Бабочка, выкованная из стали

Вика вздохнула.

— А там, подло накачав тебя кипрским мускатом, он стал твоим первым клиентом и первым мужчиной, — подсказал Гончаров.

— Первым клиентом, — призналась девушка, — мужчины у меня уже были, точнее, ребята из нашего города. Короче, слетали мы с ним на Кипр, он мне заплатил пять тысяч евро. Я была такая счастливая, потому что там такая беззаботная и веселая жизнь: пляжи, ночные клубы, дискотеки… Да еще пять тысяч за все это дают. Потом мы с ним еще в Дубай летали, где у него друг живет. А подружке не повезло, на нее вышли какие-то бандиты и заставили работать на них, а перед этим они ее несколько дней насиловали… Она и согласилась, а что делать. Потом пыталась бежать несколько раз, но ее ловили… Где она сейчас, не знаю… А я поняла, что одной не выжить в этом мире, нашла приличное элитное агентство, где мне давали клиентов, но оставляли только тридцать процентов от заработанного. А у меня ведь большие траты: одеваться надо, косметику покупать и парфюм, а ведь еще и солярий, и фитнес, и шугаринг. Да и вообще жизнь нынче дорогая…

— Ладно, это все лирика, а ты пока чистосердечное признание напиши на имя старшего лейтенанта полиции Шишкина. Напишешь, и мы оформим тебе явку с повинной. Форма произвольная, главное, укажи, что ударила молотком, защищаясь. Глаза закрыла от страха, махнула молотком, а он пригнулся, и ты попала по затылку, не желая этого, то есть не собираясь причинить ему физический ущерб и уж тем более смерть.

— Ой, а ведь так и было. Как вы догадались?..

— Пиши!

Вика покрутила головой и пожала плечами.

Гончаров открыл дверь, высунулся в коридор и позвал:

— Олег!

Из кухни вышел молодой человек.

— Не в службу, а в дружбу, — обратился к нему Игорь, — принеси несколько листов бумаги и ручку.

Игорь не вернулся в комнату, стал дожидаться молодого человека в коридоре. Из спальни выглянула Варвара Григорьевна. Шагнула к Гончарову и тихо поинтересовалась:

— И что говорит эта стерва? Призналась? Дает показания?

— Да куда она денется! — пообещал подполковник.

Подошел Олег, который слышал последние слова, и испуганно обернулся к матери. А та вздохнула печально и погладила сына по голове.

— Вдвоем мы теперь остались, сыночка.

Игорь вернулся в гостиную, положил листы и ручку на стол.

Вика взяла ручку, задумалась, посмотрела на подполковника и спросила:

— А писать, что Варвара Григорьевна готова была заплатить киллеру тридцать тысяч евро?

— Писать можно все что угодно, но ты же все равно это не докажешь.

— Почему же, — улыбнулась девушка, — я ее записывала. У меня все телефонные разговоры автоматически под запись. А при личных с ней встречах я включала диктофон. Но я не потому согласилась, что рассчитывала на эти деньги. Она мне пообещала, что не будет возражать против моего брака с ее сыном.

Гончаров присел на диван, в ожидании, когда Вика закончит писать. Он осматривал комнату, дорогую мебель, размышляя о том, зачем одни люди убивают других. На войне или защищая себя и своих близких — понятно, а зачем это сделала Вика? Для того чтобы скрыть, что имела интимные отношения с будущим свекром, что за вознаграждение переспала с будущим женихом, записывала все разговоры с будущей свекровью, чтобы потом шантажировать, выставляя организатором особо опасного преступления…

— Я написала, — объявила Вика и протянула Гончарову лист, исписанный кривым почерком.

Игорь начал читать.

— Господи! — удивился он. — Что у тебя по русскому в школе было?! Почти в каждом слове ошибка.

— Ну и что, — не смутилась Вика, — за это ведь не расстреливают.

— А надо бы, — не согласился с ней Гончаров, понимая, что девушка уже успокоилась, решив, что никакого суда теперь не будет.

На листе было написано:

Я Виктория Степановна Сапожникова признаюся в том что в состаянии афекта при защите своей полавой ниприкасновенности случайно убила малотком Анатолия Михайлавича Делюгина в его квартире потому что другова способа повлиять на него не было, Это произошло в момент когда он хотел совершить развратные действия насильственного характера в отношении меня. Так как Анатолий Михзайлович был невменяемый и сильно пьяным. И я не хотела принести физического ущерба или смерти. И если бы не моя самазащита то жертвой мог стать не он а я.

Игорь посмотрел на девушку.

— Теперь важно, чтобы присяжные поверили, — сказал он.

— Да уж как-нибудь, — ответила Вика, — я им такое кино покажу! Изображу им Катюшу Маслову из того отрывка из романа Льва Толстого «Воскресенье», что на экзамене в театральный читала.

— Давай-ка посерьезнее, — посоветовал Гончаров.

— Так я серьезно почитаю. Вот слушайте: «Нехлюдов посмотрел на подсудимых. Они, те самые, чья судьба решилась, все так же неподвижно сидели за своей решеткой перед солдатами. Маслова улыбалась чему-то. И в душе Нехлюдова шевельнулось дурное чувство. Перед этим, предвидя ее оправдание и оставление в городе, он был в нерешительности, как отнестись к ней; и отношение к ней было трудное. Каторга же и Сибирь сразу уничтожали возможность всякого отношения к ней; недобитая птица перестала бы трепаться в ягдташе и напоминать о себе…»

— До сих пор помнишь? — удивился Игорь.

— Конечно. Знаете, какая у меня память? Я все помню и про всех. А про Варвару я потом отдельно напишу.

И мило улыбнулась.

В коридоре его поджидал участковый Шишкин.

— Товарищ подполковник, эксперты не приедут, а наши опера из убойного меня и вовсе послали.

— Им же хуже: отвезем подозреваемую в мой РУВД и там все решим.

— В смысле?

— Я же сказал, что оформляем на тебя раскрытие.

— Так это все-таки убийство?

— Так ты же сразу это понял. Разве не так? Невеста и убила. Она, правда, уверяет, что защищалась, однако, отправляясь сюда, подсыпала жениху снотворное. Потом взяла его машину и рванула сюда, не предполагая даже, что по уличным камерам мы сможем отследить весь ее путь и увидеть, кто за рулем. За убийство Анатолия его женой было обещано тридцать тысяч евро, вот девушка и клюнула на заманчивое предложение. И ведь спокойно совершила убийство, не переживая, не мучаясь. Как полагается, избавилась от орудия убийства и от бутылок, на которых могли быть ее отпечатки. По наивности своей выложила в своем признании, что будущая свекровь подбивала ее найти киллера для мужа и она может это доказать.

— Так это уже часть вторая сто пятой, подпункт «ж», — удивился участковый, — убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору: наказание от восьми до двадцати.

— Молодец! — похвалил Шишкина Гончаров. — Юридический окончил?

— Нет, — смутился участковый, — окончил я Академию промышленных технологий, пошел на завод инженером-технологом по металлообработке, а потом вдруг решил в полицию податься. А Уголовный кодекс я каждый вечер штудирую и учебники по криминалистике тоже.

— Значит, тебе самое место у нас — не век же в участковых мыкаться.

Глава третья

Дежурная машина высадила его возле магазина. Игорь пробежался по торговому залу, мимо знакомых прилавков, хватая с привычных мест знакомые продукты, подошел к кассе, начал выкладывать на ленту хлеб, колбасу, сосиски, макароны, томатный соус, бутылку пива… Поднял глаза и увидел, что рядом стоит Лена[5]. Смотрит на него и улыбается. Так красиво улыбается, что он растерялся.

— А я только сегодня вас вспоминал… — сказал он, — То есть не только сегодня, а вообще вспоминаю вас постоянно последнее время. Куда вы пропали?

Это было совсем глупо, потому что не она пропала, а он перестал гулять с Баксиком.

— А я вчера вас видела, — доложила девушка. — Себе ужин готовлю, а на кухне включен телевизор — просто для фона, поднимаю глаза, а там вас показывают.

— Увы, мне такая реклама не нужна вовсе. Если бы Паша Ипатьев предупредил, я вообще бы отказался перед камерой стоять. А теперь так будет: если приду куда-нибудь инкогнито, то все равно меня узнают и пальцем будут показывать: вон тот самый мент! А вообще, давайте лучше сменим тему. Что у вас нового?

— У меня все новое, — ответила Лена, — ведь вас не видно в последнее время: ни вас, ни вашей жены, ни вашей собачки и даже вашей машины.

— Все меня бросили, — весело ответил Игорь, — жена, машина, собачка. Собачку жалко, конечно, увезли ее в чужие края, не спросили даже…

— Надолго?

— Надеюсь, что ей там будет лучше и они вдвоем останутся в дальних краях навсегда.

— Печально, — вздохнула девушка.

— Зря вы все близко к сердцу принимаете, — успокоил ее Гончаров. — Они живы — уже хорошо, а если они живут припеваючи, то за них надо только порадоваться. Но вы уж больно печальная сегодня. Платье на вас черное — у вас траур?

— Платье не черное, а темно-серое и в горошек. Хорошее платьице, кстати, — итальянское. Я его долго искала. Но если вам не нравится — скажите: я его подарю кому-нибудь.

Подошла очередь.

— Мне подарите, — предложила кассирша, которая, как оказалось, прислушивается к чужому разговору. — Хотя на меня оно точно не налезет. У вас ведь какой размер? Сорок четыре, а у меня…

Кассирша вздохнула и внимательно посмотрела на Гончарова, пытаясь вспомнить, где она могла его видеть, и на всякий случай приветливо улыбалась. И наконец вспомнила.

— Ой, это же вас Ипатьев вчера показывал. — И тут же перешла на шепот: — А я все думаю, как с вами связаться. У меня к вам дело. Дело мое в том… — Кассирша покосилась на спутницу Гончарова и стала шептать совсем уж тихо: — Меня сосед домогается, шантажирует…

— Чем же он вас шантажирует? — так же тихо поинтересовался Игорь.

— Он говорит, что все мужу расскажет.

— Что расскажет?

— Ну как что. Говорит, что расскажет мужу, что у нас было. Просто он один раз… то есть уже два раза домогся.

— Так это вам не ко мне, а к участковому.

— Так мой сосед и есть участковый. Он мне уже который год в любви признается.

— Так вы в нашем районе живете?

Кассирша кивнула.

— Тогда я наверняка знаю вашего ухажера, — сообразил Игорь. — Как его фамилия?

Кассирша помялась, но все-таки назвала имя:

— Романов.

— Романовых у нас двое: какой из них? Есть Романов Николай Второй, а есть еще и Денис Иванович.

— Денис, — вздохнула кассирша, — такой серьезный с виду.

— Это только с виду, — начал веселиться Гончаров. — Он однажды составлял протокол осмотра места преступления. Там женщину убили, а он написал: «На раскладном диване в естественной позе лежит стройный труп молодой женщины лет сорока: волосы темные, крашеные, глаза жгучие, полные страсти и мольбы, — одного нет». Потом начальник нашего РУВД приказал вывесить этот протокол на доску объявлений со своей резолюцией. Красным фломастером полковник Жаворонков написал: «Умри, Денис, ты лучше не напишешь!»

— Ну и что здесь смешного, — удивилась женщина, — чтобы сразу смерти кому-то желать.

— Никто никому ничего не желает, — присоединилась к разговору Лена, — это Потемкин сказал Фонвизину после премьеры комедии «Недоросль».

Игорь оплатил товар, взял свой пакет, отошел к выходу и стал оттуда наблюдать за Леной, которая о чем-то оживленно беседовала с кассиршей. Потом она отошла, подняла голову и улыбнулась Гончарову. И тут же смутилась. Подошла, и тогда Игорь сказал ей, что платье действительно замечательное и не надо его никому дарить.

— Я его нашла на Кола ди Риенцо прямо возле площади Рисорджименто.

— Звучит как музыка, — удивился Игорь. — А где это?

— В Риме, в районе Прати.

— Не бывал там никогда, — признался Гончаров. — Меня все время тянуло мимо Европы: Сингапур, Шанхай, Гонконг. А еще Пасир Гуданг…

— А где это?

— Пасир Гуданг? В Малайзии. А о чем вы так долго с кассиршей беседовали, после того как я отошел? Я уже соскучиться успел.

— О вас говорили, разумеется, — призналась Лена. — Кассирша мне сказала, чтобы я вас крепче держала двумя руками и не отпускала от себя. Потому что видно невооруженным глазом, что вы от меня без ума.

— Неужели так заметно? — смутился Гончаров.

— Вообще-то ничего не заметно, — пожала плечами Лена, — просто вы очень галантный мужчина.

— Это да, — согласился Игорь, — я вообще натура романтическая, мне даже приснилось нынешней ночью, будто я капитан Грей и мой трехмачтовый галеон «Секрет» рассекает океанскую гладь. Смешно?

— Нет. Я сама такая же романтическая, но только не буду говорить, что сегодня видела во сне.

— А вам сны часто снятся?

— Постоянно… Ладно, скажу: мне сегодня приснилось, как я разбежалась, замахала крыльями и взлетела.

Гончаров посмотрел по сторонам и предложил:

— Не возражаете, если я вас провожу? А по дороге расскажете мне, что у вас нового.

Лена кивнула и тут же спросила сама:

— А как вы оказались в Юго-Восточной Азии?