Именем Усамы бен Ладена: Секретное досье на террориста, которого разыскивает весь мир

Из духовных лидеров наиболее известен египетский шейх Омар Абдул Рахман[136]. Этого имама бруклинской мечети, которому в Соединенных Штатах было предъявлено обвинение в убийстве американцев во время взрыва в Международном торговом центре, подозревают как заказчика или, по меньшей мере, вдохновителя убийства египетского президента Анвара Садата, хотя египетское правосудие и не осудило его за это преступление. Портрет дряхлого слепого[137] старика за решеткой американской тюрьмы на некоторое время полностью захватил телевизионные экраны, что создало ему ореол мученика. Его лицо, сфотографированное для архивов американского правосудия, стало символом в исламистских кругах. По убеждению американской администрации, на шейхе из Бруклина лежит тяжкая вина: взрыв в нью-йоркском здании означает поворот в стратегии исламистов, которые до сих пор не осмеливались устраивать диверсии на американской земле. Это внушает ФБР тем большую тревогу, что главный подозреваемый в совершенном преступлении, Ахмед Рамзи Юсеф, подозревается также в подготовке покушения на Папу Римского, которое должно было бы состояться в декабре 1994 г. в Таиланде, Малайзии или на Филиппинах. Рамзи Юсеф, который долго жил в Пакистане и Афганистане, присоединился в середине 1980-х годов к филиппинской группе Абу Сайяфа, уже установившего связи с алжирскими исламистами и с… Усамой бен Ладеном.

По сведениям ФБР, в то время Рамзи Юсеф готовил в Маниле, столице Филиппин, беспрецедентное грандиозное покушение: одновременный взрыв 12 американских пассажирских самолетов над Тихим океаном. Седьмого февраля 1995 г. Рамзи Юсеф был арестован ФБР в Пакистане. Он жил со всеми удобствами в «Су Каза», исламабадском семейном пансионе.

Шестнадцатого февраля во время допроса, проводимого ФБР, Рамзи Юсеф охотно подтвердил, что информация, обнаруженная на жестком диске его компьютера, касается планов проведения диверсий против американских авиационных компаний и «Эр Франс»[138]. Расследование, проведенное американскими разведывательными службами, позже показало, что террористы, причастные к взрыву в Международном торговом центре, передавали во время тайного пребывания в Маниле деньги двум эмиссарам алжирской ВИГ. Это доказывает, что в случае необходимости исламистские террористы пренебрегают государственными границами во имя джихада.

В 1995 г. Беназир Бхутто пообещала Саудовской Аравии установить жесткий контроль над ИСИ (?), организацией, поддерживающей фундаменталистские группировки. Часть пакистанских спецслужб подчинилась ее приказу: генерал Рахман Малик ликвидировал сеть Рамзи Юсефа, причастную к взрыву в Международном торговом центре. Египет же породил не только шейха Омара Абдула Рахмана: эта страна представляет собой настоящий рассадник исламистских террористов. Первой из террористических организаций считается египетский «Исламский джихад» соратника Усамы бен Ладена доктора Аймана аль-Завахири по прозвищу Профессор, Инженер или Генеральный эмир «Танзима». Многочисленные расследования, проведенные египетской сыскной полицией, и не менее многочисленные допросы исламистских фундаменталистов[139], арестованных в разных странах, позволили ослабить руководящее звено движения, опирающееся на консультативный совет из девяти имамов — «Меджлис Шура», расположенный в Афганистане и возглавляемый самим Айманом аль-Завахири, и оперативный совет, состоящий из уполномоченных, внедренных в Албанию, Кению, Танзанию, Соединенные Штаты, Великобританию и Пакистан. Многочисленные комитеты выполняют различные миссии: комитет в поддержку «внутренней гражданской организации», ведающий отношениями с имамами Египта; комитет по безопасности, постоянно собирающий сведения о египетских официальных лицах и интересах Египта за границей; комитет, отвечающий за «документы» и снабжающий билетами на самолеты, паспортами и визами; финансовый комитет, возглавляемый Насром Фахми Насром, ближайшим сподвижником Усамы бен Ладена, и обеспечивающий сбор денежных средств; комитет по делам шариата, принимающий фетвы и изучающий исламскую юриспруденцию; и наконец, комитет по средствам массовой информации.

В действительности оперативные комитеты не обладают большой автономией и представляют собой прежде всего исполнительные ячейки. По словам аль-Наджара, сказанным им во время судебного процесса в Каире[140], все комитеты подчиняются доктору Завахири, который категорически запрещает руководителям комитетов согласовывать действия, чтобы избежать искажения его инструкций. Приказы верховного командования поступают по почте, факсимильной связи или по телефону. При этом используются закодированные или загадочные слова и фразы. Порой приказы передаются во время встреч в третьих странах или во время религиозных церемоний, в том числе и паломничества в Мекку. На процессе аль-Наджар высказал предположение, что штаб-квартира его организации находится на самом деле в Афганистане, однако он не в состоянии назвать имя ее руководителя. Впрочем, похоже, что безопасность членов движения зиждется на анонимности. В учебниках и циркулярах для внутреннего пользования подчеркивается, что активисты никогда не должны раскрывать свои подлинные имена, номера паспортов и места жительства. Им также запрещено переходить на нелегальное положение, в частности, путешествовать с двумя паспортами, выписанными на разные имена, или хранить у себя секретные документы, имеющие отношение к деятельности движения и способные вызвать интерес у полиции или иммиграционных служб.

Как сообщают египетские источники, «Джихад» имеет отделения во всех странах арабско-мусульманского мира, в Йемене, Саудовской Аравии, Албании, а также в Австрии, Германии, Чикаго и Сан-Франциско… В Афганистане самый большой тренировочный лагерь «Джихада» предположительно находится в долине реки Кунар, около лагеря Аль-Мурабитун, принадлежащего «Джамаа Исламия», другому египетскому исламистскому движению.

Тем не менее, представляется, что с начала 2000 г. «Джихад» раздирает война, вспыхнувшая между руководителями организации. По некоторым сведениям, Айман аль-Завахири был отстранен или ему было предложено подать в отставку, чтобы не мешать деятельности организации. Несколько ее членов обвинили аль-Завахири в тесных связях с Братством бен Ладена, что уводит «Джихад» от первоначальной главной цели: свержения египетского режима. Кроме того, как подчеркивают те, кто стоит в оппозиции Айману аль-Завахири, участие в антиамериканской борьбе Усамы бен Ладена обернулось для «Джихада» беспрецедентной в истории организации охотой на людей. От этого уже пострадали многие местные руководители, которые из-за произошедшего слияния были под американским нажимом экстрадированы в Египет, например, из Тираны[141], Баку и Дубаи. По словам Мунтазира аль-Зайята, адвоката непримиримых фундаменталистов в Египте, Айман аль-Завахири не был смещен со своего поста эмира. В «Джихаде» просто произошла реорганизация. Как он считает, «отставка аль-Завахири отражает его собственные объективные представления и вытекает из решения взять на себя ответственность за провалы, которые организация потерпела на протяжении последних лет».

Однако, слушая эту пустую болтовню, члены «Джихада», возможно, вспомнили об инциденте, произошедшем в 1995 г. и поставившем под сомнение честность Аймана аль-Завахири. Тогда аль-Завахири и три его сообщника были заподозрены в присвоении значительной части денег, присланных исламской общиной Нью-Йорка и Иранским бюро освободительного движения. В те времена четырем руководителям было поставлено в вину то, что они не направили в Египет достаточных финансовых средств для ведения священной войны против режима.

Движение столкнулось и с другими трудностями после ареста военной полицией в аэропорту Дубаи 7 апреля 2000 г. Мохаммеда аль-Завахири, брата Аймана, прозванного «инженер» и с февраля проживавшего в Объединеных Арабских Эмиратах[142]. На допросах Мохаммед аль-Завахири рассказал о военной деятельности организации, которой он руководил в «Джихаде». Мохаммед аль-Завахири действительно полностью порвал с организацией после отставки или отстранения своего брата, ударился в бега и скрылся на одной из баз Усамы бен Ладена в Кандагаре. Затем его обвинили в том, что он двойной агент, и выслали в Пешавар. Из Пешавара «инженер», опасаясь за жизнь, попытался бежать в Йемен через Дубаи. Однако промежуточная остановка стала для него роковой.

В число религиозных лидеров входят также ливанские исламисты, например, шиит Мохаммед Хусейн Фадлалла, руководитель «Хезболлаха». Хусейн Фадлалла родился в 1936 г. Будучи по происхождению иракцем, он приехал в Ливан до 1976 г. и основал там «Кружок братства» и «Легальный исламский институт». «Хезболлах», вне всякого сомнения, представляет собой одну из наиболее хорошо структурированных организаций экстремистского исламского движения, исключительную организацию, которая резко отличается от всех других движений, существующих в мусульманском мире. «Хезболлах» переводится как «Партия Аллаха», а само это слово встречается в одном из стихов Корана: «Wa inna Hezbollah houm al ghaliboun», то есть «воистину партия Аллаха станет семьей-победительницей». Первого февраля 1979 г.а в Тегеране эта фраза была написана на сотнях плакатах, приветствовавших возвращение имама Хомейни после вынужденного многолетнего пребывания во Франции, в Нофль-ле-Шато. Вскоре после возвращения в Иран лидера исламской революции была создана иранская «Хезболлах». Во имя исламской революции, иранские руководители хотели в то время экспортировать движение «Хезболлах» во все шиитские страны. Весной 1984 г. Тегеран обратился к ливанским исламским фундаменталистам с просьбой создать свою собственную организацию «Хезболлах». Очень скоро «Хезболлах» Ливана заявила о себе насильственными действиями и попытками очистить Бейрут и Ливан от иностранных «дьяволов»: от не-мусульман, и особенно от христиан, — уроженцев западных стран и евреев. Если все предыдущие диверсии были направлены против иностранцев[143], то «Хезболлах» расширила пропаганду террора и, таким образом, заставила дрожать коренное ливанское население, которое больше уже и не знало, какой армии или группировке доверять. На территории Ливана «Хезболлах» вскоре приобрела особую специальность: ее руководители довели до совершенства технику похищения людей. Начиная с 1985 г., «Хезболлах» неоднократно брал в заложники журналистов, дипломатов или религиозных деятелей, чтобы привлечь к себе внимание международных средств массовой информации. И это ей удалось. Перепись личного состава «Хезболлах» позволяет предположить, что около 14 тысяч человек, включая суннитов, регулярно субсидируются ею. Основное ее ядро составляют около семи тысяч человек, пять тысяч из которых получают зарплату. В финансовом отношении «Хезболлах» ни от кого не зависит. Она получает доходы от торговли наркотиками, выращенными в долине Бекаа, от вымогательства у торговцев, владельцев ресторанов или предпринимателей, которые живут в зоне ее влияния и имущество которых будет уничтожено, если они откажутся платить «революционный налог».

Помощник бен Ладена аль-Завахири подписал в августе 1992 г. соглашение о сотрудничестве с иранскими шиитами и их посредниками, такими как «Хезболлах». Таким образом, суннитским исламским легионам стали оказывать тайную помощь стражи Исламской революции, паздары. Однако очень скоро возникли разногласия, поскольку иранцы намеревались навязать свой контроль. Тем не менее, Усама бен Ладен сохранил превосходные отношения с группировкой Имада Мугние, ответственного за похищение французов в Ливане в 1986 г. Имад Мугние был завербован в 1980-х годах «департаментом 219» секретной службы паздаров, специализировавшимся на захвате заложников. С тех пор сеть Мугние располагает законсервированными агентами в Европе и Африке.

У «Хезболлах» имеются многочисленные отделения за пределами территории Ливана с официальными представительствами в других арабских странах: в Саудовской Аравии, Кувейте и в Ираке. Насчитывается около 20 организаций, подотчетных ливанскому движению, например, «Исламский джихад» Хусейна Муссави или «Организация революционной справедливости» Имада Мугние. Эти две последние группировки, открыто занимающиеся терроризмом, реально управляют множеством мелких экстремистских группок в Ливане: «Знаменем Ислама»; «Независимым движением за освобождение похищенных людей» (Хезболлах-Палестина); «Организацией божественной справедливости» или, наконец, самой известной группкой во Франции — «Комитетом солидарности с арабскими политическими узниками, находящимися в тюрьмах Европы» (КСАПУ). Этот комитет, во главе которого стоял тунисец Фуад Али Салех, взял на себя ответственность за прогремевшие во Франции взрывы в декабре 1985, а затем в феврале, марте и сентябре 1986 г. КСАПУ был в 1986 г. ликвидирован французскими контрразведывательными службами.

У североафриканских исламистов есть собственный лидер: Рашид Ганнуши. Влияние этого интеллектуала всегда выходило за границы его родной страны Туниса, а сам он всегда представлял собой своего рода движущую силу магрибского панисламизма. В 1990 г. Рашид Ганнуши лично написал предвыборную программу Исламского фронта спасения (ИФС) для муниципальных выборов, происходивших в том году в Алжире. В 1990 и 1991 годах «Ан-Нахда»[144] посылала в Алжир многочисленных агентов, чтобы поддержать активистов ИФС на выборах. Наконец, «Ан-Нахда» и её руководитель помогли ИФС найти источники финансирования среди арабских монархий накануне войны в Персидском заливе.

Гульбеддин Хекматиар, лидер «Хезб-и-Ислами», — еще один столп исламской идеологии наших дней. После ухода советских войск из Афганистана он стал политико-религиозным деятелем первого плана и даже некоторое время в 1995 году занимал пост премьер-министра. Его организация была и до сих пор остается одним из стержней «афганского филиала» тренировки алжирских и европейских муджахидов. Хекматиар не просто духовный лидер. Он также военачальник и довольно хороший дипломат, прекрасно владеющий механизмом заключения оппортунистических союзов и… перевербовки. Стремясь найти собственное место на афганской территории, он сблизился со своим старым недругом Масудом. В 1988 г., вопреки сомнениям и колебаниям ему удалось создать себе образ незаменимого руководителя, способного в некотором роде предвидеть судьбу Афганистана, страны, занимающей ключевое место на азиатском континенте[145]. Афганистан, который очень долгое время игнорировали западные страны, в том числе и Соединенные Штаты, недооценившие мощь исламского прорыва и скорость разрастания хаоса, превратился в преграду в геополитическом плане, в частности, из-за торговли наркотиками, разлагающей страну с давних пор. Расположенный на перекрестке дорог, ведущих в Китай, Среднюю Азию или к братьям-врагам — в Индию и Пакистан, — Афганистан, где безраздельно правят исламисты-фундаменталисты и торговцы наркотиками, превратился в горячую точку, способную взорвать равновесие во всем регионе.

* * *

По сравнению с названными нами символическими фигурами современного исламистского движения Усама бен Ладен, безусловно, не является духовным лидером, поскольку он не получил религиозного образования. Впрочем, он и не претендует на подобное звание. Однако против собственной воли, благодаря образу жертвы американских происков и необходимости постоянно скрываться, он всё-таки стал одним из исламских руководителей, способных пробуждать энтузиазм мусульман всей планеты[146]. Его влияние проявляется по-разному. Из всех деятелей современного исламского мира он, несомненно, самый прагматичный и самый политизированный. Его речи предельно четки, а если отдельные выражения и носят чересчур витиеватый характер, то только потому, что он стремится избежать обвинений в подготовке взрывов посольств в Найроби и Дар-эс-Саламе. Усама бен Ладен ведет сражение вовсе не на идеологическом поприще. Он не только обещает вечный рай своим приверженцам, но и требует отстранения от власти короля Фахда, вывода американских войск с территории Саудовской Аравии и признания правительства талибов. Это гораздо более реалистическая программа, чем идея об установлении исламского общества во всём мире или полная ликвидация Израиля.

Кроме того, Усама бен Ладен обладает развитым политическим чутьем. Он ищет поддержку или союзников не только в среде религиозных лидеров-фундаменталистов. Со времени своего пребывания в Судане он предпринимал многочисленные попытки склонить политических деятелей арабского мира на свою сторону и добиться их участия в его антиамериканской борьбе. Он надеялся заставить сердца своих собеседников биться в унисон с его собственным сердцем. По сведениям осведомленных западных источников, никогда ранее не разглашавших полученную информацию, в 1997 г. Усама бен Ладен трижды вступал в контакт с Ираком, используя дипломатические каналы. Первая попытка была предпринята в Анкаре, когда некий турецкий предприниматель, получивший указания об бывшего саудовца, попросил аудиенции у Дахмана аль-Такрити, иракского посла в Турции. Усама бен Ладен намеревался довести до сведения иракского дипломата, что он хотел бы установить отношения с Ираком для того, чтобы скоординировать действия, направленные «против врагов ислама, какими являются Соединенные Штаты, Израиль и их агенты в зоне Персидского залива». Даже не проведя консультаций с Багдадом, посол, имевший, видимо, инструкции на этот счет, оставил просьбу без последствий.

Другой эмиссар появился в июне 1997 г. в иракском посольстве в Каире. Принятый послом Самиром Наджимом аль-Тараки, посланец Усамы бен Ладена, сомалиец, представившийся как Надж Ахмед Тиджани, сделал такое же предложение, однако дополнил его соблазнительными посулами, в частности, пообещав поставить электронное оборудование и запасные детали к самолетам, в которых Ирак испытывает острейшую нужду из-за драконовского эмбарго, действующего с августа 1990 га. Несмотря на заманчивые предложения, миссия Тиджани также потерпела провал.

Следующий контакт состоялся в том же 1997 г., в момент, когда напряженность в отношении между Багдадом и Вашингтоном достигла кульминации. В Багдад приехал йеменец Фадель Шайх аль-Далии. Он происходит из семьи, поставившей множество муджахидов организации Усамы бен Ладена во время войны в Афганистане. Аль-Далии повторил предыдущие предложения Усамы бен Ладена, снабдив их тремя новыми: предоставить иракским спецслужбам имена и адреса иракских оппозиционеров-шиитов; организовать мировую сеть лоббистов в поддержку Ирака для снятия эмбарго; и, наконец, проводить совместные с иракскими разведывательными службами действия, направленные против англосаксонских интересов. Эта третья и последняя попытка, как и предыдущие, не увенчалась успехом. Иракцы живут в светском государстве и опасаются принципиальных исламистов. Усама бен Ладен не заслуживает их доверия из-за своего подчеркнутого клерикализма. Его слово для них ничего не значит. Сын президента Коссай Саддам Хусейн[147], который называет Усаму бен Ладена «лицемером», не питает к нему особого доверия, поскольку опасается новых международных нападок на иракский режим, ведь мировые средства массовой информации относятся к последнему крайне негативно. К тому же авантюристическое сотрудничество с изгнанным из родной страны саудовцем может поставить под угрозу план Саддама Хусейна восстановить отношения с Саудовской Аравией.

Тем не менее, представляется, что подобная версия носит характер «благовидной» или «политически корректной»… Согласно тем же самым источникам, должен существовать другой сценарий, более соответствующий расчетливому мышлению Саддама Хусейна и его спецслужб. В 1998 г. иракские разведывательные службы, отклонив все приглашения к сотрудничеству, поступившие к ним по официальным дипломатическим каналам, будто бы установили с бен Ладеном тайную оперативную «связь» в Маниле и Кашмире. И в самом деле, Ираку трудно игнорировать такого араба, как Усама бен Ладен, который «столь эффективно унижает американцев»… Офицером, курирующим эту связь, по слухам, был назначен полковник Хайралла аль-Такрити[148], брат главы разведывательной службы «Мухабарат». Арест двух марокканцев из окружения Усамы бен Ладена в Рабате 11 ноября 1998 г. позволил с уверенностью говорить о существовании подобной связи. По мнению представителей западных стран, иракские спецслужбы старались заручиться поддержкой сети Усамы бен Ладена на случай, если Ирак подвергнется новому нападению со стороны Соединенных Штатов, чтобы осуществить диверсии против американских объектов в арабских странах.

По информации арабских источников, прогнозирующих возможные изменения в Кабуле[149], Усама бен Ладен в сентябре 2000 г. вступил в тайный контакт с людьми Удая Хусейна, другого сына Саддама: их объединяет антиизраильская и антиамериканская борьба. Усама бен Ладен и иракцы обменялись сведениями о наличии химического и биологического оружия, несмотря на противодействие некоторых руководителей Багдада, например Тарика Азиза[150].

* * *

Другой фактор, благоприятствующий процветанию Братства бен Ладена, заключается, вне всякого сомнения, в существовании мощной исламистской сети в Европе. Так, европейское общественное мнение с удивлением обнаружило, что в Лондоне вот уже на протяжении многих лет жили алжирцы, ранее бывшие депутатами от ИФС, тунисские исламистские лидеры, такие как Рашид Ганнуши, активисты ВИГ, оппозиционеры саудовской монархии и бесчисленное число египтян, входящих в «Исламский джихад» и заподозренных в участии в покушении на Анвара Садата.

Решающая роль Лондона как мозга неформального исламистского мира не должна затмевать тот факт, что остальная территория Европы представляет для исламистов не только тыл, но и поле сражений. Семнадцатого февраля 1995 г. из секретного доклада, представленного президиуму Европейского союза рабочей группой «Терроризм», стало известно, до какой степени вся Европа, без исключения, уязвима для террористических организаций. Группа экспертов, на протяжении многих лет анализировавшая поведение классических террористических групп, таких как ЭТА или ИРА, допускает, что исламистская фундаменталистская угроза носит абсолютно иной характер:

«В исламском контексте структура ограничивается несколькими глашатаями и посредниками, в то время как определенные мечети, движения, если не сказать — ассоциации, служат религиозным прикрытием для террористических групп. Таким образом, в отсутствие собственно политической стратегии политика отождествляется с религией, а активизм считается религиозным долгом…»

При чтении этого документа создается впечатление, что вся Европа разъедается гангреной исламистских организаций. Усама бен Ладен предстает в докладе как финансист главных исламистских террористических сетей, охватывающих Европу. Второе место по числу исламистских экстремистов после Великобритании занимает Германия. Мусульмане проживают на территории всей страны и составляют общину в два миллиона двести тысяч человек, хотя большинство из них — простые иммигранты. Германия представляет собой перекресток, где на протяжении многих лет недавние иммигранты из Магриба и Турции развивают сотрудничество и пытаются добиться влияния, чтобы сообща создать значительные материально-технические средства, наподобие тех, которыми располагают турецкие группировки, живущие в Германии несколько десятилетий. Действительно, в Кёльне или Аахене можно без труда встретить группировки, входящие в «Хамас», в «Хезболлах», многочисленных активистов, близких к ИФС или ВИГ, занимающихся исключительно легальной и отнюдь не тайной политической деятельностью. Однако, по сведениям немецких следователей, Германия представляет собой, под завесой пропагандистских компаний, прежде всего материально-техническую и оперативную базу, где получают оружие, в частности, боевики алжирской ВИГ.

Деятельность исламистских террористов в гораздо меньшей степени затронула Северную Европу. Дания дала приют 80 тысячам мусульман, большинство из которых представляют собой мирных беженцев. Тем не менее, там действует организация, известная своими террористическими актами: «Джамаа Исламия», в которую входят главным образом египтяне и пакистанцы. Там проживает один активист, за которым спецслужбы установили особо пристальное наблюдение: Фуад Мохаммед Талат, очень часто совершающий поездки в Австралию и Великобританию для встреч с другими исламистскими руководителями.

В Бельгии, где проживают более 300 тысяч мусульман, 12 тысяч из которых составляют алжирцы, радикальный ислам в основном представлен «братьями-мусульманами». На бельгийскую территорию также внедрились ИФС, ВИГ и тунисское движение «Ан-Нахда», однако с очень незначительным числом активистов. Самая активная в Бельгии исламская сеть — это сеть Ахмеда Зауи, подозреваемого в том, что он укрывал неуловимого Тарека, причастного к взрывам, прогремевшим в Париже.

В Швеции главенствующее положение занимают в основном иранцы и их вооруженная организация «Хезболлах». Там также насчитываются важные центры ИФС, ВИГ и «Ан-Нахды». Шведская полиция была серьезно обеспокоена пребыванием в Стокгольме Абделькрима Денеша. Денеш, бывший ответственный редактор журнала «Аль-Ансар», в свое время считался вдохновителем и координатором террористических сетей Северной Европы и подозревался в подготовке диверсий в Париже.

Нидерланды, где мусульманская община насчитывает 400 тысяч человек, в том числе и недавно приехавших из стран Северной Африки, Ближнего Востока и из бывшей Югославии, превратились за последние несколько лет в очаг напряженности.

В Южной Европе мусульманские общины уже давно пустили корни. Самым наглядным примером может служить Италия. ИФС и ВИГ в равной мере, прочно обосновались там, главным образом в Милане, Неаполе, Перудже и Риме. Существующие между ними связи были установлены в ходе проведенных обысков, в частности в Перудже в мае 1994 г. Самым активным представителем мусульманских организаций в Италии был Джамель Луниси, он же Зубир. Прежде чем стать руководителем итальянской сети, Джамел Луниси обосновался в Германии, куда приехал после того, как в Алжире были аннулированы итоги выборов января 1992 г. Луниси переправил в Германию множество мелких преступников из своего родного квартала алжирской столицы и создал настоящую контрразведывательную сеть, которая позволяла ему разоблачать офицеров алжирской Службы военной безопасности, пытавшихся внедриться в его организацию. Луниси часто менял имена и представал перед собеседниками то как Салах Мустафа, то как Бенгасем Лабиед, то как Ухадду Джамаль. Луниси, официально получивший в Италии вид на жительство и разыскиваемый полицией четырех стран, скромно жил в южном районе Милана в доме № 62 на улице Тренто, где селилась мелкая буржуазия. Он отвечал за покупку оружия, средств связи и медикаментов, поставляемых в Алжир через Марокко. Одно время специализировался на покупке военной техники, которая в избытке осталась в Германии после вывода советских войск. Судья Жан-Луи Брюгьер считает, что Луниси возглавляет оперативную сеть ВИГ в Европе. В соответствии с полученным от Интерпола ордером на арест Луниси был задержан 1 ноября 1994 г. по просьбе марокканцев, которые установили, что он играл решающую роль в поставках оружия в Уджду, расположенную на границе с Алжиром. К моменту своего ареста Луниси также снабжал оружием алжирских боевиков Рабаха Кебира, одного из руководителей ИФС за рубежом, и его помощника Абаси Усамы, сына лидера ИФС Абаси Мадани, по-прежнему живущего в Алжире под надзором.

Тем не менее арест Джамеля Луниси в Италии не привел к ликвидации сети. Эстафету переняла другая организация, действующая на вполне законном основании: Исламский культурный институт, расположенный в Милане и возглавляемый египтянином Анваром аль-Сайедом Шаабаном, сторонником Гульбеддина Хекматиара. Эта организация, получавшая средства от кувейтских и саудовских банков, поддерживала регулярные связи с исламистами из египетской «Джамаа Исламия», которые посылали ей сведения о диверсиях, совершенных в Египте. Телефонное прослушивание одного из номеров института, которое вели итальянские спецслужбы, позволило выяснить, что один из руководителей исламского центра поддерживал регулярные контакты с шейхом Омаром из бруклинской мечети до ареста последнего.

В начале января 2001 г. алжирцы, возглавляемые неким Абу Доха, намеревались взорвать с помощью заминированного автомобиля американское посольство в Риме. Посольству и консульствам Соединенных Штатов в Италии пришлось срочно закрыть все свои отделения, а базы НАТО были приведены в состояние полной боевой готовности!

В середине февраля 2001 г. в Лондоне была ликвидирована алжирская сеть Салафитского движения пророчества и борьбы Хасана Хаттаба, которое считается преемником ВИГ. В тот же самый период в Париже состоялся суд над террористами, участвовавшими в вооруженных нападениях на севере Франции и изготовлявшими фальшивые документы для «ветеранов» Афганистана и Боснии. Один из обвиняемых, Фатах Камель, был агентом Усамы бен Ладена в Канаде.

К середине 1990-х годов члены итальянской сети наладили тесные связи со Швейцарией по вполне очевидным финансовым причинам, как полагают эксперты. Исламистские активисты в Швейцарии очень долго пользовались поддержкой Мурада Дина, физика-атомщика, работавшего до 1994 года в Европейском центре ядерных исследований (ЕЦЯИ). Обыск, произведенной французской полицией в доме Дина в Сен-Женс-Пуйи, когда тот находился в Судане, позволил обнаружить многочисленные компрометирующие документы. Вернувшись из Хартума, Дина укрылся в Швейцарии, а затем его следы потерялись. Арест его связного в Италии, Джамеля Луниси, не смог помочь определить местонахождение Дина. Несомненно, Дина выбрал Швейцарию потому, что эта страна издавна благожелательно относилась к исламским организациям. Например, в 1961 г. там был открыт Женевский исламский центр по инициативе доктора Саида Рамадана, зятя Хасана аль-Банна, основавшего в 1945 году ассоциацию «братьев-мусульман». Международные центры в Мюнхене и Женеве на протяжении 30 лет были единственной трибуной «братьев» в Европе.

Захват Европы исламистскими сетями дает наглядное представление об этом мире, многие представители которого всегда готовы предложить свои услуги Усаме бен Ладену… К тому же, пока еще не учитываются страны Восточной Европы, куда также проникли радикальные исламисты, но достоверные сведения о которых получить очень трудно.

Итак, Братство бен Ладена нашло в Европе благоприятную почву. Как представляется, ничто из того, что происходит в среде фундаменталистского исламизма, внутри палестинских движений, бывших террористических группировок, близких к ООП или спецслужбам многих стран арабского мира, не чуждо Усаме бен Ладену и его Братству. Из-за того, что контакты носят неформальный характер, они не становятся менее реальными и продолжают представлять значительную угрозу.

В конце декабря 2000 г. немецкие антитеррористические службы обнаружили на двух квартирах четырех исламистов-салафитов во Франкфурте, помимо оружия, химические препараты, документацию на взрывчатые вещества и видеокассету, на которой в течение 12 минут под пение муджахидов были показаны собор и рождественская ярмарка Страсбурга. Возглавлял террористическую группу 30-летний Фуад Сабур, алжирец, родившийся во Франции, в Романе (департамент Дрома). В 1995 г. судебный следователь Жан-Луи Брюгьер установил, что тот занимает высокое положение в организационной сети ВИГ Лиона и Сент-Этьена. На момент своего ареста в июне 1996 г. Фуад Сабур отвечал за распространение бюллетеня «Аль-Ансар» в марсельском районе. Однако еще до начала суда он был… отпущен на свободу. Затем он исчез, чтобы появиться в военно-тренировочном лагере Усамы бен Ладена в Афганистане, а потом вернулся в Германию. Если у одного из трех его приспешников имелись английские фальшивые документы, то два других предъявили французские фальшивые паспорта.

Французские контрразведывательные службы установили также, что эта группа была связана с Абу Доха, человеком, который не только принимал участие в разработке антиамериканских террористических актов в Италии, но и должен был спасти Ахмеда Ресама, после того как тот совершил диверсии в Соединенных Штатах. Однако осуществить задуманное Абу Доха не удалось: в декабре 1999 г. он был арестован на канадской границе.

В конце июня 2001 г. в Испании, в Аликанте, был арестован Мохаммед Бензахрия, алжирец, подручный Усамы бен Ладена. В середине июля его экстрадировали во Францию. Ему вменяется в вину участие в подготовке диверсии в Страсбурге.

Глава 12

Азиатская лихорадка

Повсеместное присутствие Усамы бен Ладена и его Братства в арабском мире в конце концов приобрело характер заразной болезни. На протяжении нескольких месяцев разведывательные службы разрабатывают очень тревожную версию: похоже, Усаме бен Ладену удалось создать плацдармы для своего Братства в Китае, странах Юго-Восточной Азии и исламских республиках бывшего Советского Союза.

В соответствии с самыми поразительными сценариями Усама бен Ладен, мечтающий о китайском джихаде в Синьцзяне, может попытаться внедриться в Китай, если ситуация в Афганистане чересчур обострится. Китай действительно расположен не так далеко и на небольшом участке непосредственно граничит с Афганистаном. Многочисленные эмиссары бывшего саудовца, вероятно, уже прибыли на место, чтобы подтолкнуть мусульман Синьцзяна, некогда входившего в состав Восточного Туркестана[151], открыто выразить недовольство политикой Пекина и, следуя примеру мусульман бывшего Советского Союза, потребовать предоставления независимости. Мусульманские меньшинства — уйгуры, казахи, киргизы, узбеки, татары и хуэй[152] — внимательно прислушиваются к сепаратистским призывам, поскольку считают себя жертвами дискриминации. Действительно, китайские мусульмане полагают, что экономическое развитие, принесшее выгоду прибрежным провинциям, обошло их стороной. Поэтому сегодня они пытаются сблизиться с пакистанскими и афганскими соседями. В конце августа 1999 г.а китайские спецслужбы арестовали 20 уйгурских активистов и изъяли у них оружие. Арест был произведен как раз тогда, когда уйгуры налаживали материально-техническую сеть для совершения диверсионных актов первого октября, во время празднования пятидесятилетия со дня образования Китайской Народной Республики. Обеспокоенные китайцы обратились к талибам с просьбой не разрешать более Усаме бен Ладену принимать уйгурских сепаратистов в своих военно-тренировочных лагерях. Благодаря западному источнику, проведшему более месяца в Афганистане, достоянием гласности стал тот факт, что два военных лагеря, возглавляемые неким Тахаром Йаном, предназначены исключительно для тренировок китайских исламистов. По сведениям того же информатора, талибы ведут с Пекином опасную игру, поскольку они поставили в Китай три невзорвавшиеся американских крылатых ракеты в обмен на осуществление программы по разминированию их страны. Однако работы по разминированию еще не начались, а власти Пекина, вполне возможно, плохо отнесутся к двойной игре талибов.

Если агитаторам бывшего саудовца удастся подлить масла в огонь китайских событий, в частности, оказывая финансовую поддержку сепаратистам, они создадут серьезные осложнения китайскому правительству, ведь Синьцзян представляет собой стратегически важный район, богатый нефтью, не говоря уже о том, что там, около Лобнора, находится ядерный центр!

Эта проблема тем более беспокоит Пекин, что Китай, насчитывающий по меньшей мере 35 миллионов мусульман (или 150 миллионов по оценкам религиозных деятелей) занимает 12 место среди исламских стран мира![153] Кроме того, мусульмане соседних стран — Таджикистана, Киргизии, Казахстана и Пакистана — оказывают тайную, но эффективную помощь движениям китайских мусульманских мятежников через плохо охраняемую границу. Впрочем, для того чтобы задушить мусульманский сепаратизм, Китай решил поощрять синьцзянских мусульман казахского происхождения эмигрировать в Казахстан, одновременно проводя жесткую политику колонизации провинции этническими китайцами, получившую название «национального переселения». Малонаселенный Казахстан, насчитывающий 17 миллионов жителей, получит немногим более миллиона переселенцев. Перспектива, которую власти считают довольно заманчивой. В 1993 г. Казахстан разрешил сепаратистам Синьцзяна открыть в Алма-Ате свое представительство, что Пекин, разумеется, расценил как вмешательство во внутренние дела Китая, хотя опасность развала страны из-за исламского наступления носит утопический характер.

В России СВР, преемница КГБ, старается ограничивать влияние исламистов, в частности движения «Талибан», в Средней Азии. Глава российской Службы внешней разведки генерал-лейтенант Сергей Лебедев надеется, что с помощью шанхайского «Клуба Пяти», куда входят Россия, Китай, Таджикистан, Казахстан и Киргизия, их спецслужбам удастся удержать в ежовых рукавицах мятежных уйгурских исламистов. Усама бен Ладен и его советники, по всей очевидности, проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что этот район Западного Китая представляет интерес для реализации их амбициозных замыслов.

Другие азиатские страны, так же как и Поднебесная империя, находятся под прицелом Усамы бен Ладена. Малайзии, Таиланду и Филиппинам не удалось избежать заражения. Особо благоприятные условия складываются в Малайзии: ведь там ислам в 1967 г. стал государственной религией! Как и в Китай, ислам проник в страну вместе с торговцами. В целом Малайзия, принимающая самое активное участие в деятельности Международной исламской конференции, выступает как защитница ислама. Она даже посылала воинский контингент в Боснию в составе миротворческих сил. Мощное религиозное движение «Аль-Аркам», насчитывающее несколько сотен тысяч сторонников, выступает за соблюдение законов шариата и призывает к установлению исламских режимов во всех государствах Юго-Восточной Азии. Эта богатейшая организация (она будто бы собрала более 120 миллионов долларов от добровольных пожертвователей) в 1994 г. потребовала созвать чрезвычайную встречу министров по делам религии стран—членов АСЕАН[154]. После проведения этой встречи ассоциация «Аль-Аркам», связи которой с египетскими «братьями-мусульманами» удалось доподлинно установить, была запрещена в Малайзии. С тех пор активисты «Аль-Аркам», лишенные структурной организации, действуют в подполье и представляют собой настоящий кладезь для вербовщиков из Братства бен Ладена.

Другая страна группы риска – Индонезия, самая населенная, наравне с Пакистаном, мусульманская страна мира. В начале XX века ислам был основной движущей силой индонезийского национализма и борьбы против голландского колониализма. В Индонезии ислам представляет собой неустранимую реальность, даже несмотря на то, что Сукарно, отец независимости, заложил в 1930-х годах основы светского государства. Однако после исламской революции в Иране ислам всё глубже проникает в народные слои. Имамы стали читать воинственные проповеди, а всё больше женщин носят паранджу. Война в Персидском заливе в 1990 и 1991 гг. способствовала всплеску исламского возрождения, а правительство пошло на уступки исламистам: в 1991 г., например, президент Сухарто совершил паломничество в Мекку, а в 1994 г. власти разрешили носить паранджу в школах и ввели обязательное преподавание ислама, в том числе и в христианских школах. Эти многочисленные сигналы, а также бурная активность исламских ассоциаций позволяют обозревателям сделать вывод, что над Индонезией нависла опасность фундаментализма. Наконец, малайская секта «Аль-Аркам», изгнанная из Малайзии, создала свои сети на Суматре, в частности в Ачехе, особой территории Индонезии, населенной мусульманами: эта северо-западная часть Суматры уже давно требует предоставить ей независимость.

Таиланд, страна с мусульманской общиной, насчитывающей три миллиона человек, не столь сильно подвержен исламистской заразе, однако здесь довольно остро стоит проблема юга, где проживают в основном мусульмане. Четыре провинции — Паттани, Яла, Сатун и Наратхиват — охвачены хронической гражданской войной, в ходе которой выдвигаются требования освобождения Паттани, древнего мусульманского государства, некогда зависевшего от Сиама, а ныне намеревающегося воссоединиться с малайзистским штатом Келантан, где правит Малайская исламистская партия. Четыре провинции, где 80 процентов населения составляют мусульмане, буквально усеяны мечетями и мусульманскими духовными школами. Организация освобождения Паттани (ПУЛО)[155] получает инструкции из своей штаб-квартиры, отделения которой … в Мекке, в Саудовской Аравии и в Малайзии, в Келантане. ПУЛО располагает собственными военно-тренировочными лагерями, куда неоднократно приезжали члены Братства бен Ладена.

Филиппины также входят в группу риска из-за общины моро. Моро, составляющие восемь процентов населения, живут на юго-западе страны, и некоторые из них требуют создания независимого государства. Однако действительно кризисную ситуацию создает группировка мятежников Абу Сайяфа, стоящая на позициях фундаментализма. Эта организация, прикрывающаяся общими политическими рассуждениями и аморфными целями, представляет собой скорее скопище бандитов с большой дороги, занимающихся как захватом заложников, так и торговлей наркотиками. Их доходы только от переправки марихуаны через острова Джоло и Басилан составляют один миллиард долларов ежегодно. Исторические корни этой группы восходят к Национальному фронту освобождения моро, выступавшему в 1970-х годах за создание самостоятельного исламского государства. Однако в наши дни большинство членов Фронта ведет переговоры с филиппинским правительством и дистанцируется от экстремистских призывов и действий группы Абу Сайяфа. В связи с проведением многочисленных расследований, в частности деятельности Рамзи Юсефа, считающегося одним из последователей Абу Сайяфа, были выявлены связи этой группы с Братством бен Ладена. Однако вполне вероятно, что в 1999 г. в группу Абу Сайяфа внедрились агенты ливийских и филиппинских спецслужб, что заставило Братство бен Ладена отказаться от сотрудничества и даже порвать все связи с группами Джоло. Захватив впоследствии несколько заложников, мятежники Джоло, вне всякого сомнения, попытались таким образом помириться с Усамой бен Ладеном, показав себя надежными союзниками.

Попытка польстить Усаме бен Ладену, предпринятая группой Абу Сайяфа, принесла свои плоды, поскольку 27 июня 2000 г. Абдессалам Булануар, французский гражданин алжирского происхождения, был задержан в Париже и допрошен французскими контрразведывательными службами. Его совсем недавно выслали с Филиппин, где он был арестован 16 декабря 1999 г. за хранение пособия по ведению военных действий в городе и «взрывного устройства». Этого араба подозревали в связях с алжирцами, воюющими в Афганистане, бен Ладеном и Фронтом исламского освобождения моро, который призывает к установлению независимого государства на юге Филиппин с оружием в руках. Двадцать девятого мая 2000 г. глава Фронта исламского освобождения моро заявил по немецкому телевизионному каналу ZDF, что Фронту оказывает финансовую поддержку Усама бен Ладен. В августе 2000 г. филиппинские спецслужбы (уже арестовавшие при проведении облавы Альфреда Сирвена, тайного финансиста компании ЭЛФ) принялись расследовать возможные связи Усамы бен Ладена с Джеммой Круз Аранета, государственным секретарем по делам туризма! Ее подозревали в поддержании отношений с Международной исламской организацией освобождения. Как писала 15 апреля 2000 г. филиппинская ежедневная газета «Дейли инкуайер», эта организация, прикрываясь гуманитарными целями, помогала движению бен Ладена финансировать операции Фронта исламского освобождения моро.

Конечно, не стоит опасаться реальной исламской угрозы, способной дестабилизировать положение в странах Азии, где специфические проблемы арабского мира с трудом находят понимание в народной среде. Однако это не мешает тому, чтобы уже существующая благоприятная исламская почва превратила юго-восток Азии в гигантский центр, где исламские фундаменталисты, всегда пребывающие в поисках подручных для проведения диверсий или перевозки наркотиков, могли бы без труда вербовать желающих.

Чечня — еще одна горячая точка в Азии, вернее, на Кавказе. Усама бен Ладен начал внедряться в Чечню, оказывая тайную помощь исламистским сепаратистам. Кризис уходит своими корнями в далекое прошлое: чеченцы конфликтуют с Москвой с XVIII века. Прямолинейная политика ставит федеральное правительство, воспринимаемое как жестокое, в оппозицию к населению, заботящемуся о сохранении своих культурных особенностей. Отношения с московской властью осложняются еще и тем, что чеченцы исповедуют ислам суннитского толка, который пришел к ним из Дагестана.

Двадцать седьмого октября 1991 г.чеченское националистическое движение, зародившееся в 1980-х г., свергло власть Кремля. По инициативе молодого генерала советской армии националиста Джохара Дудаева, возглавлявшего Национальный конгресс чеченского народа, были проведены выборы в законодательные органы власти и президентские выборы. Дудаев одержал победу, а 27 октября 1991 г. Чечня в одностороннем порядке провозгласила свою независимость. Москва резко отреагировала на сепаратистские настроения Грозного. Власти, еще советские в ту пору, ответили плохо скрытыми угрозами в адрес «чеченских преступников» и объявили выборы, прошедшие 27 октября, незаконными. Седьмого ноября Борис Ельцин объявил о введении в Грозном чрезвычайного положения и отправил туда двухтысячный воинский контингент. Через два дня, столкнувшись с повальной мобилизацией местного населения, создавшего антисоветское ополчение и объявившего священную войну против «оккупантов», Кремль был вынужден пойти на попятный. Девятого ноября Государственная Дума объявила об отмене чрезвычайного положения. Федеральные войска были выведены за пределы Чечни. Началось противостояние между Москвой и Грозным. Мятежная республика отказалась присоединиться к федеративному договору, подписанному 31 марта 1992 г. Однако Дудаев, очень скоро вставший на путь диктатуры и кумовства, столкнулся с огромными трудностями в республике, управляемой мафией и различными кланами, интересы которых не совпадали. В июле 1994 года сложились все предпосылки для восстания. Группировки вступили между собой в борьбу. Двадцать шестого ноября была даже предпринята неудачная попытка свергнуть режим Дудаева.

Москва сочла, что кризис принял слишком серьезный характер. Одиннадцатого декабря 1994 г. бронетанковая дивизия федеральных войск, в составе которой насчитывались 30 тысяч человек, 230 танков и 450 бронетранспортеров, пересекла границы Чечни. Российские власти утверждали, что речь идет не о вторжении, а об «операции по разоружению незаконных группировок». Чеченцы выставили против дивизии ополчение в 45 тысяч человек. Кульминацией столкновения стало сражение за Грозный, продолжавшееся с декабря 1994 по февраль 1995 г. Ему предшествовали бомбардировки и артиллерийская подготовка. Падение и разрушение Грозного[156] федеральными войсками произвело удручающее воздействие на моральный дух армии и общественное мнение. Однако мятежники-сепаратисты не были ни сломлены, ни уничтожены. Гражданская война вспыхнула на всей территории Чечни. После потери лидера (Дудаев был убит 21 апреля 1996 года) мятеж не ослаб, а, наоборот, вспыхнул с такой силой, что Кремль был вынужден поручить генералу Александру Лебедю провести переговоры с сепаратистами. Переговоры закончились выводом федеральных войск и обещанием выделить средства на восстановление разрушенного Грозного.

Однако поражение Москвы не означало конец войны. Пять лет спустя, в июле 2001 г., после второго сражения за Грозный, начавшегося 5 сентября 1999 г., федеральные войска по-прежнему стоят в Чечне. Вновь опровергая законный характер существования независимой чеченской республики и намереваясь окончательно покончить с «чеченским терроризмом», федеральные власти начали проводить еще одну силовую операцию на Кавказе. Федеральные войска, насчитывающие 80 тысяч человек, на этот раз использовали для бомбардировок позиций мятежников самолеты «Су-27», более приспособленные для штурмовой поддержки ведения боев в городских условиях. Новая тактика (использование тепловых ракет-ловушек) заключается в том, что на определенной высоте создается большая тепловая зона, от сгорания газа, выпущенного ракетой-ловушкой в атмосферу.[157] Тепловые заряды были также установлены на противотанковых ракетах «Метис-М», «Корнет» и специально переделанных для этих целей передвижных пусковых установках «Шмель».

Надо полагать, что, раз уж Москва отважилась ввести в бой свои элитные воинские подразделения и применить такие виды оружия, которые обязательно вызовут самую негативную реакцию в мире, значит, она серьезно обеспокоена чеченской проблемой, поскольку пример маленькой мятежной республики может стать заразительным, например, для соседнего Дагестана[158]…

Чеченский кризис становится всё более похож на афганский кризис 1980-х гг. Действительно, большинство арабских стран послали муджахидов в Грозный. Россия не приемлет подобное положение и характеризует его как откровенное иностранное вмешательство во внутренние дела страны. Недвусмысленные ноты протеста были отправлены в Пакистан и некоторые страны Персидского залива. У Кремля есть веские основания для беспокойства. Пакистанская экстремистская группировка фундаменталистов «Аль-Бадр» под предводительством эмира Бахта Замеана Хана недавно призвала самые широкие исламские круги к участию в военных действиях на стороне чеченцев. Впрочем, Москва уже составила список из двадцати с лишним арабских и исламистских благотворительных организаций, которые оказывали финансовую поддержку сепаратистам с самого начала конфликта. Руссийские спецслужбы причисляют к таким организациям и Братство бен Ладена и опасаются повторения на территории России террористических актов, подобных взрыву в подземном переходе на Пушкинской площади, прогремевшему 8 августа 2000 г., когда погибли 12 и были ранены около ста человек. Хотя чеченский президент Аслан Масхадов утверждал, что Чечня не причастна к взрыву, российские спецслужбы не сомневаются, что сепаратисты принимали в его подготовке непосредственное участие.

В этом новом взрывоопасном регионе перед Усамой бен Ладеном открываются огромные возможности. Российские и западные контрразведывательные службы не теряют бдительности, однако, как и Афганистан 1980-х гг., далекие острова Филиппинского архипелага, Малайзия, Синьцзян, Дагестан или Чечня представляют собой минные поля хронических конфликтов, способных спровоцировать взрыв насилия. Для людей из Братства бен Ладена совсем не сложно раскинуть там свою паутину, а затем спокойно дожидаться подходящего момента для активизации сети. Более того, осенью 2000 г. исламисты перешли в наступление, чтобы установить свой контроль над маршрутами перевозки наркотиков в Средней Азии[159]. В Узбекистане главарь исламистов Джумабой Намангани получает от бен Ладена деньги, указания и современное оружие. Со своей стороны, он старается не только поставлять ему химическое и бактериологическое оружие из других мусульманских республик бывшего Советского Союза, но и создать тыловую базу в Ферганской долине на тот случай, если талибы бросят на произвол судьбы «брата Усаму».

Глава 13

Миллиарды группировок бен Ладена

Когда пытаешься проанализировать, каким образом исламистский мир сумел возникнуть буквально из ничего, и как он может фабриковать свои международные союзы, то возникает еще один вопрос: а как эти активисты различных национальностей умудряются финансировать свою деятельность?»

Став одним из руководителей исламского легиона, Усама бен Ладен унаследовал также и титул финансиста международного исламского терроризма. Уже несколько лет по поводу его состояния возникает множество гипотез. Усама бен Ладен – человек без сомнения богатый. Его отец, став самым крупным строительным подрядчиком в Саудовской Аравии, сколотил состояние на том, что, как писали американские журналы, «вкладывал нефтедоллары в строительство». И сегодня семья бен Ладенов владеет состоянием, оцениваемым более чем в 5 миллиардов долларов, а в 90-е годы личное имущество Усамы бен Ладена оценивалось в 300 миллионов долларов. По мнению злопыхателей, свое личное состояние он нажил частью благодаря неким «фондам солидарности» в те времена, когда по заданию спецслужб Саудовской Аравии занимался группировками «арабских афганцев». Речь идет о средствах, большая часть которых была предоставлена афганскому сопротивлению странами Запада и монархиями Персидского залива.

Усама бен Ладен, конечно, остается состоятельным человеком, но уже далеко не таким, как раньше. По данным хорошо информированных источников, его состояние (до того, как он отправился в эмиграцию) оценивалось в 800 миллионов долларов ликвидных активов, не говоря уже о вложениях в недвижимость или производство (деньги, которые, вероятно, нельзя было реализовать в полном объеме).

Внезапное бегство из Судана стоило ему более 150 миллионов долларов: аренда самолета («Геркулеса»!), отказ от обязательств по незавершенным и текущим контрактам в Хартуме, поспешная продажа недвижимости, стоимость обустройства в Афганистане. Кое-кто из близких к нему людей сетовал на то, что суданское правительство не полностью заплатило им за некоторые строительные объекты. В деловых кругах Хартума этот факт опровергается. Согласно сведениям из некоторых источников в исламских кругах Лондона, самая крупная тяжба возникла по поводу оплаты строительства дороги «Тахадди» («Вызов») между Шенди и Порт-Суданом. Общая сумма оценки работ составила 200 миллионов долларов.

Однако вот одна история, которая показывает, до какой степени бен Ладен, учитывая, что он — опытный деловой человек, руководствуется не только и не столько жаждой наживы, ведь он способен истратить целое состояние весьма курьезным способом... По данным пакистанских источников, капиталы бен Ладена позволили ему поторговаться с американскими спецслужбами! Так, на протяжении многих месяцев Усама бен Ладен пытался перекупить ракетные установки «Стингер», поставленные в 80-е годы афганским партизанам. Начиная с 1998 г. между ним и Пентагоном, который пытался вернуть назад свои ракетные пусковые установки, завязалась настоящая гонка. Если американские военные предлагали 100 тысяч долларов за один «стингер», Усама бен Ладен тут же удваивал цену! Американцы, очевидно, опасались, что эти ракеты могут быть использованы для поражения целей в США или западных странах[160].

Может ли оказаться так, что значительные средства, которыми все еще располагает Усама Бен Ладен, тщательно спрятаны в лабиринте счетов многочисленных фирм «прикрытия» вроде «Асма юнайтед», известной также под названием «Мира»? Не являются ли многие благотворительные организации, выявленные американской разведкой, такие как агентства «Рахма», «Храмейн», обосновавшиеся в Лондоне; «Мувафак» — на Балканах, «Фонд Исламского Возрождения» и «Фонд Исламского Пробуждения», которыми управляет этнический албанец, просто финансовыми перевалочными пунктами? В конце концов были начаты переговоры с суданским правительством, с тем чтобы попытаться наложить арест на авуары бывшего саудовца в Судане. По другой информации, исходящей от арабских банкиров, Усама бен Ладен обезопасил свои средства, переведя их в банки султаната Бруней и даже в европейские банки. Эти последние банковские вклады были, очевидно, сделаны с помощью одного из сотрудников бен Ладена, бывшего хозяина «Арабской банковской корпорации»[161]. По данным спецслужб Аравийского полуострова, более 750 миллионов долларов, принадлежащих Усаме бен Ладену, все еще размещены на краткосрочных вкладах на многих финансовых рынках.

В августе 1998 г. этот же банкир купил для нашего мятежника акции французских предприятий «Юзинор-Сасилор», «Акса», «Сосьете Женераль» и Национального Парижского Банка, которые через несколько недель перепродал, получив прибыль в 20 миллионов франков. По мнению многих американских и европейских экспертов, такого рода сделки не привлекают внимания и в настоящее время представляют собой один из излюбленных методов Усамы бен Ладена для обеспечения прироста капитала и создания денежных резервов во многих европейских странах, в частности, Бельгии, Болгарии, Италии и Нидерландах. При посредничестве одного сингапурского торговца недвижимостью он осуществил капиталовложения в этот сектор в Лондоне, Париже и на Лазурном Берегу. Другие источники в Северной Европе утверждают, что при посредничестве одного египтянина, который между 1983 и 1988 годами работал прорабом в компании бен Ладена в Мекке, Усама Бен Ладен начал также вкладывать капиталы в Дании, а именно... в датскую молочную промышленность. У бен Ладена и «молочника» был и еще один компаньон – швед, принявший ислам и женатый на сестре этого «молочника». Выясняется также, что в Швеции Усама бен Ладен имеет долю в секторе производства больничного оборудования, поскольку вложил туда около 15 миллионов долларов. Усама бен Ладен и его шведские партнеры нацелены на иракские, иорданские и египетские рынки медицинских товаров. В Норвегии бывший саудовец также ведет многообразную, разностороннюю деятельность: при посредстве палестинца Самира аль-Хусейни, работающего в Норвегии с 1960-х годов, он имеет долевое участие в лесной и бумажной промышленности в размере около 40 миллионов долларов. Кроме того — и это может шокировать — фундаменталисты также финансируют свои организации из доходов, получаемых от проституции: в Бельгию и Францию они поставляли женщин из Боснии.

В мае 1997 г., саудовский финансист Сиди Тайеб был арестован в своей стране. Он признал, что, будучи одним из казначеев бен Ладена, открывал для него счета в Европе, Африке, Пакистане и даже в Соединенных Штатах. Однако, прекрасно сознавая, сколь рискованно переводить такие значительные средства в Европу, чьи промышленные и товарные рынки абсолютно прозрачны, Усама бен Ладен и его советники начали использовать банковскую систему бывших советских мусульманских республик. Для осуществления таких сделок в западных странах бывший саудовец, вероятнее всего, воспользовался помощью банков, находящихся в турецкой части острова Кипр, в чем ему помогли люди, весьма близкие к правительству. При этом называют даже имя одного из членов семьи президента.

Но почти ни одна из этих финансовых манипуляций не ускользнула от внимания саудовских, американских или европейских разведок. Более того, утечки информации и разоблачительные заявления, которые были сделаны перебежчиками из Братства бен Ладена или простыми посредниками, арестованными за последние месяцы, серьезно ослабили Усаму бен Ладена. Его осторожность в денежных делах возросла до такой степени, что он был вынужден отказаться от некоторых крайне выгодных операций, которые позволили бы разместить денежные средства там, где это было бы стратегически важно для его деятельности в будущем.

Еще один эпизод хорошо иллюстрирует методы Усамы бен Ладена. В 1991 г. разразился скандал вокруг Банка международного кредита и коммерции (БМКК), которым управляли пакистанцы. Этот банк был обвинен в отмывании денег, полученных от продажи наркотиков и оружия. Британские полицейские обнаружили финансовый канал, по которому деньги перекачивались исламским террористам и группе Абу Нидаля, у которого в данном банке было несколько личных счетов. В результате этого скандала деньги из БМКК были переведены в банки Дубаи, Иордании или Судана, контролируемые организацией «Братья-мусульмане». Часть этих денежных средств была переведена обратно таким организациям, как алжирский Международный фонд солидарности (МФС). Остальное было передано Айманом аль-Завахири в Швейцарию, Нидерланды, Лондон, Антверпен и Малайзию. Когда стало известно об ответственности бен Ладена за покушения в Найроби и Дар-эс-Саламе, один высокопоставленный немецкий судья предупредил американцев и Интерпол: «Мы располагаем свидетельством одной француженки, вышедшей замуж за саудовца. После ареста по обвинению в отмывании денег в 1997 г., она сделала заявление о том, что в 1983—1990 гг. размещала в банках средства Усамы бен Ладена».

Однако в действительности главная сила Усамы бен Ладена заключается в том, что его Братство больше вовсе не нуждается в финансировании: оно независимо, самодостаточно, малозатратно и особенно гордится тем, что вносит свой вклад в дело джихада. Таким образом, финансирование организаций бен Ладена идет через хорошо отлаженный механизм. И если исламистский мир взращивает совершенную политическую организацию, то в плане финансовом все происходит точно так же: руководители исламистов (на разных уровнях) сделали выводы из довольно горьких уроков, которые некогда Ливия преподала палестинским организациям — их превратили в покорных наемников в обмен на денежные субсидии. Действительно, если один источник финансирования и имеет определенные преимущества в плане удобства (у террористов больше не болит голова о том, как дожить до конца месяца), то его недостаток заключается в том, что движение становится зависимым от единственного «крестного отца», который втягивает их в орбиту собственной внешней политики и без малейших колебаний пожертвует ими, чтобы доказать свою добрую волю, в случае давления со стороны Запада или международных санкций. Именно поэтому такие, как Абу Нидаль, Карлос или Ахмед Джибриль в 1970—1980 гг. метались из одной арабской столицы в другую, завися от милостей тех, кто на этот момент давал им деньги, вынужденные иногда отказываться даже от собственных идеологических предпочтений, чтобы угодить своим покровителям.

Таким образом, вместо того чтобы повторить сценарий, в прошлом оказавшийся не слишком удачным, исламисты предпочли иметь не одного спонсора, а различные источники поддержки и финансирования, способные помочь или приютить их подставные организации. Эта ясность видения и прагматизм исламистских организаций, включая и Братство бен Ладена, без сомнения доказывают существование некой общей стратегии при отсутствии единого военного командования.

Кроме общей цели — джихада против врагов ислама, — способ финансирования исламистского мира — второй общий знаменатель всех этих организаций. Финансовые вливания со стороны стран Персидского залива, конечно, весьма существенны. В 1993 г. Шарль Паска, бывший тогда министром внутренних дел Франции, во время визита в Саудовскую Аравию настоятельно просил своего саудовского коллегу Найефа бен Абдель-азиза, брата короля Фахда, попытаться ограничить финансовую поддержку, оказываемую некоторыми деловыми кругами в Саудовской Аравии исламистам, близким к ИФС и вооруженным группировкам в Алжире. Саудовское правительство тогда обязалось контролировать, по крайней мере во Франции, финансирование фундаменталистов.

Кроме того, существуют мощные неправительственные организации, разбросанные по всему арабскому и западному миру, которые служат как бы насосами по перекачке денег для исламистов, что делает этих последних еще менее контролируемыми. Многие представители гуманитарных организаций осуждают насилие, но это не мешает тому, что ими, зачастую без их ведома, манипулируют. Можно в связи с этим упомянуть афганскую организацию «Хезб-и-Ислами»; некий «Комитет благотворительности и солидарности», базирующийся во Франции; «Исламское агентство помощи» или «Спасем Боснию сегодня», организацию, которой в США руководят выходцы из Афганистана. Все эти благотворительные организации характеризует то, что под прикрытием гуманитарных акций они собирают и крупные суммы денег, ими манипулируют. Организации, которые не платят (в силу своего некоммерческого характера) никаких налогов, могут переводить деньги кому заблагорассудится. Именно гуманитарная организация такого типа, работающая в Найроби, будет субсидировать кенийское Братство бен Ладена, несущее ответственность за теракты в Восточной Африке.

Большинство из таких неправительственных организаций уже давно стали объектом все более пристального наблюдения. Около двадцати подобных организаций, ведущих активную деятельность в странах Персидского Залива, были, в частности, обнаружены египетской разведкой. «Хамас» или группировки исламистов Магриба и Европы щедро и тайно снабжаются через систему двойной бухгалтерии, разработанную изобретательными финансистами. Часто подобные средства проходят через исламские банки, чьи механизмы могут оказаться прозрачными как для нормальных банкиров,так и для полиции. Действительно, системы расчета процентов или выплат по вкладам, устанавливаемые в соответствии с законами шариата, у них совершенно разные. Обращение к так называемым исламским банкам — другая главная составляющая механизма финансирования фундаменталистских движений.

Система исламских банков возникла по инициативе короля Фейсала в 1964 г. во время первого заседания ОИК (Организации исламской конференции). С увеличением цен на сырую нефть странам—производителям нефти было необходимо найти средство, чтобы вбрасывать свои нефтедоллары в международную экономику с помощью собственной банковской системы, перестав обогащать западные банки. Во всяком случае такова была побудительная причина... Итак, по рекомендации короля Фейсала и тогдашнего премьер-министра Малайзии в 1975 году был создан Банк исламского развития. Каждая из 41 страны, входящих в организацию исламской конференции, имела по крайней мере одну из его акций, однако в действительности основной капитал банка на 25% принадлежал Саудовской Аравии, 16% — Ливии, 14% — Объединенным Арабским Эмиратам и 13% — другим странам Персидского Залива. Общий капитал банка, расположенного в Джидде, составлял 2 миллиарда долларов.

В соответствии с уставом задача этих исламских банков, период расцвета которых начался в 1975 г., — оказание помощи в осуществлении проектов в области инфраструктуры, способствующих благу исламских стран и делу распространения ислама. Безусловно, понималось это в духе самих основателей, т. е. как установление «нового исламского порядка». Через несколько лет, после рождения в Судане Исламского банка солидарности, воинствующая и идеологическая составляющая исламской банковской системы возобладала над чисто финансовыми аспектами. Доказательством служит тот факт, что эти банки никогда не использовались для авуаров стран — производителей нефти. Эти банки, хотя и весьма богаты в том, что касается вкладов, в международном плане проводили только незначительные операции, и ни один из них не входит в десятку крупнейших банков мира. Одна из причин подобной бездеятельности исламских банков на мировом рынке — то, что мировая экономика, и в первую очередь Соединенные Штаты, никогда бы не согласились на массированный отток арабских вкладов, и то, что Саудовская Аравия никогда бы не осмелилась противостоять США или даже другим западным банкам в этом деликатном вопросе. Из-за подобной двойственной и робкой позиции Саудовской Аравии, которая, однако, была одним из инициаторов этого проекта, исламские банки ограничены тем статусом, который они имеют сегодня: богатые и финансово могущественные банки, которые почти всегда находятся на втором плане международных финансовых рынков.

Однако такой статус и относительная изоляция исламских банков отнюдь не служат каким-то препятствием — напротив, это соответствует целям и интересам исламистского мира. К ним он приспосабливается гораздо лучше, чем к крупным международным банкам — жестким и постоянно контролируемым, которые в большинстве своем разработали механизмы контроля и декларирования при движении средств по счетам в тех случаях, когда общая сумма превышает 50 тысяч французских франков. Такие службы, как, например, «Тракфин» во Франции, не пропускают ни одну банковскую операцию, не удостоверившись в том, что плательщик и получатель средств известны, а происхождение денег не вызывает сомнения.

Такой особый статус тем более удобен, что в 1980-е годы подобные исламские банки были созданы более чем в 23 странах, среди которых Швейцария, Люксембург или Малайзия, не говоря уже об отделениях, существующих в Турции и... на Багамах.

Таким образом, крушение экономической мечты некоторых исламских теоретиков и экономистов о создании универсальной денежной системы, основанной на мифическом золотом динаре, заставила исламскую банковскую систему найти себе новое применение. Исламские банки и вправду сыграют важнейшую роль и продемонстрируют свои исключительные способности не на международном уровне, а во внутренней экономике. Собирая и переводя в твердую валюту деньги, полученные либо от «неформальной» торговли[162], либо на черном рынке всех стран мусульманского мира и некоторых африканских стран, эти учреждения, действующие скорее как обменные пункты, а не как депозитные банки, в конце концов стали распоряжаться огромными средствами, до сих пор ускользавшими от классической банковской системы.

В числе учреждений, которые делят между собой львиную долю вкладов исламского банковского сектора, три исламских банка недавно привлекли особое внимание своей «внебанковской» деятельностью. Действительно, через посредников или через учреждения, выступающие в роли прикрытия какой-либо исламской организации, они участвуют в финансировании исламских фундаменталистских организаций, зачастую и не подозревая об этом. Банк «Дар Маал Ислами» (ДМИ), филиал Исламской банковской группы Фейсала, зарегистрированный на Багамах 27 июля 1981 г., сегодня временно приостановил свою деятельность. В свое время фетва дала разрешение на учреждение этого банка, и соответствие банковских операций исламским принципам жестко контролировалось двойным и странным административным советом, состоящим наполовину из финансистов, наполовину из священнослужителей. Раньше у этого банка не было конкурентов; он был первым исламским банком, его акционерами были известнейшие политические лидеры, такие как президент Пакистана Зия-уль-Хак, президент Судана Джафар Нимейри и многие саудовские принцы. Общественная подписка позволила собрать 35 миллионов долларов. Начиная с 1982 г. ДМИ и принадлежащие ему инвестиционные общества ворочали на международных финансовых рынках миллиардами, имея начальный капитал в 315 миллионов долларов. Багамский по месту регистрации банк ДМИ имел, однако, представительство в Женеве, в доме № 7 на улице Альп. Это женевское бюро должно было стать как бы мостом ДМИ в западный мир. Действительно, одним из стремлений амбициозных руководителей банка было открытие представительств на Западе и использование банка для распространения ислама по всему миру. Но ДМИ натолкнется на враждебность властей в Европе. Африканский континент, напротив, широко откроет перед ним двери, а такие страны, как Гвинея, даже согласятся пересмотреть свое банковское законодательство, в частности в том, что касается компенсаций по вкладам или кредитных операций, и сделать его совместимым с системой исламских банков, жестко регламентированной шариатскими законами, запрещающими заниматься ростовщичеством. Однако деньги надо зарабатывать, и исламские банки через целую систему сложной регламентации банковских услуг и инвестиций умудряются получать прибыль.

Но этот проект потерпит неудачу... В 1984 году ДМИ объявит о двадцативосьмимиллионных потерях, по сравнению с 7 миллионами прибыли в предыдущем году. Такие потери стали результатом рискованных спекулятивных операций на рынке золота. Но это еще далеко не конец исламских банков. И тем более не пропало у некоторых желание незаметно вовлечь их в финансирование радикального исламизма.

В то же время, когда ДМИ испытывает трудности, появляется еще один исламский банк, «Деллах аль-Барака». Имея капитал в миллион долларов, этот банк возникает как прямой соперник ДМИ, который больше не пользуется доверемя вкладчиков. «Аль-Барака» был основан группой неизвестных деловых лиц арабского происхождения, в его административном совете нет ни одного саудовского принца. Руководя операциями из своего головного оИФСа в Лондоне, банк внедряется в десяток стран: в Судан, в Мавританию, Бахрейн, Тунис и даже в Таиланд и США, в частности, в Техас. В 1990 г. он открывает свое представительство в Алжире. Стремясь укрепиться и в западном мире, «Аль-Барака» проникает туда через посредство доверительных обществ, таких как «Международный холдинг Исламской банковской системы». Под подобной маскировкой «Аль-Барака» добивается успеха там, ДМИ потерпел поражение: в результате он контролирует первый Международный исламский банк (МИБ) в Копенгагене. Этот банк, открытый в 1984 г., быстро станет, благодаря своей осмотрительности (в подражание швейцарским и люксембургским банкам), любимым банком живущих в Европе мусульман. В число прочего» станет банком и для Французского исламского объединения, организации, частично стоявшей у истоков исламского движения Туниса «-Нахда». В 1990 году «Аль-Барака» открыл свои представительства повсюду, где стало необходимо поддерживать отношения с арабской диаспорой: в Джибути, Иоханнесбурге или Шанхае.

Но самым таинственным из исламских банков остается «Аль-Таква». Этот банк настолько незаметен, имея единственное представительство на Багамах, что во многих разведках начали сомневаться в самом его существовании. И тем не менее, «Аль-Таква» действительно существует и действует более чем в 30 странах! Он был создан в 1987 г. в Нассау с капиталом в 50 миллионов долларов, две трети которого были переданы в его распоряжение фундаменталистскими организациями и в частности Кувейтским мусульманским братством «-Ислах». Остальные средства были собраны по открытой подписке. Как и во всех других исламских банках, соответствие банковских операций шариатским законам здесь контролируется религиозным советом и одним членом египетской ассоциации «братьев-мусульман».

Из докладов полиции, в частности египетской, явствует, что «-Таква» неоднократно финансировал исламских кандидатов на муниципальных выборах в Египте и что его основателем и президентом стал Юсуф Нада, весьма богатый египтянин, входящий в Организацию «братьев-мусульман» и руководящий более чем двумя тысячами коммерческих обществ. Вице-президент банка Али Галиб Химмат также известен своей активной исламистской деятельностью; он был одним из духовных руководителей исламской диаспоры Германии и Исламского центра в Мюнхене. Сегодня эти двое считаются... итальянцами, но никто в полиции не заподозрил их в связях с террористическими исламистскими обществами. Кроме резиденции в Нассау, настоящая штаб-квартира банка «Аль-Таква», вероятно, находится в Швейцарии, в городе Кампьоне неподалеку от Лугано.

Наиболее непримиримые руководители фундаменталистов часто пытались использовать банки, цепь которых, проходя через все налоговые райские места планеты, протянулась от Нассау до Пешавара. Они цинично пользуются этим и иногда думают, что банки могут в обход обычных финансовых потоков осуществить быстрое отмывание денег в любой неконвертируемой валюте на обычных рынках! Действительно, значительная часть финансовых средств, идущих на джихад, поступает от преступной или неформальной деятельности. Начиная с 1995 г. международное сотрудничество позволило урезонить руководителей исламских банков: многие переводы сомнительных средств в адрес фундаменталистских движений были таким образом идентифицированы и блокированы. Впрочем, охота спецслужб, включая Интерпол, на Усаму бен Ладена сконцентрировалась именно на этом, сугубо финансовом, аспекте, побудив экспертов к принятию мер, способных осложнить деятельность бывшего саудовца, лишив его средств.

Глава 14

Новое оружие джихада

Эксперты в области разведки и борьбы с терроризмом теперь совершенно уверены в том, что фундаменталисты вовсе не намерены ограничиться терактами против американских казарм или посольств, в результате которых погибает несколько сотен жертв. Их следующими мишенями могут стать города и даже целые страны! Такая эскалация целей основывается на обладании новейшими технологиями и на том, что у подрывных организаций есть финансовые возможности покупать эти смертоносные технологии или подкупать тех, кто ими владеет, а уж денег у террористов хватает.

«Приобретать оружие для защиты мусульман — это наш долг. И если правда, что я купил оружие (химическое и ядерное), я благодарю Аллаха, который мне это позволил. И если я стараюсь получить такое оружие, то это — долг. Для мусульман было бы грехом не попытаться завладеть тем оружием, которое могло бы помешать неверным причинить зло мусульманам...»

Это двусмысленное и вызывающее тревогу заявление, какими часто бывают высказывания Усамы бен Ладена, заставило вздрогнуть многие западные правительства.

В сентябре 1998 г. в одном официальном американском документе были выдвинуты предположения о «возможных шагах Усамы бен Ладена с целью получения ядерного оружия». В этом документе — обвинении, выдвинутом против Мандух Махмуда Салема, одного из приближенных Усамы бен Ладена, арестованного в Германии в 1998 г. по подозрению в подготовке диверсии против американского консульства в Гамбурге, утверждается, что существовала прямая связь между Усамой бен Ладеном и Ираном, страной, внесенной США в их отныне знаменитый черный список как государство, поддерживающее террористов. По мнению прокурора штата Нью-Йорк, занимавшегося этим делом, в начале 90-х годов Усама бен Ладен, вероятно, заключил антиамериканский союз с Ираном и Суданом, еще одной страной из черного списка госдепартамента, и разослал по всему миру своих эмиссаров для покупки ядерного оружия.

Из этого восьмистраничного документа, составленного обвинением, следует, что в Хартуме и Тегеране Салем тайно встречался с иранскими официальными лицами, чтобы договориться об организации с их помощью интенсивной военной подготовки боевиков Усамы бен Ладена, возможно, на юге Ливана, в лагерях «Хезболлах» группировки, контролируемой и финансируемой Ираном. Из текста обвинения Салем предстает как исламист, озабоченный тем, чтобы для большей пользы ислама объединить шиитов и суннитов против Соединенных Штатов и Израиля. Салем скорее всего влиятельнйм член и основатель военной организации «Аль-Кайеда» — отделения Братства бен Ладена. По мнению федерального прокурора, Салем входил по крайней мере в два комитета «Аль-Кайеды» — «Меджлис Шура», верховный совет, в чью компетенцию входит давать разрешения на ведение военных действий, и комиссию по фетвом, которая публикует законы и приговоры против американцев. По мнению того прокурора штата Нью Йорк, Салем несет ответственность за многие деяния «Аль-Кайеды» в Афганистане, Малайзии и на Филиппинах. Одно время он обучал новобранцев и руководил в Пакистане центром «Аль-Кайеды» по их приему, прежде всего в его задачу входило доставать передатчики и электронику для изготовления детонаторов. В 1993 г., продолжает обвинение, Салем подписал внутренний меморандум «Аль-Кайеды», в котором ставилась цель приобретения обогащенного урана для изготовления ядерного оружия. Однако прокурор был вынужден признать, что ему неизвестно, до какого этапа в осуществлении этой задачи дошел Салем и приступил ли он вообще к ее исполнению.

По сведениям, полученным от перебежчиков и раскаявшихся афганцев и египтян, у Усамы бен Ладена уже имелось много примитивных ядерных бомб, помещенных в чемоданчики со специальными кодами защиты. Правда это или хитрый обман? Так или иначе, вполне логично предположить, что — это касается любых видов ядерного оружия — для того, чтобы взорвать такое устройство, необходимо пройти несколько уровней защиты, и нет никаких доказательств наличия у террористов всех необходимых для этого ключей. Находятся ли эти чемоданчики в рабочем состоянии (что не установлено достоверно, потому что покупателей, посланных бен Ладеном, могли и обмануть жулики) — террористы смогут узнать только в тот день, когда попытаются их взорвать — со всеми, какие только можно вообразить, последствиями в случае удачи. Тем не менее к этой опасности следует отнестись серьезно.

По сведениям, полученным из других источников информации, а именно от российских спецслужб, в своей попытке раздобыть ядерное оружие Усама бен Ладен потерпел сокрушительное поражение. В 1993 г. его агенты, очевидно, попытались достать на черном рынке ракетную боеголовку, но так ничего и не добившись, обратились к нелегальным торговцам обогащенным ураном, которые действовали в бывших советских республиках и азиатских странах. Рынок делящихся радиоактивных материалов фактически так же процветает, как и рынок наркотиков, даже притом, что и методы, и сети сбыта у них разные. В марте 1999 г. в Бенгалии был пойман с поличным индийский контрабандист, перевозивший 1 килограмм 800 граммов урана и 350 граммов героина! Деньги за это — 700 долларов — ему заплатила банда, менявшая героин, произведенный в Афганистане или Пакистане, на уран-238, добываемый на индийском руднике в Джадугде, штат Бихар.

К несчастью для Усамы бен Ладена и к счастью для его возможных жертв, у его агентов, мало что понимающих в ядерной физике, не было нужных связей. Их даже обманули российские жулики, у которых они сначала купили уран, непригодный для производства атомного оружия, а потом отходы, которые им выдали за «красную ртуть», радиоактивный компонент, якобы используемый при производстве секретного оружия. Но покупатели от Усамы бен Ладена, кажется, были не первыми голубками, ощипанными в афере с «красной ртутью»: после уничтожения ядерного арсенала в Южной Африке в 1980—1990-х годах запасы этой таинственной «красной ртути» уже были проданы на вес золота некоторым ловким представителям иракских интересов.

У самих талибов делящееся вещество, очевидно, есть; 25 мая 1998 г. один из их представителей продемонстрировал журналистам металлический контейнер, наполненный пылеобразным веществом, которое он представил как уран. По заявлениям талибов, речь шла о захороненных в земле запасах, оставшихся после пребывания в Афганистане советских войск. В одном докладе, переданном из французского посольства в министерство обороны в Париже, утверждается, что талибы также нашли еще одну подобную металлическую бутылку. Если эту пудру можно использовать, ничто не мешает думать, что Усама бен Ладен безо всяких возражений профинансирует создание исламской бомбы для своих гостеприимных хозяев-талибов.

Итак, нет никаких оснований полагать, что вождь Братства бен Ладена окончательно отказался от приобретения или изготовления своей атомной бомбы... В июне 1998 г.а в результате утечки информации западным спецслужбам стало известно, что Усама бен Ладен контактировал с молодыми пакистанскими исследователями в области ядерной физики. Правда это или искусная ложь, но сегодня просто необходимо знать правду; может быть, Усама бен Ладен просто пытается заставить американцев отказаться от нанесения новых ударов по одному из его укрытий, поскольку подобное нападение могло бы вызвать ряд ответных террористических ядерных ударов со стороны членов Братства.

В этой области очень трудно получить информацию; однако в апреле 2000 г. узбекские службы безопасности обнаружили на границе с Киргизией грузовик, в котором находилось делящееся вещество. Вполне вероятно, что этот груз предназначался Пакистану или Усаме бен Ладену. Другая наводка касается одного мафиозо, известного под кличкой «Антон Ботов». Этот украинский торговец оружием, бывший офицер Советской Армии, воевавший в Афганистане, неоднократно вел переговоры с посланцами Братства бен Ладена, желавшими приобрести современное ядерное оборудование. Вполне понятно, что технически неграмотные посланцы Усамы бен Ладена, разочаровавшись и не сумев заполучить ядерные технологии, в конце концов отказались от идеи собрать по частям атомную бомбу и обратились к производству и закупке оружия более химического и менее химерического. У бен Ладена было много такого оружия, запрятанного на секретных складах по всему Афганистану. Но, может быть, такие склады существовали также где-то в Азии, Европе и США. Подобная информация послужила поводом для чрезвычайный встреч представителей западных спецслужб в декабре 1999 г. и в мае 2000 г. в Вашингтоне, Париже и штаб-квартире НАТО в Брюсселе.

Подозрения западных разведок получили подтверждение после заявления, которое один из исламских руководителей египетской группировки «Джихад» сделал перед военным трибуналом в Каире во время судебного процесса, который для него закончился 17 апреля 1999 г. приговором к пожизненной каторге[163]. Как заявил Ахмед Салам Мабрук саудовской газете «Аль-Хайят», Усама бен Ладен обладает химическим и бактериологическим оружием, которое намерен использовать для удара по целям, находящимся в США. В ходе этого процесса выяснилось также, что Усама бен Ладен закупил компоненты, необходимые для производства химического оружия, в одной лаборатории, которая просто-напросто выслала ему заказ по почте после оплаты в сумме 11185 долларов! К этому заявлению Мабрука следует отнестись серьезно; ведь прежде, чем в сентябре 1998 года его выслали из Азербайджана, он был помощником доктора Аймана аль-Завахири, руководителя военной организации «Джихада» и приспешника Усамы бен Ладена, вместе с которым он создавал свои отряды с тех пор, как оба они перебрались в Афганистан. Мабрук утверждает, что более сотни террористичесикх операций было спланировано «Братством бен Ладена» и что спецслужбы Каира узнали об этом из одной компьютерной дискеты, конИФСкованной ими принадлежавшей ему. Хотя египетские власти отказались прокомментировать этот факт, угроза остается вполне реальной. Полученная информация подтверждается сведениями, пришедшими от российских спецслужб. Как оказалось, двое бывших инструкторов восточногерманской «Штази» недавно провели восемь месяцев в одном из лагерей в Афганистане, где обучали курсантов Братства бен Ладена обращению с личным химическим и бактериологическим оружием, скорее всего, с гранатами, начиненными отравляющими веществами. По словам Юмада Боданского, бывшие спецназовцы, бойцы элитного подразделения Советской армии, скорее всего, также были наняты для этих целей: это специалисты по подрывным действиям, химическому и биологическому оружию. По словам сторонников бен Ладена, с которыми мы встречались в Лондоне, в лагерях бен Ладена, в частности в Кандагаре, нашлись «подопытные свинки», согласившиеся испытать на себе действие отравляющих веществ. Многие из них умерли в лагере Тора-Бура около Джелалабада.