтобы он помогал нянчиться с мелочью…

Когда-нибудь… Если доживу до этого момента!