Направив вездеход прямо к скале, Грант остановился поблизости и через люк вышел из кабины.
Не без труда забравшись в механический скафандр, он закрыл замки и проскользнул внутрь тесной кабины оператора, где с недовольным видом уставился на кучу разных приборов. Еще не привыкнув к новому облачению, он неловко открыл внешний люк.
Снаружи управлять скафандром стало легче, механизм рывками двинулся вперед, встряхивая тело Гранта при каждом шаге. До купола оставалось уже совсем недалеко, и в этот момент от скалы отделилась какая-то тень и метнулась в его сторону. Грант ощутил толчок и увидел, как щупальца обвили скафандр и мощные присоски впились в его поверхность.
— Осьминог, — с отвращением пробурчал Грант.
Головоногое отчаянно извивалось, сгибая щупальца в мощные кольца, а затем соскользнуло со скафандра, опустилось на дно и скользнуло в сторону. Через мгновение оно вновь появилось из мрака и зависло перед Грантом, явно выражая свое недовольство.
— Дать бы тебе хорошего тумака, — обратился Грант к осьминогу, — но тогда я, того и гляди, потеряю равновесие, и надо быть волшебником, чтобы собрать эту консервную банку, если она развалится.
Осьминог был настоящим чудовищем. Его тело было величиной с порядочный арбуз, а каждое из восьми щупалец достигало двадцати футов в длину.
Силуэт человека в скафандре появился из люка купола, и Грант нажал на рычаг, чтобы поднять руку в знак приветствия. Точно такой же жест последовал в ответ — хозяин спешил навстречу гостю.
Осьминог отстал от Гранта и, поднимая облако ила, метнулся в сторону вновь появившегося человека. Ловким движением руки тот отмахнулся от атаки и сбросил осьминога. Стальные пальцы ухватились за щупальце, и человек в скафандре продолжил движение вперед, таща за собой корчащегося и оскорбленного подобным обращением осьминога за одну из его восьми конечностей.
— Привет путешественнику, — обратился к корреспонденту хозяин купола, — Рад, что вы навестили меня.
Грант ответил в свой микрофон:
— Я тоже рад вас видеть. Мне нужен человек по имени Гас. Не вы ли это?
— Так и есть, — ответил тот, — Похоже, Батч наскочил на вас.
— Батч? — озадаченно переспросил Грант.
— Ну да, Батч. Это мой осьминог. Я подобрал его новорожденным. Бывало, он сидел со мной внутри купола, но потом стал слишком велик, и мне пришлось прогнать его. Он постоянно сопровождает меня, куда бы я ни пошел.
Батч примостился на дне рядом с Гасом, а тот все еще держал его стальными пальцами за щупальце. Казалось, глаза осьминога светились в синем подводном мраке.
— Иной раз, — продолжал старый Гас, — он немного озорничает, так что приходится призывать его к порядку. Но что и говорить, все же мой осьминог действительно хорош.
— Хотите сказать, — переспросил удивленный Грант, — что вы держите его в качестве домашнего животного?
— Вот именно, — подтвердил Гас. — Он вполне безобиден, если не давать ему набрасываться на себя. Один парень к северу отсюда тоже держал одного осьминога и хвастал, будто тот способен одолеть все, что движется, ну, я взял Батча и отправился с ним взглянуть на того красавца. Скажу тебе, дружище, это была битва, на которую стоило посмотреть. Так Батч одержал верх над тем осьминогом. Расправился с ним за какие-нибудь пятнадцать минут, а потом прихватил с собой его труп. Несколько дней таскал его туда-сюда и не задумывался об обедах.
— Да уж, опасный товарищ, — заметил Грант.
— Батч может вести себя как отъявленный мерзавец, если у него плохое настроение, — с гордостью заявил старый Гас.
За приготовлением кофе старик продолжил свой рассказ.
— Обитая здесь долгое время, легко можно сдохнуть от тоски, — говорил он. — Человеку нужно хотя бы какое-то общество, пусть это даже осьминог. С акулами тоже можно наладить дружеские отношения, если изучить их поближе, но из них получаются никудышные домашние животные. Они бродяги от природы. Никогда не знаешь, где их носит. А осьминоги — они домоседы. Батч нашел логово в скале позади купола и кидается ко мне всякий раз, когда я выхожу из дома.
— И как давно вы здесь живете? — поинтересовался Грант.
— Всего четыре или пять лет, как я перебрался сюда, — ответил Гас. — Раньше жил на триста футов повыше, но, как только изобрели этот надежный кварц, я спустился сюда, поглубже. Здесь мне больше нравится. Я живу на Дне уже почти сорок лет. В последний раз, когда я был на поверхности, у меня страшно разболелась голова. Слишком яркие краски. Зеленые, голубые, красные, желтые. Здесь же все синего цвета, скорее даже фиолетового. Это успокаивает.
От кофейника распространялся чудесный аромат. Тихонько урчала электролитическая установка. Чуть слышно жужжал обогреватель.
Перед входом в купол лежал на дне меланхоличный Батч.
— Этот купол из кварца «Снайдера»? — спросил Грант.
— Ага. Обошелся мне в пару тысяч баксов. Еще пришлось оплатить буксировку его до места. Сначала я думал, что смогу сделать это сам на своей старой калоше, но потом решил, что это слишком рискованно.
— Я слышал, что не все купола от «Снайдера» надежны, — сказал Грант. — Не выдерживают давления. Похоже, у них есть дефекты в конструкции.
Старик взял кофейник с печи и разлил кофе по чашкам.
— Аварий было много, — подтвердил он, — но меня Бог миловал. Не думаю, что в чем-то виновато стекло. Тут что-то другое. Причем нечто весьма любопытное. Некоторые парни поговаривают о том, что собираются устроить своего рода суд Линча.
Грант уже было поднес чашку с кофе к губам, но после этих слов Гаса резко поставил ее на место.
— Суд Линча? — переспросил он, — С какой стати?
Старый Гас наклонился над столом и многозначительно понизил голос.
— Вам приходилось слышать о Пропасти Разбойников?
— Нет, — покачал головой Грант, — Не могу припомнить.
Старик откинулся назад.
— Это еще с полмили вниз, — пояснил он. — Такая небольшая лощина. Дурное место. Слишком неровное для вездеходов. Приходится добираться туда пешком.
Он шумно отхлебнул еще дымящегося кофе и погладил усы мозолистой рукой.
Грант ждал продолжения рассказа, попивая свой кофе. Батчу, по-видимому, надоело лежать, и он скользнул вверх по выгнутой стенке купола.
— Здесь случилось слишком много грабежей, — сообщил старый Гас. — Чересчур много. Эти места теперь достаточно хорошо обжиты, и мы не хотим дальше терпеть эти безобразия.
— Полагаете, в той лощине скрывается шайка разбойников? — заинтересованно спросил Грант.
— Это единственное место, где они могут найти пристанище, — ответил Гас. — Туда очень нелегко добраться. Там полно гротов, и еще есть пара каньонов, ведущих к Большой Пропасти. Десятки укромных мест, где можно спрятаться, — Гас смачно отхлебнул очередной глоток кофе и продолжил: — Раньше здесь все было тихо и мирно. Можно было найти поле со съедобными моллюсками, поставить заявочный столб и быть уверенным, что это — твое. Никто бы даже не притронулся. Или можно было огородить месторождение радия — и никто не стал бы опрокидывать колышки. Стоило найти старое судно и наклеить на него записку, что это вы его нашли, и никто не посмел бы взять ни одной доски. Но теперь стало не так. Случается много нападений, а поля с моллюсками то и дело опустошаются. И мы уже думаем, как бы положить этому конец.
— Знаете, — вступил Грант, — «Вечерняя ракета» отправила меня сюда выяснить, почему так много куполов разрушено, отчего происходят эти катастрофы на Дне. Вы утверждаете, что виноваты разбойники — этакие головорезы морских глубин. Неужели они станут громить купола ради того скудного имущества, которое могут обнаружить внутри?
Старый Гас фыркнул в ответ:
— Еще бы! Там наверху ваши бандиты могут хладнокровно застрелить человека из-за карманной мелочи. А здесь в некоторых куполах хранятся целые состояния. Радий, жемчуг и бесценные сокровища с погибших кораблей.
— Могу себе представить, — кивнул Грант, — Но это происходит не только здесь. Купола разрушаются повсюду. По всему Дну.
— Не могу судить о других местах, — резко ответил старый Гас. — Только я доподлинно знаю, что здесь большинство несчастных случаев происходит вовсе не из-за дефектов стекла. А по вине кучки головорезов и воров, и если так будет продолжаться и дальше, уж мы постараемся их поймать, — Старик залпом допил остатки кофе и поставил чашку на стол, — Я отметил поле с моллюсками неподалеку отсюда, и если эти парни сунутся туда, я самолично ступлю на тропу войны, — Резко замолчав, он посмотрел на Гранта, — Скажите, вы когда-ни-будь видели поле с моллюсками? — Грант помотал головой, — Если вы останетесь, завтра я вам покажу, и у вас глаза полезут на лоб от изумления. Некоторые раковины в поперечнике не меньше пяти футов, и внутри одной старушки я покажу вам жемчужину размером с вашу шляпу. Она, правда, не столь совершенна, как хотелось бы, но дайте время — и она будет такой как следует. Старушка усердно трудится над этим, мне остается только наблюдать. Но я не был там уже с месяц. — Он покачал головой. — Надеюсь, что те ребята из Пропасти Разбойников не добрались до нее. Пусть только дотронутся, и тогда я объявлю им настоящую войну.
Батч безмятежно плыл впереди, грациозно взмывая над разбросанными там и сям камнями и то и дело совершая рывки в ту или другую сторону, на время скрываясь в синем мраке.
— Ну чем не собака? — спросил старый Гас. — Иногда он становится немного назойлив, и тогда мне приходится задать ему взбучку, чтобы умерить пыл, но что ни говори, а он все же любит меня. Ко всем прочим он беспощаден. Такова его природа — ничего не поделаешь.
Они упорно продвигались вперед. Теперь Гранту стало гораздо легче справляться со своим облачением.
— Поле с моллюсками расположено прямо впереди, — сообщил старый Гас. — А Пропасть Разбойников — там, внизу. — Повернувшись вполоборота в своем скафандре, он махнул рукой в сторону уходящего вглубь склона. И застыл в таком положении, — Нейгл, — старик перешел на шепот, — я не уверен, что видел это раньше.
Грант посмотрел в указанном направлении и сквозь толщу воды увидел странное сооружение, словно тень вздымавшееся из морских глубин.
— Что это? — спросил он, — Выглядит как… Черт, похоже, это какая-то машина.
— Не знаю, — тихо ответил Гас, — но, ради всего святого, нам надо выяснить, что это такое.
Они медленно, осторожно двинулись к непонятной штуковине. От предчувствия близкой опасности холодные мурашки пробежали по спине Гранта.
Батч резво устремился вперед. Вдруг он замер, застыл в напряжении, затем проплыл еще несколько футов, изгибая свои щупальца. И вдруг он пришел в бешенство, задергался, его глаза покраснели, а тело из черного стало сначала розовым, потом фиолетовым и наконец приобрело кирпично-красный цвет.
— Батч разозлился не на шутку, — с беспокойством заметил старый Гас.
Осьминог прекратил демонстрацию своего негодования столь же внезапно, как и начал ее, и направился прямо в сторону туманных очертаний. Гас поспешил вдогонку, Грант последовал за ним.
Непонятный предмет оказался механизмом. Грант различил два больших цилиндра, расположенных близко один к другому, между ними находилась какая-то массивная машина, скрепленная с цилиндрами прочными трубами.
Грязь и ил вокруг механизма были расчищены, вероятно, для того, чтобы обеспечить ему большую устойчивость, а в каменистом дне проделано отверстие приличных размеров.
Поблизости не было заметно никаких признаков живых существ, но машина работала.
Батч, подплыв к цилиндрам, присосался к поверхности одного из них, и в этот момент из-за машины неожиданно показался кто-то, внешне напоминавший водяного, и Батч устремился за ним.
Человекоподобное существо метнулось в сторону, разрезая толщу воды с поразительной ловкостью, но Батч жаждал крови. Резко увеличивая скорость, он приблизился к пытавшемуся спастись созданию, предпринял последний рывок и, схватив жертву, сжал ее щупальцами.
Старый Гас кинулся вперед, отчаянно крича на осьминога:
— Батч, проклятый, прекрати сейчас же!
Но когда он подоспел, было уже поздно. Рассерженный старый Гас попробовал отобрать добычу у голодного осьминога, но тот впился в нее всеми своими щупальцами.
— Когда-нибудь ты окончательно выведешь меня из терпения, Батч, — ругался старый Гас.
Но Батча не слишком волновало его возмущение. Его заботило лишь одно — как бы не выронить лакомое блюдо, которое попалось в его объятия. Он упрямо держался за добычу присосками, но в конце концов Гасу удалось заставить его ослабить хватку. Осьминог намеревался вновь вцепиться в свою жертву, но хозяин отогнал его прочь, и головоногому пришлось ретироваться, опустившись на дно возле одного из цилиндров и выражая свое негодование в бешеном танце.
Грант смотрел на существо, лежавшее на голой скале.
— Гас, знаешь, что это такое? — спросил он.
— Черт возьми, понятия не имею, — ответил Гас. — Я, конечно, слыхал о русалках и водяных, но никогда не придавал значения этим историям. Вот уже сорок лет я скитаюсь по океанскому дну, но ни разу на них не натыкался, — Он подошел поближе и прикоснулся к трупу пальцем своей перчатки и затем добавил: — Но это весьма похоже на их изображения в старинных книгах — прямо удивительное сходство.
— Это венерианец, — в недоумении проговорил Грант. — Житель Венеры. Человек-рыба. Пару лет назад редактор отправил меня на Венеру, чтобы я выяснил о них все, что возможно. У него были подозрения, что их научный прогресс шагнул гораздо дальше, чем они позволяют думать землянам. Но мне не удалось выведать ничего особенного, поскольку погрузиться в венерианское море для человека равносильно самоубийству. Тамошние моря имеют неустойчивый химический состав. В них содержится кислота и большое количество хлора. Зловоние страшное, но этим парням, похоже, нравится. Кислота, давление и изменчивая химическая среда им нипочем, а вонь, вероятно, доставляет им удовольствие.
— Если это венерианец, как он сюда попал? — подозрительно спросил Гас.
— Не знаю, — пожал плечами Грант, — но я должен узнать. Насколько известно, венерианцы никогда не посещали Землю. Их организмы привычны к колоссальному давлению, но они не любят открытого воздуха, даже на Венере, где он почти наполовину состоит из влаги.
— Может, вы ошибаетесь, — предположил Гас, — А что, если это не венерианец, а просто кто-то похожий на него?
Грант покачал головой за стеклом скафандра.
— Нет, не ошибаюсь. Слишком много отличительных признаков. Взгляните на жабры — они словно бы перистые. И шкура. Она почти как сталь, настоящий панцирь. Это наружный скелет.
Репортер повернулся и осмотрел цилиндры, затем переведя взгляд на машину, закрепленную между ними. Она бесшумно работала. Несколько кусков породы торчало из похожего на загрузочный бункер приспособления в верхней части механизма. По свисавшему захвату подъемного крана можно было понять, как блоки породы попадали в бункер. На боку машины располагалось несколько небольших емкостей.
— Гас, что это за горная порода? — спросил Грант.
Старик взял пару кусочков и поднес к стеклу скафандра.
Свет фонарика отразился в минерале веселыми искорками, по его поверхности словно пробежали живые огоньки.
— Флюорит, — сказал Гас, — Весь образец пронизан его кристаллами, — Он отбросил кусочки породы в сторону, — Эта скала очень древняя. Наверное, архейская эра.
— Вы уверены, что это флюорит? — уточнил Грант.
— Разумеется, это флюорит, — ответил старик, — В этой скале его полно. Флюорита вообще очень много на Дне. Здесь много древних скальных пород, где его и находят чаще всего.
Грант переключил свое внимание на механизм и резервуары. Казалось, машина работала, несмотря на поразительную простоту устройства. Хотя нельзя было сказать, что она состояла лишь из поршня с колесом, к тому же, похоже, она не нуждалась в управлении и функционировала без видимого источника энергии.
Загрузочный бункер как загрузочный бункер, однако в недрах механизма виднелись отблески пламени, проворно поглощавшие каменный блок, разрушая его и отправляя полученный продукт в нижнюю часть конструкции.
Грант постучал по боку одного из резервуаров стальным кулаком, звук был сухой, мертвый, не похожий на звон стали.
— Как вы думаете, из чего сделаны эти резервуары? — поинтересовался он у Гаса.
Старик в ответ покачал головой.
— У меня нет никаких предположений на этот счет, — признался он. — Много любопытного мне довелось повидать за сорок лет пребывания здесь, но ничего похожего на это я не видел. Выглядит, будто венерианцы пожирают скалу при помощи этой машины. Это все, что я могу сказать.
— Черт возьми, за этим скрывается гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд, — угрюмо произнес Грант.
Он поднял один из лежавших поблизости небольших баллонов и постучал по нему. Послышался тот же сухой звук. Он осторожно открыл пробку, и из горлышка сосуда вырвался вихрь жидкости ядовитого зеленовато-желтого цвета. Быстрым движением он закрыл пробку и резко отпрянул назад.
— Что это за вещество? — крикнул ему Гас, за кварцем скафандра его голубые глаза, казалось, еще шире распахнулись от удивления.
— Фтороводородная кислота, — ответил Грант сдавленным голосом. — Это единственная из известных кислот, способная разъедать стекло!
— Ну и чертовщина, — обреченно промолвил старый Гас.
— Гас, мне сегодня не до любования моллюсками, — объявил Грант, — Я должен вернуться в Глубокие Воды. Мне надо отправить сообщение.
Гас мрачно смотрел на цилиндры, на труп венерианца.
— Я понимаю, — пробурчал он.