Помоги проекту - поделись книгой:
Тем временем на спартанские земли совершали набеги с востока конные отряды ахейцев из Мегалополя. Ими предводительствовал молодой аристократ Филопемен. Однако скоро у Клеомена появилась возможность отыграть потери. Среди знати Мегалополя случился раскол. Многим не нравилось вмешательство македонян в дела Пелопоннеса. Оппозиция вступила в тайные переговоры с Клеоменом и обещала передать город спартанцам.
Майской ночью Клеомен выступил по направлению к Мегалополю, но не рассчитал время похода, замешкался и появился в городе уже на рассвете. Преданные люди открыли спартанцам ворота, однако закрепиться не удалось. В уличных боях Филопемен и его сторонники остановили спартанцев, а затем вовсе вытеснили из города.
Но и у Антигона не все прошло гладко. Значительную часть его армии составляла пехота, набранная из свободных крестьян. Эти люди были сильно привязаны к собственному хозяйству. Царь компенсировал деньгами их «отрыв от производства». Если денег не хватало, крестьян приходилось распускать по домам для сбора урожая и прочих домашних дел. Иначе Досон рисковал получить в Македонии бунт, подобный тому, что описан выше. Кампания 222 г. до н. э. не принесла сверхприбылей. Поэтому Антигон в августе отпустил своих крестьян-воинов на поля, а сам с дружиной отбыл в Эгион – столицу Ахейского союза.
Тем временем Клеомен вооружался для решающих битв. Приходилось рассчитывать на собственные силы. Клеомен выкупил 6000 государственных рабов-
Ранней осенью 222 г. до н. э. Клеомен собрал это воинство и вновь явился под стены Мегалополя. Для Антигона Досона и ахейцев его появление стало сюрпризом. Благодаря доброжелателям спартанцы заняли часть стен, вошли в город и проникли до рынка. Там их опять встретил Филопемен с отборными воинами, а толпы городских обывателей похватали имущество и обратились в бегство, выказав равнодушие к борьбе политических группировок.
Филопемена удалось оттеснить к западным воротам. Оттуда мегалопольский полководец ушел в Мессению: ее жители были давними и последовательными врагами Спарты. Филопемен получил надежное убежище, а Клеомен разрушил Мегалополь до основания.
Едва весть об этом пришла в Эгион, Арат явился в совет союза и долго плакал, не решаясь ничего сказать. Наконец сбивчиво сообщил о происшедшем. Перепуганные члены совета в панике бросились бежать кто куда. Антигон собрал наемников и дружину, чтобы навести порядок и в случае чего расправиться с ренегатами. Однако волнение улеглось, и скоро македонский царь, харкая кровью и задыхаясь, отправился в Аргос с небольшой охраной, откуда наблюдал за развитием событий. Клеомен ограничился захватом Мегалополя, навербовал 6000 наемников и вооружил 14 000 граждан.
7. Битва при Селласии
Зимой 222 г. до н. э. Антигон Досон попытался отколоть от Клеомена египтян. Фараон неожиданно легко пошел на сближение с Македонией. Возможно, Антигон вернул египтянам Карию и пообещал не вмешиваться в бесконечную ссору Египта и Селевкидов – две эти династии вели между собой войны за обладание Сирией.
В Спарту явились египетские послы, объявили, что Клеомен лишается всех субсидий, и рекомендовали молодому царю поскорей примириться с Македонией. Это был предательский удар в спину. Клеомен имел армию в 20 000 солдат. Царь содержал ее только с помощью субсидий. Без денег он был бы вынужден распустить полки и отдаться в руки Антигона Досона. Или, что еще страшнее, Арата. Мстительность ахейца была известна, рассчитывать на снисхождение не приходилось.
Впрочем, Клеомена беспокоила не только собственная судьба. Он думал о величии Спарты. Его противники наверняка навяжут стране олигархический режим. Бедняки снова потеряют имущество, во главе страны встанет продажное правительство, а впереди ждет прозябание и гибель. Клеомен был вынужден нанести противнику удар, чтобы победить или умереть.
За зиму полководцы Антигона собрали крупную армию в Македонии. Весной, когда перевалы освободились от снега, войско двинулось на юг. Шли до порта Деметриада, оттуда на кораблях переправились на Эвбею, а уж потом перебрались в Беотию и дальше беспрепятственно достигали Пелопоннеса. Скоро все были в сборе.
Антигон Досон собрал, по подсчетам Полибия, 28 000 пехоты и 1200 конницы. Македоняне составляли в ней меньшинство. В основном сражались разноплеменные наемники. Война достигла кульминации. Если во время предыдущих кампаний Досон захватил города и крепости на границе Лаконики, то теперь вознамерился вторгнуться в самое сердце страны.
Со своей стороны Клеомен произвел набег на Арголиду, чтобы отвлечь врага. Это не удалось. Тогда Клеомен занял удобную позицию в теснинах возле крепости Селласия, чтобы помешать врагу подойти к Спарте. Огородившись валом, рвом и засеками, спартанский царь стал поджидать врага.
Вскоре показался Антигон. Он выбрал для удара гору Эвас на левом фланге спартанцев. Расположенные здесь войска находились под командой Клеоменова брата. Сам Клеомен сражался на правом фланге у горы Олимп. В центре против спартанцев сражался Филопемен.
Македонские войска атаковали позицию врага на горе Эвас, но вырвались слишком далеко вперед. Этой оплошностью воспользовались легковооруженные спартанцы, располагавшиеся в центре, и обрушились на врага. Если бы им на помощь двинулись тяжеловооруженные, удалось бы опрокинуть всю македонскую армию. Но спартанцы-гоплиты не рискнули покинуть укрепленную позицию на гребне горы. Эта осторожность оказалась губительной.
Со своей стороны Филопемен заметил, что наступил удобный миг для атаки в центре: легковооруженные спартанцы подставились с фланга. Так одна случайность породила цепь других. Филопемен обладал двумя важными качествами: талантом полководца и даром убеждения. Он увлек начальников македонской конницы, расположенной в центре, и те напали на спартанцев, изрубив несколько подразделений врага.
Тем временем македонская пехота стремительным натиском выбила воинов Спарты с гребня горы Эвас. Те стали отступать. Вскоре отступление превратилось в бегство. Началась резня. Левый фланг спартанцев был полностью уничтожен.
В центре еще кипел жестокий бой. Филопемен проявлял чудеса храбрости. Кавалерия македонцев вновь и вновь атаковала неприятеля. Спартанцы держались.
На правом фланге, у горы Олимп, события развивались медленно. Здесь вступили в перестрелку легковооруженные воины и наемники, около 5000 солдат с той и другой стороны. Клеомен с возраставшей тревогой следил за боем. Он видел, что позиция на Эвасе пала, центр держится с трудом, так что самому спартанскому царю грозит окружение. Чтобы избежать этого, Клеомен повел солдат в решающую атаку. Он отозвал легковооруженных, вывел гоплитов и пошел в наступление по ровному склону. Наступило время классической битвы тяжеловооруженных фаланг. Сражение началось громкими криками. Греки призывали на помощь Аполлона. Они кричали «ала-ла». Македонцы ревели по-своему.
Удар спартанской фаланги был страшен. Она отбросила передовые ряды македонян. Однако солдатам Антигона удалось оправиться от первого шока. Фаланги застыли, пытаясь одолеть друг друга. Досон сумел перестроить солдат прямо в ходе боя. Македоняне сбили ряды, образовав огромный плотный прямоугольник. Победа в таком столкновении зависела от выучки гоплитов и глубины фаланг. Македонские солдаты проявили стойкость и мужество. Им удалось выстроить глубокий и плотный «каток» (именно так переводится слово «фаланга»). Во фронт Антигон поставил 300 воинов, а в глубину – больше тридцати рядов. Задние напирали на передних. Первые пять рядов ощетинились
Потери побежденных были огромны. Столицы достигли только 200 спартиатов из 6000, а из всего войска только 4000 солдат сумели сохранить оружие и боевой порядок.
Клеомен примчался в Спарту. Вызвав граждан в собрание, он обратился с речью. В ней без околичностей рассказал о поражении и призвал покориться Антигону Досону. Не поев и не выпив ничего, царь вновь сел на коня и ускакал в один из южных портов. Там ждал корабль. На нем Клеомен отбыл в Египет. На берегах Нила спартанский изгнанник прожил несколько лет, все надеясь вернуться с помощью египтян на родину, но однажды поднял мятеж в Александрии Египетской и сложил голову в уличной схватке. Таков был печальный финал спартанского реформатора – человека, который хотел объединить Грецию.
8. Последняя жертва
Разгромив войска Клеомена, Антигон Досон двинулся прямо на Спарту. Город сдался. Антигон проявил умеренность. Он заявил, что сражался с Клеоменом, а не со спартанцами, и запретил грабить побежденных. Царь объявил себя «освободителем» Спарты. В город вернулись все, кто бежал от Клеомена. Они получили назад собственность. Страной стали управлять
В разгар своих контрреформ Досон получил весть о вторжении в Македонию иллирийцев. Их вел царь Скердилед (так у Ливия; у Полибия – Скердилаид). Антигон двинулся на север, по пути восстанавливая олигархические режимы в городах, а разрушенные поселения вроде Мегалополя восстанавливая.
В пути чахоточный царь занемог. Ему требовался отдых. Но иллирийцы вторглись в страну. С каждым часом масштабы опасности вырисовывались все яснее. В Аргосе царю доложили, что положение на родине совсем плохо. Плох был и Антигон. Приступы чахотки усилились. Логично было бы отправить против иллирийцев какого-нибудь полководца, но Антигон предпочел выступить сам. Может, он не доверял соратникам. Или хотел одержать напоследок победу, чтобы передать прочный престол и замиренную страну юному Филиппу.
Царь оставил наместником на Пелопоннесе знатного македонянина Тавриона и форсированным маршем отправился на север. В Пелле тяжело больной базилевс имел долгий разговор с Филиппом. Юный наследник также был отправлен на Пелопоннес. Антигон рекомендовал Филиппу сблизиться с Аратом-старшим, чтобы сохранить Эллинский союз. Царь назначил регентский совет при царевиче на случай собственной смерти. Антигон предчувствовал собственную кончину.
…Он догнал иллирийцев, опрокинул несколько отрядов. Потом сошелся в сражении с главной армией. Удача склонялась то на одну, то на другую сторону. Антигон кричал во весь голос, отдавая приказы, врывался в ряды неприятеля, не щадя себя. Противник был сломлен и обратился в бегство. В этот миг у Антигона хлынула горлом кровь. Царь пошатнулся. Его подхватили под руки телохранители. Антигон видел бегство врага, видел его разгром, но преследовать уже не мог и медленно умирал. Вскоре Македония была очищена от иллирийцев. Едва последний варвар был изгнан за границы страны, Досон скончался.
Антигон оставил после себя крепкую страну, которая контролировала половину Эллады (в другой половине хозяйничал Этолийский союз) и претендовала на гегемонию в странах Эгейского бассейна. Его преемник Филипп получил прекрасные стартовые позиции. Казалось, Македонию ждет блестящее будущее. Никто из эллинистических правителей не мог предвидеть, что уже через несколько десятилетий тон в средиземноморской политике будет задавать новый игрок – Рим.
Глава 2
Регентство
1. Молодой царь
Оставляя Филиппа в Греции, Антигон Досон велел ему во всем слушаться Арата. Из этого легко сделать вывод, что Досон стремился создать нечто новое – эллино-македонский союз, где обе части греческого суперэтноса имели бы равные права. Под таким суперэтносом мы имеем в виду три родственных народа – эллинов, эпиротов и македонян. Вероятно, они относились друг к другу, как римляне, италики и латины.
Однако внутри собственной страны власть македонского царя ограничила местная родовая знать. Она усилилась во время смут, и с нею следовало считаться. Поэтому Антигон маневрировал. Перед смертью Досон учредил регентский совет, в который ввел Арата. То есть разделил власть между македонской знатью, армейскими предводителями наемников и греком, рассчитывая, что противоборствующие группировки будут уравновешивать друг друга. В совет вошли:
– Апелла (македонский вельможа, глава совета);
– Леонтий – предводитель македонских пельтастов (македонянин);
– Мегалей, управитель канцелярии (видимо, грек);
– Таврион, управляющий делами Пелопоннеса (македонянин);
– Александр, командир дворцовой стражи (македонянин);
– Арат-старший, ахейский политик (грек).
Первоначально юный Филипп V подчинялся влиянию Арата и считался грекофилом. Это не нравилось македонской знати. Вскоре мы увидим, как Арат и македоняне борются за влияние на молодого царя.
Но введение Арата в регентский совет – это не только способ противодействия ограничению царской власти со стороны коренных македонян. В наследство племяннику Досон оставил сильную страну и несколько политических задач, требующих решения. Следовало вернуть старые границы Македонии, то есть отобрать Южную Фессалию у этолийцев. Помочь в этом должны были ахейцы, то есть Арат.
После смерти Антигона Филипп прибыл в Македонию и увенчал себя диадемой царя.
Юстин обращает внимание, что эти годы ознаменовались сменой правительств. В Азии был убит Селевк, и престол достался Антиоху III (221—187 гг. до н. э.), которого назовут Великим. В Каппадокии тамошний царь отрекся от престола в пользу своего сына Ариарата IV Эвсеба (220—163 г. до н. э.). В Египте власть узурпировал очередной Птолемей IV (ок. 221 – ок. 203 г. до н. э.), убивший отца и мать. Словно в насмешку, он принял прозвище Филопатор – Отцелюб. Даже спартанцы, узнав о смерти Антигона, выбрали себе сразу двух царей. Это были столь незначительные фигуры, что мы считаем излишним приводить их имена. Но самое главное, что в это примерно время молодой карфагенский аристократ Ханни-баал был провозглашен толпой наемников в Испании военным вождем после того, как погиб его шурин Гасдрубал, прежде командовавший испанской армией. Юноша Ханни-баал – «угодный Баалу» (Господу) – хорошо известен в истории под другим именем – Ганнибал. Именно он начал смертельную войну с Римом – войну, в которую ввяжется наш герой Филипп V. Постепенно Ганнибал втянул в противостояние с Римом почти всех великих царей Средиземноморья, что привело к гибели старый эллинистический мир.
Впрочем, пока что у молодого македонского царя Филиппа V были заботы поважней, чем война с Римом. Узнав о смерти Антигона, варвары-дарданы сочли, что мир с Македонией закончился. В те времена мирные договоры часто ограничивались жизнью правителя, их заключившего. Смерть македонского царя освободила его врагов от всяческих обязательств. Дарданы напали на Македонию. Полководцы Филиппа сумели отбить их набег и нанесли несколько чувствительных поражений. После этого варвары замирились, но последовала цепная реакция. Решив, что македоняне увязли в Дарданской войне, этолийцы напали на ахейцев.
2. Союзническая война (220—217 гг. до н. э.)
Этолийские отряды переправились через Навпактский залив и появились на Пелопоннесе. Арат выступил им навстречу. Враги сошлись у Кафии. Посредственный стратег, Арат проиграл битву и укрылся за стенами города Эгиона. Этолийцы дошли до Мессении и захватили крепость Фигалию. Мессены попросили помощи у Македонии. К просьбе присоединился Арат-старший. Филипп V тотчас вмешался в войну, но с помощью опоздал. Когда царь появился на Пелопоннесе с несколькими полками пехоты и отрядом конницы, этолийские разбойники уже ушли. Только в Фигалии оставался их гарнизон.
Одновременно вспыхнули волнения в Спарте. В совете старейшин (
Филипп согласился. Он слушался советов Арата, а тот проявлял умеренность, опасаясь чрезмерного усиления македонян. Филипп увел полки в Тегею. Вскоре туда явились десять спартанских послов. Для начала они оправдались в недавнем убийстве. Было сказано, что убитые поплатились жизнью за попытку мятежа. Но с их смертью ничего не изменилось в отношении к Македонии: Спарта хочет сохранить союз с этой страной.
– В доброжелательстве мы не уступим ни одному народу, который ты, царь Филипп, почитаешь своими настоящими друзьями, – заявили спартанцы.
Историк Полибий, из сочинения которого мы черпаем сведения об этих событиях, сообщает, что Филипп созвал царский совет, дабы выработать план действий по отношению к Спарте. В совете приняли участие Арат и македонские аристократы.
При решении судьбы Спарты голоса разделились. Молодые советники Филиппа предлагали напасть на город и сровнять его с землей. Более взвешенно мыслящие «старики» хотели просто отрешить от власти спартанских «патриотов» и передать руль подлинным сторонникам Македонии. Тогда Спарта превратилась бы в зависимую страну.
В итоге Филипп принял третье мнение, высказанное Аратом. Царь сказал, что не станет вторгаться в Спарту и вмешиваться в ее внутренние дела.
– Послы Спарты заверили нас в дружбе. Как же мы можем после этого напасть на город?
Однако было бы неправильно довериться сообщению Полибия и считать, что Филипп предал своих сторонников в Спарте. Дальнейший ход событий показывает, что там было создано коалиционное правительство с участием сторонников и противников Македонии. Нейтралитет Спарты казался обеспеченным, но сторонники Македонии в ней были ослаблены. Выгоду получил один Арат. Его и нужно считать истинным творцом соглашения.
Арат толкал Филиппа на войну с Этолийским союзом, но македонские советники царя не то чтобы выступали против, но хотели сохранить лицо. Новый образ Македонии был неагрессивным. Она, по мысли идеологов правительства, являлась частью общегреческого мира и предпочитала решать конфликты дипломатическим путем в качестве верховного арбитра. Поэтому решение о войне с этолийцами должны принять сами греки. И его приняли на Коринфском конгрессе, который прошел под председательством семнадцатилетнего Филиппа V Македонского. Вердикту предшествовали бурные дебаты союзников Македонии. Беотийцы жаловались, что этолийские разбойники в мирное время разграбили святилище Афины. Фокейцы предъявили претензии о нападении на два городка в пределах их страны. Акарнанцы также рассказали о попытке этолийцев разграбить их земли. Ахейцы поведали о недавнем походе этолийцев на Пелопоннес. Перечисленных поводов было достаточно. Филипп V отправил в Этолию составленный по всей форме меморандум, предлагая виновным прийти и оправдаться в учиненных насилиях. Одновременно он объявил сбор войск союзников и сам двинул полки к границам Этолии на случай, если никто не придет каяться.
Узнав о приближении войск, этолийцы поспешили известить базилевса Филиппа, что готовы начать переговоры, но для этого требуется созвать общее собрание союза. Короче, они пытались выиграть время. Базилевс согласился ждать.
На собрании осенью 220 г. до н. э. этолийцы выбрали стратега (председателя союза). Им стал энергичный политик по имени Скопас. По словам Полибия, именно Скопас был предводителем разбойничьих шаек, грабивших города и села Греции от Беотии до Мессены. Следовательно, он считался вождем военной верхушки и крестьян-разбойников, которые обогащались на войне. Избрание Скопаса означало войну.
Результаты выборов стали известны поздней осенью. Филипп и его союзники упустили удобное время для начала боевых действий. Македонский царь вернулся на родину, где занялся укреплением северной границы против дарданов и мобилизацией крестьян в пехоту. Одновременно Филипп вел переговоры с иллирийским царем Скердиледом о союзе. До этого иллириец был другом Этолии, даже поставлял своих воинов для совместного грабежа. Но в последней кампании этолийцы проявили скупость и обманули Скердиледа, не поделившись добычей. Иллирийский царь тотчас сблизился с Македонией. По договору с Филиппом, Скердилед за 20 талантов в год согласился предоставить Македонии вспомогательные контингенты и флот в 30 легких кораблей. У самого Филиппа флота на Адриатике не было, поэтому помощь иллирийцев пришлась кстати.
Первыми против этолийцев начали боевые действия жители Акарнании, союзные Македонии. Другие союзники, эпироты, решили подождать подхода войск Филиппа. А мессенцы, из-за которых и началась война, заявили, что выступят, лишь когда этолийский гарнизон выгонят из крепости Фигалия. В общем, союзники оказались трусливы.
Пришли невеселые новости из Спарты: там взяли верх радикалы-патриоты во главе с неким Махатом. Они уничтожили нескольких членов совета старейшин и провозгласили союз с Этолией. Полибий пишет, что Махат и его люди действовали в интересах Клеомена и рассчитывали на его возвращение из Египта. Но Клеомен был далеко. Вскоре он погиб, однако радикалов это не остановило. Под давлением Махата cовет старейшин Спарты объявил войну ахейцам и выбрал базилевса со звучным именем Ликург, которое ассоциировалось с реформами.
Тотчас после вступления в должность Ликург пошел грабить ахейцев с одной армией, а Махат возглавил вторую, вторгся в Элиду, уговорил жителей области отложиться и напасть на Ахайю. Затем на Пелопоннес прибыл этолийский военачальник Еврипид, который также принялся грабить ахейские поселения. Ахейцы оказались окружены врагами.
Это было полным крушением выжидательной политики Арата. Однако отказываться от власти тот не собирался. Как всякий политик-долгожитель, он считал свой курс единственно правильным. Когда срок службы Арата в качестве стратега истек, он сумел провести выборы так, что новым стратегом ахейцев стал его сын, Арат-младший.
Царь Ликург между тем осадил Мегалополь. Ахейцы стали наспех собирать отряды для отражения врага, но безуспешно. Денег в казне не было: их унесли поражения и коррупция. Тогда три города ахейцев – Димы, Фар, Тритея – отложились и решили нанять солдат сами, что вполне логично: от центрального правительства пользы не было. Отпавшие города купили 300 гоплитов и 50 конников. Этого хватило, чтобы защититься от элейских бандитов, что показывает полную неспособность Арата и олигархов управлять страной: они не могли решить даже такую мелкую задачу, как обеспечение безопасности трех городков.
Война кипела во всем средиземноморском мире. Карфагенский полководец Ганнибал в это время осадил союзный Риму Сагунт в Испании, после чего римляне объявили войну Карфагену. Параллельную войну они вели против иллирийского князя-пирата Деметрия Фарского. А в Восточном Средиземноморье не было ни одной страны, которая не вступила бы в конфликт с соседом. Все воевали против всех.
3. Бросок в Эпир
Так обстояли дела, когда в Северной Греции наконец выступил в поход Филипп V. Отбив дарданов, он обратился на юг. План базилевса состоял в том, чтобы ударить прямо в сердце Этолии, а не тратить силы в мелких стычках на юге Греции, где царила анархия. Несомненно, за этим решением стояли македонские советники царя. Они хотели ослабить влияние Арата. Война в горной Этолии давала для этого массу возможностей. В ходе нее Филипп сблизился с военными и вышел из-под влияния ахейского политикана.
Филипп собрал 10 000 фалангитов из свободных крестьян, 5000 пельтастов (легковооруженных пехотинцев) и самое главное – 8000 тяжелой конницы, в которую входили отряды македонских аристократов и фессалийцы. С этой армией Филипп выдвинулся в Эпир. Здесь он вооружил эпиротов, присоединил к армии 300 пращников из Ахайи, 500 критских лучников и явился в область Амбракию, лежавшую к югу от Эпира. На этом настаивали эпироты, которые хотели округлить свои владения.
Однако политические соображения привели к стратегическому проигрышу. Если бы Филипп тотчас вторгся в Этолию, замечает историк Полибий, то привел бы войну к победному концу. Но македонский царь пошел на поводу у союзников. Пока он топтался в Амбракии, этолийцы собрались с силами.
Стратег Скопас вторгся через Фессалию в Македонию. Его воины разорили область Пиэрию, уничтожили хлеб на полях, разрушили город Дию, осквернили святилища и опрокинули статуи македонских царей.
Однако упорный Филипп после сорокадневной осады взял столицу Амбракии, искусно подведя к стенам земляные насыпи. Видя бесполезность сопротивления, гарнизон, человек 500 этолийцев, сдался и был отпущен. Царь передал Амбракию эпиротам и двинулся к узкому заливу, за которым лежали исконные владения этолийцев. Переправившись, Филипп дошел до города Фойтии и осадил его. По дороге к македонскому царю присоединились 2000 пехотинцев и 200 конников из Акарнании.
Филипп два дня штурмовал Фойтии, после чего гарнизон сдался и также был отпущен. В городе царь нашел большие запасы хлеба, которые отдал войску. Ночью на помощь Фойтиям явились 500 этолийцев, еще не знавших о сдаче. Филипп завлек их в засаду и перебил. После короткого отдыха двинул армию дальше к реке Ахелой. Здесь его посетили послы Ахейского союза, умоляя о помощи. По их мнению, македонский царь должен бросить войну в Этолии и переправиться на Пелопоннес. Филипп обещал обсудить предложения послов в государственном совете, хотя сам был против того, чтобы воевать на Пелопоннесе. Ответ являлся завуалированной формой отказа.
Продолжая войну в Этолии, царь выступил на города Метрополь и Конопу. Здесь он разбил прославленную этолийскую конницу с помощью нескольких отрядов пельтастов и стрелков.
Стараясь наверстать упущенное в ходе осад время, Филипп двинулся дальше, миновал опасные теснины и вышел в долину, окружавшую город Ойниады и лежащий рядом поселок. Этолийцы превратили селение в опорный пункт, но македонские солдаты взяли его и разрушили до основания, после чего этолийцы оставили Ойниады без боя.
Филипп укрепил город Ойниады и оставил там гарнизон. Видимо, он хотел со временем окружить такими укреплениями всю Этолию, чтобы ее блокировать.
Но планы царя спутали дарданы, готовясь напасть с севера. Филипп тотчас собрался, чтобы отразить нападение, и стремительно прибыл в Пеллу – свою столицу. Этот быстрый переход произвел на варваров столь сильное впечатление, что они отказались от нападения.
Тут к базилевсу явился греческий авантюрист Деметрий Фарский, создавший пиратское государство в Иллирии. Деметрий был только что разбит римлянами и лишился владений. Интриган соблазнял македонского царя выступить против Римской республики, которая втянулась в войну с Ганнибалом. Около этого времени Ганнибал взял Сагунт и мог перенести войну в Италию. Филипп счел предложение Деметрия Фарского заманчивым, хотя и не принял окончательного решения. Похоже, он не понимал, как сильно отличается война с римлянами от мелких стычек в горах, которыми так гордился.
4. Зимняя кампания
Базилевс распустил своих крестьян-солдат для уборки хлеба, а сам отправился в Фессалию и остаток лета провел в Ларисе.
Той же осенью этолийцы произвели выборы стратега. Вместо Скопаса главой союза был избран Доримах. Он думал использовать остаток года, для того чтобы отомстить врагам и укрепить положение союза. Собрав воинов, Доримах опустошил приграничные районы Эпира. Видя, что застал врага врасплох, стратег дошел до самой Додоны и разрушил местное святилище Зевса. Немецкий историк Э. Курциус называет это святилище первым общегреческим культом Зевса. Именно здесь ученый помещает прародину эллинов, память о которой сохранялась в течение столетий. Можно вообразить себе, какой шок у греков вызвал вандализм горцев, разрушивших додонские алтари и разграбивших общегреческие святыни. Совершив эти бесчинства, Доримах ранней зимой вернулся на родину и распустил войско.
Никто не ждал, что кампания будет продолжаться в зимнее время. Но Филипп V, узнав о нападении, решил проучить врагов и нанести удар там, где не ждут. Молодой царь явился в Грецию с войском прямо среди зимы. С ним шли 3000 фалангитов, 2000 пельтастов, 300 критян и столько же конных гетайров. Стремительным маршем он достиг Ларисы, переправился на Эвбею, оттуда в Беотию и в полной тайне прибыл в Коринф. Здесь солдаты узнали, что цель похода – Ахайя. Молодой царь Филипп все же пришел на подмогу своему наставнику Арату-старшему, чтобы спасти ахейцев от набегов неприятеля. Это было несомненным успехом Арата, который попытался вернуть свое влияние на македонского царя.
Базилевс демонстрировал приемы маневренной войны, настоящим мастером которой покажет себя в дальнейшем. Основой войска Филиппа стала небольшая профессиональная дружина. С нею царь совершал стремительные рейды, отгонял врага от своих границ и захватывал территории.
Филипп очутился в Коринфе во время зимнего солнцестояния. Заперев ворота и расставив стражу по дорогам, он вызвал тайным письмом Арата-старшего и предписал собрать в подмогу ополчение ахейцев. Видимо, гарантировал он и оплату этим воинам, потому что в городах союза тотчас начались воинские наборы.
В это время этолийский военачальник Еврипид орудовал со своей бандой на Пелопоннесе. Он собрал разношерстную публику. Два
Оставленные на произвол судьбы, пираты, наемники и элейцы растерялись. Сперва они пытались отступить, но затем были окружены превосходящими силами македонян, побросали оружие и бросились наутек. Македоняне преследовали врага и 1200 человек взяли в плен. Остальные погибли в резне или сорвались со скал во время бегства. Филипп праздновал победу.
За это его сравнивали с Филиппом II и чуть ли не с Александром Великим. Но сравнение не в пользу нашего героя. Александр и его отец оперировали на огромных территориях, дрались с десятками тысяч врагов. А их дальний наследник вертелся на пятачке в Греции, отбивал у врага какие-то поселки и городки, не мог закончить войну стремительным ударом, да и войск имел мало по сравнению с великими предшественниками.
После победы над элейцами Филипп V спустился в Аркадию. Войско попало в снежную метель на горном перевале, но благополучно миновало опасные места и спустилось в долину. Здесь Филипп дал армии двухдневный отдых. К царю на подмогу пришли ополчения ахейцев под водительством Арата-младшего. Теперь союзное войско достигло 10 000 солдат. Базилевс двинул его к Псофиду, где все еще скрывался Еврипид.
Эта крепость занимала выгодное положение в середине Пелопоннеса. С трех сторон Псофид был защищен бурными реками. На четвертой возвышался холм, обведенный стеной. В городе находился сильный гарнизон. Дело представлялось опасным. Тем не менее Филипп загорелся желанием во что бы то ни стало взять Псофид. Молодого македонского государя не остановили даже трудности зимнего штурма. С конницей он захватил мост через одну из рек и явился с армией под самые стены.
Все находящиеся в городе воины, пишет Полибий, недоумевали при виде того, что творилось. Они были убеждены, что неприятель ни за что не дерзнет напасть. Заподозрили измену: показалось, что кто-то из защитников подкуплен Филиппом и в нужный момент впустит врага.
Еврипид кое-как успокоил паникующих воинов и выстроил на укреплениях. Одновременно один отряд вышел, чтобы ударить в тыл македонянам. Но Филипп был готов к атаке. Выяснилось, что он перевез под стены заранее изготовленные легкие лестницы. Протрубили трубы. Штурм начался сразу в трех местах. Критские лучники Филиппа отразили вылазку неприятеля, расстреляв отряд элейцев. Главный бой завязался на стенах. Защитники сбрасывали македонян вниз, швыряли камни, метали дротики. Но запас метательных снарядов быстро подошел к концу, ибо элейцы меньше всего заботились о запасах. Что касается македонян, то они вновь и вновь приставляли лестницы, взбирались на стены и отважно сражались; при этом постепенно оттесняли оборонявшихся и просачивались на стены в разных местах. Элейцы обратили тыл и бежали к акрополю. Македоняне разграбили город и расположились в домах. Было очевидно, что спешить некуда: защитники акрополя не на шутку струсили. Вскоре последовало решение капитулировать, тем более что все знали о великодушном нраве Филиппа. Война насмерть не была целью юного рыцарственного монарха, он легко прощал побежденных. Так случилось и на сей раз. Еврипид и элейцы явились к Филиппу, завязали переговоры и выговорили прощение. Царь гарантировал им свободный выход. Еврипид ушел в Этолию, а захваченный город Филипп отдал ахейцам. Он сражается за чужие интересы, а для себя в войне не выгадал ничего кроме такой эфемерной вещи, как репутация благородного человека.
После взятия Псофида Филипп завладел еще парой городов и передал их союзникам. Через пять дней он прибыл в Олимпию (область в Элиде), где находилось знаменитое святилище Зевса и проходили раз в пять лет Олимпийские игры.
Местность славилась тучными полями и обилием деревень. Их принялся грабить Филипп. Было захвачено огромное количество пленных, но еще больше бежали. Толпы элейцев укрылись в поселении Фаламы. Сопротивление возглавил стратег Элейского союза Амфидам. Царь Филипп поспешил туда с войском. Потрясенные его стремительностью, защитники укрепления сдались. В плен попал сам Амфидам, который просил мира на любых условиях и обещал склонить к покорности своих сограждан.
Царь принял капитуляцию и отпустил пленных. Он взял большую добычу и 5000 рабов. Войско так нагрузилось, что утратило боеспособность. Филипп ждал новостей от Амфидама. Но выяснилось, что стратег обманул царя. Он не смог или не захотел склонить к миру элейцев. Конфликт продолжался.
5. Раскол среди регентов
Очевидно, в это время Филипп чувствовал себя достаточно взрослым, для того чтобы управлять без помощи регентского совета. Часть регентов была с этим согласна, прежде всего Арат. Другая часть – нет, ибо опасалась растущего влияния Арата на царя. Они боялись: отмена регентства могла привести к тому, что Филипп не обретет самостоятельность, а, напротив, утратит ее под влиянием хитрого грека.
Недовольных возглавил главный регент Апелла. По словам Полибия, Апелла хотел превратить Ахайю в зависимую от Македонии область, а Арата устранить. Филиппа V согласно этому плану должны были избрать пожизненным правителем Ахайи. Для начала Апелла приказал арестовать нескольких высших ахейских офицеров. Вероятно, он был намерен избавиться от самых строптивых и изолировать Арата, а затем уничтожить. После этого можно было легко провести через ахейский совет решение об избрании Филиппа V пожизненным стратегом.
Но Апелла не учел нескольких важных вещей. Юный Филипп не доверял ему и боялся. Царь пошел на соглашение с Аратом. Тот в свою очередь ненавидел Апеллу и готов был помочь. Но свалить регента сразу не удалось, для этого он был слишком могуществен. Посему в отношениях между Филиппом V и Апеллой мы видим цепь вроде бы пустяковых событий, о которых пишет Полибий. На самом деле за ними – вполне очевидный процесс: Филипп понемногу дискредитирует опекуна, а затем и вовсе устраняет его. Итак…
Арат-старший донес, что Апелла арестовал нескольких ахейцев. Филипп приказал отпустить этих людей, сделал Апелле строгое внушение и повелел во всем повиноваться на территории Ахайи все тому же Арату. Апелла послушался, ибо ничего не мог сделать. Военный авторитет юного Филиппа, одержавшего несколько побед, сильно вырос за последние месяцы. Тем не менее регент ждал случая, чтобы уничтожить Арата и восстановить собственное влияние при дворе.
Поделиться книгой: