– Не открывай! – придушенным голосом пискнула она.
Максим посмотрел на жену и ничего не ответил. Осторожно прильнул к двери, глянул в глазок.
– Ты их видишь? – спросила она, уже понимая, что за этим последует. Если бы он их увидел, вел бы себя иначе.
Макс повернулся к ней.
– Что я должен видеть, по-твоему? Там пусто. Нет никого.
Разумеется! Она отпихнула его плечом, прижалась к глазку.
– Да, сейчас никого нет, но минуту назад…
– Кто там был, Магда? – спросил муж.
Она смотрела на него, решая, что ответить, и, наконец, устало выговорила:
– Никого. Там никого не было. Мне просто показалось. Извини, что разбудила. Иди спать.
Макс пожал плечами и выключил свет.
Позже, лежа в темноте без сна (Макс закапал в нос свои капли и дышал почти беззвучно, с головой укрывшись одеялом), Магда тихо плакала в подушку.
Хорошо, конечно, что Максим не стал ничего выяснять и допрашивать ее. Не советовал обратиться к врачу, не рассуждал о последствиях травмы. С одной стороны, ей так легче. Но с другой…
От этого нежелания говорить с ней веяло каким-то доселе незнакомым равнодушием. Максим не о любимой женщине заботился, не тактичность проявлял, отказавшись от расспросов. Он все больше дистанцировался от жены, закрывался от ее проблем, выстраивал защиту, которую она не могла пробить. И от этого опасливого безразличия на душе было паршиво.
На следующий день Магда сидела с Оксаной в кафе «Рахим итегез!», что в переводе с татарского означало «Добро пожаловать!». Это было милое местечко в центре города, оформленное в национальном стиле: официанты в тюбетейках подавали посетителям традиционные блюда вроде балеша, азу или эчпочмака; звучали народные и современные эстрадные татарские песни, а на стенах красовались сцены из произведений Кул Гали и Габдуллы Тукая.
Девушки не понимали ни слова по-татарски, но зато считали себя поклонницами национальной кухни, да и сама атмосфера кафе обеим была по душе, поэтому они частенько сюда захаживали.
Вот и в этот раз договорились пообедать вместе, и, хотя у Магды не было настроения встречаться и беседовать с кем бы то ни было, отказываться показалось неудобным. Они с женой отца всегда ладили, можно сказать, дружили, и отделываться от Ксюши фальшивыми отговорками не хотелось.
Магда возила по тарелке кусок мяса, ковырялась вилкой в салате и старательно делала вид, что слушает Оксанино щебетание. Поначалу искренне пыталась сосредоточиться, вникнуть в суть рассказа, но быстро оставила попытки и ограничилась кивками, улыбками и ничего не значащими фразами вроде «Да ты что!» и «Здорово!».
Магда погрузилась в собственные мысли, и лишь спустя какое-то время до нее дошло, что Оксана уже ничего не говорит. Сведя к переносице тонкие бровки, она строго глядела на дочь мужа.
– Что? – смущенно спросила Магда.
– Да ничего особенного, – ответила та. – Я сообщила, что у меня на затылке рог вырос, а ты сказала, что это супер.
Магда почувствовала, что краснеет.
– Извини, я просто…
– Может, скажешь, что случилось?
– Ничего, я просто…
– Еще раз скажешь «просто», выдеру как сидорову козу! – сердито сказала Оксана. Произнесенная жеманным голоском Настеньки из фильма «Морозко», фраза прозвучала забавно, и Магда невольно улыбнулась. – Что с тобой творится? И Миша которую неделю сам не свой после вашего разговора. Тоже, как ты, смотрит в одну точку, кивает, слова не добьешься. Это ведь как-то связано, верно?
– Верно, – вздохнула Магда и поняла, что ей хочется рассказать обо всем Оксане. Почему нет? За кукольной внешностью скрывался ясный ум, к тому же Ксюша была отзывчивым человеком и умела слушать.
Решившись на откровенность, Магда почувствовала облегчение. Рассказ вышел долгий, она путалась и сбивалась, но в итоге поведала обо всем, что происходило с ней в последнее время, начиная с ночного визита Нины и заканчивая вчерашними гостями.
На подошедшего к столику официанта они не обратили внимания, он потоптался и ушел. Оксана слушала, не округляя глаз, не перебивая, без лишних ахов, вздохов и неуместных замечаний, и уже за одно это Магда была ей благодарна. История и без эмоциональных комментариев выглядела достаточно фантастической.
Выговорившись, Магда сделала глоток сока: в горле пересохло.
– Интересно, и что теперь со всем этим делать? – громко спросила полная женщина за соседним столиком. Вопрос как нельзя лучше соответствовал тому, что чувствовали Магда и Оксана.
– Вот именно, – вполголоса проговорила Ксюша, и обе прыснули со смеху. Это разрядило ситуацию, сбавило градус напряжения, и стало ясно, что они вполне могут обсудить все спокойно, без лишней экзальтации.
Оксана сразу заявила, что безоговорочно верит словам Магды, поскольку всегда верила в подобные вещи, и посылать Магду к доктору не собирается.
– Это феномен. Такое не лечится, – сказала она и после короткой паузы добавила: – Макс, выходит, отказывается это обсуждать?
– Он отказывается в это верить, – уточнила Магда.
– А по-моему, жена-ясновидящая – это даже полезно, – улыбнулась Оксана.
– Ага, и даже прибыльно, – хмыкнула Магда. – Мне тут уже посоветовали сходить на передачу и попытаться выиграть приз. Беда в том, что видения мне не подвластны, я понятия не имею, когда им вздумается меня посетить.
Оксана внезапно посерьезнела.
– Ладно, хватит стебаться. Мне не нравится, что это пугает тебя, выматывает. Я считаю, нужно научиться использовать этот дар. Или хотя бы управлять им.
– Только где же такому учат?
– Это ведь вещи духовного порядка, – задумчиво проговорила Оксана. – Мне кажется, тебе надо сходить в церковь.
Магда поморщилась.
– Я не считаю себя воцерковленной. Да и верующей тоже.
– Но ты крещеная, так? – Магда кивнула. – Значит, мы можем попробовать сходить и поговорить с батюшкой. Хуже не будет. Надо же что-то делать.
С этим Магда, пожалуй, была согласна. Они договорились пойти на следующей неделе, поболтали еще немного на отвлеченные темы, а после Оксана позвала официанта, чтобы рассчитаться.
Платили каждая сама за себя. Оксана достала наличные, Магда – карту.
– Извините, вы не могли бы поставить образец подписи на обратной стороне карты? – попросил официант.
Магда слегка удивилась. Она пользовалась картой давно, но расписаться на ней как-то не удосужилась. Однако прежде никто никогда не обращал на это внимания.
– Конечно. – Девушка вытащила из сумки авторучку и послушно поставила подпись.
Убирая ручку на место, Магда увидела, что Оксана пристально смотрит на нее.
– Что-то не так?
– Давно ты стала левшой?
– Что, прости? – переспросила Магда.
– Не заметила? Ты же только что расписалась левой рукой!
Глава 7
Магда собралась приготовить пюре и чистила картошку. Стружка получалась толстая, как у неопытной хозяйки, да и сам картофель попался плохой: с бесконечными глазками, гнилыми бочками и коричневыми полосами, которые нужно было вырезать. Кажется, мама говорила, что это у картошки вредитель такой – кажется, проволочник. Из четырехкилограммового пакета едва набиралась кастрюля.
Она нервничала и злилась, не понимая до конца, почему какая-то картошка так выводит ее из себя.
Впрочем, если уж честно, дело было вовсе не в картошке. После вчерашнего разговора с Оксаной душа была не на месте. С одной стороны, все хорошо: она наконец-то поговорила начистоту с близким человеком о том, что ее беспокоило, и Ксюша не просто выслушала – отнеслась ко всему серьезно, поверила, пообещала помощь и поддержку.
Но какой-то червячок шевелился внутри, грыз, не давал покоя.
«Что-то здесь не так!» – раз за разом стучало в мозгу.
«Где – «здесь»?» – спрашивала себя Магда, но не находила ответа.
Почему Оксана обратила внимание на ее леворукость? Ведь в этом не было ничего удивительного. Магда относилась к редкому типу людей, которые одинаково хорошо пользовались обеими руками. Она точно знала, что может писать, есть, красить глаза и даже чистить эту чертову картошку одинаково ловко и правой рукой, и левой, и так было всегда!
Почему же Оксане, которая знакома с Магдой несколько лет, это вдруг показалось необычным?
Вернувшись домой, Магда первым делом принялась рассматривать свадебные фотографии, которые украшали полку в гостиной. Их было несколько, и в том числе – та, на которой Магду запечатлели, когда она ставила подпись. Перо она держала в правой руке.
– Это ничего не меняет! – проговорила Магда.
Она перебрала все распечатанные фотографии, потом взялась за электронные, что хранились в компьютере и телефоне. Снимков было море, но тех, на которых она что-то писала или, скажем, ела, оказалось ничтожно мало. Рабочая рука была везде правая.
Что это должно означать, Магда понять не могла. Но, скорее всего, объяснялось просто: в тот конкретный момент ей было удобнее задействовать правую руку. А в кафе сегодня – левую. Что тут особенного?
Ничего.
Когда Макс вернулся с работы, то застал ее как раз за разглядыванием фотографий.
– Как с Ксюшей пообщались?
– Макс, я правша или левша? – вместо ответа спросила Магда.
На лице мужа появилось неуверенное выражение, как будто она пошутила, а он не понял смысла шутки.
– Что ты хочешь…
«Господи, неужели нельзя просто ответить? Без лишних слов?» – чувствуя, что закипает, подумала Магда.
– Я всего лишь спросила, помнишь ли ты, в какой руке я обычно держу ложку. Ты можешь сказать?
– В правой, разумеется, – без запинки ответил Максим.
– Вообще-то я могу все делать и левой рукой! – выпалила Магда.
– Это что, тест какой-то? Насколько хорошо вы знаете свою жену, да? – усмехнулся Максим. – Какие цветы ей нравятся? Какой у нее любимый цвет? Предпочитает она чай или кофе… – Он запнулся. – Кстати, раньше ты никогда не пила кофе, а теперь только его и пьешь.
– Это не тест, – холодно проговорила она. – Мне не до этих глупостей, уж поверь. А спросила потому, что Оксана прямо-таки выпала в осадок, когда я расписалась левой рукой. Ну, может, она не знала, что я могу делать все обеими руками. Но уж ты-то должен знать!
– Знаешь что? – возмутился Макс. – Ты правша и всегда была правшой! Можешь спросить своего отца!
«Неплохая мысль», – мелькнуло в голове.
Боевое настроение улетучилось так же быстро, как и появилось. Чего она так раскричалась – правша, левша… Это вдруг перестало казаться важным.
– Прости, – покаянно сказала она. – Я сглупила.
Макс качнул головой – «ничего страшного, забудь»; улыбнулся и спросил, видимо, не найдя иного способа сменить тему:
– Что у нас на ужин?
Спросил вполне миролюбиво, но Магде почудилась подколка. Или, скорее, упрек. Мол, нормальная жена должна встречать мужа поцелуями и горячим ужином, а не бессмысленными расспросами.
Дурное настроение вернулось, и она с трудом подавила готовые сорваться с губ резкие слова, сухо попросила мужа подождать минут двадцать и на скорую руку приготовила спагетти с подливой и сосисками.
Сегодня была суббота, Макс не пошел на работу (хотя время от времени работал и по выходным), но все равно сидел в комнате, которую они называли кабинетом (и которая когда-то должна будет стать детской), шуршал бумагами.
Что ж, как говорится, богу богово, кесарю – кесарево. Кому бизнес, цифры и документы, а кому – возиться с порченой картошкой.
– Ай! – вскрикнула Магда, полоснув себя по пальцу. Этого только не хватало! Она в сердцах швырнула нож на кучу очистков.
Макс прибежал в кухню, на ходу снимая очки, в которых обычно работал.
– Порезалась?
Он отправил жену мыть руки, промыл ей ранку перекисью и заклеил пластырем, а потом дочистил картошку, поставил кастрюлю на плиту и занялся отбивными.
Все это время Магда сидела на кухонном диванчике.
– Ты лучший муж на свете, – сказала она. – Не дал пропасть.
– Я эгоист. Знаю, что ты мне еще пригодишься, – отозвался он, глянув на нее через плечо. – Так, мясо я нарезал, где у нас молоток для отбивания?
Магда выдвинула один из ящиков.
– Спасибо.
– Макс, нам надо поговорить.
– Мы вроде и не молчим.