По головам 2

— Си, то есть да, сеньор. Сейчас увидите…

— Я же просил, Хосе. Какой я тебе сеньор?

— Темнозар — князь. К князю положено обращаться «ваша светлость», — вставила свою реплику очаровательно улыбнувшаяся Яромира.

— Ой, конечно, простите…

Кажется парня, наконец, проняло. Он крутанулся на месте и быстро зашагал куда-то между высившихся со всех сторон штабелей, то и дело оборачиваясь через плечо, чтобы убедиться, что мы не отстали.

Учитывая мою вынужденную кибернетическую «слепоту» и невозможность контролировать обстановку, ситуация изрядно напрягала. Частично успокаивало только то, что Хосе был меньше всего похож на задумавшего что-то злодея. Конечно, можно было допустить, что перед нами просто отличный актёр, или что его используют втёмную, но… Я почти поверил.

На общую готовность в любой момент начать действовать это никак не влияло.

Следом за провожатым мы прошли сквозь самый настоящий лабиринт из хаотично нагромождённых ящиков и прочего хлама, в конце концов оказавшись на относительно приличной по размерам площадке, расчищенной от грузов.

Мы будто из глухой лесной чащобы выбрались на поляну. Впечатление было ещё сильнее из-за того, что перед нами оказался самый настоящий дракон.

Это была массивная зелёная чешуйчатая туша, размером с хороший такой грузовик, с огромной, почти метровой башкой, наполовину состоящей из зубастой пасти. Два ярко-желтых глаза светились, из ноздрей вырывались облачка дыма, а длинный хвост извивался и жил будто своей жизнью, время от времени звучно шлёпая по металлу палубы.

Дракон сидел на заднице, почти задевая загривком слишком низкий для такого крупного существа потолок, и склонив голову, что-то внимательно рассматривал перед собой. Две его передние, или верхние, лапы активно совершали какие-то странные круговые движения друг напротив друга. Пригляделся повнимательнее — и буквально оторопел, решив, что свою способность удивляться на ближайшее время исчерпал полностью.

Этот чешуйчатый монстр делал нечто, что в моём представлении просто никак не вязалось с его кровожадным племенем. Он вязал.

А при нашем появлении сделал неуклюжее движение, и одна из спиц улетела вниз, со звоном отскочив и откатившись куда-то в сторону.

— Кровавые вас задери, как же меня всё это задрало!.. Р-р-р-ра-ргх!

Из пасти дракона вырвался двухметровый язык пламени. От его рёва даже у меня, привычного ко всякому, что-то внутри дрогнуло. Яромиру пробрало тоже — почувствовал, как девушка крепче вцепилась в моё предплечье.

— Кровавые, как же хочется иногда послать всё в Преисподнюю! И быть обычным драконом! Воровать принцесс и овец! И жрать их! Р-р-р-р-р-а-а-а-р-р!

По тесному, загромождённому ящиками помещению вновь прокатился утробный рёв, который прервал отважно шагнувший вперёд Хосе.

— Гром, амиго! Не пугай, пожалуйста, наших пассажиров!

— А, Хосе! Сорванец! Ты наконец-то привёл наших гостей! Добро пожаловать на борт, двуногие! Подходите, не бойтесь… Разумных не ем!

— Хосе. А это… И есть капитан? — опередив меня, спросила Яромира.

— Нет, сеньора. Мадре, конечно же нет, не капитан! Знакомьтесь, это — Громовержец. Он отвечает у нас… Скажем так, за торговые операции.

Мы прошли дальше, выбравшись в самый центр этой своеобразной «поляны» посреди трюма. И нам открылось то, чего раньше было не видно, а именно — стоящий чуть в стороне Центурион, посверкивающий своими алыми «бутафорскими» глазами… И рассевшийся рядом с ним на деревянном ящике с орлами темноволосый мужчина, в засаленной кожаной куртке с бахромой и брюках цвета хаки. Он сжимал в руках початую бутылку, и ещё несколько пустых валялись рядом.

Когда мы приблизились, в ноздри ударил сильный запах перегара. Мне наконец стало понятно, что члены команды понимают под словами «капитан не в форме».

К слову — на этот раз я его определил точно, хотя теперь ошибиться было бы сложно.

— А вот и он, наш капитан! Сеньор и сеньора, знакомьтесь! Руслан… Темнозар, Яромира.

— Здравствуйте, Руслан!

Опять супруга чуть-чуть опередила меня. Но я, хоть и с небольшим опозданием, тоже поприветствовал этого подозрительного типа. Который медленно поднял голову, вперил в нас взгляд своих сильно затуманенных глаз… И так ничего и не сказал.

Какое-то время мы так и стояли, в тишине. Только ворчал и скрёб когтями по палубе дракон, пытаясь подобрать никак не желающую слушаться неуклюжих толстых пальцев спицу.

Наконец, Руслан нарушил тишину. Язык его заметно заплетался, и разобрать слова получилось с трудом:

— Слуш-й, к-лега… Ик… Киб-р… Мансер. Т-мнозар, да?.. С-колько… Душ ты ему долж-н? Ик?

При этих словах меня как ледяной водой окатило. Конечно, готов я был, казалось, ко всякому… Но не к этому.

И то, что он упомянул вслух мой Долг, могло значить всякое. Например — что нас начнут убивать прямо здесь и сейчас.

Я сделал полушаг в сторону от Яромиры, освобождая руки. Центурион, до того стоявший неподвижной статуей, шевельнулся, и в нашу сторону направились сразу несколько стволов его орудий. Дракон прекратил скрести когтями по полу и коротко рыкнул. Хосе попятился в сторону, глядя то на меня, то на своих соратников широко открытыми глазами.

— Эй, сеньоры! Чингада мадре, вы чего! Мы же только нашли тех, кто нам нужен… А вы тут… Устраиваете не пойми чего! Сеньор Темнозар, успокойтесь! Вам ничего не угрожает! Сеньор капитан, ну зачем же так сразу-то, а…

— Да я ч-чего, Хосе… Я так, пр-сто спр-сил… Ик… Эт… Пр-стите… Влик-душно, дор-ргие пс-жиры. Н-не в-лнуйт-сь. На эт-то к-личество… Мне совершенно… Ик… П-левать! Хе-хе-хе…

Всё замерло в каком-то шатком и нерешительном равновесии. Оружие Центуриона всё ещё смотрело на нас, но дракон вернулся к прерванному занятию, что-то неразборчиво проворчав, а Руслан приложился к бутылке. Лишь Хосе как хлопал поражённо глазами, так и продолжил хлопать, выражая всем своим видом праведное возмущение и возбуждение.

Решив, что нас пока убивать не собираются, я решил попытаться продолжить диалог.

— Ладно. Допустим, я сделаю вид, что ничего не слышал. И очень надеюсь, что никто из здесь присутствующих тоже сейчас ничего не слышал, и не расскажут об этом никому постороннему даже под пытками. Очень надеюсь, потому что иначе я вытащу всех слишком языкастых хоть из-под земли, и пытками займусь уже сам. Но даже в таком случае… Кто мне объяснит, что вообще происходит? Можно начать, например, с того, что вы объясните — чего хотите от нас? Какую услугу мы должны вам за найм корабля?

Дракон наконец смог поднять спицу, тяжело вздохнул, так что все присутствующие обратили на него внимание, после чего совершенно невозмутимо продолжил вязать.

— Сеньор капитан, можно я объясню? — повернулся Хосе к Руслану. Последний развёл руки в стороны в пьяном жесте и мотнул головой — мол, да на здоровье. — Отлично! Сеньор Темнозар, так вот…

Хосе поднял свой коммуникатор и вызвал перед собой голограмму. Я специально не стал на неё смотреть, внимательно изучая поведение остальных. Но Центурион всё так же стоял совершенно неподвижной статуей, дракон вязал, а капитан-алкоголик в очередной раз присосался бутылке.

Только убедившись, что нам ничего не угрожает, решился кинуть быстрый взгляд на голограмму. С неё на меня смотрела красивая молодая девушка, почти девочка. Голубоглазая, светловолосая, немного курносая, с припухшими чувственными губами и дерзким, даже вызывающим выражением лица. По поводу этой незнакомки не могло быть двух мнений: она была однозначно хороша. Вопрос вызывала только закинутая на плечо крупнокалиберная огнестрельная винтовка и совершенно не вяжущийся с внешностью серо-фиолетовый обтягивающий комбинезон.

Срисовав эту картинку быстрым взглядом, я снова переключился на изучение окружающей обстановки, в который уже раз жалея, что не чувствую ни одной камеры. Насколько бы они облегчили жизнь!

Хосе, тем временем, продолжил.

— Сеньор и сеньора. Эту девушку зовут Ива. В прошлом она член нашей команды. В прошлом, потому что… Мы не смогли её уберечь. И нам бы очень хотелось это исправить.

— Так. Становится понятнее. И с тем, чтобы вернуть эту девушку, есть какие-то проблемы?..

— Сейчас она — подневольный человек. Гладиатор. Выступает на Большой Галактической Арене. К сожалению, мы не имеем никакой возможности добраться до неё сами… Это ведь развлечение не для всех, и нам нужен кто-то действительно родовитый и вхожий в высший свет, способный доказать своё право присутствовать среди остальных болельщиков и устроителей турнира. Вы, сеньор, на эту роль подходите идеально.

— Я? Неужели вы не смогли найти другого аристократа, готового вам помочь и без такого хвоста проблем за спиной?

— Н-не см-гли… Ик… И н-не см-ожем! — Внезапно вставил свои пять копеек капитан, которого заметно развезло за то время, что мы общались. — В-вы п-дход-те… Ид-деаль-льно. Ес… Ик! Если б-дущее, к-торое я в-идел д-ля в-ас… Ик… Если оно б-дет. И в-ы в-живет-те.

Сказав это, Руслан приложился к бутылке, как бы давая понять, что он всё сказал. Но я не собирался это так оставлять.

— Что за будущее?

— Инт-ресн-е… Ик… Буд-щее! Оч-нь. Но как-ое я в-вам гов-рить… Ик!.. Не буду!

— Почему? — я подался вперёд, и Центурион предостерегающе шевельнулся — хотя роботу, конечно, совершенно не надо было двигаться, чтобы разнести нас в клочки. Просто он явно продемонстрировал намерение, специально. Железяка своей сообразительностью внушала всё большее уважение.

— Да п-тому… Ик!.. От мн-гих… Зн-ний… Ик!.. Мн-гие… П-чали!

Сказав это, капитан внезапно посмотрел на меня с такой вселенской тоской в глазах, что по спине прошёл озноб. Невольно понял: да, и правда, знать лучше не всё. На какое-то мгновение даже почувствовал к этому человеку что-то вроде симпатии.

Только на мгновение.

— Хорошо. Допустим. Что за будущее, узнать нам не светит… А можно тогда узнать, кто ваш покровитель? Кто дал вам этот великий дар всезнания? Неужто — Бог Знаний?

Руслан в ответ расхохотался и аж выронил из рук бутылку, пролив её содержимое на и без того грязный металл палубы. Он смеялся минуту, смеялся две, смеялся три — и всё никак не мог остановиться.

Наконец, вытерев глаза рукавом, капитан наклонился вперёд, так качнувшись на своём ящике, что чуть не упал. Посмотрел на меня.

— Ты не х-чешь знать.

До последнего я надеялся, что это не так, но… Кровавые, видимо, решили отменно посмеяться надо мной.

Кровь прилила к голове, сердце начало колотиться бешено, как молотящий на максимальных оборотах двигатель. Кулаки сжались сами собой, а зубы противно заскрипели. Я помнил, что мы в меньшинстве, помнил, насколько хорош в бою Центурион, смутно, но представлял боевой потенциал дракона. Где-то в глубине души жалел, что подставляю Яромиру… Но это всё резко стало неважно. Я скользнул вперёд, выхватывая одновременно револьвер и разрядник.

Глава 3

Первой меня попыталась остановить Яромира, скорости реакции которой можно было только позавидовать.

Конечно, у неё не получилось. Без труда освободился и оттолкнул повисшую на мне девушку в сторону. На то, чтобы избавиться от помехи, потратил доли секунды — но их хватило, чтобы хоть ненадолго, но потерять из виду Центуриона. Когда посмотрел в его сторону в следующий раз, робота уже не увидел.

То, что он не изрешетил меня вместе с щитом и кольчугой, было хорошим знаком. Противник не хотел убивать, по крайней мере сразу. Какова бы ни была причина, этим надо было пользоваться. Бросив попытки сразу пристрелить проклятого капитана, я рванул в сторону, уходя с наиболее вероятной траектории движения противника. Фора по времени была исчезающе мала…

Удар в солнечное сплетение выбил дыхание. Я извернулся, всё же успел выстрелить из револьвера… Но силы были слишком неравны.

Я повис в воздухе, крепко зафиксированный и способный только бестолково болтать ногами. Разрядник отлетел в одну сторону, револьвер — в другую, а Когти Гнева полосовали воздух, но никак не могли достать проклятого имперского робота — тот надёжно и крепко сжимал мою кисть, не давая вывернуть её под нужным углом.

Как на зло — ни одна камера, ни одно устройство всё ещё не подчинялись мне. Было очень паршиво чувствовать своё полное бессилие. Я заскрипел зубами.

Руслан будто бы чуть протрезвел. Встав с ящика, он, пошатываясь, сделал пару шагов навстречу и поднял обе руки в примиряющем жесте.

— П-стой, П-следн-й Воин!.. М-ня там… Н-было.

— Плевать! Мне совершенно плевать, чьими душами отдавать долг, хаоситская тварь! Твоя подойдёт лучше всего! Прихвостень Разрушителя!

В том, кто этот человек, я не сомневался.

Из всего пантеона Кровавых только Повелитель Хаоса может одаривать последователей любыми дарами. Вообще любыми.

Плата за это — то, что он и взамен может потребовать всё, что угодно. И жизнь, или свобода, это ещё не самое страшное.

— Ты про-сто н-сможешь… Т-мнозар. Х-тя…

Капитан качнулся и картинным жестом распахнул свою куртку.

— Ц-турион, отпусти его! П-сть.

Хватка не ослабла. А в поле моего зрения появился Хосе.

Заслонив своего капитана и оказавшись в опасной близости от моих силовых лезвий, в который уже раз не понимая, насколько близок к смерти, он начал причитать едва ли не со слезами на глазах:

— Сеньор! Сеньор князь, одумайтесь! Успокойтесь! Мы не враги! Наш капитан хороший! Поверьте, он никогда не причинил бы вам зла! И… Он ведь тоже подневольный! Пошёл к Разрушителю не потому, что хотел! И не так уж и давно! Поймите же! Да, его покровитель творил много плохого… Это так! Но сам-то Руслан не имеет к этому отношения! И то, что с вами могло когда-то произойти — это не должно влиять на наши отношения сейчас! Пожалуйста! Помогите нам спасти Иву! Мы так долго ждали вас!.. И вы… Вы же всё равно ничего не сможете, сеньор! Совсем-совсем ничего! Наш капитан — жрец! Последний живой жрец Разрушителя… Даже ваш покровитель не поможет вам справиться с ним. У вас нет шансов, сеньор. Просто никаких!

Постепенно я и правда успокоился. Будто какие-то предохранители внутри выгорели и мне стало совершенно всё равно. Перестав бесполезно трепыхаться и вырубив Когти Гнева, повернул голову к снявшему маскировку Центуриону:

— Я в норме. Отпусти меня.

Робот опять не шелохнулся.

— Ц-турион. Я пр-сил.

Стальная хватка, державшая мои руки, ослабла. Я соскользнул вниз. Медленно, стараясь никого не провоцировать, повернулся в одну сторону, потом в другую.

Центурион навис надо мной агрессивной грудой металла, оставаясь совсем рядом, и будто говоря своим присутствием: не чуди. Дракон снова уронил спицу и ползал по полу в её поисках, делая вид, что происходящее рядом его ну совсем не интересует. Руслан вернулся к своему ящику и попробовал на него сесть, чуть не промахнувшись. Поднял бутылку с пола, понял, что она пустая — и отбросил в строну, начав озираться в поисках замены.

Хосе с Яромирой стояли в стороне, и если первый выглядел расстроенным и растрёпанным, то моя супруга казалось самой невозмутимостью и равнодушно смотрела куда-то вдаль.

— Мне надо обдумать всё, — сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, и кивнул на разрядник и револьвер. — Я заберу?

— З-бирай… Кол-лега. Кст-ти! Я зн-ю, кто т-бе может п-чинить… Источники.

Ничего на это отвечать не стал. Нарочито медленно поднял с палубы оружие, рассовал по кобурам, развернулся и направился прочь.

Яромира, не дожидаясь приглашения, молча пристроилась рядом.

Так, не сказав друг другу ни слова, мы дошли до каюты. Зашли внутрь, где девушка вдруг встала прямо передо мной. С непониманием посмотрел в огромные ярко-синие глаза, сейчас почему-то блестящие… А в следующее мгновение перехватил её ладонь. У самой щеки.

В ответ на это Яромира разрыдалась, вырвала руку и быстро забежала в ванную комнату, закрывшись изнутри. Было очевидно, что с её точки зрения я что-то сделал не так. Но мне было совершенно плевать.

Поняв, что в каюте найти уединение будет сложно, вышел прочь и прошёл по всему кораблю, в конце концов найдя одно из предназначенных для общественного пользования помещений, что-то типа кают-компании. Там были мягкие диваны и большие обзорные экраны, занимающие всю верхнюю полусферу. Складывалось полное ощущение, что это открытая площадка где-нибудь на поверхности, а сверху — звёздное небо.

Там я и остался сидеть, глядя на полосатый шар Горнила и чёрный бархат космоса, усеянный яркими огоньками. Пытался вызвать в памяти всё то, что всегда было со мной, все те ужасные воспоминания… Но пустота внутри была слишком всепоглощающая, она сожрала даже вековую ненависть.

Сам не заметил, как уснул. Очнулся минут через десять.

Диван, на котором сидел, был необычайно мягким и очень удобным, на таком можно было бы проспать и все двадцать четыре часа. Но я поднялся и всё-таки направился назад, в каюту.

Внутри чувствовал лишь всё то же полное отсутствие всего — желаний, эмоций, просто вообще всего. Меня словно выпил вампир, оставив обескровленную оболочку. Совершенно ничего не хотелось. Но я знал, что нельзя позволять себе размякнуть. Окружающему миру плевать на то, что у тебя на душе. Даже если там просто ничего нет.

Дорога назад не запомнилась совершенно, передвигался я на одних рефлексах, как робот. Очнулся только когда гермостворки разъехались в стороны.