Меня хранит твоя любовь

Микки кивнул, потер подбородок.

— Какого она цвета?

— Ржавого, — невозмутимо ответил Мейсон.

Роз рассмеялась, сначала нерешительно, потом громче. Мейсон был готов прозакладывать бар, что она не смеялась очень долгое время. Он поймал себя на желании узнать ее прошлое, но решил ни во что не вмешиваться.

За окнами совершенно стемнело. Роз понимала, что ей давно следует убраться отсюда, но идти было некуда. Мейсон исчез за вращающимися дверями, которые, по ее предположению, вели в кухню, однако девушку нисколько не беспокоило, что она осталась одна посреди постепенно густеющей толпы. Пара парней принялась играть на бильярде, и она раздумывала, не стоит ли ей включиться в игру. Гонять шары они умели, но не лучше, чем она. Ее обед частенько зависел от умения обращаться с кием.

Орешки заглушили муки голода, но Роз не отказалась бы от чего-нибудь более существенного. Вскоре вернулся Мейсон.

— Эй, Роз, вам ведь нужна работа, верно?

Она выпрямилась на стуле.

— Да.

— Никогда не приходилось попробовать себя в роли официантки?

— Пару раз приходилось.

— Ну вот, одна из моих официанток только что уволилась, а другая сидит дома с простудой. Если желаете, можете приступать прямо сейчас. Работа не слишком плоха, чаевые приличные.

— Ладно, думаю, смогу вас выручить.

Часом позже Роз одной рукой цедила из бочонка пиво, а другой разбавляла водку фруктовым наполнителем.

— Кажется, вы не лгали, когда говорили, что имеете опыт в этой области, — произнес Мейсон за ее спиной, держась от девушки на приличном расстоянии, несмотря на тесноту за стойкой.

Не делая попытки прикоснуться к ней, он взял пару бутербродов с подноса, стоящего на стойке, и отодвинулся чуть дальше.

— Ага. Я также была кассиром, продавцом горячих закусок, кухаркой блюд быстрого приготовления, привратницей, а совсем недавно — крупье в казино.

— Еще какие таланты? — В его вопросе не чувствовалось подтекста, в открытом взгляде, устремленном на нее, читался неподдельный интерес.

— У меня имеется огромный нереализованный потенциал.

Роз немедленно пожалела о сказанном. Так заявила одна случайная знакомая… сразу после того, как Роз вышвырнули очередные усыновители.

Похоже, Мейсон не обратил внимания на внезапную смену ее настроения.

— Приятно слышать. — Он мотнул головой, приняв деловой вид. — Видите того парня на другом конце стойки? Это Большой Боб Бэйли. Он приходит в бар со времен моего деда. Принесите ему виски, когда чуть освободитесь.

И он ушел.

Вечер подходил к концу. Во всем зале осталось лишь несколько человек, склонившихся над своими напитками. Мейсон начал переворачивать стулья, ставя их на столы кверху ножками, в кухне старик повар готовил суп на завтра. Повара звали Берген. Роз не поняла, это имя или фамилия, зато усвоила, что тут его вотчина. Во всяком случае, так он ее информировал, когда она сунула туда голову и попыталась стащить поджаренную сардельку.

Роз ужасно вымоталась и проголодалась. Сейчас у нее в карманах похрустывали тридцать два доллара чаевых, и, что еще приятнее, она решила для себя проблему сегодняшнего ночлега.

Девушка домывала последнюю партию тяжелых стеклянных стаканов, когда к ней подошел Мейсон.

— Вам тут надо заполнить кое-какие бумаги.

Она вышла из-за стойки и уселась на тот же высокий стул, на котором сидела вначале. Ее внимание привлекли несколько фотографий в рамках, висящих по соседству со шкафом, полным ликеров. Семейные фотографии, черно-белые и цветные, на них были изображены мужчины и женщины различных возрастов, держащиеся за руки, обнимающиеся, смеющиеся. Дети в нарядных одеждах позировали перед камерой и тоже широко улыбались. Фотографии придавали бару домашний вид.

Роз кольнула зависть. Сколько лет ее преследовала мечта о собственной семье…

— Тут анкета и формуляр для налоговой инспекции. — Мейсон протянул ей шариковую ручку. — Хотите пиво или еще что?

— Да, конечно. Пиво было бы кстати.

Анкета была стандартной, легкой для чтения, и Роз мгновенно оценила это, поскольку так и не смогла получить школьный аттестат. Чтение ей упорно не давалось. К восемнадцати годам Роз удалось с грехом пополам одолеть два класса. Поскольку государство на этом возрастном этапе свои функции надсмотрщика завершало, она была выпущена в самостоятельную жизнь ограниченно грамотной, как характеризовал ее один из бывших школьных наставников.

Мейсон выпроводил припозднившихся посетителей за дверь, предварительно убедившись, что тот, кто остался относительно трезвым, доставит других по домам. Обернувшись, он заметил девушку, которую, повинуясь мгновенному импульсу, нанял сегодня вечером на работу. После того, как его чуть не подстрелили, разве не клялся он себе, что больше не будет бросаться на выручку всевозможным девам в беде, сбившимся с пути?

Конечно, в баре дополнительная пара рук необходима позарез. Вот единственная причина, почему он связался с этой особой, заверил себя Мейсон.

Пока она заполняла выданную анкету, он принялся изучать ее профиль. Голова прилежно наклонена, высунутый язык зажат между зубами. Мейсон не желал признаваться даже самому себе, что нечто в ней задевает его.

Она кажется хорошенькой, вопреки отдельным особенностям внешности. Немытые светлые волосы, остриженные по-мальчишески коротко, топорщатся на макушке и образуют загнутый кверху вихор над левым виском. Можно поспорить, что стрижкой она занималась самостоятельно. Голубые глаза с припухшими веками, лишенные каких-либо признаков косметики, как и губы, являющиеся, пожалуй, ее самой привлекательной чертой. Высокая, всего на полголовы ниже его ростом, и тоненькая, как тростинка — видимо, из-за нервных стрессов и недоедания. Покорми ее прилично в течение месяца, и фигура у нее будет первоклассная. Такие ножки и сейчас кого хочешь распалят…

— Почти готово, — напряженно сказала Роз.

— Не торопитесь.

Он заглянул ей через плечо, но если надеялся удовлетворить свое любопытство, то его ждало разочарование. Половина анкеты была пуста, другая — заполнена корявыми печатными буквами, которыми пишут дети.

Она не указала своего адреса или номера телефона, никаких сведений о родственниках и о дате рождения, но ее полное имя привлекло его внимание: Розалинда Беннет. Слишком мягкое имя для угловатой девушки, неловко сжимающей ручку пальцами с обгрызенными почти до корней ногтями.

Роз протянула ему листок.

— Я не настаиваю, чтобы вы заполнили всю анкету, но мне требуется дата рождения, — произнес Мейсон.

— Первого февраля мне двадцать шесть.

— Так это сегодня… вчера, — сказал он, взглянув на часы. Она никак не прореагировала, не появилось даже намека на улыбку, когда он добавил: — С днем рожденья.

Роз отошла к тому концу стойки, где раньше оставила суконную сумку и потрепанный жакет.

— Во сколько мне явиться завтра?

— В шесть вечера, чуть раньше, если вы хотите поесть перед сменой. Бесплатные обеды — одно из условий работы. Вам положен получасовой перерыв около девяти, но большинство предпочитают есть пораньше.

Роз надела жакет, накинула сумку на плечо.

— Завтра увидимся.

— Постойте, погодите. Не знаю, о чем я и думаю. Вам ведь негде ночевать.

— Есть такое место, не волнуйтесь.

— О! — Мейсон нахмурился. — Тогда позвольте вас подвезти. Вы же лишились машины.

— В этом нет никакой необходимости.

Интересно, где она будет спать и каким образом вообще нашла такое место, если всю ночь проработала тут? — подумал Мейсон. Ах да, парочке приезжих парней, из тех, что появляются тут зимой, чтобы кататься на снегоходах, она вроде бы понравилась. Скорее всего, они приехали на север порезвиться на свободе и остановились в мотеле в полумиле отсюда.

Что ж, Роз Беннет — не его дело. Пусть ночует, где хочет, только чтобы завтра явилась на работу. Ему все равно, где она спит. И, как попытался он себя уверить, с кем.

Роз юркнула за мусорный контейнер. Она надеялась, что Мейсону и Бергену не потребуется много времени, чтобы закончить дела, но прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем стукнула входная дверь.

— Давно пора, — пробурчала она, услышав, как Мейсон прощается с поваром.

Захлопали дверцы машин, завелся один двигатель, следом другой. Заскрипел гравий, взвизгнули тормоза, и мужчины отбыли по домам.

Роз вытащила руки из карманов и приступила к работе — складыванию пирамиды из деревянных поленьев. Собрав в кучу больше десятка, залезла на них и нажала на маленькое окошечко комнаты для отдыха, открытое ею чуть раньше этим вечером. Сначала оно не поддавалось — должно быть, примерзло, но затем с громким скрипом отворилось. Забрасывая туда свою сумку и пролезая внутрь, она даже не вспомнила о муках совести.

Утро пришло раньше, чем Роз ожидала, но она привыкла довольствоваться немногими часами сна. Девушка прикорнула на полу маленького склада за кухней, использовав суконную сумку в качестве подушки. Теперь, при ярком солнечном свете, стало ясно, что склад одновременно служил Мейсону конторой. В одном углу комнаты высился деревянный стол. Старый, но вполне приличный, аккуратно отполированный. Компьютер и факс на нем — совсем новые, но видно, что ими часто пользуются. Рядом со столом поместился металлический шкаф для папок, на котором стояло самое жалкое комнатное растение из тех, что ей приходилось лицезреть.

— Бедняжечка, — пробормотала она, вставая и потягиваясь.

На полках вдоль стен выстроились различные консервы — от банок с солеными огурчиками для изготовления бутербродов до упаковок соленых орешков. Желудок Роз забурчал, напоминая, что он все еще пуст.

Она нахмурилась и приступила к изучению корешков книг, стоящих на полке, оказавшейся прямо напротив ее глаз. Какие-то толстые тома с длинными словами. Некоторые она распознала, другие требовалось тщательно разобрать и произнести по слогам, и даже после этого она не была уверена, что поняла их верно. И опять ее кольнуло острое сожаление по поводу того, что она не получила должного образования. По-видимому, чтение — одно из самых дешевых на планете способов сбежать от реальной жизни. Судя по потрепанным корешкам библиотеки, Мейсон считает так же.

Роз побрела на кухню, храбро распахнув дверь, поскольку знала, что повара тут пока нет. Ей бы только перехватить чего-нибудь, скажем, тост или немного джема. Чего-нибудь, что придаст ей сил покинуть теплое убежище и шагать по морозу до какого-нибудь кафе. На одной из полок рядом с плитой она нашла хлеб и отрезала себе два ломтя. Пошарила по огромному белоснежному холодильнику в надежде обнаружить чуток масла, чтобы намазать на хлеб. Это все, что она собиралась взять, но тут ее внимание привлек кусок ветчины. Рот наполнился слюной. Роз едва не разрыдалась.

Скрип ключа в замочной скважине послышался, когда она отрезала толстый кусок прокопченного мяса. Роз не стала дожидаться, чтобы узнать, кто там. Сунув остатки ветчины обратно в холодильник и схватив мясо и хлеб, она ринулась по направлению к комнате отдыха. Через щелку было видно, как вошел Мейсон, а сразу следом за ним — хорошенькая женщина. Мгновенное огорчение застало Роз врасплох. Итак, он занят. Большое дело. Сразу надо было догадаться. Такие симпатичные и добрые никогда не бывают одиноки.

Роз тихонько забралась на батарею парового отопления. Уже выбравшись из окна и стоя на поленнице, она вспомнила о своей суконной сумке, оставшейся в конторе Мейсона.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Мейсон горячо любил свою младшую сестренку Марни, но подчас она играла на его нервах — и это мягко сказано. С тех пор, как их родители решили переехать в Аризону, Марни, несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте, обращалась с ним, как с неразумным младенцем. К тому же недавно она вышла замуж, и теперь считала каждого, не связанного узами брака и не собирающегося срочно бежать к алтарю, своим подопечным, требующим усиленного подталкивания в данном направлении.

— Я просто констатирую — ты живешь в Гавани шансов целый год, и — ни единой подружки.

Мейсон положил чемоданчик с инструментами на стойку бара и начал расстегивать пальто.

— Как ты себе это представляешь в реальности? Подружки с неба свалятся, что ли?

Марни уставилась на него, как на диковинку. В своих ботинках на высоком каблуке она была почти такого же роста, что и он, чем бессовестно воспользовалась, приподнявшись на цыпочки и бросив на него высокомерный взгляд сверху вниз.

— Тут не над чем ломать голову, Мейс. Сидишь всегда один, как сыч, работаешь день и ночь. Прямо какой-то затворник. Пенни из «Удешевленных продаж» говорит — ты оптом закупаешь полуфабрикаты, чтобы разогревать в микроволновке.

— Боже, храни маленькие провинциальные городки! Какие еще слухи обо мне ходят?

— Никакие это не слухи. И кстати… — (Мейсон поник головой, готовясь к очередному упреку.) — Достоверно известно, что теперешний представитель округа не собирается баллотироваться на следующий срок. Есть масса людей, уверенных, что тебе там самое место.

— Марни, не надо. Я покончил с политикой.

— Ты слишком честен, я знаю, но честность может стать частью твоего имиджа, Мейсон. А так ты тратишь свою жизнь впустую.

— Я занимаюсь баром.

— Как хобби это годится. Но не подходит как цель жизни.

— Отлично подходило для отца и деда.

— Таков был их выбор. Таверна «У маяка» была любовью их жизни. А для тебя она лишь удобное место, чтобы спрятаться от мира.

— Я не прячусь. Я восстанавливаюсь.

— Мейсон…

— Конец дискуссии.

Он направлялся в контору, когда услышал звяканье колокольчиков входной двери.

— Доброе утро, — раздался оттуда женский голос. Мейсон обернулся и оказался лицом к лицу со своей новой официанткой, стоящей в проеме двери. Лучи утреннего солнца подсвечивали ее фигуру, четко обозначив силуэт. Слишком худа, снова подумал Мейсон.

— Доброе утро, — ответил он.

Роз сделала несколько неуверенных шагов вовнутрь и растерянно улыбнулась, поглядывая то на него, то на Марни. В животе у Мейсона что-то перевернулось, когда он заметил, что на ней тот же поношенный жакетик, что и вчера. И опять у него в голове мелькнула неуместная мысль о том, где она провела эту ночь… и с кем. Девушка не похожа на дешевку, однако сомнительно, чтобы полученных прошлым вечером чаевых хватило на оплату комнаты в гостинице.

— Эй, я же говорил: в шесть часов, разве нет?

— Ага. — Впервые с момента их встречи ему показалось, что она немного нервничает.

— Я… я вышла прогуляться и увидела, что вы зашли сюда. И подумала, может моя помощь потребуется пораньше?

— Я тут, чтобы посмотреть раковину в мужском туалете. Последнее время она подтекает. — Мейсон взглянул на часы. — А ваша смена начнется не раньше, чем через девять часов.

— Я знаю… — Роз облизнула губы. Можно было поклясться, что она ищет еще какой-нибудь предлог.

Марни пихнула брата локтем.

— Ты не собираешься нас представить?

— О, конечно. Марни, это Рози, официантка, которую я нанял на смену Кэрол. Рози, это Марни, моя сестра.

— Меня зовут Роз, — поправила она, а Марни одновременно с ней поинтересовалась у Мейсона:

— А что, Кэрол ушла?