Навь. Книга 3

— Как ты относишься к поездке в Азию?

Сказать, что у меня упала челюсть — ничего не сказать.

— В какую Азию? Азии бывают разные.

— Конкретно — в Сиам.

— Это Тайланд что-ли?

Волхвы переглянулись.

— Тьфу ты, забыл, что здесь он и остался Сиамом. А что, неплохое местечко, особенно Паттайя. Только членодевки одолевают.

Волхвы снова переглянулись.

— Мы, видимо, говорим о разных странах, — сказал Кресислав. — Ты говоришь о какой-то Паттайе, такого города в нашей реальности нет.

Вот те раз! Меня так и подмывало приколоться над Кресиславом, спросить — «ну хоть членодевки-то есть?», но героическим усилием воли я сдержался.

— И что мне там делать, кроме похода мимо борделей и баров, куда меня не пустят в силу нежного возраста?

— А вот это уже определю я, — раздался сзади меня до боли знакомый голос. Старший? Откуда он здесь?

— Меня что, без меня женили? — спросил я, обращаясь к несвятой, мать их, троице.

— Примерно так, — папа сел в кресло и закинул ногу на ногу. — Расскажи ему, Козьма.

И Козьма рассказал. О странном китайце, о западке, о гворе и прочих вещах, которые я изучал только по книгам под руководством Кресислава.

— И вот тут выясняется, что след ведет в Бангкок, — резюмировал папА.

Понятно. Решил я — и значит кому-то быть битым. Вопросов типа «почему я?» лучше было не задавать.

— Твоя миссия — поехать туристом в Бангкок, встретиться там с нашим резидентом и забрать у него материалы.

— Да что за дичь? — не удержался я. — Одинокий малолетний турист едет в азиатскую страну, к работе в которой его не готовили, встречается с главой посольской резидентуры, забирает у него документы, которые легко могут быть переданы дипломатической почтой? Уж больно смахивает на подставу, и, если бы я не был твоим сыном, так бы и решил.

— Операция черная, — ответил папА. — Дело очень деликатное, а диппочта может случайно пропасть на нашем конце, есть уже подозрения.

— Ну так вычислите крота у себя.

— Ты меня будешь учить, как мне работать? — усмехнулся папА.

Я прикусил язык. Нет, не буду.

— Эта информация важна для нас, — вступил в разговор Кресислав. — Для всех нас. И для Империи тоже. Но никто из нас не может выехать на место или незаметно вступить в контакт с резидентом. А те, кто могут…

— …тем не доверяю я, — закончил фразу Старший. — Тебе этого достаточно? Мне-то ты доверяешь?

— Да, — буркнул я. — Только вот я там никогда не был, а готовить меня твои специалисты явно не будут, сам сказал про доверие.

— Я подготовлю, — сказал Козьма. — Правда, мои данные устарели лет на двадцать…

Спасибо, блин. За двадцать лет в любом азиатском городе может поменяться все, эти спешат жить и делать, как муравьи.

— Все равно ты поедешь якобы туристом, поэтому по идее некоторые вещи всегда можно списать на незнание. Путевка уже у меня на столе.

— С Елизаветой хоть можно попрощаться?

— Даже нужно.

— Ну хоть за это спасибо…

— Пожалуйста. Ну что, Козьма, он на сегодня твой, — и папА, встав с кресла, кинул на меня взгляд, перед тем как так же уйти, как и появился. Не понравился мне его взгляд, не понравился. Явно что-то не договаривает. Ну, впрочем, не впервой.

Глава 6

В Пешаваре было тепло. Солнышко грело бурую траву по краям дороги, ветер крутил пыльные смерчики на пустырях. После того, как правительство на деньги крупных международных фондов возвело инновационные центры на месте бывших трущоб, ситуация с жильем кардинально изменилась. Теперь все относительно богатые и успешные жили за колючей проволокой в озелененных районах под защитой армии, а нищие и скатившиеся в окончательное варварство осколки племен ютились по бесконечным трущобам. Сколько денег было разворовано во время строительства «Азиатских чудес света» — история умалчивает.

Беглецы из Российской Империи осели неподалеку от пояса безопасности. Как объяснили проводники, именно в этом квартале благодаря пуштунской диаспоре, относительно спокойно. Днем на улицах не грабят, по ночам с легкостью пристрелят любого незваного гостя. Вряд ли даже у всеведущей русской службы безопасности найдутся среди местных осведомители. Если же перебраться в заново перестроенные цивилизованные районы, то легко можно проснуться утром с перерезанной глоткой. Столица провинции вмещает в себя больше десяти миллионов человек, а выгодное территориальное расположение до сих пор позволяют городу считаться местным торговым и транспортным центром. Второй в стране по загруженности аэропорт, множество представительств компаний со всего мира и как следствие, черт ногу сломит в переплетении шпионских сетей. Зачастую даже те или иные жулики не знают, на кого сегодня они работают: то ли на своих правителей, то ли на чью-нибудь корпоративную службу. Поэтому в трущобах — оно как-то спокойнее. Предсказуемее. Главное — плати, а безопасность тебе обеспечат.

Через неделю после переезда удалось худо-бедно отладить быт, решить основные вопросы, получить снова доступ к выведенным на зарубежные счета средствам. Теперь вечерами костяк заговорщиков обсуждал новости из Империи и пытался строить планы на будущее.

Оказалось, что попытка поднять волну «народного гнева притесняемых и обиженных» провалилась. За пару дней проплаченным журналистам власти объяснили политику партии, после чего даже за очень большие деньги никто не хотел класть голову на плаху жесткой и мгновенной расправы. Черт с ним, с карьерой, запросто можно было и срок схлопотать. Потому что на основных фигурантов нашлось неожиданно много неудобного компромата, большая часть которого трактовалась вполне однозначно. И по итогам обычно медлительный и осторожный монарх приказал навести порядок по всей строгости, не щадя чужих мозолей. А в медийном пространстве пошли новостные обзоры, в которых вскрывали и случаи рабства на сельхоз-плантациях, и криминальные схемы ухода от налогов, и прямую смычку с криминалом и различного рода анархистами. Учитывая, что фрондирующих «рэвольюционэ» в стране не любили, то подобного рода связи торпедировали любые попытки оправдаться сказками про «светлое будущее».

И по итогам анализа всего комплекса собранной информации главы беглых кланов должны были принять решение: что дальше делать, братцы. Потому как сидеть на части припрятанных капиталов можно еще лет двадцать, но реальная власть из рук уже вырвана и вряд ли ее отдадут обратно с извинениями за бесчинства сатрапов и душителей свободы. Мало того, еще полгодика пройдет, внутри страны порядок окончательно наведут и тот же Драбицын пошлет неприметных ребят в гости. Потому что никто не забыт и ничто не забыто. А преступления против императора срока давности не имеют. Вот и будешь прятаться по углам и от каждой тени шарахаться.

— Что делать будем? Надежда на индульгенцию от императора не сработала. Похоже, кое-кто слишком близко к сердцу принял некоторые вскрытые художества.

За столом сидели Селезнев, Бахметов, Ропотов и Воронин. Самые крупные фигуры, которые предпочитали прочей мелочи отдавать приказы, а не играть в демократию и изображать «ваше мнение очень важно для нас». Остальных игроков второго эшелона успели переловить до того, как они выбрались за границу. Теперь этой четверке нужно было решить — как быть дальше.

— Делать? А у нас есть выбор?

Невысокий Воронин в своей мятой рубахе больше походил на батрака с его же плантаций. Но умный и жестокий торгаш прогрыз себе дорогу наверх, превратив за счет беспощадной эксплуатации доставшее в наследстве убыточное хозяйство в огромную торговую империю. И сбрасывать со счетов его кабанью упрямость и целеустремленное движение к намеченной цели — это часто была последняя ошибка раздавленных конкурентов.

— Что вы имеете в виду, Сергей Павлович?

— Нас ждут очень сложные времена. Сейчас имперские власти лишь тушат разгорающийся костер. Мы лишь чуть плеснули бензинчика на угли, но они с подобным справятся. А вот потом спустят на беглых всех собак.

Про собак Воронин явно был в курсе. Поговаривали, что одно время он с бунтовавшими наемными работниками в глуши расправлялся при помощи натасканных псов.

— Это понятно.

— А еще мне понятно, что нас не простят в любом случае. Ставка на то, что царь-батюшка простит и поймет, не сыграла. Слишком умным у нас монарх оказался, не получилось дерьмом уши замазать. Поэтому пытаться вымолить тихую и спокойную жизнь дома или в изгнании не получится. Прибьют рано или поздно. Поэтому дорога у нас одна. Благо, не только нам нынешние власти поперек глотки стоят. И платить по двадцать процентов с серьезных сделок на побочные расходы — нравится не каждому.

Под «побочными» торговец понимал вложения в местную инфраструктуру. Ставишь завод или ферму — будь добр провести дороги, водопровод, канализацию. Если строишь поселок для работников, то школа, детский сад и больница будут в списке обязательных объектов. Конечно, многие пытались как-то выдавить средства на это из государственных структур, но зачастую на место излишне прижимистых приходили более расторопные, вышибая с локальных рынков слишком неповоротливых и жадных. А виноваты кто? Как всегда — власти, которые слишком много требуют с простых и бедных бизнесменов.

— Значит, война.

— Ну, мы лишь попытались ответить ударом на удар. И теперь — придется идти до конца. Если вообще хотим в живых остаться и семьям будущее обеспечить.

— Война… И как мы это провернем? — Бахметев подпер подбородок широкой ладонью и настроился слушать. У него были некоторые мыслишки, но в данном случае он предпочитал валять Ваньку. Пусть в истории останется отметка, что зачинщиком выступал другой. То, что рано или поздно детали разговора уплывут на сторону, Анастасий Федорович не сомневался. Так что слово-другое он вставить всегда успеет. Но в качестве главных бузотеров лучше выставить других. Чтобы на сердце было спокойнее.

— Существующий Госсовет меняем на Земскую Думу, как хотели еще лет пятнадцать назад. Пусть там глотки дерут нищеброды. Нового венценосца в правах урезать, чтобы не лез, куда не следует. Ну и само собой, текущее семейство придется смещать. Причем сделать это просто, как мне кажется. Надо всего лишь волну поднять помощнее, чтобы властям пришлось давить уже бунт серьезно, без красивостей. А когда в крови по маковку испачкаются, мы в итоге легко на них любых собак повесим. И ни одна скотина за них заступаться не станет. Царь-держиморда — газеты такое любят.

— Где бы только людишек достать для действительно серьезных выступлений, — поморщился Селезнев. Севастьян Петрович крайне болезненно переживал свое изгнание. Превратиться в одночасье из уважаемого человека в дичь — это нервировало и выливалось в затяжные ночные кошмары.

— Люди будут. Это в столицах народ пытался худо-бедно за порядком следить, а по губерниям да ближе к границе — какой только швали от соседей не насобиралось. И связи среди них есть. Это — раз, — Воронин явно был настроен решительно.

— Оттуда же можно вояк подтянуть. После промежуточной чистки на границе с Афганистаном много голов полетело, но до конца коррупционеров в местных штабах и частях не убрали. Так и сидят под угрозой будущих проверок. Если им пообещать золотые горы и дать возможность войска перебросить поближе к Санкт-Петербургу, то есть шанс нанести мощный удар. Если понадобится — телами завалим. Благо, по землячествам в тех частях как раз много местных, кто центральной властью недоволен. Обещанная реформа, о которой столько говорят, может эту систему сломать. Вот и воспользуемся, как одним из рычагов давления.

Это уже подал голос Ропотов. Любитель прибрать к рукам чужие месторождения успел вывезти семью, которую уже куда-то перепрятал от греха подальше. Но задор не растратил и горел желанием вернуться домой с победой.

— Деньги где возьмем? — аккуратно поинтересовался Бахметев. Мошну на «благое дело» открывать совершенно не хотелось.

— Уже подходили люди от местных. Если мы в самом деле сможем предоставить детальный план, то помогут. И деньгами, и контактами среди разного рода непримиримых, — усмехнулся Воронин.

— Бритты и янки? — постарался сдержать недовольную гримасу Селезнев, — это их вы называете местными?

— Чем они-то плохи? У них есть желание поменять нынешнюю власть, у нас — возможность это сделать. Вместе можем режим свалить и принять новые законы, рассадив верных людей на ключевых постах. Не получилось сделать это по-тихому, культурно, значит возьмем свое силой.

— За деньги потребуют отчитаться.

— Пусть требуют чего угодно, мне на них плевать. Когда я буду держать за яйца нового императора, то уж с какими-то залетными уродами из-за границы разберусь. А ради того, чтобы вернуть себе налаженную жизнь обратно, готов заключить союз с любым дьяволом…

* * *

Похожие совещания проходили и среди других уважаемых господ, окончивших в свое время Оксфорд или Гарвард. Правда, за Атлантикой к новой интересной инициативе отнеслись с легкой прохладой.

— Что? Опять какие-то бомбисты решили шатать режим? И сколько хотят за перфоманс?

— Вы слишком утрируете, Джо. Во-первых, это действительно серьезные люди. Да, чуть ошиблись с моментом нанесения удара, но и ресурсы, и связи, и финансы у них есть. Проблема в том, что при всем желании только с картами на руках партию им не выиграть. А вот если мы подбросим кое-чего в колоду, то возникают очень интересные варианты.

— Варианты у нас возникают обычно с табличкой на мемориальной доске. За последние десять лет мы не смогли провести ни одной вменяемой удачной операции против злобного медведя. Русские прекрасно учатся на ошибках, своих и чужих. И лишь мы предпочитаем ходить по граблям. Ждете, когда в гости снова отправят контракторов и те начнут чистку среди неудачников?

— Если беглые кланы придавят, жалеть не буду. Мы же в этом балагане участвовать напрямую не будем. Мало того, Джо, мы даже выскажем неудовольствие на неофициальном уровне возникшей напряженностью у соседей, посетуем на проблемы с поднявшими голову экстремистами и предложим посильную помощь. Но при этом — почему бы не рискнуть? Тем более, что нам это ничего не будет стоить.

— Неужели? Устроить вооруженный переворот забесплатно? Пит, расскажите мне, как вы собираетесь это провернуть, я с радостью использую новые идеи и заведу личный печатный станок.

— Вам бы все шутить…

Двое господ сидели на палубе белоснежной яхты, разглядывали раскинувшуюся перед ними бухту со свечками небоскребов и под приятное калифорнийское вино обсуждали рабочие проблемы. Что поделаешь, если львиную часть сложных комбинаций приходится прокачивать вне тишины служебных кабинетов. Слишком многие интересы приходится учитывать и согласовывать, а доверия к официальным структурам все меньше.

— Все очень просто. Налоговая заморозила ряд счетов азиатских нуворишей. Где-то они успели замазаться в наркоторговле, где-то занесли слишком мало правильным людям и тем обидели. Одним словом, у косоглазых возникли проблемы с наличными. То есть вроде как деньги в банке есть, но после строгого окрика из Вашингтона накопленные неправедным трудом капиталы не получить. И вот этим самым господам вполне легко намекнуть, как именно стоит посодействовать несчастным беженцам. Люди, связи, финансовая поддержка в обмен на то, что выдвинутые обвинения сначала переведут в статус неподтвержденных, а затем и вовсе снимут.

— И русские на это все посмотрят сквозь пальцы?

— Ну, часть финансов доберется и до наших чиновников. К которым ни вы, ни я не будем иметь никакого отношения. Как и Служба. Поэтому даже если кто-то умудрится раскопать всю подноготную, то получит всего лишь очередную статью про коррупционеров в газете.

Лощеный господин налил себе еще чуть вина, задумчиво любуясь рассветом и уточнил:

— Что акционеры этого предприятия хотят от меня?

— Насколько я помню, в свое время вы курировали различного рода радикалов в ЮВА. Всякие там борцы за чистоту этносов, экологи без границ и прочая шваль.

— Да, пять лет в Сиаме. Мерзкое место, хотя знакомые до сих пор остались.

— Не стоит скромничать, ваша помощь в организации трех частных военных компаний и дележ нефтяных скважин до сих пор в закрытых учебных заведениях считают эталоном отличного планирования и исполнения. И не надо хмуриться, я говорю это лишь между нами, не под запись и не для журналистов… Так вот, акционеры хотят, чтобы мой департамент оказал аккуратно поддержку бунтовщикам, а вы помогли с нужными персоналиями на местах.

— Бюджет?

— У азиатов арестовано больше семи миллиардов. Десятую часть хотят люди в галстуках за разблокирование и создание нужного имиджа в прессе, примерно столько же пострадавшие готовы выплатить уже на помощь борцам с царским режимом.

— Сколько реально доедет до конца цепочки? Наверняка какие-нибудь крошки.

Пит рассмеялся:

— Мне разрешено назвать вам конкретные цифры. Ваш личный гонорар — сто миллионов. Еще сотня пойдет на решение любых технических проблем: простимулировать чиновников на местах, подмазать кого нужно. И полмиллиарда можете смело вливать в сам проект. Если понадобится, то можно попытаться выдавить три-четыре сотни сверху, но я бы не стал слишком сильно раздувать расходы. Это станет излишне заметно и тогда к нам в самом деле могут зайти ребята, которые умеют задавать неприятные вопросы.

— Пятьсот миллионов на то, чтобы спихнуть русского императора? Мелковато.

— Там ключевые фигуры спят и видят, как они на танках ворвутся в Санкт-Петербург. Они из закромов последнее выгребут, лишь бы их попытка была успешной.

— А если даже мятеж подавят, в любом случае страну тряхнет как следует. И нам это на руку… Знаете, Пит, мне нравится этот проект. Конечно, с тем условием, что я ни перед кем не буду официально отчитываться и не оставлю каких-либо следов. Вы предоставляете финансы и поддержку по некоторым вопросам, а я дам возможность беглым купцам поквитаться и сведу их с нужными людьми. Будет интересно…

В Лондоне возможное участие в будущей авантюре обсуждали куда как более экспрессивно. Замдиректора МИ-6 в сердцах даже несколько раз повышал голос и выражал свои мысли такими словами, которые чаще можно услышать в припортовых забегаловках, а не на набережной Принца Альберта.

— Это шикарная возможность поквитаться за все провалы, которые мы накопили к нынешней дате. Повозить русских наглецов рожей по столу, да еще чужими руками!

— Сэр, аналитики дают слишком большой разброс вариантов. Включая и то, что в случае провала мы получим настолько серьезный политический кризис, что правительство вынуждено будет уйти в отставку.

— Правительство для того и нужно, чтобы служить буфером между нами и окружающим миром. Но вот шансы, подобные этому, выпадают раз в сто лет… Богатейшие люди Империи, которые вынуждены были бежать за границу, которые мечтают о мести и готовы глотки рвать противникам. Это — просто замечательно. И упустить подобного рода ситуацию — преступно!.. Значит так. Посмотрите мне в кадрах несколько молодых и перспективных офицеров, которые хотят резко ускорить свое движение по карьерной лестнице. Стариков ставить на подобное — глупо, народ до сих пор трясется из-за прошлой неудачи. А молодые и амбициозные легко могут вписаться в будущую задачу… Я решу, кого лучше использовать. И прямо сейчас свяжитесь с резидентурой в Пакистане, пусть отчитаются о подходах к нужным нам фигурам. Как именно они предлагают организовать встречу и кто будет обеспечивать безопасность и секретность.

— Так точно, сэр… Когда вам надо предоставить список кандидатов?

— Он мне был нужен был еще вчера! Сейчас я отбываю на вечерний чай в Букингемский дворец, надо провентилировать текущее мнение сверху по этому вопросу. А когда вернусь, чтобы три-четыре персоналии уже лежали на моем столе…

* * *

Через два дня магистр Ордена Святой Марии получил личную аудиенцию у Папы, на которую явился с тонкой папкой в сафьяновой обложке. Как и ожидал Лоренцо Герра, которого когда-то называли Волколаком, речь пошла о кризисе у русских.

— Ко мне обратились уважаемые люди. Очень уважаемые. Они намекнули, что рассчитывают на нашу поддержку. Потому что неожиданно оказалось, что у паствы с Альбиона стало мало приверженцев демократических идей в холодных Сибирских землях.