Во все Имперские. Том 05. Наследие

Не успел я ответить на это, как герцог телепортировался, оставив меня в одиночестве. Мне потребовалось минута, чтобы вспомнить, что я вообще-то шел на собственную свадьбу…

Глава 100 — Канат и хмель

«2012. 2012. 2012»

Сообщение, многократно разосланное через шифрованные каналы магограмма друг другу либеральными масонами (запрещены в Российской Империи) 4 сентября, около полудня

Первое подобное сообщение отправлено герцогом Подскоковым-Кабаневичем, подозреваемым в том, что он является Великим Мастером тайной либеральной ложи.

Некоторые из таких сообщений были перехвачены Охранным Отделением, но объяснить смысл происходящего даже лучшие аналитики не смогли.

Я стрельнул сигарету у очередного паркового садовника, который оказался французом, а потом прислонился к теплому от солнца стволу березы и закурил.

Вообще курить я давно уже бросил, но сейчас момент был слишком волнительным. Все-таки я сейчас женюсь, второй раз в жизни, но при этом первый раз в своем новом теле.

Кроме собственной свадьбы я размышлял еще и об Аленке — если уж сам герцог Кабаневич, ведавший тайны магии, пришел в ужас от цвета её ауры, значит, дело и правда серьезное.

Нужно будет, пожалуй, поспешить и скорее накопать об Аленке всё, что смогу. И ради спасения мира, и ради своих собственных профитов, чтобы поскорее вылезти из-под каблука кураторши.

Я смолил крепкий житан и сквозь свои мрачные думы разглядывал окружающий пейзаж.

Береза, к которой я прислонился, явно была той самой, возле которой мне предстояло вступить в брак. Других берез поблизости просто не было.

Берег пруда здесь оставили в естественном заросшем состоянии, возможно специально. В пруду возле берега плескались кувшинки, сам берег весь зарос высокой травой, среди которой валялись опавшие желтые листья.

Кроме березы, здесь росла еще пара тополей, а у самой воды — раскидистый кустарник. Недалеко от меня из травы вздымался гранитный постамент. Памятник на этом постаменте, если когда-то и стоял, то давно уже исчез. Даже надпись на граните стерлась, можно было рассмотреть только несколько отдельных латинских букв…

Через несколько минут на берег явились гости, которым предстояло присутствовать на моем бракосочетании, а еще виновница торжества — Головина гордо шагала впереди всех.

Пожалуй, вот сейчас её даже можно было назвать красивой. Баронесса была в белоснежном платье, длинном и воздушном, на плечи она накинула такое же белое пончо. Моя невеста сегодня тщательно накрасилась и замазала тоналкой все свои прыщи, это я заметил еще за завтраком в столовой.

Ноги Головиной украшали белые туфельки, а вот прической, в отличие от большинства невест моего родного мира, баронесса совсем не озаботилась. Её голову венчала все та же довольно жидкая коса.

Никакой фаты на Головиной тоже не было.

Следом за моей невестой шествовали радостная Таня, нагнавший на себя важности отец Головиной в парадном мундире и ехидно ухмылявшийся князь Глубина. Следом плелся Корень-Зрищин, все еще выглядевший, как дерьмо. Замыкали процессию принцесса и Громовищин, эти теперь смотрели на меня как будто вообще с открытой враждебностью.

Неизвестно как спасшаяся принцесса и её новое странное поведение напрягало меня все больше, но поговорить с ней мне в очередной раз не дали.

На берегу уже появилась незнакомая мне девушка, выглядевшая так, как будто она вылезла прямиком из картины Всеволода Иванова.

Девушка была огненно рыжей, а её волосы были растрепаны до такого состояния, что птица вполне могла отложить в них яйца, спутав с гнездом. Роста девушка была невысокого, а носила она длинное, до пят, платье из холстины, подпоясанное кожаным ремешком и расшитое орнаментом из каких-то старинных узоров и прочих солнцеворотов. Голову барышни венчал бронзовый обруч, покрытый рунами.

— Вы друид, я так понимаю? — мрачно поинтересовался я у девушки.

— Я Наяда, — звонким голоском представилась девушка, — Волхв-друид, имеющий право вносить информацию о браках в Имперский реестр.

— Ясно, — вздохнул я, — И мне придется заплатить вам за ваши услуги, так?

— Не беспокойтесь, барон. Пошлину и церемонию традиционно оплачивает отец невесты, — с некоторым неудовольствием ответил мне батя Головиной, — И, кстати, где герцог Кабаневич?

— Вынужден был отбыть по срочному делу, — пояснил я, — Герцог занятой человек, ему не до наших свадеб. У него опять какие-то проблемы с Рюриком, насколько я понял.

— Вот как? Он там с ума скоро сойдет, со своим Рюриком, — заметил отец Головиной, — Любовь к древним артефактам до добра не доводит, особенно такая чрезмерная…

— Давайте уже играть мою свадьбу, леший вас побери! — агрессивно потребовала моя невеста.

— А давайте, — весело кивнула друид, — Невеста, идите к воде.

Головина действительно решительно двинулась к пруду, придерживая руками подол своего свадебного платья.

— Это еще зачем? — спросил я, — Я думал, мы просто распишемся…

— Расписываться нигде вообще не надо, — объяснила друид, — Но нужно соблюсти обряд. Сама магия должна признать ваш брак.

Головина тем временем подошла к пруду, уселась прямо в траву и зачерпнула горсть воды.

— Ну и чего ты ждешь? — спросила меня друид, — Твоя невеста у воды. Похищай её!

— Как скажете…

Я пожал плечами, прошел к Головиной, подхватил её и взял на руки.

Баронесса пробила мне мощную пощечину, разорвав своими наманикюренными когтями мне щеку до крови.

— Эй!

— Нет, все правильно. Нужно, чтобы она сопротивлялась и пролила кровь, — осадила меня друид.

— И куда мне её кантовать?

— Сюда тащи, к березе.

Я отнес мою невесту к дереву и нежно поставил её на землю.

— Назовись! — потребовала друид.

— Барон Нагибин, Александр Петрович. Беру в жены вот эту барышню. Вроде её зовут Головина, если я ничего не перепутал, — ответил я.

Батя Головиной нахмурился. Ну да и хрен с ним.

Друид достала смартфон из кармана своего холщового сарафана и проверила информацию.

— Ты назовись, — потребовала она от Головиной.

— Баронесса Мария Головина, — прощебетала моя невеста.

— Замужем ли твоя старшая сестра?

— Старшей сестры у меня, слава Богу, нет, и никогда не было, — ответила Головина.

— Выдаешь себя замуж?

— Не выдаю, силой ведут. Не выдаю, силой ведут. Не выдаю, силой ведут, — быстро проговорила Головина формулу.

Потом повисло молчание. Друид внимательно смотрела на Головину.

— Ну что еще? — устало спросила моя невеста.

— Надо заплакать, вот что, — пояснила друид, — Иначе не сработает.

— Как я вам заплачу-то, по приказу? — пробурчала в ответ Головина.

— Подумай о том, что у тебя кто-то отобрал власть, любовь моя, — посоветовал я невесте.

— Да пошел ты, Нагибин.

— Пусть плачет, — потребовала друид, — Так положено. Без этого брак не регистрируется.

— Да что мне, нос что ли ей разбить? — спросил я.

— Да, — неожиданно ответила Головина, — Давай. Надоело уже.

— Как скажешь, любовь моя…

Я резко, но аккуратно тюкнул Головину в нос, глаза девушки действительно оросились слезами.

Друид удовлетворенно кивнула.

— Что дашь с ней? — обратилась она к отцу невесты.

— Я, Старший клана Головиных, дам приданое, — ответил Головин, — Золото, мех, рыбу, лес.

Я бы с удовольствием реально взял все это у Старшего Головина, но к сожалению эти слова вероятно были лишь частью брачного ритуала. Никаких лесов в собственности у Аксентия Венедиктовича явно не было.

Мои опасения подтвердились, когда Старший Головиных достал из кармана мундира трикоин, золотую монету, кусок какой-то шкуры и маленькую сушеную рыбку.

Значит, и правда просто символизм и пустая болтовня.

Друид тем временем извлекла откуда-то из недр своего сарафана бумагу, на которой был нарисован кабан, и положила её на траву.

Головин высыпал на эту бумагу все свое символическое богатство.

Нарисованный кабан явно заменял настоящее жертвенное животное. Хорошо, что герцог Кабаневич ушел, ему бы такое явно не понравилось.

— Одежду, — приказала друид, указав на бумагу и вещи на ней.

Моя невеста сдернула с себя пончо, обнажив голые плечи, и накрыла им вещи, разложенные на бумаге. Друид уставилась на меня.

— Эм… Вот это все же сейчас же сожгут, так? — поинтересовался я, — Простите, друид, но я свой мундир жечь не собираюсь. Я его только сегодня в первый раз надел…

— Одежду нужно сжечь, как знак нашей старой жизни и старого статуса, — раздраженно пояснила мне Головина, — Но мундир можешь себе и оставить, мой жадный муж. Хватит и пуговицы.

Головина резким движением оторвала пуговицу с рукава моей сорочки и швырнула её поверх пончо.

Друид еще покопалась в своем смартфоне:

— Эм… У вас вроде же брачный контракт?

— Именно, — подтвердил я.

— Исполните его.

Я достал свой смартфон и продемонстрировал Аксентию Головину экран с QR-кодом моего электронного кошелька.

Головин поморщился, потом достал собственный смартфон и еще через пару мгновений перевел мне на счет сто тысяч рублей.

Мой смартфон пискнул, деньги дошли. Вот теперь я, пожалуй, и правда был если не счастлив, то вполне доволен. Это, конечно, была мелочь, учитывая какие дела я сейчас проворачивал, но все равно приятно.

— Бабло упало, — сообщил я друиду, — А вам спасибо, Аксентий Венедиктович.

— Хорошо, — торопливо кивнула друид, а потом воздела руки, — Бог венчает, Солнце венчает, Древо венчает, Магия венчает. Да станут Нагибины и Головины родней!

Брошенные на траву вещи вдруг вспыхнули ярким пламенем, нас с Головиной обдало жаром.

Цвет у пламени был каким-то не таким, слишком золотым для огня. Я такое уже видел, когда меня самого жгли Жаросветовы. Судя по всему, в этом костре горел обычный пламень вперемешку с чистой магией.

В воздух полетели огненно-магические сполохи, к небу вознеслась струйка черного дыма.

— Откажись от старого, прими новое! — потребовала друид от Головиной.

Отец подал Головиной маленький кусочек корабельного каната. Я припомнил, что канат у Головиной изображен на фамильном гербе.

Головина без всяких раздумий швырнула канат в волшебный пламень, который тут же пожрал его.

Судя по всему, так баронесса отказывалась от своего клана, чтобы войти в мой.

Интересно, что было бы, если бы я женился на Подскоковой-Кабаневич? Пришлось бы жечь свинью? А если бы я женился на девице из клана Глубиных? Что пришлось бы жечь тогда — вообще непонятно. У Глубиных на гербе водоворот, а его в костер бросить довольно затруднительно…

Но мои размышления прервала Таня, подавшая мне настоящий листик хмеля, сквозь который был продет белоснежный шнур.

— Сегодня утром купила, — похвасталась сестра, которую моя свадьба явно приводила в восторг, — Я сама его насадила на веревку.

— Спасибо, Таня.

Что нужно было дальше, я понял сам, без всяких пояснений. Очевидно, что мою жену теперь необходимо было символически сделать Нагибиной.

Я накинул белый шнур с листиком хмеля, символизировавшим мой родовой герб, баронессе на шею.