Сверхдержава

— Дядя, угомонись, прошу тебя. Тебе могут и не нравиться книги, выбранные САП. Но они полезны! Наживёшь большие неприятности, если продолжишь выступать.

— Да вредны они! Уничтожают души наших людей. Оставь меня, Уэйн. Тебя совратили соблазны Сатаны. Посмотри-ка на эту картину! — и указал на андроида Альфи, застывшего среди виноградных лоз. — Разве этот истукан — не насмешка над Божьим промыслом! Сколь гнусен мир! Бедняжка Мэдди, дочь твоей сестры, уже рассуждает о сексе. В её-то возрасте! Даже её сознание уже искажено. Рыба гниёт с головы. Нужно покончить с Дё Бурсеем, и лишь тогда мы сможем очиститься.

Уэйн ничего не смог возразить. Безумный взгляд дяди насторожил его.

Сумерки сгустились и Дэвид отправился на задний двор, где стояла на привязи корова. Клодин, только уложившая Мэдди спать, в это время вышла дать корове воды и обнаружила рядом дядю, приложившегося к бутылке виски. В тревоге она окликнула его.

Тот прохрипел:

— Уходи, женщина! Грешница, исчадье ада!

— Бесстыжий развратник!

Обеспокоенная Клодин рассказала обо всём Уэйну.

— Позорит нашу семью. А мы — приезжие! С нами всё что угодно может случиться.

— А не отправить ли нам его обратно во Францию? Дядя болен. Раньше он не был таким.

— Да был… Всегда его боялась. Боюсь и за Мэдди.

Уэйн, пытаясь успокоить, потрепал её по щеке и пообещал наутро поговорить с Дельфиной.

Но на рассвете их разбудили исполненные ужаса крики Клодин. Все повскакивали с кроватей и увидели мечущуюся женщину с окровавленным телом Мэдди на руках.

— Это сделал Дэвид! Знаю! Я всё знаю! Кто ещё мог быть столь жесток? Моя малышка Мэдди умерла! Мою девочку убил этот ублюдок!

По её щекам лились потоки слёз.

Дельфина решительно подошла к ней и мрачно сказала:

— Дэвид уберёг дитя от плотского греха, вот и всё. Это предупреждение для всех вас.

Уэйн ударил её по лицу и побежал вниз. Дэвида нигде не было видно. Он кинулся во двор. Андроид по-прежнему стоял в винограднике, но машина Уэйна исчезла.

В течение следующего часа в семье Барган царил переполох: крики, причитания, рыдания. Окровавленное тельце Мэдди на столе. Каждый по очереди целует её, вне себя от отчаяния. Всё вокруг залито кровью и слезами.

Наконец хромоногий Жан-Поль предложил позвонить в местную полицию. Наряд приехал уже за полдень. Чтобы освидетельствовать столь серьёзное происшествие, вызвали человека из Бухареста. Сверившись с данными аэропорта, они выяснили, что Дэвид Барган покинул страну прямым рейсом до Брюсселя и, следовательно, должен быть где-то в Бельгии.

«БЕЗУМЦЫ»: Мы не хотим никого встревожить нашими информационными сообщениями. Понимание того, что мы живём в бредовой системе, поможет нам сделать первый шаг к улучшению ситуации. Нас обвиняют в приверженности разным политическим системам — от анархистов до фашистов. Но мы категорически аполитичны.

На самом деле быть политиком совсем не просто. Каждый час их жизни, когда они не спят, занят так, что не остаётся времени для сомнений в собственных способностях и силе. Всегда найдутся комиссии, которым нужно уделить внимание, люди, перед которыми нужно выступить. Да и вопросы неугомонных избирателей, на которые нужно ответить. Внешняя активность заменяет самосознание, и внутренняя неуверенность подавляется. Большими политическими партиями, особенно радикальными правыми или радикальными левыми, управлять так же просто, как и толпами людей, лишёнными всякой индивидуальности.

— А теперь наш еженедельный гороскоп. Ваши вопросы Мистической Молли.

— Здравствуйте. Наши друзья сейчас подлетают к Юпитеру. Каков прогноз для их знаков зодиака?

Весы: если вам нужно избавиться от общества людей, которые сводят вас с ума — просто встаньте и уйдите. Для тех, кто у власти, наступит тяжёлое время на следующей неделе. Но та самая неделя давно наступила.

Лев: больше взаимодействуйте с теми, кто преследует те же цели, что и вы. Если у вас что-то не ладится, всё образуется уже на этой неделе. Или на следующей. Мечты могут сбываться. Но предупреждаем: получив то, что вы хотели, вы можете обнаружить, что это вам вовсе не было нужно. И теперь придётся думать, как от этого избавиться.

Дева: на этой неделе вами управляет Марс, проходящий через ваше созвездие. Это означает, что вам не стоит доверять словам. Не идите наперекор вашим инстинктам, даже если весь мир ополчится против вас. Доверьтесь вашему внутреннему голосу.

Барнард Клипинг, ректор Института философии при Университете в Утрехте, по вторникам в вечернее время посещал колонию несовершеннолетних преступников в десяти километрах от места работы. Он не только считал, что таким образом получает возможность соприкоснуться с реальной жизнью, но и был крайне доброжелательно настроен. А к одному юному нарушителю закона, нелегальному иммигранту Имрану Шокару, даже проникся состраданием.

В этот вечер, когда его сло-мо на водородном топливе уже был близок к своей обычной цели, прямо перед его носом перебежала дорогу девушка. Водитель ударил по тормозам.

— Да я же чуть вас не задавил! — крикнул ей Барнард.

— Вы профессор Клипинг? Мне очень нужно поговорить с вами! Я — подруга Имрана Шокара, — подойдя к окну машины, сказала худощавая брюнетка с частично окрашенными волосами и серебряными колечками в левой ноздре.

Приглашая её сесть рядом, Барнард увидел, что она очень взволнована. Пока они миновали ворота и припарковали машину, незнакомка представилась Мартитой Денеке. История её такова: скромная, увлечённая восемнадцатилетняя голландка познакомилась с Имраном на дискотеке и влюбилась. Имран, на год младше её, образования не получил, но был очень эрудированным.

Мартита боялась навещать любимого в тюрьме. Как-то она передала для него том по западной философии из САП-серии, но другой заключённый присвоил книгу себе.

Барнард терпеливо слушал, не проронив ни слова.

Девушка считала Имрана невиновным. Она присутствовала при совершении преступления, которое инкриминируют парню. Молодые люди договорились встретиться у супермаркета. Подойдя, Мартита увидела его выходящим из магазина с пакетом в руках. За ним шла женщина с ребёнком. Вдруг, откуда ни возьмись, появился «тёмный человек» (по словам девушки), выхватил из рук женщины сумки и с силой втолкнул её обратно в двери магазина. Ребёнок закричал и побежал прямо на оживлённую улицу. Имран бросился за маленькой девочкой и едва успел перехватить её. Потом помог подняться лежавшей ничком женщине. Тем временем смуглый тип уже успел скрыться с её покупками.

Из магазина стали выбегать люди. Кто-то схватил Имрана и заломил ему руку. Прибыла полиция, парня арестовали. Мартита пыталась объяснить полицейскому, что произошло на самом деле, но тот от неё грубо отмахнулся.

— А адвокату ты рассказывала об этом?

— Да много раз!

Имрана Шокара обвиняли в нападении на покупательницу и попытке похитить её дочь. А на слова Мартиты никто не обращал внимания. Что с неё взять — сопливая девчонка. Да, успела переспать уже с двумя мужчинами. Да, наркотики. Умудрилась даже попасть в какой-то «чёрный список». Полицейский осведомил: её семейка — известные правонарушители.

С сотрясением мозга пострадавшая женщина была в коме в местном госпитале. С ребёнком сидела бабушка, которая жила на юге страны.

Тем временем Имрана содержали в колонии для несовершеннолетних преступников, где он подвергался расовым нападкам со стороны.

— Уверена в том, что рассказала? — спросил Барнард.

Мартита нервно ёрзала на сиденье, уставившись на серый тюремный блок здания колонии.

— Не вру, сэр. Случай с наркотиками произошёл очень давно, ещё в школе. И в нашем доме они были. Меня могут обвинить только в моей принадлежности к женскому полу и любви к мужчине другой расы.

— Посмотрим, что я смогу сделать. Оставь мне адрес и координаты вашего адвоката.

Девушка написала их координаты в системе «Эмбиент» и передала распечатку книги о медитации для Имрана. Чмокнув Барнарда в щёку, открыла дверь и убежала прочь.

Профессор некоторое время сидел в задумчивости. Он занёс сведения в базу данных своего суперсовременного сло-мо, и только тогда отправился к пропускному пункту. Пока его сопровождала охрана, он в который раз почувствовал зловонный запах, которым были пропитаны казармы надсмотрщиков колонии. Тошнотворное сочетание чего-то приторного, старых ботинок, дезинфицирующих средств, испражнений и всеобщей безысходности. Сержант на контроле забрал у него книгу. После предъявления удостоверения личности его пропустили в комнату для посетителей.

Имран Шокар не заставил себя долго ждать, появившись по ту сторону проволочной сетки с заплывшим левым глазом. Он молчал.

— Я говорил с Мартитой, — начал разговор Барнард. — Она выступит свидетелем, когда твоё дело передадут в суд.

— Никогда его не рассмотрят. Так и умру здесь.

— Я за всем прослежу.

Имран недоверчиво посмотрел на профессора. Барнарду хотелось узнать, из-за чего у парня фингал под глазом, но рядом стоял надсмотрщик.

— Тебе должны вручить книгу о медитации. Мартита просила передать.

— Сначала проверят, есть ли в ней наркотики, — ответил Имран с кривой усмешкой.

— Но страницы-то тебе отдадут.

Снова молчание. Вдруг парень быстро заговорил:

— Ну почему мир такой? Кто его таким делает? Бессмыслица какая-то. Я читал книгу по философии. Автор ничего не говорит об устройстве мирового сообщества. Что толку в таком издании? Кто скажет? Как же я зол!

— Мировое сообщество? Да, действительно, нельзя не уделять этому внимания. Как всё стало таким? История, климатические изменения, географическое положение… Череда случайностей.

— Да не об этом я. Имею в виду что-то более… метафизическое. Не объяснить. Слов нет. Точно умру.

— Имран, обещаю, сделаю всё! В моих силах вытащить тебя.

— Мартита беременна?

— Откуда мне знать?

И опять повисла пауза.

— И будет ли война с этим иностранным государством… как его… Тайбарус?

— Тайбару. Я не знаю.

— В здешней тюрьме все жаждут войны. Белые просто без ума от сражений и убийств. А Тайбару — мусульманская страна?

— И христиан там хватает. И буддисты есть.

— Неплохой шанс убить немного мусульман, да? И скажу вам, мистер Барнард. Сам сбежал из мусульманской общины в Африке. Да мне больше по душе европейская культура — более гуманная, свободная, провоцирующая научные открытия. Хочу изучать труды ваших просвещённых философов. Я уже три месяца здесь, в Державе, и вот теперь сижу в тюрьме… И что вижу? Жестокость. Чудовищный расизм. Или как вы там говорите… «категориальный расизм»… Почему-то только голландцы свободны от предрассудков. Почему всё так? Возмущён. Совсем озверел. Погибну я тут.

— Не отчаивайся. Всё это временно.

— Что временно? Расизм? Тюрьма? Я здесь временный!

Сидя в застывшей позе, с подёргивающейся щекой, он был очень напряжён.

— Вытащу тебя отсюда. Университет поможет. Сам занимаю высокий пост.

— Ну да, конечно! Вы же белый! Это — исконно ваша страна! — с ненавистью воскликнул подросток.

Надзиратель прервал его:

— Кхе-кхе. Ваше время вышло, сэр. Если вы не возражаете.

Писательница Роза Байуотер, урождённая Дорис Уотерштейн, была слегка влюблена. Книги успешно продавались, и любовь наполняла её, словно мочевой пузырь (по словам одного журналиста).

Узорчатое платье, небрежно повязанный на шее кашемировый платок… Рядом с ней — стакан давно выдохшейся минеральной воды. Сидела она с ноутбуком в саду у фонтана, под пляжным зонтиком, и работала. Роза только закончила предпоследнюю, пятнадцатую главу своего нового романа «Осколки мечты» и была очень воодушевлена.

Компаньон её, Джек Хэррингтон, сидел чуть поодаль, его безупречный ботинок покоился на терракотовой вазе. Он любил праздное времяпрепровождение, и это уже вошло в привычку. Художественные галереи, которыми он владел, приносили достаточно денег, что только провоцировало безделье. Лениво посматривая мировые новости по «Эмбиент», он узнал, что на горной дороге в Турции, в пятнадцати километрах от Анкары, разбились два пассажирских автобуса. Семнадцать людей получили серьёзные увечья, двое погибли. Джек даже бровью не повёл.

Роза продолжала печатать.

«Я спрыгнула с кровати и увидела, что через оконные стёкла пробиваются солнечные лучи. Я выглянула в окно. Моему взору открылся великолепный вид: блистающая чистотой и свежестью извилистая улочка, заканчивающаяся там, где волны лениво бьются о берег. Настоящая открытка! На пляже рыбаки собирали улов из сетей, прославляя начало нового дня. Я зашла под душ обнажённой, намылилась с удовольствием, напевая себе под нос. Счастье переполняло меня.

Надев нижнее бельё от deLaurianne, я почувствовала чудный аромат, соединивший в моих невинных помыслах все радости моего детства — мамину лучезарную улыбку за завтраком, входящего на кухню отца, только что давшего сена козе-кормилице, и маленькую девочку в цветастом платьице с двумя смешными косичками, прибежавшую за утренним поцелуем. Угадай, кто она, мой дорогой читатель!

Стараясь не скрипеть ступеньками, я спустилась вниз, где увидела своего любовника, пекущего что-то в домашней печи. Он с гордостью продемонстрировал пышущую жаром булку, напоминающую старый соломенный домик с симпатичной арочной верхушкой. Чистейший, честнейший, природный, целебный хлеб — олицетворение наших отношений. Мы страстно поцеловались и направились к столу, покрытому клетчатой льняной скатертью в голубых тонах. Там уже ждали мюсли, сливки, чёрный колумбийский кофе, круассаны, неочищенные фрукты, маленькие креветки в масле, кружок козьего сыра, увенчанного веточками укропа и неподражаемые тосты».

Роза прислушалась к новостям.

«…Сообщаем итоги сегодняшней конференции. Президент Евросоюза, мистер Дё Бурсей, сообщил: пока не будет ясна реакция Тайбару на поставленный ультиматум — дальнейших действий не предпримут. В то же время, президент США…»

— Да выключи уже эту штуковину, Джек! Слушай, ты думаешь, я могу работать в такой обстановке?

— Дело к войне, крошка.

— Нас это не касается…

«Они были в таком восторге друг от друга, что забыли о еде. Они поднялись в её спальню, к ещё не застеленной кровати. Энергия и порывы их взаимной любви вознесли их на небеса, где, кроме них, — лишь ангелы, прославляющие божественный любовный эликсир».

Роза придирчиво перечитала несколько последних абзацев и поняла, что нужно ещё поработать с местоимениями.

«БЕЗУМЦЫ»: Особенности психики. Только идиоты считают этот мир приятным милым местечком.

Человеческая анатомия подразумевает набор полубессознательных функций, большинство которых, если можно так сказать, обладают собственным разумом. Например, нервная система контролирует основные моторные функции: биение сердца, дыхание, опустошение мочевого пузыря и желудка. Клубок нервных тканей и узлов контролирует каждый сантиметр нашего тела. Он достался нам в наследство от прошлых эволюционных процессов. Из-за комплексного филогенеза[13] одна система способна работать без ведома другой. Отсюда — конфликт желаний и целей.

Мы склонны признавать неоспоримое превосходство разума над метаболическими процессами. Но мы также чувствуем, что наше сознание — само по себе производное более сложных и глубоких уровней и хитросплетений нервных систем. Оно отчасти напоминает водосточную трубу с выходом в море. Разум нельзя отделить от сознания, поскольку оно первично и служит для того, чтобы управлять мозговыми функциями.

Конечный механизм работает в основном за счёт инстинктов, нередко отвергаемыми сливками общества. Наши страхи порождают сильное напряжение. Но монстры, которых мы боимся, обычно живут глубоко внутри нас.

Президент США Риган Бонзелли обучался игре в гольф вместе с двумя генералами. Приятный зелёный цвет лужаек должным образом действовал на его психику. К тому же всего одна лунка отделяла их от возможности расслабиться в клубном домике, пропустив стаканчик-другой с компанией друзей.

Высокопоставленные персоны обсуждали очередное сообщение «Безумцев».

— Считаю, они ведут подрывную политическую деятельность, — заявил генерал Лесли Ховарде. — Чем раньше мы сможем предотвратить появление сообщений группировки — тем лучше.

— Будто я не знаю, Лес, — спокойно парировал президент. — И тебе не нужно напоминать, с какой готовностью люди начинают кричать о необходимости цензуры. Самое главное — выводы этих самых «Безумцев» в корне ложные. Потому и толку от них нет — и не будет. Ни один здравомыслящий человек не станет верить тому, что не соответствует действительности.