Драго. Том 2

— Понимаю.

— А ты, если таки уничтожишь каннибалов, просто превратишь в прах труд сотен людей. Причем труд, на который затрачено наверняка немало ресурсов — ты хоть представляешь, сколько стоит купить решение в Колониальном комитете?

— Представляю.

— Как думаешь, простят тебе такое? Безотносительно Маши, с которой ты порешаешь вопрос.

Об этом я, кстати, думал. Недолго, но очень плотно — в те моменты, когда время было. Пока, например, плыл к яхте по ночному океану. И додумался до того, что прекрасно понял заинтересованность Доминики в том, чтобы именно я поскорее разобрался с каннибалами. Потому что тогда я гарантированно оказываюсь на противоположной стороне баррикад от ЧВК Легран.

Понятно, что с Машей я могу договориться, поэтому подобное положение дел меня не особо пугало. Но с точки зрения Доминики, которая не знает о моей более чем тесной связи с Машей, я оказывался полностью в зоне ее контроля. И варлорд Драго Младич — после уничтожения каннибалов, становится управляемой пешкой корпорации Некромикон. Потому что если варлорд Драго Младич лишится поддержки корпорации Некромикон, после всех своих действий, дня не проживет.

И да, я прекрасно осознавал, что уничтожение каннибалов — пощечина корпорации «СМТ». Даже не пощечина, а сокрушительный удар сапогом по… по самому больному. По репутации, по деньгам, по затраченному времени.

Но иных путей для себя сейчас я просто не видел. Или они, или я.

— Ты вот книгу умную купил, про правила еврейского бизнеса. А тридцать первое золотое правило ты читал? — поинтересовался между тем у меня дядюшка Абрам.

— Я только названия всех глав просматривал, так скажем.

— Так как оно звучит, помнишь?

— Нет, я хорошо только сороковое запомнил.

— Тридцать первое правило звучит так: «Не оскорбляйте врагов своих». Пересказывать не буду, прочитаешь потом сам, раз уж книгу купил — не пропадать же инвестициям. Но кроме золотых правил, по этому поводу еще Макиавелли говорил. Внимательно слушаешь?

— Да.

— Макиавелли завещал: «Даже когда государь считает нужным лишить кого-то жизни, он может сделать это, если налицо обоснование и очевидная причина, но он должен остерегаться посягать на чужое добро, ибо люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества».

Откровением услышанное для меня не стало. Имущественные отношения даже в протекторатах подчиняются правилом Первого мира; кто-то здесь живет, а кто-то делает здесь деньги. Так что соблюдение ряда правил, даже в игре без правил — одно из фундаментальных условий. И именно это, необходимость нарушения правил, и вызвало необходимость у Доминики к привлечению к уничтожению каннибалов стороннего исполнителя. Меня, как варлорда Драго Младича, пусть пока и необъявленного.

Все это я прекрасно понимал. И, если бы у меня была всего одна жизнь — жизнь Драго Младича, я сейчас и не собирался бы подобным образом лезть на рожон. Но я сейчас, без пяти минут, раскрытый Артур Волков, и некоторые последствия действий и решений мне просто не важны. Некоторые потенциальные последствия решений для меня сейчас даже слишком незначительны — точь-в-точь как для идущего вперед носорога, который плохо видит, но это не его проблема.

Необходимость как-то объяснить все это вызвало новый приступ раздражения. С которым я справился.

— Это все понятно, — сдержанно кивнул я, обращаясь к дядюшке Абраму. — Но других путей для себя сейчас я не вижу. И, наверное, поэтому вас здесь всех и собрал. Рассказывая все подробно, потому что надеюсь услышать что-то умное, — все же не сдержался и съязвил я.

— Давай попробуем, — усмехнулся дядюшка Абрам. — Гекдениз, есть что сказать?

— Я не очень понимаю стратегических целей. Но рассуждая тактически, согласен с Олегом в том, что каннибалов надо вынести с острова и забыть.

— Ты еще и Олег? — удивился дядюшка Абрам.

— Долгая история, — только отмахнулся я.

— Ясно. Василий?

— Эм… А…

Василий замялся, но сказать так ничего и не смог.

— Василий, я таки в тебе не сомневался, — подколол его дядюшка Абрам. — Войцех?

— Я не знаю, что и как в данной ситуации лучше делать, — сразу и откровенно ответил поляк. Чем, судя по сопению, очень смутил Васю, который словно бы говорил: «А что, так можно было?».

Теперь пришел черед дядюшки Абрама, на которого все и посмотрели.

— Племя Гамамбилу признано ООН? Еще нет. Действуют в племени сейчас правовые нормы и законы? Тоже нет. Пока ты занимался погрузочно-разгрузочными работами, — намекнул дядюшка Абрам на то, что именно я привез бронекостюмы, — и пока господа вкусно кушали, я немного поузнавал обо всей этой громко свистипердящей ситуации по знакомым. В общем, племя Гамамбилу теперь — официально, отдельное подразделение ЧВК Карателей Легран. В корпорации это уже проведено по штату, остается только признание Колониального комитета, чтобы де-факто превратилось в де-юре. И знаешь, почему устранение каннибалов на острове — задача, порученная твоей прекрасной сеньорой нашей пусть небольшой, но респектабельной компании?

— Предполагаю.

— Не знаю, что именно ты там предполагаешь, но не только поэтому. А потому, что большая часть воинов племени сейчас в тренировочном лагере Карателей на Мадагаскаре. Здесь, в Кигунгули, осталось не более десяти бойцов. С бронекостюмами, тех кто с камнями и палками я в расчет не беру. Могут быть еще инструкторы-неасапианты, числом не больше четырех. Остальные, около двух сотен — гражданские, женщины и дети. На то, чтобы выгнать каннибалов с острова, теоретически даже одного Василия может хватить. Почему же каннибалы сейчас так беззащитны?

— Почему?

— Я предполагаю, — даже для убедительности поднял палец в небо дядюшка Абрам, — наша акция согласована с обеих сторон. Уничтожение, изгнание, и даже возможный геноцид племени каннибалов, в данный момент выгодны и Некромикону, и СМТ. Размен фигурами, только тебя с доски чуть позже уберут. Повод к этому ты сегодня заработаешь.

— Согласен, — быстро проанализировав услышанное, кивнул я. — Я это тоже подспудно понимаю. Но что делать?

— Мы можем легко зайти к ним в гости, прямо сейчас, и поменять вождя племени. Поставив во главе каннибалов хоть Чумбу.

— У Чумбы племя свое есть, не получится.

— Тогда Василий. У вождя две дочки, выбирай любую…

После этих слов послышался сдавленный возглас.

— Не надо меня замуж за дочек вождя, — сообщил испуганный Василий, который моментом из грозы улиц превратился в испуганного молодого человека.

— Так замуж и не пойдешь, — сообщил я ему.

Василий широко улыбнулся, вновь возвращая себе грозный вид.

— У него же дочки. На дочках женятся, а не замуж выходят.

Улыбка с лица Василия пропала.

— Босс… прошу вас, не надо.

— А кого еще? Ты за свою благоверную что ли боишься? Так сделаешь ее старшей женой, в чем проблема?

— Босс… прошу, не надо, пощадите… — Вася, судя по виду, готов был упасть на колени.

— А кто тогда?

Гек? Из него вождь… Сам дядюшка Абрам? Ему вера запрещает.

Все взгляды скрестились на Патрике.

«Мне вообще безразлично», — примерно так ответил ирландец, что мы все сочли за согласие.

— Для того, чтобы сделать все легитимно, после объявления Драго варлордом тебе нужно будет принести ему вассальную клятву, — уточняюще произнес дядюшка Абрам.

— Без проблем.

— Если у нас все получится, — обернулся ко мне дядюшка Абрам, — то ты так и так будешь договариваться с Легран. Только уже не как тот человек, который уничтожил титанический труд десятков и сотен людей, оскорбивший своими действиями целую корпорацию, а как деловой партнер и возможный союзник, потому что еще ничего сломано не будет. Таким образом ты решишь проблему без эскалации напряженности.

А еще — подумал я, — это поставит меня в довольно сложное положение. Потому что племя каннибалов станет словно доской, балансирующей между двух корпораций — Некромиконом и СМТ.

— Племя будет не очень согласно выбрать нового вождя.

— Ну мы же их хорошо и убедительно попросим. Не зря у нас целых шесть, пусть и древних как говно мамонта, — неодобрительно глянул дядюшка Абрам на Войцеха, — бронекостюмов Варриор с полным боекомплектом.

— Хорошо, действуем так. Если что, для плана В возможность есть всегда.

Послушав согласное молчание, я продолжил.

— Мы заходим в Кигунгули, убиваем всех неасапиантов, если найдем, остальных по возможности вырубаем, переключаясь на нелетальный режим стрельбы. Убивать каннибалов только в случае опасного крайней необходимости. После подавления направленной активности ведем переговоры и ставим своего вождя. Так?

— Так, — только и кивнул дядюшка Абрам.

Последние сборы, и контрольная проверка работы систем всех бронекостюмов заняли еще несколько минут. После чего мы выдвинулись — на своих двоих, по серой зоне. Передвигались довольно быстро, с поддержкой экзоскелета это было несложно.

За главного на Полигоне, вернее за главную, оставили благоверную Василия. Юная, но весьма внушительного вида мадам уже переоделась, сменив изумрудное платье на экипировку городского охотника. С белым демоном на спине, надо же. И, судя по повадкам и стати, оставить ее здесь вполне разумное решение. И вот это вот… то, что мы ее оставили за главную, мне очень понравилось. Потому что это хороший признак — от прямой вертикали управления Полигоном я уже отошел. Есть я здесь, нет, процессы идут, работа и жизнь на месте не стоит.

И это хорошо. Потому что сам я в это время могу заниматься серьезными делами.

Ну а если у остающейся здесь за главную дамы Василия (не помню даже, как ее зовут) возникнут проблемы, то для авторитета и для страховки с ней остается Чумба. Убивать бурбону, по новому плану, больше никого не требовалось, и его присутствие в логове каннибалов стало необязательным. Что меня, кстати, радовало.

Не доходя примерно километра до границы района Кигунгули, разделились. Расходясь в стороны, растянувшись в линию на триста метров, практически одновременно вышли на позиции по меткам, расставленным дядюшкой Абрамом.

Сам Либерман, как я начал его называть про себя, был в паре с Геком. Войцеху и Патрику, как самым умелым и опытным боевикам, предполагалось действовать каждому в одиночку.

Я оказался в паре с Василием — мы составили самое слабое звено отряда, и нам полагались второстепенные задачи поддержки. Причем понимал я и принимал это даже без внутреннего протеста, вполне осознавая справедливость решения. Потому что Василий — это Василий. Он непредсказуем. Сам же я — без личного терминала и поддержки нейроинтерфейса, в традиционном боестолкновении боец так себе. Против только «вчера» облаченных в броню каннибалов, я решаю, конечно, а вот против неасапиантов — если они есть, уже лишь с большой долей удачи.

Но даже несмотря на возможное присутствие неасапиантов, числом до четырех, предстоящая задача выглядела донельзя простой. Нам даже не было нужды кружить по всему району, выискивая боевиков и авторитетов каннибалов, рискуя пошуметь слишком громко и получить в ответ реакцию полиции.

Каннибалы, контролирующие район Кигунгули, располагались обособленно. В большом, авангардной архитектуры двухэтажном здании, бывшем научно-исследовательском институте морской флоры, сейчас отданном для нужд переселенного племени. Которое, кроме всего прочего, еще получило все квоты на ручной труд в припортовом районе. И, вследствие этого, кроме обеспечения работы порта присело не только на весь мелкий криминал в не просвечиваемой оком большого брата зоне, но и оказалось на контроле некоторых контрабандных маршрутов. Имея с этого, весьма и весьма неплохой доход — Жаклин, которая увела у племени наверняка лишь небольшую часть черной кассы, подтвердит.

Так что сейчас наше внимание было сконцентрировано только на здании исследовательского института. И вопрос с реакцией полиции на шум в здании, как и обещал «друг Вальдуш», был уже решен. Праздник у людей, фейерверки, шум, гам. Бам, бам, племенной барабан — мысленно, немного нервничая, сбился я с мыслей.

Оказавшись на позиции, мы с Васей почти одновременно сняли со спин небольшие контейнеры, также одновременно открыли крышки и активировали каждый ударные дроны, которые еще могли выполнить роль камикадзе. Небольшие, но массивные и тяжелые квадрокоптеры моментально ушли в небо, исчезнув из поля зрения. Зависнув над зоной обнаружения вокруг научно-исследовательского института и ожидая своего часа.

Как только ударные дроны ушли вверх, из специальной кассеты на предплечье у меня самостоятельно вылетело пять небольших, чуть больше стрекозы, миниатюрных дронов-разведчиков. Каждому уже был назначил сектор слежения, и по сигналу Либермана я дал команду к началу сканирования.

После этого сразу же переключил в приоритетный вид меню наблюдения с дронов-разведчиков. Перед взором сразу, поверх реального вида, нарисовалась создаваемая наблюдением трехмерная модель здания бывшего института. Синяя штрихованная модель, с красными метками замеченных оборонительных турелей, и фигурами вооруженных людей. Над каждой из фигур уже появилась метка цели.

Всего караульных обнаружилось четыре человека — двое устроились под пальмой у западного крыла, неподалеку от въездных ворот, и судя по виду тянули один косяк на двоих. Третий дисциплинированно расхаживал по крыльцу главного входа, а последний располагался на крыше. Спал под вентиляционным коробом, рядом с зенитно-ракетной турелью. Спал причем, сняв бронекостюм, для пущего удобства. Идиот — только и вздохнул я.

Неасапиантов видно не было. Отправлять сейчас дронов-разведчиков в здание — вариант поднять тревогу, если у них более-менее современные системы обнаружения и защиты стоят. Видимо, поэтому дядюшка Абрам принял решение к началу действий: все же несмотря на присутствие пусть даже четырех неасапиантов, преимущество — из-за фактора внезапности, у нас подавляющее.

Мне пришло командирское оповещение необходимости заряжания ЭМИ и свето-шумовых гранат. Быстро перезарядив гранатомет, сменив трубчатый магазин на четыре гранаты, я увидел, как все остальные пиктограммы меню членов отряда окрасились отсветом готовности. Еще несколько секунд ожидания — каждый их нас получил метку новой позиции, синхронизированной с ходом течения операции после начала атаки.

— Готовность десять секунд, — послышался голос Либермана. — Пять, четыре… — чуть погодя начал он отсчет. Пауза вместо слова «три», специально сделанная для того, чтобы в случае неготовности кто-то мог вставить свой комментарий.

— …два, один. Огонь.

Выпустив на двоих восемь гранат, мы с Василием сменили магазины, и сорвались с места, уже на бегу включая стелс-режим. Ощутимо загудело, по всему костюму прошла легкая вибрация, визор показал мне реальность в холодных тонах. Все, я в режиме призрака — и когда остановлюсь, меня даже не факт, что сможет заметить человек с пяти-семи метров. Электроника же меня заметить точно не сможет, потому что над и в самом здании, занятом каннибалами, продолжали взрываться гранаты. И ЭМИ, и дымовые, и свето-шумовые.

Перепрыгнув через забор, мы с Василием помчались к укрытию по меткам.

«…!» — только и выругался я, потому что визор мигнул красным, и перед глазами появился сразу десяток, не меньше, сообщений об ошибках системы. За спиной что-то громко затрещало, пахнуло горелой изоляцией, появилась тяжесть в руках и ногах, а сообщения об ошибках системы продолжали стремительно наслаиваться друг на друга. И их уже было не десятки, а сотни.

Ухватив главное, я аварийно вышел из стелс-режима. Наслоение оповещений об ошибках пропало, но перед глазами в дополненной реальности творилось форменное и мутное безобразие. Хорошо, что перед взором сохранялась трехмерная модель здания: приоритет в показе модели с разведывательных дронов сохранился. И я сейчас ориентировался в пространстве как пилот заходящего на посадку в плотных облаках. Представляя где верх, где низ, а где посадочная полоса только по приборам и меткам проекционного дисплея.

Несмотря на проблемы с бронекостюмом, скорости я почти не потерял, и плюхнулся на колено на позиции лишь чуть позже Василия. Уткнул приклад винтовки в землю и одну за другой выпустил в небо еще две серии гранат.

Происходило для меня все уже практически в полной тишине — система активного шумоподавления после сбоя работала криво, и я сейчас слышал только свое дыхание. Быстрая замена пустого картриджа магазина гранатомета, и на место встает последний, четвертый. С кумулятивными гранатами — для неасапиантов, которые могут быть здесь.

И едва я сменил магазин, как вдруг раздался предупреждающий сигнал зуммера. В дополненной реальности справа, на периферии зрения, появилась красная стрелка, показывая направление на замеченного противника. Обернувшись, я увидел яркие контуры силуэтов — один во внутреннем дворе, еще двое в глубине здания, если судить по элементам трехмерной модели института. Их заметили дроны-разведчики, которые с началом нашей атаки залетели внутрь.

Я успел только рассмотреть силуэты неасапиантов, как ближайший, во дворе, вдруг на некоторое время исчез в яркой вспышке — это к нему приземлился ударный дрон-камикадзе. Я это видел краем глаза — потому что уже стрелял по меткам других целей, прямо через стеклянные стены. Люблю авангардную архитектуру — не нужно пробивать метры бетона.

Стрелял не только я — оба замеченных неасапианта уже упали и дергались под настоящим дождем из пуль. Поднялся только один, но тут же лег обратно, а после исчез в яркой вспышке: залетели управляемые гранаты.

Вдруг мне в голову и плечо, сзади, словно молотом ударило. Удар был настолько силен, что я пролетел вперед несколько метров — и летел под аккомпанемент гула активных щитов. Так гудит прибывающий поезд; но гудели щиты ровно до того момента, как я со всего размаха полета врезался в стену здания. Уже падая, развернулся, и выпустил в выделенный таксетью сектор предполагаемой стрельбы весь магазин. И только после этого появился еще один красный силуэт с меткой. Как появился, так и исчез — у отрядной иконки Патрика появилась метка убийства.

— Драго! Статус?! — сквозь возникшие скрипящие помехи, разбавившие полную тишину, послышался в переговорнике голос Либермана.

— Активен, — ответил я, пытаясь подняться.

— Драго! Статус?!

Не слышит. Из имеющихся в наличии вариантов починить связь я имел всего один вариант, им и воспользовался — ударив кулаком себе по шлему. Надо же, получилось — шум помех пропал, замеченное сообщение о потери исходящей связи исчезло.

— Статус — активен!

Вася лежал неподалеку — барахтаясь как упавший на спину жук, пытаясь подняться. Живой, но хорошо ему прилетело — отметил я искореженную попаданиями кирасу. Сильнее, чем мне — иконка его в меню отряда желтая, второй щит поврежден.

И все это из-за того, что у меня вышла из строя стелс-система — мельком отметил я. Именно поэтому четвертый неасапиант обнаружил нас раньше, чем мы его. Мысль мелькнула краем, потому что операция между тем продолжалась. Судя по отметкам в тактической сети движение в самом разгаре — фигурки перемещались, статусы менялись, появлялись новые метки целей. И опять все это происходило почти в полной тишине: к звуку собственного дыхания у меня добавился противный звон в ушах.

«…!» — в полной тишине, и уже в полной, кромешной темноте.

Свет вокруг словно выключили. Сердце забилось где-то в горле, я запаниковал, не понимая, что происходит. При этом осознавая, что если сейчас попаду в поле зрения противника, мне конец.

Кромешная темнота не уходила, и машинально подняв руки, я ощупал шлем. И сразу понял, что с ним не все в порядке. На затылке рваные края, как будто дыра там немалого размера.

Все, откланялся? Шальная пуля только что прилетела? — в полной темноте и полной тишине мелькнула пугающая мысль, от которой заледенели даже мысли.