Помоги проекту - поделись книгой:
— Аманда!
Эхо разнеслось по коридорам и замерло. Никто не ответил.
Потирая предплечье, он вернулся в коридор и посмотрел на лестницу. Ступеньки, покрытые темной ковровой дорожкой, вели во мрак.
— Аманда! — И опять ответа не последовало.
Бэленджер шагнул на заскрипевшую лестницу.
— Я пойду с тобой, — сказал Кокрэн.
— Лучше пропустите вперед меня, — вмешался Ортега.
— Я знаю, как себя вести, — ответил Бэленджер. — Сам служил в полиции.
— Разве вы вооружены?
— Нет.
— Шеф Кокрэн?
— Я не в своем районе. Поэтому не взял оружие.
— Значит, спорить не о чем. Я пойду первым.
Поднявшись по лестнице, Ортега заглянул в мрачную комнату и двинулся дальше по коридору.
Бэленджер вошел в помещение. На полу лежал ковер, по отпечаткам на котором можно было узнать, где прежде стояли кровать, комод и кресло. Дверь стенного шкафа распахнулась, показав пару плечиков, висевших на перекладине.
Во второй комнате оказались две пустые упаковочные коробки.
На третьем этаже они обнаружили только еще несколько плечиков и сверток пузырчатого упаковочного пластика.
Ортега открыл последнюю дверь.
— Чердак.
Несколько секунд все трое стояли не шевелясь, затем собрались с духом и поднялись по узким ступенькам, скрипевшим куда сильнее, чем главная лестница. Бэленджер шел следом за Ортегой. От пыли щекотало в носу. За собой он слышал шаги Кокрэна.
Через грязное оконное стекло с трудом пробивался солнечный свет. Наклонный потолок оказался таким низким, что Бэленджеру пришлось пригнуться. На неровном полу из сосновых досок лежал видавший виды спортивный мат.
— Когда-то здесь, наверно, жили слуги.
— На пещеру похоже, — отозвался Ортега. — Спорить могу, дети обожали здесь играть.
— А что это в углу? — ткнул пальцем Кокрэн.
— Коробки с какими-то компакт-дисками, — ответил Бэленджер.
Ортега вынул из кармана пиджака резиновые перчатки, надел их, наклонился и поднял с пола две коробочки.
— Это не музыка. Видеоигры. Об этой я никогда не слышал, а вторая — «Grand Theft Auto (Великий автоугонщик)». Мои дети страшно увлекаются ею. Я им запрещаю. Куда это годится! Дети копа забавляются играми, в которых угоняют машины и избивают проституток. Хотя они, конечно же, продолжают играть так, чтобы я не знал. — Ортега открыл по очереди обе коробки. — Ничего удивительного, что их тут бросили. Дисков-то нету.
Предплечье Бэленджера продолжало зудеть. Болтовня спутников нисколько не успокаивала его.
— Мы еще не закончили осмотр.
— Я знаю, — согласился Ортега. — Почти в каждом доме есть еще и подвал.
12
Едва спустившись вниз, Бэленджер почувствовал, как ему перехватило грудь с такой силой, что трудно стало дышать. Здесь было сыро. Подвал представлял собой одно слабо освещенное, ничем не перегороженное вытянутое помещение со стенами из старого кирпича, вдоль которых тянулось множество труб. Бетонный пол растрескался. Печь системы отопления была засыпана толстым слоем пыли и каменной крошки. Водяной котел заржавел.
— За этот дом просят четыре миллиона? — пробормотал Кокрэн. — Ему давно пора на снос.
Очередная попытка отвлечь Бэленджера болтовней вновь не увенчалась успехом. Можно было искать сколь угодно тщательно — никаких следов пребывания здесь Аманды не было.
— Когда вы в последний раз были дома? — спросил Ортега.
— Шеф завез меня туда перед тем, как поехать к вам. Я взял фотографию.
Бэленджер вынул ее из кармана куртки. Она хранилась в коробке из-под обуви, стоявшей на полке в шкафу Аманды. Ее сфотографировали, когда она играла с ирландским сеттером своих родителей во дворе их дома в Коннектикуте.
Ортега внимательно рассмотрел снимок и поинтересовался:
— Какого она роста?
— Пять футов шесть дюймов. Сто двадцать фунтов.
У Бэленджера перехватило горло. Когда он вытащил ее из отеля «Парагон», она была измождена. Потребовалось немало усилий, чтобы убедить ее начать есть как следует и вновь набрать вес, обычный для здоровой молодой женщины.
— Цвет глаз? По фотографии трудно сказать.
— Голубые, прозрачные. Будто светятся.
— Волосы? Можно ли сказать, что они соломенного цвета?
Бэленджер кивнул. Его обуревали нахлынувшие чувства. Он рассматривал лицо, весело улыбавшееся с фотографии, и не мог оторваться. Волосы, падающие на плечи. Нежная линия подбородка, красиво очерченные скулы. В памяти встал во всех подробностях точно такой же разговор, который он вел с детективами после исчезновения жены.
— Я должен кое-что вам рассказать, — заявил Бэленджер.
— Если вы так считаете…
— Такое со мною уже было.
— Не понимаю.
— Моя жена тоже исчезла.
Изумленное выражение на лице Ортеги не мог скрыть даже полумрак подвала.
— Она была очень похожа на Аманду. — Подвальная сырость, казалось, пропитала Бэленджера насквозь, и он уже не мог сдержать дрожи. — Ведь когда шеф Кокрэн звонил вам, он упомянул об отеле «Парагон», верно?
Ортега хмуро кивнул.
— Я отыскал свою жену в том отеле. Мертвую.
От нахлынувших воспоминаний у Бэленджера похолодели руки и ноги. От волнения он дышал так часто и глубоко, что голова закружилась.
— Там же я нашел и Аманду.
Хмурый взгляд Ортеги сделался еще тяжелее.
— Внешнее сходство не случайно. — Бэленджер понимал, что говорит слишком быстро, но ничего не мог с собою поделать. — Мы знаем, кто похитил мою жену. Тот же самый человек, который год назад сделал это с Амандой. Он был помешан на молодых светловолосых голубоглазых женщинах с одним типом лица. Я мог бы предположить, что это его рук дело, если бы не видел собственными глазами, как Аманда размозжила ему голову деревяшкой. Когда та сломалась, она острым обломком проткнула горло подонку. Он до сих пор иногда является мне в кошмарах, но вчерашнюю штуку устроить никак не мог. — Бэленджер тревожно оглянулся на Кокрэна, ища поддержки.
— Это точно. Кроме как в ночных кошмарах он являться не может, — подтвердил тот. — Я видел труп на берегу и в морге при вскрытии, а потом еще и говорил с человеком, который лично отправил его в печь крематория.
Наступило молчание, потом в тишине подвала гулко прозвучал исполненный боли голос Бэленджера:
— Какой же мерзавец мог затеять все это во второй раз?
Второй уровень
Добро пожаловать в «Старьевщик»[2]
1
— Но перед началом церемонии кто-то украл капсулу из оставленного без охраны фургона, — гудел мужской голос.
Аманде казалось, будто она всплывает со дна глубокого бассейна.
— Вторая из наиболее интересных разыскиваемых капсул находится в Массачусетском технологическом институте.
Аманда достигла поверхности.
— В тысяча девятьсот тридцать девятом году инженеры МТИ запечатали некоторое количество различных предметов в контейнер и заложили его под большим циклотроном, который монтировали. Циклотрон впоследствии вывели из эксплуатации, а вот о капсуле времени забыли на пятьдесят с лишним лет.
Она открыла глаза.
— О ней могли забыть совсем. После того как здание снесли, никто не знал…
Аманда осознала, что лежит на кровати.
— Каким образом извлечь ее из-под восемнадцатитонного щита.
Ее подташнивало будто с похмелья. В голове пульсировала боль. Но ритм этой пульсации никак не совпадал с резким прерывистым сердцебиением.
— Третья — это капсула «МЭШ».[3]
Аманда собралась с силами, рывком села, подумала о том, где сейчас Франк, сдержала готовый вырваться стон и обвела взглядом комнату. Деревянные балки под потолком, сложенный из камня камин, бревенчатые стены, дощатый пол. От вливавшегося в окно солнечного света стало больно глазам. Вдали она разглядела зубчатую цепь гор со снежными вершинами и испугалась, что сошла с ума.
— В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году актеры, снимавшиеся в популярном телесериале «МЭШ», сложили костюмы, предметы реквизита и многое другое в капсулу, которую зарыли на территории киностудии «XX век Фокс». — Голос был мужским и шел, казалось, со всех сторон. — Но за годы, прошедшие с тех пор, студия так сильно изменилась, что никто не в состоянии определить местонахождение капсулы. Возможно, она лежит под отелем, выстроенным на участке, некогда принадлежавшем киностудии.
Аманда сползла с кровати. Она сообразила, что голос доносится из динамиков, скрытых в потолке и стенах.
— Четвертая — краеугольный камень Джорджа Вашингтона. Во время масонского обряда в тысяча семьсот девяносто третьем году он лично руководил закладкой капсулы времени в краеугольный камень первоначального здания Капитолия.
Аманда оглядела себя. На ней были те же самые джинсы, белая блузка и серый блейзер, которые она надела перед тем, как выйти из дома. Заставив себя собраться с мыслями, она поняла, что находилась в отключке довольно долго. Но боли в переполненном мочевом пузыре не ощущалось, а это означало, что наркотик, который ей дали, оказывал то же действие, что и дурь, используемая для так называемого дружеского изнасилования: заставлял выполнять приказы. Кто-то отвел Аманду в уборную, спустил с нее джинсы и велел помочиться.
— Капитолий с тех пор настолько сильно разросся, что место, где находились угловые камни первого строения, установить невозможно, и содержимое этой капсулы остается неизвестным.
Ее руки и ноги тряслись. В желудке словно застрял камень. Она была перепугана ничуть не меньше, чем год назад, когда очнулась в заброшенном отеле «Парагон». Даже сильнее.
«Опять, — думала она. — Боже мой, снова то же самое!»
— Пятая — капсула компании «Граммофон». В тысяча девятьсот седьмом году сотрудники фирмы поместили множество пластинок в капсулу времени, заложенную под угловой камень новой фабрики, которая строилась в английском графстве Мидлсекс.
Голос был богатым, звучным. Несмотря на никак не проходившую одурь, Аманда сообразила, что слушает продолжение той лекции, которую профессор Мердок читал в Манхэттенском клубе любителей истории. Но говорил не он, а кто-то другой.
— В капсуле хранились музыкальные записи в исполнении ряда прославленных в то время оперных певцов. При разборке здания через шестьдесят лет капсулу нашли. Но записи не успели воспроизвести для публики. Пластинки украли, и несравненные голоса, запечатленные на них, пропали навсегда.
Аманда поймала себя на том, что дышит часто и неровно, и заставила себя успокоиться.
«Франк! — думала она. — Где ты?»
Женщина направилась к двери и лишь чуть слышно простонала, когда голос без остановки вернулся к более ранней части лекции:
— Из тысяч потерянных капсул времени…
Тут Аманда чуть не закричала.
— …особый интерес вызывают пять.
С новым замиранием сердца она поняла, что слушает бесконечную запись. Пока Эверт была без сознания, монолог повторился несколько раз. Потому-то текст и показался ей знакомым, пусть даже она и не помнила, при каких обстоятельствах слышала его и было ли такое вообще.
— Первой из них является так называемая капсула каравана двухсотлетия.
«Наверно, я в аду», — подумала Аманда, подбежала к двери и схватилась за ручку, страшась того, что замок окажется запертым.
— В День независимости тысяча девятьсот семьдесят шестого…
Ручка подалась. Чувствуя, как вновь забилось сердце, женщина распахнула дверь.
— Капсулу, содержащую двадцать два миллиона подписей, отвезли в Вэлли-Фордж, в Пенсильвании.
За дверью оказался коридор с такими же бревенчатыми стенами. Посмотрев направо и налево, Аманда увидела еще несколько дверей и картины, изображающие ковбоев.
— В церемонии, посвященной юбилею Войны за независимость США, намеревался принять участие президент Джеральд Форд.
Она выскользнула в коридор и закрыла за собой дверь. Но тишину нарушало лишь немного приглушенное продолжение записи.
Поделиться книгой: