Помоги проекту - поделись книгой:
— Я больше не буду пьяным, — сказал Старпом. — Давай еще по одной… А в номере ждет она. Я начинаю ее бояться… И пить, наверное, не стану. Боюсь ее, Скуратов!
«Врешь ты, — подумал Скуратов. — И мне врешь, и ей, и себе. Ты не ее, себя боишься. И ты молодец, Старпом, хотя не берусь судить, что выше: любовь или долг…»
Скуратов не пошел провожать Старпома наверх, наверху могла оказаться она, и писателю не хотелось видеть ее в номере Старпома. Нет, вовсе не испытывал он ревности к новому другу, позови она Скуратова, и пошел бы с нею, забыв о предшественнике, забыв о всех предшественниках, много ли, мало ли их было — Скуратову решительно наплевать.
Они встретились на следующий день. Женщина пришла со Старпомом и пригласила к старшей сестре. Разумеется, Скуратов согласился, и был весь вечер весел, рассказывал компании анекдоты, пел песни, читал стихи, очаровывал гостей и хозяйку, а потом мирил Женщину и Старпома на кухне.
Тогда вот и сказал он им:
— Поскольку я ваш друг, то буду откровенным: не было бы тебя, Старпом, не упустил бы такой женщины.
Они рассмеялись, и Скуратов улыбнулся им. Что ж, пусть смеются. Не совсем удачная шутка, не больше, пусть так думают, пусть их…
И потянулись странные дни. Они встречались каждый день: Женщина, Скуратов и Молодой Поэт. Иногда Поэта отправляли спать, и тогда Скуратову было труднее. Труднее потому, что Старпом стал вдруг исчезать, оставляя их наедине.
Приближался день отхода старпомова судна. Дел у старшего штурмана было невпроворот, это понятно, но по вечерам старпомы, не стоящие вахту, всегда свободны. И зачастую бывало так, что не найдя Старпома, Женщина приходила к Скуратову, сидела у него часами, названивая по телефону в номер наверху.
Между Старпомом и Женщиной происходило непонятное. Скуратов пытался разобраться, но его они в свои дела не посвящали. Он ждал, чем окончится эта история, и ловил себя на чувстве удовлетворения, когда видел, как Старпом уже явно избегает Женщину.
«Чему радуешься? — говорил себе Скуратов. — Чтобы ты не думал, старик, она всегда останется Женщиной для Старпома».
Пришел день, когда они стали жаловаться Скуратову друг на друга. Скуратов выслушивал обе стороны, выговаривал Старпому, забросил, мол, Женщину, а ей говорил, скрывай свои чувства, девочка. Неумолимо приближался день отхода, Старпом исчезал все чаще и чаще, а Женщина уже плакала в номере Скуратова, и ему пришлось стать свидетелем бурного объяснения со слезами, упреками и всем тем, что подрезает корни настоящего чувства.
— Раз Старпом не хочет, не навязывайся, будь гордой, — сказал ей Скуратов однажды.
— Поздно, — ответила Женщина. — Я уже не могу быть гордой.
— Может быть, я заменю его? — с кривой улыбкой спросил Скуратов.
Женщина подняла на него удивленные глаза и улыбнулась.
— Ты хороший, — просто сказала она.
«Вот и все, — подумал Скуратов, — Хоть не сказала: будем друзьями».
А Старпом отмалчивался. Скуратов так и не понял его до конца. Победил ли в нем долг, и Старпом решил вернуться домой. Ради дочери или еще ради чего, о чем мог знать лишь он один. Или не было у него глубокого чувства к Женщине, а может быть, было да исчезло, и, наверное, сама она виновата. Нельзя до конца отдавать себя мужчине. В любой женщине он ищет таинственное и до конца непостигаемое начало. И черт его, Старпома, знает, чего он искал и чего не нашел. Старпом молчал, и Скуратов не считал себя вправе говорить с ним об этом.
Скуратов сидел с Молодым Поэтом в номере Старпома и смотрел, как тот собирает вещи.
Настойчиво зазвякал телефон. Скуратов поднял трубку.
— Я заказала легкий ужин в твоем номере. Для нас четверых. Ведь мы расстаемся.
— Это она, — сказал Скуратов. — Я думаю, что нам с тобой надо пойти.
Старпом промолчал, он укладывал вещи.
— Что мне ответить? — спросил Скуратов.
— Надо пойти, — откликнулся Молодой Поэт.
За окном послышался звук автомобильной сирены. Старпом захлопнул крышку чемодана, выпрямился и заглянул Скуратову в глаза.
— Это за мной, — сказал он и отвернулся. — Ты считаешь, что надо все-таки идти?
— С ее стороны это красивый жест, и чем бы не был он продиктован, мы не должны быть свиньями. Понимаешь?
— Хорошо, Скуратов, — сказал Старпом. — Я отвезу вещи на судно и вернусь. Через полчаса.
Старпом не вернулся.
Они долго сидели за овальным столом, прикрытым куском стекла, разглядывали холодные закуски, заказанные из ресторана Женщиной, наполовину опорожненную бутылку «Столичной», остальное она вылила в стаканы. Поэт нетерпеливо смотрел на часы, видно, хотелось приступить к застольному действу или торопился куда, Женщина казалась спокойной и только однажды сказала Скуратову:
— Так он вернется, обещал?
— Конечно, — ответил Скуратов.
Он верил слову Старпома, но того все не было и не было, прошел час, и Поэт поднялся с места.
— Спущусь в буфет, — сказал он.
Они остались вдвоем, и Скуратов пристально посмотрел на нее.
— Ответь мне, — сказал Скуратов, — ты любишь его или собираешься выйти замуж?
— Это не одно и тоже?
— Разумеется, и ты знаешь об этом не хуже меня.
— Люблю, — сказала Женщина. — Но мне уже тридцать лет…
— Понимаю, — сказал Скуратов. — Ты красивая. Я встречал красивых женщин, и даже спать с ними приходилось… Если излечишься от Старпома, поедем летом в Карелию. Будем жить на острове посреди озера, ловить рыбу, провожать на ночлег солнце…
— А потом спать вместе, да?
— Если женщины спят с мужчинами, значит, такое кому-то нужно… Хочешь — я совру о том, что питаю к тебе чисто платоническое чувство? Но врать не стоит…
— Не стоит, — согласилась Женщина. — Я видела твои глаза в ту ночь…
Пришел Поэт с минеральной водой в руках, а Старпома не было.
— Он больше не вернется, — сказала Женщина.
Скуратов разозлился.
— Это нечестно с его стороны, — сказал он. — Ведь обещал друзьям… Непохоже на Старпома.
Женщина подошла к телефону, набрала номер и спросила, где стоит траулер «Челюскин».
— На рейде? — переспросила она и положила трубку.
Скуратов и Поэт переглянулись.
— Вот так, — сказала Женщина. — Старпома не будет.
Скуратов встал, подошел к окну и молча смотрел на вечерний город.
— Что ж, — после затянувшейся паузы сказал он, — обойдемся без Старпома.
Размышляя о случившемся позднее, Скуратов презирал себя за проявленную слабость.
Конечно, идею предложила Женщина.
— Поедем к нему на рейд. Возьмем с собою все это для ужина — и в гости. Старпом будет нам рад.
Молодой Поэт, конечно, пришел в восторг. Скуратов знал, что такое, когда судно стоит, готовясь к выходу в море, на рейде, как трудно туда добраться и еще труднее выбраться, и потому ему попросту не хотелось тащиться на ночь куда-то, а может быть, в глубине души Скуратов радовался отсутствию Старпома, и ему не улыбалось доставлять прямо в его объятия Женщину, хотя Скуратов никогда бы в этом не признался даже себе самому.
А Женщина знала, конечно, что Скуратов и это сделает для нее. Правда, поначалу писатель не сдавался, уговаривал ее, твердил, что это не просто — попасть на рейд, но уже вскоре они шли втроем на дежурном катере через Кольский залив. Молодой Поэт был потрясен ночными огнями рейда, Женщина молчала, Скуратов пришел в себя от ее чар и ругал теперь себя последними словами.
Большой морозильный рыболовный траулер бросил якорь на Северном рейде. Мимо вахтенного они прошли к надстройке и поднялись на шлюпочную палубу. Неясное предчувствие комом застряло где-то внутри скуратовского существа.
— Пройду вперед, на всякий случай, — сказал он.
Дверь в каюту Старпома была открыта. Скуратов подошел к ней и остановился. В каюте сидела женщина. Скуратов извинился и спросил ее, где Старпом. Уже спрашивая, он увидел на ее пальце золотой лучик и понял.
— Вы подождите его, он сейчас будет.
Сзади подходили они. Скуратов еще раз извинился, повернулся к ним и увлек на палубу, не произнося ни слова.
— Стойте здесь, — сказал он и пошел разыскивать Старпома.
Скуратов нашел его в рулевой рубке.
— Что ты наделал? — сказал Старпом. — Здесь комиссия отходная, и…
— Не надо, — остановил его Скуратов. — Я видел ее в каюте. Сейчас ошибку исправим. Счастливого рейса, чиф.
Друзья не протянули даже руки друг другу. Старпом от растерянности, а Скуратов был слишком зол, чтобы помнить об этом. Зол на себя, на Женщину, запутавшегося Старпома, на сумбурную историю, где роль его была не из лучших. Он пересек рулевую рубку, мельком взглянул в штурманскую полную серьезных дядей из отходной комиссии с блестящими полосками на плечах, разыскал на палубе спутников и сказал, что немедленно уезжают.
— Но почему? — воскликнула она.
— Здесь жена его… Ясно? — грубо сказал Скуратов.
Поэт присвистнул и развел руками.
— Дела, — сказал он. — Надо, конечно, ехать…
Женщина отвернулась к борту и безучастно смотрела на залитый огнями берег.
— Пойдем…
Скуратов тронул ее за плечо и все трое пошли к стоявшему у борта танкеру, к нему подвалил пассажирский катер, а на катере толпились уходившие в рейс матросы и их жены. Скуратов подумал, что все это в высшей степени, справедливо, когда моряка провожает в море женщина, определенная ему судьбой.
«А чью судьбу ты призвана отметить?» — мысленно спросил спутницу Скуратов. Но Женщина молчала, не слышала Скуратова, а может быть не хотела отвечать.
Пассажирский катер долго не отходил, ждали начальства с борта, и трое посторонних на проводах людей сиротливо замерзали на ветру. Капитан катера приглашал их в кубрик, но Женщина не уходила вниз, и Скуратов понял: ждет она Старпома, а вдруг он выйдет махнуть ей рукой. И Скуратов остался с нею рядом.
Молодой Поэт расспрашивал капитана в рубке, Скуратов и Женщина продолжали стоять на открытом ветру, но Старпома они так и не увидели больше.
Когда пересекли рейд, Скуратов уговорил Женщину спрятаться от ветра в рубке. Здесь, забившись в угол, она беззвучно плакала в темноте, и Скуратов неумело, Скуратов никогда этого не умел, пытался успокоить ее.
— Сама ведь видела, — шептал он. — Твой Старпом — дохлый номер. Он любит жену и дочку. Сама ведь видела…
Женщина не отвечала. Она продолжала плакать, и Скуратову было жалко ее, он перестал злиться и не знал, какие чувства должен пробудить в нем конец этой истории.
«А конец ли это?» — подумал Скуратов, и тут катер мягко толкнулся о причал.
Морской вокзал заливал фиолетовый свет.
Они миновали пустую площадь, ткнулись в нижние ступени виадука и пошли по ступеням вверх, где за железными рельсами разбросал по сопкам цветные кварталы город.
Молодой Поэт пытался пройти по перилам, Скуратов крикнул, что голова его еще пригодится человечеству, и Поэт послушно зашагал рядом.
Мост кончился. Они были в городе. Скуратов заглянул Женщине в лицо. Оно было спокойным.
«Слава Богу, — подумал Скуратов. — Оклемалась как будто девка…»
Женщине надо было поворачивать налево, и дом ее оказался б сразу за углом. Скуратов знал об этом и остановился, а Молодой Поэт по инерции прошагал дальше.
— До свидания, — сказал Скуратов. — Буду нужен тебе — позвони.
— Спасибо за все, — улыбнулась Женщина и протянула Скуратову руку.
— Брось, — сказал Скуратов. — О чем разговор… «Слава Богу, — облегченно подумал он. — Старпом, небось, вбирает якоря, и жизнь исправила погрешности компаса».
Женщина вдруг тронула Скуратова за локоть.
— Знаешь, — сказала она, — а если телеграмму в море послать?
Поделиться книгой: