День Рождения

Макканн. Нэт, откуда мы знаем, что это тот самый дом?

Гольдберг. Что?

Макканн. Откуда, говорю, мы знаем, что это тот самый дом?

Гольдберг. А почему вы решили, что мы ошиблись?

Макканн. Лично я номера на калитке не видел.

Гольдберг. А я его и не искал.

Макканн. Да?

Гольдберг (усаживаясь поудобнее). Знаете, чему всегда учил меня дядя Барни? Дядя Барни учил меня, что джентльмену надо верить на слово. Поэтому-то я никогда и не брал с собой денег, когда по делам ездил. Меня обычно сопровождал один из моих сыновей. В кармане у него — одна мелочь. Так, на всякий случай, газетку купить, почитать, что там про его отца на родине пишут. Да, человек я был с именем, особенно в деловых кругах.

Макканн. Слушай, странно, никого почему-то нет…

Гольдберг. Не понимаю, Макканн, отчего вы так нервничаете? Возьмите наконец себя в руки. У вас последнее время такой вид, как будто вы на похороны собрались.

Макканн. Это верно.

Гольдберг. Верно?! А то неверно! Это более чем верно. Это факт.

Макканн. Может, ты и прав.

Гольдберг. Что с вами, Макканн? Вы больше мне не доверяете?

Макканн. Доверяю, Нэт, конечно доверяю.

Гольдберг. Объясните тогда, почему сначала вы себе места не находите, а как до дела дойдет, совершенно невозмутимы?

Макканн. Сам не пойму, Нэт. Когда я точно знаю, что надо делать, весь страх как рукой снимает. Мне главное — знать, что делать.

Гольдберг. Да, работаете вы неплохо.

Макканн. Рад стараться, Нэт.

Гольдберг. Знаете, что я сказал, когда подвернулось это дельце? Вы же понимаете, обратиться решили ко мне, больше не к кому. И как вы думаете, кого я попросил себе в помощники?

Макканн. Кого?

Гольдберг. Вас.

Макканн. Огромное спасибо, Нэт.

Гольдберг. Пустяки. Вы способный человек, Макканн.

Макканн. Слышать такое от тебя — большая честь, Нэт! Ты ведь человек с положением.

Гольдберг. Да, не спорю, кое-какое положение у меня имеется.

Макканн. Еще какое!

Гольдберг. Какое-никакое, а имеется, чего греха таить!

Макканн. Очень даже высокое положение.

Гольдберг. Да, отрицать не стану.

Макканн. Чего там говорить, ты для меня столько сделал… Я тебе так благодарен…

Гольдберг. Бросьте.

Макканн. Ты всегда был истинным христианином.

Гольдберг. В известном смысле.

Макканн. Нет, у меня просто нет слов передать, как я тебе благодарен.

Гольдберг. Будет, будет. Не стоит повторяться.

Макканн. Да, ты прав.

Гольдберг. Право же, не стоит.

Пауза.

Макканн наклоняется вперед.

Макканн. Слушай, Нэт…

Гольдберг. Что еще?

Макканн. Это дело… скажи честно, это дело… не похоже на все другие?

Гольдберг. Тcсс!

Макканн. Нет, ответь, и больше я тебя ни о чем не спрошу…

Гольдберг вздыхает, встает, обходит вокруг стола, задумывается, смотрит на Макканна, а затем тихим, вкрадчивым голосом читает ему лекцию.

Гольдберг. Основная цель настоящего предприятия и в самом деле уникальна, поскольку разительно отличается от всего, чем вам приходилось заниматься прежде. Вместе с тем нельзя сказать, чтобы в частностях эта операция не напоминала некоторые другие. В сущности, все будет зависеть от поведения объекта. В любом случае, Макканн, могу вас заверить, что задание будет выполнено без особого ущерба как для вас, так и для меня. Вы удовлетворены?

Макканн. Конечно. Спасибо, Нэт.

Слева входит Мег.

Гольдберг. Миссис Боулс?

Мег. Да. Что вы хотели?

Гольдберг. Вчера вечером, миссис Боулс, мы говорили с вашим мужем. Он вам не передавал? Мы слышали, что вы содержите солидный пансион. Вот мы с приятелем и решили зайти к вам. Нам, видите ли, нужна комната на двоих. Позвольте представиться, меня зовут мистер Гольдберг, а моего друга — мистер Макканн.

Мег. Очень приятно.

Здороваются за руку.

Гольдберг. Поверьте, нам тоже очень приятно.

Мег. Вот и хорошо.

Гольдберг. Не могу с вами не согласиться. Признавайтесь, ведь не часто удается познакомиться в наши дни с приятными людьми, а?

Макканн. Просто никогда.

Гольдберг. И в этом смысле наша сегодняшняя встреча — приятное исключение. Как поживаете, миссис Боулс?

Мег. Очень хорошо, большое спасибо.

Гольдберг. В самом деле?

Мег. В самом деле.

Гольдберг. Я рад.

Гольдберг садится за стол справа.

Ну-с, что скажете? Устроите нас у себя, а?

Мег. Как вам сказать, на прошлой неделе было бы сподручнее…

Гольдберг. Вот оно что.

Мег. Да.

Гольдберг. А почему, если не секрет? Сколько у вас на сегодняшний день постояльцев?

Мег. На сегодняшний день всего один.

Гольдберг. Всего один?

Мег. Да, всего один. Если не считать вас двоих.

Гольдберг. И вашего мужа, разумеется.

Мег. Да, но мы с мужем спим в одной комнате.

Гольдберг. А чем, если не секрет, занимается ваш муж?

Мег. Ведает пляжным реквизитом.

Гольдберг. А, понятно.

Мег. Дома почти не бывает. В любую погоду трудится.

Вынимает из сумки продукты.

Гольдберг. Да, ему не позавидуешь. А ваш постоялец? Это мужчина?

Мег. Мужчина?

Гольдберг. Или женщина?

Мег. Нет, мужчина.

Гольдберг. И давно он живет у вас?

Мег. Уже с год.

Гольдберг. Постоянный жилец, стало быть. А как его зовут?

Мег. Стэнли Уэббер.

Гольдберг. Вот как? А он что, здесь работает?

Мег. Раньше работал. Он пианист. Здесь на пирсе с оркестром играл.

Гольдберг. Что вы говорите! На пирсе, значит? И хорошо играет?

Мег. Ой, чудесно. (Присаживается к столу.) Давал он как-то концерт…

Гольдберг. И где же?

Мег (путаясь). В этом… ну… в общем, в одном большом таком зале. Отец ему шампанское преподнес. А потом зал заперли, а он выйти не может! Сторож домой ушел. Пришлось ему до самого утра взаперти сидеть. (С уверенностью.) Его все так благодарили.

Пауза.

А потом заставили на коленях ползать. Вот он и ползал. А потом сел в поезд и сюда прикатил.

Гольдберг. Что вы говорите!

Мег. Да, прямым ходом сюда.

Пауза.

Мег. Вот бы он сегодня вечером поиграл.

Гольдберг. А почему именно сегодня?