Помоги проекту - поделись книгой:
— Что? — поперхнулся я слюной.
— Пойдемте, я хочу танцевать с вами.
Дурында потянула меня за руку, но я твердо отстранился от нее.
— Прошу прощения, Кайра, но мне нужно ехать домой. У меня там… дела. Да и вам не следует так поздно разгуливать одной. Опасно все-таки для хрупкой девушки.
— А станьте моим защитником, барон? — Кайра придвинулась вплотную ко мне, я явственно ощутил, как от нее несет вином — уже успела нахлестаться, шустрая какая.
— Госпожа Эйкен, — я изо всех сил старался сочетать в себе любезность и твердость, — вы выпили, вам нужно поспать, отдохнуть. Ваши родные наверняка переживают о вас. Давайте я попрошу своего водителя отвезти вас домой?
— Хочу, чтобы ты отвез меня домой, — капризно протянула девица.
— Кайра, я не могу — у меня есть дела. Идемте, я посажу вас в машину. Или вы на своей приехали?
— Нет, деда не позволяет мне садиться за руль, и водителя моего забрал за то, что я к нему приставала. — Кайра хихикнула.
Я мысленно закатил глаза. Как такая дурочка могла уродиться внучкой столь умного человека, как Нордман Эйкен?
Я посадил Кайру в свою машину и назвал Ранду адрес.
— Будь аккуратнее, в ней сочетаются две ужасные составляющие — она избалованная идиотка и она внучка главы мафии, — шепнул я Ранду, перед тем, как отпустить их.
Следующая неделя обернулась для меня сущим кошмаром. Кайра буквально преследовала меня. Хельми еще две ночи звонил мне, чтобы сообщить, что Кайра ждет меня в клубе, но я игнорировал ее ожидание. Затем девица заявилась ко мне в особняк.Хорошо хоть, трезвая была. Я впустил ее (а куда деваться — она внучка Эйкена), угостил чаем, но когда Кайра начала чуть ли не домогаться меня — пришлось мягко взять ее за локоть и выпроводить. Один раз она столкнулась возле моего особняка с Эйвой, сказала ей, что она моя девушка, и у графини случилась истерика. Я кое-как прогнал Кайру, успокоил Эйву и стал ломать голову над тем, как послать внучку главы мафии так, чтобы глава мафии не захотел после этого расчленить меня. После того, как однажды Кайра заявилась в компанию Берга, мое терпение с треском лопнуло. Я поехал к Нордману домой.
— Барон, рад вас видеть, проходите. Чаю, кофе? — Эйкен источал удивительное для него дружелюбие.
— Благодарю, но я тороплюсь, господин Эйкен. У меня разговор насчет вашей внучки.
— Кайра в полном восторге от вас, барон.
— В этом и проблема, — сокрушенно вздохнул я. — Кайра слишком… увлеклась мной. Она приходила даже на мою работу — а это совершенно недопустимо, господин Эйкен, у меня из-за такого могут быть проблемы.
— Что же недопустимого в том, что девочка влюбилась, господин Ульберг? Вы запали ей в душу. А моя Кайра разве не по нраву вам? Не хотите породниться с нашей славной семьей?
Я постарался бесшумно выдохнуть.
Породниться? Какого хрена тут происходит⁈
— Прошу прощения, господин Эйкен, при всем уважении к вам — это совершенно невозможно. У меня есть любимая девушка.
— И с каких это пор любовь является преградой к выгодному браку? — прищурился старик.
Я опешил. Не от вопроса, нет. Тут я согласен с боссом. Я удивлен его настойчивости, его желанию впихнуть в мой род — а именно так я это воспринимал — свою ненаглядную внучку.
— Извините меня, господин Эйкен, но наша связь с вашей внучкой совершенно исключена.
— Вы разобьете сердце Кайры, а также нашу с вами дружбу, но каждый волен выбирать свою судьбу, — сухо ответил Нордман.
Его дом я покидал со стойким ощущением, что нажил себе очередного смертельно-опасного врага. И все из-за какой-то пустоголовой девицы, у которой ветер свищет в голове. Какая прелесть.
— Очень скоро щенок Ульберг попадется в мою ловушку, — уверенно заявил граф. — Ваша задача будет взяться за него после этого.
— С чего мне помогать вам? — с сомнением протянул Нордман Эйкен.
— С того, что иначе барон утащит вас на дно. А если этого и не случится, вас раздавлю я — за то, что отказались со мной сотрудничать.
— Все предельно ясно, граф. Я не люблю, когда мне угрожают, но я согласен работать с вами в одной команде — это взаимовыгодно.
— Верно мыслите, господин Эйкен. Только запомните — нет никакой нашей команды. Как только уничтожим Ульберга — наши пути расходятся.
— Само собой, граф. Пути таких, как мы с вами, и не могли сойтись надолго. — В ответе главы мафии сквозили одновременно обида и презрение.
Ранд вез меня на свидание с Эйвой. Давно я с ней не виделся, да и обижена она до сих пор после той ситуации с Кайрой — надо мне приятное сделать своей девушке, чтобы она оттаяла.
Я до сих пор недоумевал — как вообще Эйкену пришло в голову навязывать мне свою внучку? Неужели он действительно питал надежду, что я соглашусь связать себя на всю жизнь с мафией? Сейчас я вынужден сколачивать состояние для своего рода всеми возможными способами. Ульберги обнищали, на них клеймо неудачников и слабаков. Я должен реабилитировать их имя, а также достичь личного могущества, чтобы Акраму из Джамалона не было стыдно за нынешнего себя. Если я свяжу себя брачными узами со членом семьи мафии — я до самой смерти сам застряну в мафии, а в мои планы это входит. Я барон, глава рода, аристократ. Это навсегда. Криминальный способ сколотить состояние — временная мера.
И не пристало аристократу жениться на простолюдинке, даже если она из семьи миллионеров.
А еще у меня есть Эйва. И нет — это не последний аргумент «против».
У меня тренькнул телефон, уведомляя о новом сообщении. Эйва: «Ты где, милый?».
Я стал набирать ответ, как автомобиль резко затормозил; я бы со всей дури впечатался лбом в переднее сиденье, если бы не был пристегнут. Смартфон выпал на пол салона.
— Что такое, Ранд?
Впереди маячила полицейская машина, загородившая нам дорогу.
— Они нас попросту подрезали, барон, — недоуменно ответил Ранд.
Я вышел из машины, мне навстречу шли двое мужчин в полицейской форме.
— Барон Аксель Ульберг? — спросил один из них.
— Все верно, — кивнул я. — Чем могу служить, господа?
— Вы арестованы по подозрению в распространении алкогольных напитков. Вам придется поехать с нами.
Глава 8
Я сидел за решеткой и ломал мозг над единственным вопросом: как Акрам докатился до такого?
Меня бросили, как какого-то уличного драчуна, в тюремную камеру! Которая кишит тараканами, в которой смердит человеческими отходами и сыростью! В которой не должен находиться глава баронского рода!
Объяснять что-либо мне никто не стал. Меня просто привезли и закинули сюда. Мол, до выяснения обстоятельств дела.
И кто же меня сдал? Где же я прокололся? Неужели Нильсоны на меня донесли? А если я донесу в ответ? Вот дерьмо! Они прекрасно понимают, что их «крыша» прикроет, а меня прикрывать некому. Разве что Эйкен мог бы подсуетиться, но только не после того, как я его внучку драгоценную отшил.
Остается только Берг. Но снова задолжать графу? Нет, посмотрим-ка пока, что дальше будет.
Камера была не одиночной. Со мной сидел еще один — тощий мужик с сальными волосами и бегающими глазами. На меня он взглянул, как на вошь, после чего потерял всякий интерес к моей скромной персоне.
Из очень плохих новостей — на территории тюрьмы нельзя заниматься магией. Так что от куска деревяшки тут будет куда больше пользы, чем от моего телекинеза. А вот алхимия работала — наверное, из-за того, что не местная магия. Уже хорошая новость. Пригодится мне моя алхимия, нутром чую.
На допрос меня повели на следующий день.
— Меня зовут Гисмунд Хансен,– представился прокурор — высокий лысый мужик. — Я веду ваше дело, барон Ульберг.
— Не подскажете, о каком именно деле идет речь? — не удержался я от колкости.
— Вы обвиняетесь в распространении алкоголя.
— На каком основании?
— Мы получили анонимное послание. Вчера в вашем книжном магазине был произведен обыск.
Я собрался было возразить, но Хансен меня перебил:
— Ордер имеется, можете не сомневаться. Вы подозревались не только в распространении алкоголя, но еще и наркотиков. К вашему счастью, последние обнаружены не были. А вот алкоголь… Вы знаете, барон, в подвале вашего милого книжного магазинчика мы нашли бар.
Я промолчал.
— Правильно, что не возражаете: глупо отрицать очевидное.
— Давайте начистоту, господин Хансен. — Я выдал свою фирменную ироничную улыбку. — Мы с вами оба знаем, кто автор анонимного послания. Так же мы знаем, что сам Викар Нильсон находится под крылом влиятельных людей, и мне никогда в жизни не добиться того, чтобы его прижали за подпольную торговлю вином. Так что просто сразу выкладывайте — чем мне грозит эта пренеприятнейшая история?
— Я понятия не имею, причем тут граф Нильсон, господин Ульберг. Совсем вы заигрались, похоже, в свои игры. А грозит вам за ваше преступление очень крупный штраф. И это еще с учетом того, что мы только один ваш клуб обнаружили. Вдруг их куда больше? Это нам предстоит проверить.
— Когда я смогу покинуть это «уютное» местечко?
— Как только все обстоятельства вашего преступления будут выяснены. Вы можете ускорить процесс, написав чистосердечное признание.
— Я отказываюсь в чем-либо признаваться, — покачал я головой.
— В таком случае у меня пока нет к вам вопросов.
Вечером моего сокамерника увели, а на его место привели другого — крепкого мужика с волосами, собранными в хвост.
— Как звать тебя? — завел он разговор спустя пару минут молчания.
Я заметил блеснувший у него во рту золотой зуб.
— Аксель. А ты кто?
— Джерард. За что тебя сюда?
— Да так…
— Ну ладно, заскучаешь тут сутками сидеть — расскажешь, — хмыкнул любопытный сосед.
Ишь ты, все-то ему знать надо! А мне вот совсем не хочется откровенничать.
Засыпать я опасался. В первую ночь тоже не спал — но она в итоге прошла спокойно. Ну не мог я мирно сопеть, находясь на территории врага. А это она и есть — ведь меня сюда загнали по наводке Нильсонов.
И правильно, что я не спал. Мой чуткий слух уловил глубокой ночью едва слышный шорох. Когда я дернулся, выставив руки вперед, Джерард уже подносил свой нож к моему горлу. Его удар пришелся на мои ладони. Я сжал зубы от боли, но крепко схватился за лезвие и не выпускал его из рук.
Да что ж такое⁈ Неужели ситуация с нападением в магазине повторяется? Сколько можно⁈
Я, продираясь сознанием сквозь густую завесу боли, сосредоточился на лезвии, и спустя несколько мгновений оно рассыпалось ржавчиной прямо в моих окровавленных ладонях.
— Это что за хрень? — впал в ступор мой несостоявшийся убийца.
— Магия, друг мой, магия.
Не дожидаясь, пока он пустит в ход кулаки, я, превозмогая боль, вмазал ему собственным кулаком в челюсть. Джерард откинулся на спину. Я вскочил и повторил удар. Но Джерард тоже был не промах. Он сумел сбросить меня с себя. Пока я пытался встать, мужик вмазал мне под коленную чашечку, и я снова упал. Он сел на меня и принялся душить.
— Кто… меня… заказал? — прохрипел я с трудом, пытаясь оторвать его руки с шеи.
— Нордман Эйкен. Уж не знаю, чем ты досадил самому главному боссу, — пыхтя от напряжения, отвечал киллер — тяжело одновременно и душить кого-то, и болтать. — Я лишь выполняю приказ, чтобы меня самого не закатали в цемент. Ничего личного, старик.
Внезапно меня будто ослепило вспышкой гениальной мысли. И как же я не вспомнил об этом раньше⁈
Я сосредоточился. Это было фантастически трудно, ибо я был уже на грани потери сознания.
Камеру огласил нечеловеческий вопль — кричал от боли мой душитель. Отпустив меня, он завалился назад и схватился за рот. Губы его покраснели и покрылись волдырями. Джераад вопил, не переставая, так что я могу видеть, что его золотой расплавленный зуб превратил его ротовую полость в сплошной ожог. Мне даже стало жаль того, кто хотел минуту назад отправить меня на тот свет.
— Ты боялся Нордмана Эйкена, — я присел на корточки рядом с сокамерником, катающимся по полу в нестерпимой муке, — а тебе стоило бояться меня. Нет, я не Нордман Эйкен — я гораздо хуже, старик.
Джерарда увезли в медпункт. Тюремная охрана глядела на меня с паническим ужасом.
Утром меня удивили сообщением:
— К вам посетитель.
Поделиться книгой: